Голодные игры_ Из пепла

- Пит сказал, чтобы ты немедленно собирала вещи и уезжала с детьми к матери, - сообщает мрачный Хэймитч, возвращаясь из пекарни. – Он немного очухался, но чувствует себя всё ещё паршиво. Выглядит примерно также. - Что он ещё просил передать? Может, посоветовал мне заодно Гейлу в постель залезть? Чтобы я уже наверняка пристроена была, - ехидно интересуюсь я, лежа на диване в гостиной Хэймитча. В комнате - бедлам. На душе – сумятица. Под головой – подушка. Посильнее кутаюсь в шерстяной плед. Чтобы мне не было зябко, Хэймитч даже не поленился полчаса назад (перед тем как уйти к Питу) развести камин. За детьми, пока я «прохлаждаюсь» в гостях у соседа, присматривает Сальная Сэй. - Язвой была – язвой и осталась, - констатирует Хэймитч, приземляясь напротив меня в кресло. Пока не было Хэймитча, доктор Роуз осмотрела меня. Сказала, что со здоровьем у меня всё в порядке. Боли в животе не от угрозы выкидыша, а от того, что внутри меня крепыши растут. Мальчишки, похоже, по силе пошли в папу, вот и мутузят меня изнутри. Наверное, Мэтью я носила также – просто не помню этого. У сынишки уже сейчас недюжинная сила. На всякий случай я всё же лежу, не двигаясь, как пай-девочка, на диване, стараюсь ровно дышать. Осваиваю новую игру. Её мне подсказал Хэймитч, а тому, в своё время, доктор Аврелий (оказывается, этот именитый психотерапевт давал мозгопромывательные советы не только мне). Суть игры весьма проста: когда подступают страшные воспоминания или в жизни происходят неприятные вещи, надо подобрать в контр им какое-нибудь счастливое событие из прошлого. Можно, например, вспомнить о добром деле, которое совершил ты сам или знакомый тебе человек. Этим, собственно говоря, я как раз и занималась, пока отсутствовал Хэймитч. Спасибо Питу! Благодаря его любви у меня за последние полгода накопилась отличная коллекция счастливых моментов. Именно ими я сейчас и жонглирую у себя в голове. Точнее – жонглировала. До того как Хэймитч сообщил мне, что Пит требует, чтобы я с детьми исчезла из его жизни. Ага. Бегу и спотыкаюсь! – Пит просто хочет, чтобы ты с детьми была на безопасном расстоянии от него. Пойми, Китнисс, твой муж боится, что может причинить вам вред. - Разве Пит может причинить мне вред?! – уже сам вопрос звучит абсурдно. - Как тебе сказать, солнышко, - Хэймитч достаёт откуда-то из-за кресла уже открытую бутылку. – Однажды он тебе уже чуть шею не свернул. Его как раз Гейл с командой только – только из Капитолийского плена вытащили. Охмор тогда в самой силе был. Кое-как тебя откачали. С удивлением смотрю на Хэймитча. - То есть Гейл спас Пита? - Мг. Не он один, конечно. Их целая команда была, но Гейл внёс существенную лепту в это дело, - беззаботно отвечает Хэймитч, потягивая из горла бутылки вонючее пойло; уточняет. – Это произошло вскорости после того, как Пит спас жизнь всем жителям Дистрикта-13, в том числе и самому Гейлу. Твой муж смог предупредить нас о налёте бомбардировщиков. Дело шло на минуты. И эти драгоценные минуты спасли жизнь тысячам людей. В том числе Гейлу, тебе и мне. Если бы не Пит, Сноу удалось бы загасить огонь революции в зародыше, потому что Дистрикт-13 был бы полностью уничтожен. Но мальчишка не дал ему этого сделать. – Хэймитч ржёт. – Об этом мало кто догадывается, но твой Пит для Сноу всегда был ещё той костью в горле. В каком-то смысле, из вас двоих на самом деле именно Пит, а не ты, с самого начала бросил вызов и президенту, и всему Капитолию, отказавшись играть по их правилам. Ты действовала по обстоятельствам - выживала, а он… Мальчишка изначально сознательно поставил на карту свою жизнь, чтобы любой ценой спасти твою. Пытаюсь осмыслить услышанное. - Получается, что Гейл в чём-то прав… Я абсолютно не знаю своего мужа. Хэймитч задумчиво хмыкает. - Я бы так не сказал. Ты прекрасно знаешь Пита. Он такой, какой есть: добрый, весёлый, общительный, всегда придёт на помощь. Верный и надёжный друг. В общем, почти идеал. - Почти, - мрачно уточняю я. – Пока не слетает с катушек. Хэймитч уточняет. - С катушек он слетает только если чувствует угрозу для своей семьи. Для тебя. В этом деле главное не загонять Пита Мелларка в угол, детка. Иначе… В общем, сегодня ты сама видела, что может произойти, если как следует разозлить нашего доброго Пита, - тут же заботливо интересуется. - Как ты себя чувствуешь, солнышко? - Так же, как Пит. Паршиво, - честно признаюсь я. В голове полная каша. - Заметно, - хмыкает «тактичный» Хэймитч. - Так что будешь делать? Послушаешься мужа и пойдёшь паковать вещички? - Не дождётся. В моих планах пока лежать и желательно не шевелиться, - мрачно отзываюсь я. – Всё-таки Гейл – козёл! Зачем он вообще припёрся к Питу? Почему он пытается влезть в нашу жизнь? - Лично я подозреваю, что у парня кризис среднего возраста, - хмыкает всезнайка-Хэймитч. – У мужиков такое бывает. На самом деле Хотторн не такой уж и плохой малый, но, видимо, он не был морально готов увидеть тебя с выводком отпрысков Пита, да ещё с животом. Хэймитч ржёт. Его явно забавляет то, что Пит «сделал» Гейла, несколько раз кряду «обрюхатив» меня. Нашёл место и время веселиться! - В своё время Хотторн подкатывал к тебе, но ты променяла его на Пита, хотя изначально у Мелларка не было почти никаких шансов завоевать тебя. Вот Гейла с его мужским самолюбием и плющит. Ничего. Ещё придёт в себя. Да плевать мне на Хотторна! Мне главное сейчас, чтобы с Питом всё было в порядке. - Хэймитч, я думаю, тебе лучше рассказать мне всё как есть, - это решение даётся мне не просто, но я считаю, что надо рискнуть. Уж пусть лучше я узнаю все неприятные моменты своего прошлого от Хэймитча, лёжа здесь на диване в спокойной обстановке, чем во время ещё одной драки моего обезумевшего мужа с не менее, на мой взгляд, неадекватным Гейлом. – Давай попробуем выдавать мне информацию порциями до того момента, пока моя психика будет реагировать на неё нормально. - Уверена? - Да. Других вариантов я просто не вижу. Если что-то пойдёт не так, ты сразу заткнёшься. - Договорились. С чего ты хочешь, чтобы я начал? - С первого Дня жатвы Прим. Я его не помню. Что случилось в тот день? Хэймитч отвечает не сразу. Сначала задумчиво изучает носки своих довольно замызганных ботинок, затем переводит на меня взгляд и выдаёт информацию на одном дыхании, чтобы я усвоила конец истории быстрее, чем начало. - Эффи на Жатве вытянула имя Прим. Ты тут же вызвалась добровольцем. Заняла место сестры. Вторым трибутом стал Мелларк. В результате, вы оба победили в тех Голодных играх. Я тупо смотрю на Хэймитча, пытаясь «переварить» полученную информацию. - Но это… Это же невозможно, то есть… Так вот почему мы живём в Деревне победителей! – и тут до меня доходит, откуда вся эта наша странная, почти родственная дружба с Хэймитчем. – Подожди! Хэймитч! Ты был нашим ментором?! Хэймитч с улыбочкой в знак согласия качает головой. - В тот год я, видимо, сильно отличился, раз вы оба остались живы. Однако для меня в этой истории кое-что не вяжется и сильно. - Но как такое возможно? Почему мы остались в живых?! Победитель ведь всегда один! Это же не по правилам! - В этом весь Пит. При всей своей правильности, твой муж порой не прочь эти самые правила нарушить. – Хэймитч иронично хмыкает. – Пит умудрился обвести вокруг пальца весь Панем. Удивлённо приподнимаю брови. Что такого мог сделать Пит, что в результате Капитолию пришлось изменить правила «Голодных игр»?! Внимательно слушаю Хэймитча. - Во время первых «Голодных игр» Пит разыграл на интервью карту «Несчастных влюблённых», заявив, что с детства был по уши влюблён в тебя. Сердобольные зрители, как и спонсоры, естественно, были в шоке: бедные «несчастные влюблённые» из Дистрикта-12! Куча розовых соплей, умиления и жалости. Ах! Бедные вы несчастные! – ёрничает Хэймитч. - Влюблённая пара, которая вынуждена бороться друг с другом на арене не на жизнь, а на смерть – разве может быть что-то драматичнее? Хэймитч рассказывает мне всё это с такой непринуждённой интонацией, словно речь идёт о том, как он обычно пасёт своих гусей. – Ваш липовый роман сыскал дикую популярность у зрителей. А когда до распорядителя Игр дошло, что Пит не собирается бороться с тобой на арене, а наоборот, делает всё, чтобы тебя защитить, они решили на время поменять правила игры. По новым правилам победителей могло быть сразу двое, если они родом из одного Дистрикта. Естественно, ты тут же нашла Пита, который к тому моменту был уже серьёзно ранен. Правда, в конце игры они всё же попытались вернуть прежние правила, но здесь уже отличилась ты. Вместо того чтобы пристрелить своего липового «возлюбленного», ты предложила Питу одновременно с тобой съесть ягоды морника… - Но это же верная смерть! – выдыхаю я. - Ну да, - беззаботно отзывается Хэймитч, отхлёбывая очередной глоток своего пойла. – Ты сделала ставку на то, что распорядителю Игр всё равно нужен победитель. Ты оказалась права. Вам позволили остаться в живых обоим. Вот только Сноу тебе ту выходку так и не простил. А в Дистриктах твой номер с морником и вовсе расценили, как прямое неповиновение Капитолию. Ты, сама того до конца не осознавая, в открытую бросила вызов президенту Сноу, детка. Именно тогда в сердцах многих и вспыхнуло пламя… Пламя революции, которое Сноу уже не удалось затушить. Ну, а историю про Сойку-пересмешницу ты знаешь… Этот образ возник во многом благодаря Цинне – твоему стилисту. Хэймитч замолкает. Я лежу на диване, пытаюсь осмыслить услышанное. Если честно, меня сейчас не очень волнует «революционная» часть этой истории. И на Сойку-пересмешницу мне, откровенно говоря, плевать. Гораздо сильнее меня тревожат другие слова Хэймитча… Я начинаю понимать, о чём говорил Гейл, когда намекнул, что нельзя верить Питу. Что мой любимый мужчина обведёт вокруг пальца любого. - «Липовый роман»? Хэймитч, - я поднимаю взгляд на своего ментора, - ...получается, что Гейл прав, и я никогда не любила Пита? Как и он меня. Это что же выходит, что вся моя жизнь это… обман? - А что тебе подсказывает сердце? – пытливо интересуется Хэймитч. - Что это всё чушь собачья! – возмущённо взрываюсь я. – Я люблю своего мужа! И он… Он тоже любит меня! Хэймитч улыбается. - Вот тебе и ответ на твой вопрос, солнышко. И забей ты на весь тот бред, что несёт Хотторн. Дальше Хэймитч уже почти ничего не рассказывает мне. Достаёт видеозаписи «Голодных игр». Вспыхивает экран. Хэймитч садится рядом. Я смотрю видеозаписи и отказываюсь верить, что всё это происходило со мной. Теперь я понимаю, почему Пит так старательно оберегал меня от этих страшных воспоминаний. Нет! Память не возвращается ко мне. Зато чувства… Мои эмоции… Я словно заново переживаю свою собственную жизнь. Мою душу переполняет паника, когда Эффи называет имя Прим… А ещё то щемящее душу чувство, когда на Жатве звучит имя «Пит Мелларк». - О нет! Только не он! – так вот откуда взялся тот проблеск моего воспоминания, о котором я совсем недавно рассказывала мужу! А затем сумятица. Правда или ложь? Ложь или правда? Вот Пит на глазах всего Панема признаётся мне в любви. - Правда или ложь? – я поворачиваюсь к Хэймитчу. У меня нет времени и желания задавать ему более развёрнутые вопросы. - Правда, - коротко отвечает он. - И как я её восприняла? - Ты не поверила ему. Разозлилась. Чуть не убила. - Зачем он это сделал? - Чтобы привлечь к тебе внимание спонсоров. Вызвать их симпатию. Сделать тебя желанной, - Хэймитч хмыкает. – И тем самым увеличить твои шансы выжить на Играх. А дальше эти самые Игры… Вот Пит присоединяется к профи. Осиное гнездо. И снова Пит, спасающий меня. Его битва с Катоном. Гейл снова был прав. Пит и без охмора представляет огромную опасность. Никогда бы не подумала, что мой муж так владеет ножом. И где он только этому научился? Катон ранит Пита мечом. Моё сердце заходится. - Останови, пожалуйста. Хэймитч ставит видео на паузу. Я реву. Мне так жалко Пита. Чувствую свою беспомощность. Как бы я хотела сейчас оказаться там, чтобы пристрелить этого Катона! Проревевшись и немного успокоившись, продолжаю смотреть «Голодные игры». Смерть Руты. Изменение правил. Вот мы с Питом в пещере. Наш первый поцелуй и тот… другой, при виде которого по всему моему телу разливается жар вперемешку с уже хорошо известным моему телу голодом. Голодом по Питу. По его сильным рукам. По его поцелуям. По его телу и душе. Я смотрю. Хэймитч комментирует. Рассказывает мне то, что осталось за кадрами. Тур победителей. Обрывки кошмаров. Закрываю глаза и словно слышу звук несущегося поезда. Чувствую сквозняк из приоткрытого окна. А ещё… Сильные руки Пита, которые обнимают меня во сне, защищая от кошмаров реальности и небытия. Так вот откуда у моего мужа эта привычка обнимать меня во сне, словно защищая меня от опасностей всего мира! Квартальная бойня. Объявление Пита о моей беременности. Холодею. - Останови! С ужасом вопросительно смотрю на Хэймитча. Ребёнок! Наш с Питом ребёнок! Где он? Что с ним случилось?! Ментор, предугадывая мой вопрос, отрицательно качает головой. - Ты не была беременна, Китнисс. Историю с беременностью придумал Пит. Это была попытка сорвать бойню, но Сноу на неё не повёлся. - А я с Питом к тому моменту…? - Нет. Ты не спала с ним. Точнее – спала, но в прямом смысле этого слова. Тебя каждую ночь мучили кошмары… Пит оберегал тебя от них. - Вроде тех, в которых я сойка-пересмешница и летаю над разрушенным Дистриктом-12? - Да. Но, думаю, похуже. Значительно хуже. Насколько я знаю, единственный человек, кто мог вытащить тебя из них, был Пит. У него тоже своих кошмаров хватало, вот вы и объединились в одной кровати в борьбе против них. Если мне не изменяет память, это началось еще с Тура Победителей. – Хэймитч хмыкает, - помню, Эффи была в таком шоке, когда однажды утром заглянула к тебе в купе и обнаружила, в твоей постели спящего Пита. - Он всегда меня защищает? - Всегда. Я смотрю видео дальше. У меня заходится сердце, когда Пит налетает на силовое поле. Когда чуть не умирает у меня на глазах. Снова ставим на паузу. Снова плачу. На этот раз Хэймитч не выдерживает и обнимает меня. - Ну всё, всё, солнышко. Успокойся, - неуклюже успокаивает меня. Теперь я понимаю, почему наши с Питом дети зовут Хэймитча дедушкой. Сам того не желая, наш непутёвый пропойца-ментор уже давно заменил нам с Питом отца. Наш поцелуй с Питом на берегу. И вновь меня накрывает волна желания… - Я не понимаю… Как я могла не любить его в тот момент? Хэймитч поднимает взгляд. - «Не любить»? Что-то я не припомню, чтобы говорил тебе, что ты его не любила. По мне так, ты в парня по уши втрескалась ещё во время первых «Голодных игр», вот только ты же у нас гордячка. У тебя мужества не хватало даже самой себе в этом признаться, не то, что Питу. Меня охватывает возмущение от слов Хэймитча, но я тут же осекаю себя. Понимаю, что Хэймитч прав. Даже сейчас во мне говорит гордыня. Мой выстрел в силовое поле, а дальше… Обрывки видео. Нарезка. Мои агитационные ролики, но до этого… Пару минут видео со мной, где я лежу привязанная к кровати, как умалишенная. На меня страшно смотреть. - Я сошла с ума? - Почти. Ты думала, что он погиб. - Почему я не наложила на себя руки? - Потому что был крошечный шанс, что он всё же выжил. Агитационные ролики. Ролики Капитолия с Питом, где в каждом из них моему мужу всё хуже и хуже. Вот он предупреждает Дистрикт-13 об опасности. Его кровь на белом полу. - Останови!!! Пытаюсь взять под контроль своё дыхание. Получается не сразу. Снова реву. Мне требуется минут пятнадцать, чтобы успокоиться. Смотрим дальше. Дистрикт-13. Моя истерика, случайно снятая кем-то из операторов, как раз в тот момент, когда я понимаю, что всё, сказанное мною на камеру, будет использовано против Пита. А затем вызволение Пита из плена. Здесь моё сердце снова заходится. Сначала от радости, а затем... от ужаса. Документальное видео из палаты Пита. Он под действием охмора. Этот его страшный звериный взгляд. Его попытка убить меня… И вот тут мне становится по-настоящему не по себе. Внезапно я понимаю, что Гейл был прав, говоря, что Пит может представлять для меня реальную угрозу. Как прав и сам Пит, который настаивает, чтобы я уехала с детьми к матери. Потому что во время повторного приступа охмора мой муж действительно в два счёта способен меня убить.