Умершее воспоминание

Мне всегда казалось, что всё лучшее доставалось и будет доставаться другим. Но, чёрт возьми, мир, наверное, обеднел, когда мне досталась ты.

Дмитрий Гринберг

       — Ну, вот и всё, — грустно вздохнула Эмили, положив пустой шприц на стол. — Это был последний укол.        — Звучит отлично.        — Да. Теперь ты здоров. И я надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся в этих стенах.        «Я надеюсь, мы с тобой вовсе больше никогда не увидимся», — подумал я.        — Ты чем-нибудь занят в субботу?        — Э-э-э… — неуверенно протянул я, лихорадочно придумывая планы на субботу. – Да. Если честно, да.        — Что-то важное?        — Мы с парнями выступаем на одной вечеринке…        — Здорово. А можно мне прийти посмотреть?        — Нет, — выпалил я, — нет, там вход только по приглашениям. Закрытая вечеринка, знаешь ли.        — Жаль. Тогда, может, в воскресенье?        — В воскресенье тоже не могу. У меня съёмки.        — Ладно, тогда выбери сам, когда мы сможем встретиться.        — В четверг.        — Но сегодня же четверг?        — Именно. Через неделю и увидимся, да?        Эмили опустила взгляд, её лицо стало задумчивым.        — Я сказал что-то не то? — на всякий случай спросил я, видя, что собеседница загрустила.        — Логан, вот скажи мне, почему всегда так происходит? Почему, когда я готова посвятить человеку всю себя, он даже не желает этого замечать?        — Эмили…        — Не надо. Я прекрасно понимаю, что у тебя нет никаких дел на выходных, ты просто не хочешь никуда идти со мной.        — Это не так.        — Так. Я ведь всё вижу. Ты знаменит на всю Америку, тебя хотят тысячи девушек, а я… Ты, наверное, думаешь, что я не создана для таких, как ты. Тебе нужна другая, немного дерзкая, с характером, с высокими требованиями к себе и к вашим отношениям, а не обычная медсестра из госпиталя…        Какое-то время я молчал.        — Я что, действительно создаю о себе такое плохое впечатление? — задал вопрос я.        Эмили не отвечала.        — Пойми, я не выделяю никого из людей, и мне плевать, насколько человек знаменит или богат, мне всё равно. Я не ищу себе какую-нибудь длинноногую модель, Эмили, я… Я не ищу вообще никого. Мне хорошо одному, понимаешь?        — Нет. Человек не может быть один, Логан.        — Может. Если рядом есть люди, готовые поддержать его и сказать, что он абсолютно прав.        — Знаешь, этот разговор как-то затянулся. — Она принялась перебирать бумаги, лежащие на столе. — Вот твоя справка. Теперь ты можешь быть свободен.        Я встал и, взяв справку в руки, взглянул на Эмили.        — Не принимай это близко к сердцу, — сказал я, не желая расставаться с ней врагом. — В этом нет ничего личного. Правда в том, что я боюсь найти себе кого-нибудь, я боюсь… я очень боюсь влюбиться.        Эмили подняла на меня удивлённый взгляд.        — У тебя был горький опыт? Нет, прости, ты не обязан мне об этом рассказывать.        Я вспомнил о Чарис и сильно сжал справку, что держал в руках.        — Да, я не хотел бы вспоминать об этом. И очень надеюсь, что ты не будешь держать на меня зла.        Эмили сделала вид, что чем-то занята, и я разозлился. Зачем она так поступает? Она же должна всё понять, она не может сердиться на меня. Ведь я обошёлся так не именно с ней и не именно потому, что я такой равнодушный и бесчувственный чурбан; просто я так поступаю со всеми.        Когда я вышел из медпункта, сердито хлопнув дверью, сердце как-то болезненно сжалось. Мне было очень неудобно перед Эмили, она казалась мне весьма хорошей девушкой, но… Я не мог позволить себе встречаться с ней. Это неудобство я чувствовал каждый раз, когда отказывал очередной девушке. Да, это продолжалось даже после того, что произошло между мной и Чарис вчера. Казалось бы, теперь я мог чувствовать себя по-настоящему свободным, потому что вчера мои мысли о Чарис впервые не заставили мою душу пылать огнём, мои мысли впервые не потревожили моего сердца. Странное, но довольно приятное ощущение… Но сегодня я всё равно отказал Эмили. Почему? Сам не знаю. Меня как-то странно тянуло к ней, однако я держался на расстоянии, как пёс на цепи. Я не соврал ей, я действительно боюсь снова влюбиться.        Я шёл по коридору, с головой погружённый в свои мысли, как услышал женский голос:        — Добрый день.        И как-то машинально выдал:        — Здравствуйте.        Но потом, узнав, кому принадлежит этот голос, резко остановился. У стены стояла Эвелин.         Да, та самая Эвелин, которая не захотела узнать меня вчера, когда мы встретились с ней в этой же самой больнице. Та самая Эвелин, которая удивляла и притягивала меня своей загадочностью и таинственностью. Она смотрела на меня своими голубыми глазами и слегка улыбалась.        — Вы поздоровались со мной? — удивлённо спросил я.        — А вас это смущает?        — Не особо, но… вчера вы не были такой приветливой.        На лице Эвелин изобразилось искреннее недоумение.        — Но мы не встречались с вами вчера, — сказала она абсолютно серьёзно.        — Правда? Тогда откуда я знаю ваше имя, Эвелин?        Девушка смотрела на меня задумчивым взглядом. Я усмехнулся.        — Меня начинает злить ваше поведение, — признался я. — Сначала это наше странное знакомство. Потом ваша странная реакция на мою вчерашнюю попытку заговорить с вами. Теперь это приветливое «Добрый день»… За кого вы меня принимаете?        Эвелин нахмурилась, её лоб прорезали несколько морщинок.        — Или вы просто играете со мной? Хотите вызвать во мне интерес? Что ж... Если честно, это самый придурковатый способ познакомиться.        Я двинулся к выходу, в надежде покинуть эту больницу и забыть события, произошедшие в её стенах, раз и навсегда, как Эвелин схватила меня за руку.        — Подождите, — тихо сказала она, и я замер, смотря в её бездонные глаза. — Я не хочу, чтобы вы злились на меня. Наверное, вы считаете меня сумасшедшей, правда?        Я не отвечал.        — Я не держу вас за идиота, не подумайте. Просто… просто есть кое-что, о чём вы не знаете.        Я высвободил свою руку из плена её пальцев и сказал:        — Я ни минуты в этом не сомневался.        — Мне так неудобно перед вами… Как вас зовут?        — Логан.        — Мне так неудобно перед вами, Логан. Я хотела бы кое-что объяснить, чтобы развеять все ваши сомнения.        Я принял выжидательную позу, и Эвелин отрицательно покачала головой.        — Не здесь. И не сейчас. Если вы не против, мы сможем встретиться завтра…        — Лучше послезавтра.        — Хорошо, как скажете. Не дадите мне свой номер телефона?        Я не доверительно сузил глаза. К сожалению, я уже был научен горьким опытом: однажды фанатки раздобыли мой номер телефона, а потом… Даже вспоминать не хочу. Но Эвелин вызывала в моей душе положительные чувства, непонятно откуда возникло доверие к ней, и я без лишних слов дал ей свой номер. Как будто она была какой-то ведьмой, сумевшей околдовать меня, как будто её глаза были бездонным колодцем, в который я падал, падал, падал… Это непривычно для меня, но я не чувствовал, что она чужая. Мне не хотелось относиться к ней так, как я относился к остальным, мне не хотелось её отталкивать.        Краем глаза я успел заметить, что девушка забила меня в телефон под именем «Логан, знакомство в больнице, кареглазый брюнет».        — Когда мне лучше всего позвонить вам? — поинтересовалась она.        — После пяти. Днём я буду сильно занят.        Эвелин набрала в заметках: «Позвонить Логану после пяти послезавтра вечером». Меня это слегка насторожило.        Распрощавшись с довольно интересной собеседницей, я покинул больницу. В душе родились непривычные, смешанные чувства. Моё отношение к Эвелин удивляло меня, я никогда настолько быстро не привыкал к человеку… С какой-то стороны меня даже пугало это. Я не хотел привыкать к ней, потому что знал: это не пройдёт, внутри ещё долго будет болеть после того, как наши отношения перестанут существовать. Где-то в глубине души я проводил параллель между первой встречей с Чарис и первой встречей с Эвелин. Казалось, связи между этими событиями не было, но обе девушки поразили моё воображение при первой же встрече. Именно это меня настораживало, пугало и заставляло сделать шаг назад. И тогда я решил увидеться с Эвелин один-единственный раз. Послезавтра. И всё. С концами. Конец этим странным и так быстро завязавшимся отношениям.        — Ты ударил её? — не веря своим ушам, переспросила Алекса, когда мы ехали на церемонию награждения.        — Да, — нехотя произнёс я. – Да, это произошло…        Девушка, которая составляла сегодня компанию Джеймсу, бросила на меня мрачный взгляд и сказала:        — Теперь понятно, почему у тебя нет пары на сегодняшнюю ночь.        — Маслоу, — обратился я к другу, чувствуя, как мои нервы напряжённо натягиваются, — может, объяснишь своей даме, что с её стороны неприлично разговаривать так с незнакомым молодым человеком?        — Да, Лори, — обратил он своё внимание на спутницу. — Логан прав, тебе не стоило говорить таких вещей.        Она убрала руку Джеймса со своей талии и сердито сказала:        — Меня зовут Лорен, а не Лори.        Мы с парнями засмеялись. Уже в который раз Маслоу ставил себя в неловкое положение, забывая или путая мена своих многочисленных девушек.        — Прости, — он сделал такие глаза, заглянув в которые, тяжело было не простить его, — прости, Лорен. Я оговорился.        После церемонии следовал бал-маскарад, на который наш бой-бэнд тоже получил приглашение. Карлос, Кендалл и Джеймс пригласили на него своих спутниц вечера, а я, как обычно, решил провести ночь в одиночестве. Вообще-то у меня была мысль уехать домой сразу после церемонии, но Микки отговорил меня.        — А как же фото? — спрашивал наш менеджер, который выглядел в чёрном смокинге как Микки Маус из старого мультфильма. — Фанаты должны видеть вас на балу.        — Да какая к чёрту разница? — не выдержал я. — Мы всё равно будем в маскарадных масках, нас никто даже не узнает!        — Логан, поверь, фанаты узнают вас даже в том случае, если вы будете стоять в тёмной комнате одетыми в чёрные костюмы среди тысячи точно так же одетых незнакомцев.        — Ну так, как она? — вернулся к недавно начатой теме Карлос. — Как там Чарис?        — Я не знаю. Я не навещал её больше, да и не думаю, что загляну к ней в будущем…        — Почему? — заинтересованно спросил Джеймс. — Наконец-то свершилось то, чего я ждал полгода? Ты к ней остыл?        — Наверное, да. Я не знаю. Но я просто вышел из себя, когда увидел её рядом с этим доктором!        — Но ты мог бы просто поговорить с ней, — вступил в разговор Кендалл. — Зачем же было её бить?        — Ты не знаешь, Кендалл, каково мне! — повысил голос я. — В тот момент я не чувствовал себя в своём теле. Как будто я был во сне, в неконтролируемом, бесконечном сне. Я не мог заставить себя поступить иначе, просто не мог!        — Но почему тебя это взбесило? — не понимал Карлос. — Между вами всё кончено, это просто глупо, ревновать её…        — Я сам этого не понимаю, — покачал головой я. — Наверное, где-то глубоко в душе я всё же желал нашего воссоединения. Дело в том, что я хранил верность Чарис все эти полгода! Я отказывал поголовно всем, иногда даже жалел об этом. А она… Она не одумалась даже после того, как я поймал за руку их двоих — Чарис и Маверика. Как же так? Почему всё так несправедливо? Она была для меня всей жизнью, а я, получается, был для неё просто одним из тех, кто трахал её, только и всего! Простите, девушки, я слишком резок... Когда я увидел её рядом с этим доктором, у меня возникло такое ощущение, что она снова изменила мне. Во второй раз! И я просто не смог этого выдержать.        — Она в этом не виновата, — вступилась за мою бывшую Алекса. — Вы не были вместе, Логан, она не обязана была хранить верность тебе. Кстати, как и ты. Ты тоже не обязан отказывать девушкам из-за того, что у тебя когда-то была возлюбленная.        — Хватит её защищать, Алекса.        — Я её не защищаю, я просто ставлю тебя перед фактом. Ты поступил аморально по отношению к ней, и я считаю, ты просто обязан перед ней извиниться.        Я бросил на жену Карлоса уничтожающий взгляд.        — Чёрт бы побрал эту вашу женскую солидарность, — тихо проговорил я. — Я не считаю себя виноватым перед Чарис, с какой стати я должен просить у неё прощения?!        — Возьми себя в руки, Логан, — сказала она. — И перестань на меня орать, почему нельзя разговаривать спокойным тоном?        Карлос положил руку на плечо Алексы, без слов намекая, что она сказала лишнего.        — Ладно, — умиротворяюще произнёс я, — ладно, давай поговорим спокойным тоном.        — Правильно. Потому что криком ты ничего не добьёшься. Логан, перестань обижаться на правду. Мне со стороны лучше видно, как ты поступаешь с ней, и дело вовсе не в женской солидарности. Если ты не хочешь окончательно испортить отношения со своей бывшей, то лучше извинись.        — А если я хочу в конец их испортить?        — Я бы не советовала. Иначе по ночам будешь плохо спать.        Мысленно я всё же согласился с Алексой. Она была права, но вслух я этого признавать не хотел, поэтому наградил её побеждённым взглядом.        Церемония награждения длилась уже добрых полчаса, когда я успел один выпить целую бутылку шампанского. За столиком нас сидело пятеро: я, Карлос, Алекса, Джеймс и Лорен. Честно говоря, я чувствовал себя пятым колесом в телеге, потому слегка отодвинул свой стул от двух влюблённых парочек. За соседним столиком расположились Кендалл с Кайли и Мик со своей женой Бетти. Я с большим нетерпением ждал нашей номинации, мне хотелось поскорее выбраться из этого необъятного зала, в котором я чувствовал себя маленькой рыбёшкой в огромном океане.        Наконец объявили нашу номинацию. В ней были представлены ещё три группы. На большом экране, что висел прямо над сценой, показали отрывки из наших клипов, а затем — из клипов наших соперников. Ведущий долго держал напряжённую паузу, доставая из зелёного конверта бумажку с именами победителей, чем просто вывел меня из себя.        — И победу в нашей номинации одержали… — проговорил молодой ведущий, окидывая торопливым взглядом бумажку. — Кендалл Шмидт, Джеймс Маслоу, Карлос ПенаВега и Логан Хендерсон! Одним словом, бой-бэнд Биг Тайм Раш!        Зал взорвался аплодисментами. Пока мы вчетвером шагали к сцене, на нас сыпался дождь восторженных криков, визгов и оваций. Поднимаясь по лестнице, мы касались рук зрителей, которые, в свою очередь, пытались стянуть нас вниз. На сцене, стоя перед десятками камер и доброй тысячью людей, мы сказали несколько слов благодарности. Зал не смолкал ни на минуту. Потом мы передали свою награду Микки, глаза которого светились восторгом и гордостью, и спели пару песен. Среди них были «We are», «Confetti falling», «24/7» и другие, узнав которые, зал с удовольствием нам подпевал.        А когда закончилась церемония, мы с парнями надели маскарадные маски, чтобы скрыть свои лица, и направились в соседнее помещение. Спутницы моих друзей сделали то же самое.        Мы оказались в просторном светлом зале. Над головами висела большая хрустальная люстра, она слегка покачивалась — то ли от еле заметного сквозняка, то ли от шума музыки. Атмосфера здесь была просто волшебная. Повсюду кружились пары, лица их были спрятаны под разноцветными масками; танцевали вальс.        — Бал закончится в полночь, — сообщил Мик, взглянув на наручные часы. — Чтобы до полуночи никто из вас шагу не сделал из этого зала, понятно?        — Понятно, — ответил за всех Джеймс. — А что ты прикажешь делать Логану? Скучать, сидя в углу, все эти три с половиной часа?        — Может, кто-то и будет скучать сегодня вечером, — сказал я, терпеливо выдержав упрёк, звучавший в голосе Маслоу, — но это точно буду не я. Я буду танцевать.        — Интересно, — заметил Джеймс. — Будешь кружиться в центре зала с бокалом шампанского в руке?        Лорен тихо захихикала.        Я осмотрел присутствующих и, заметив в толпе чьё-то ярко-красное платье, сказал:        — Видишь вон ту девушку в красном? Я буду танцевать с ней.        — Ты полностью уверен в том, что она пришла сюда одна?        — Да.        — Откуда столько уверенности?        — Она стоит одна у стола с закусками. Если бы у неё уже был кавалер, она бы стояла вместе с ним у бара.        — Тогда удачи тебе на охоте, — усмехнулся Джеймс и подал руку Лорен. Они одновременно шагнули в вихрь танцующих, и их унесла волна вальса.        Кендалл и Кайли, Карлос и Алекса, Мик и Бетти — все они тоже разбрелись по залу, и вскоре я остался один, как недвижимое дерево среди моря трав. Я направился прямо к той незнакомке, одетой в яркое платье. Увидев меня, она слегка улыбнулась и расправила подол своей пышной юбки.        — Добрый вечер, леди, — поздоровался я, — не согласитесь ли вы составить мне компанию сегодня?        — Соглашусь.        Я подал ей руку, и она, снова обнажив белоснежные зубы, вложила свою ладонь в мою.        Мы без остановок станцевали три танца: два вальса и одну мазурку. Я сделал ей много комплиментов по поводу её глаз, волос и платья, что особенно мне понравилось. Имён мы друг другу не назвали, я не собирался с ней знакомиться, чёрт возьми, я просто не хотел проводить время на этом балу в тоскливом одиночестве.        — Знаете, я думаю, что мне нужен отдых, — с улыбкой сказал я после мазурки, чувствуя, что моих сил уже не хватит на четвёртый танец.        — Отдых? Я сама хотела это предложить! Может, выпьем?        Я вспомнил про бутылку шампанского, что осушил во время церемонии, и вежливо отклонил предложение своей прекрасной спутницы.        — Давайте обойдёмся фруктами. Алкоголь мне сейчас ни к чему.        Я провёл около двух часов в компании своей незнакомки. Мы мило беседовали на самые разные темы, мне нравилась эта девушка, нравились её тёмные глаза, в которые хотелось смотреть не отрываясь. Мне нравилось быть с ней, но я по-прежнему не знал её имени и даже не горел желанием узнать его. Через полтора часа нам всё равно предстояло расстаться, так и не узнав друг о друге почти ничего.        Итак, мы были вдвоём все эти два часа. Может быть, я танцевал бы с ней и дольше, но одно обстоятельство заставило меня отступиться.        Когда объявили уже который по счёту вальс, мы с моей спутницей вышли на середину зала и приняли танцевальную позу. Мы смотрели друг другу в глаза, и я был счастлив понимать, что эти мгновения не будут длиться бесконечно, ведь завтра я уже обо всём забуду. По крайней мере постараюсь забыть.        Заиграла музыка, и многочисленные пары закружились по залу. Они напоминали волны огромного океана, что сверкали на солнце, беспорядочно перемещаясь в необъятном пространстве. На это было приятно смотреть. Мне нравилось чувствовать себя частью этого океана и сжимать в своих руках талию прекрасной незнакомки.        — О, как ты хорошо двигаешься, Логан… — с восхищением прошептала она, и её шёпот обжёг моё ухо.        Это заставило меня замереть на какое-то мгновение. Незнакомка глядела на меня, и во взгляде её было искреннее недоумение. Я убрал руки с её талии.        — Как ты меня назвала? — переспросил я, глубоко в душе надеясь, что мне просто послышалось.        — Тебя это... смутило?        Она вновь положила руки на мои плечи, желая продолжить танец, но я оттолкнул свою спутницу.        — Я не называл тебе своё имя, — сказал я, почему-то дико рассердившись на девушку. — Откуда ты меня знаешь?        — А кто тебя не знает, Логан? О, горячий парень из Техаса… Мне кажется, ты затмеваешь собой остальных участников бой-бэнда…        Она снова обняла меня за шею, и я опять же оттолкнул её от себя, на этот раз гораздо грубее.        — Не трогай меня, — выпалил я.        — Почему ты так резко изменился? — недоумевала девушка. — Всё ведь было так замечательно…        — Да. Да, всё было замечательно до тех пор, пока ты не назвала меня по имени.        Я был вынужден оставить свою спутницу, она осталась одна среди этого беспрерывного потока танцующих пар. Мне было жутко неудобно, но мне больше ни минуты не хотелось провести рядом с этой девушкой.        Сам не знаю, почему на меня оказала такое влияние её реплика… Я просто хотел провести этот вечер рядом с девушкой, которая не знала бы меня самого, не знала бы моего имени… Я просто хотел отдохнуть от этой жизни, которая иногда выводила меня из себя. Эти постоянные разъезды по городам, странам, нескончаемые концерты, репетиции, автографы, фотографии, общение с фанатами… Иногда просто хочется не знать этих забот. Иногда хочется почувствовать себя самым обычным жителем Лос-Анджелеса.        Но моё желание было грубо отвергнуто незнакомой девушкой. И это разозлило меня. Захотелось поскорее покинуть это пышное, но теперь казавшееся таким чужим мероприятие, хотелось уехать домой и лечь в постель. Хотелось пролежать в кровати всю свою оставшуюся жизнь, бездельничая и совершенно не беспокоясь о разных мелочах жизни.        Я снял с себя дурацкую маскарадную маску и направился на поиски Мика. К счастью, в толпе я сразу отыскал голубое платье Бетти, его жены, и схватил нашего менеджера за руку.        — Мик, я еду домой.        — Как это домой? — спросил он, на какое-то время оставив свою жену. — На часах только половина одиннадцатого, время-то ещё детское!        — Я знаю. Но я очень хочу домой.        Микки вздохнул и сжал моё плечо.        — Логан, я понимаю, что ты сильно устал сегодня и хочешь спать. Но прошу, потанцуй ещё хотя бы на час.        Оценив мой возмущённый взгляд, он сказал:        — Ладно, хотя бы на полчаса. Но не меньше.        Мне не хотелось спорить с Миком, тем более при его жене, но подчиняться его приказам — таким желанием я тоже не горел. Поэтому я направился к бару и заказал бармену двойную порцию коньяка.        Я пришёл в себя только тогда, когда уже был сильно пьян. Я даже не успел понять, как я смог за такое короткое время выпить столько коньяка…        Рядом мелькнуло довольно знакомое ярко-красное платье и село на стул рядом со мной. Я смотрел на девушку разбегающимися глазами, пытаясь вспомнить, кто она такая.         Ах, да. Как я мог забыть ту, с которой беспрерывно танцевал буквально полчаса назад? Сам не знаю. Я взял в руки стакан с недопитым коньяком и безучастно отвернулся от своей бывшей спутницы.        — Мне мартини, пожалуйста, — сказала она бармену и тоже сняла с себя маскарадную маску. Я увидел выразительные черты её лица и просто не смог оторвать взгляда.        Заметив моё внимание, девушка смущённо улыбнулась.        — Меня, если что, зовут Эрин, — тихо произнесла она.        — Эвелин… — прошептал я, вдруг вспомнив о своей новой знакомой. Я совсем забыл о том, что завтра она обещала позвонить мне. Чёрт… Как же я мог забыть?        — Нет, не Эвелин, — терпеливо объяснило красное платье, — меня зовут Эрин.        — Эрин… — задумчиво повторил я. — Такое знакомое имя.        — Оно тебе нравится?        — Нравилось раньше. А вроде и сейчас нравится. Мне стало сложнее понимать свои чувства. Это не просто. Всё усложняется с каждым днём.        — Я... понимаю.        — Все так говорят. Спасибо, чёрт возьми, за поддержку! В большинстве случаев люди просто не понимают, о чём идёт разговор. И я не уверен, что ты в действительности понимаешь меня.        — Это прозвучало не очень вежливо, Логан.        — А я и не старался быть вежливым. Мне просто хочется, чтобы все оставили меня в покое.        В голове зазвучал голос Мика. Что он там говорил о фанатах?.. «Будь вежлив с ними, люби их самой бескорыстной любовью, даже если из их спины торчит арматура…» Нет, что-то не то. Впрочем, это уже не так важно. В тот момент для меня в мире не существовало ничего важнее, чем моё желание уединиться в своём пустом, но таком уютном доме.        — В подобных случаях человек наоборот нуждается в обществе, — сказала Эрин, получив свой бокал с мартини. — Может, ты хочешь, чтобы я составила тебе компанию?        — Господи… — простонал я, схватившись за голову. — Почему все девушки такие глупые? Почему никто не слышит моих слов, почему всем наплевать на то, чего хочется мне?        — Логан, я…        — Хватит говорить со мной, — попросил я, чувствуя, что моё терпение накаляется до предела. — Ради всего святого хватит говорить со мной, а иначе…        — Иначе что?        Я смерил Эрин гневным взглядом и, допив свой коньяк, встал со стула.        — Лучше не испытывай мои нервы. Я просто ненавижу, когда мне на шею вешаются всякие там малолетки, вроде тебя.        — Ещё немного, Логан, и ты перейдёшь черту…        Я сделал шаг в сторону и развёл руки в стороны.        — Я уже перешёл её! И что дальше? Дальше ничего. Мне абсолютно всё равно.        — Тебе наплевать? — спросила Эрин с явно оскорблённым видом. — Тебе наплевать на людей, которые готовы жизнь за тебя отдать?        — Ты всё преувеличиваешь, Эрин. Никто меня по-настоящему не любит. Это… как бы поточнее выразиться? Это просто фанатизм. Ничего больше. Со временем это проходит, должен сказать.        — А у меня уже долго это не проходит. И мне чертовски больно от твоих слов.        — И что ты мне предлагаешь сделать? Я никого не заставлял влюбляться в себя, терять голову, трогаться умом… И вообще, мне не нравится твой взгляд. Ты смотришь на меня так, будто я виноват перед тобой.        — Виноват! Ты полностью разрушил моё отношение к тебе!        — Правда? Что ж, может, это даже к лучшему.        — К лучшему? Ты считаешь нормой то, что ты теряешь своих преданных фанатов?        — Ага. Но ты слышала когда-нибудь о карме? Всё возвращается. И все.        — Карма — это совсем другое. Ты сейчас пьян, Логан, и потому несёшь всякую чепуху.        — Возможно.        — Я думала, ты совсем другой…        — Боже мой, ну и думай так себе на здоровье! Эрин, ты уже взрослая, не сочиняй сказок. Я не виноват, что мой образ не соответствует образу, который ты придумала в своей голове.        — Взрослая? Несколько минут назад ты назвал меня малолеткой.        Я бросил ничего не выражающий взгляд на часы. Была половина двенадцатого.        — Мне больше не о чем с тобой говорить, — сказал я Эрин и зевнул, чувствуя смертельную усталость. — Я поеду домой с твоего позволения.        — Надеюсь, по дороге с тобой что-нибудь случится.        — Прикуси язык, глупая девчонка, нельзя желать такого людям.        Решив не отыскивать среди танцующих пар Мика и его жену, я направился прямо к выходу из этого необъятного помещения. Эрин осталась стоять у барной стойки, с возмущением глядя мне вслед. А я, честно говоря, чувствовал себя просто на высоте.        Утром меня разбудил звук бьющегося стекла. Ничего не соображая, я поднял взлохмаченную голову с подушки и огляделся. В мою спальню ворвался прохладный ветер. Я натянул одеяло до плеч.        Окно открыто? Ничего не понимаю. Я ведь отлично помню, что замёрз вчера ночью и закрыл его перед тем, как лечь спать. А сейчас…        Я ужаснулся, когда увидел на полу, рядом с кроватью, большой красный кирпич. Повсюду были осколки битого стекла. С улицы доносились крики, они стремительно врывались в мою спальню через разбитое окно и рассеивались по комнате.        Мне разбили окно. Причём не случайно, это сделали намеренно! Какого вообще чёрта тут происходит?        Я встал с кровати и, на всякий случай спрятавшись за стеной, выглянул в окно. Перед воротами моего дома стояла толпа разгневанных девушек, в руках они держали плакаты с весьма недоброжелательными надписями. Я смотрел на это всё, искренне не понимая, какого дьявола тут творится.        А потом я сумел прочитать надпись на одном из плакатов: «Логан Хендерсон ненавидит своих фанатов!»        Я отпрянул от окна. Логан Хендерсон ненавидит своих фанатов? Что за чепуха? Я не ненавижу своих фанатов, кто это всё придумал?        Я вновь выглянул в окно, и какая-то девушка, заметив меня, оглушительно закричала. Этот крик подхватили и остальные. Толпа просто вышла из себя, девушки начали топать ногами, громко кричать, звать меня и поднимать вверх свои самодельные плакаты. Я снова спрятался за стену и прижал руку к левой груди. Да, я боялся таких массовых скоплений наших фанатов, потому что иногда эти стада упрямых баранов были просто неуправляемы.        — Почему ты так не любишь нас, Логан? — отчётливо услышал я чей-то голос. — Просто ответь нам!        Я медленно опустился на пол и взялся за голову. Вчера, явно переборщив с коньяком, я наговорил много неприятных вещей Эрин. Удивительно! За то время, что я спал, эта новость успела облететь всю Америку! Мой вчерашний несдержанный гнев как раз и послужил причиной этого несанкционированного митинга под моими окнами. Что же мне теперь делать? Я даже из дома не смогу выйти, эти девушки на мне просто живого места не оставят. А ведь мне нужно в студию и…        Я с ужасом вспомнил о том, что сегодня вечером мне должна позвонить Эвелин. Чёрт побери! Мне представилась первая и, возможно, единственная возможность сходить с этой загадочной девушкой на свидание, а я её просрал, откровенно говоря! Господи, ну кто, кто вчера тянул меня за язык? Почему нельзя было молча уехать домой, не создавая проблем ни себе, ни другим?        Первая здравая мысль, которая пришла мне в голову, была мыслью позвонить Мику. Я дрожащими руками набрал номер нашего менеджера и кратко рассказал ему о своей проблеме. Сначала он рассердился на меня и сказал: «А ведь я учил тебя быть обходительным со своими фанатами! Кого ты в следующий раз будешь слушаться, а? Кого?» А потом пообещал что-нибудь придумать и как можно скорее решить возникшую проблему.        Я просидел в углу своей спальни, обняв колени руками, около двух часов. Крики не смолкали ни на минуту, кто-то даже бросал в разбитое окно камни, ветки, консервные банки и всё остальное, что можно было найти на улице. Потом внезапно стало тихо, я долго не решался выглянуть в окно. А когда выглянул, девушки вновь загалдели, закричали и затопали ногами.        Я вымученно вздохнул и, снова усевшись в углу, набрал номер Мика.        — Почему они до сих пор под моими окнами? — гневно спросил я.        — Логан, я что, похож на доброго волшебника? Я не исполняю твои желания по одному маху волшебной палочки! Мне нужно время, чтобы сгладить этот конфликт.        — А много его нужно? Мне срочно надо будет уехать вечером, я, чёрт возьми, не могу просидеть дома весь день!        — Если ты так недоволен моими действиями, возьми и сам расхлёбывай свою кашу! У меня тоже есть дела, чтоб ты знал.        Я прижал руку ко лбу и замолчал на какое-то время.        — Ладно, Микки, извини. Разруливай это всё столько времени, сколько тебе понадобится.        — Спасибо за разрешение, Логан! — саркастически крикнул он в трубку и сбросил вызов.        Я взглянул на часы. Был уже третий час. Через два с половиной часа должна была позвонить Эвелин. Чёрт… Я ждал этого звонка больше, чем ждал своего рождения, находясь в утробе матери! А теперь из-за какого-то незначительного разговора с абсолютно незнакомой мне девушкой я вынужден буду отказать Эвелин! Отказать Эвелин? Нет, этого нельзя допустить! Нет… Ни в коем случае…        Пока я ждал своего спасения, сидя за столом на кухне, во входную дверь раздался звонок. Я настороженно взглянул в сторону прихожей. Неужели эти сумасшедшие перебрались через забор?        Прижавшись спиной к стене, я выглянул из окна кухни. На крыльце стояла высокая фигура, закутанная в чёрный плащ. Фанатки по-прежнему оставались за забором. Почувствовав себя в безопасности, я помчался к двери и сразу распахнул её.        — Что это, бл..., такое? — испуганно спросил Джеймс, указывая большим пальцем себе за спину.        Я впустил его в дом и закрыл дверь на все замки.        — Мой вчерашний вечер сложился не самым хорошим образом, — коротко ответил я. — Как ты пробрался через эту неуправляемую толпу?        — Перелез через забор, как же ещё? А как ты думаешь, почему на мне надет этот чёртов плащ?        — Ну, почему же сразу чёртов? Тебе к лицу чёрный цвет.        — Ага, ещё этот капюшон. У меня волосы под ним помялись.        Мы прошли в гостиную. Я боязливо смотрел в окно.        — Да не трусь ты, Логан, — поспешил успокоить меня Маслоу, — я же прошёл сквозь них, и посмотри на меня: цел и невредим. Или ты кого-то ждёшь?        Я решил ничего не рассказывать этому ловеласу об Эвелин, поэтому отрицательно покачал головой.        — Но мне всё равно, знаешь ли, неприятно осознавать, что у меня под окнами стоит несколько десятков взбешённых фанаток.        — Фанаток? По-моему, я видел там и парней…        — Господи, да какая разница? Суть вообще не в этом!        Джеймс опустил глаза. Какое-то время мы оба молчали. Мне показалось, что Маслоу чем-то обеспокоен, но я не стал об этом спрашивать.        — Если тебя так бесят эти фанатки, почему ты просто сидишь тут, сложив руки?        — Я позвонил Мику. Он обещал всё разрулить.        — А сам ты попыток не предпринимал?        — Какие попытки, Джеймс? — устало спросил я. — Ты можешь себе представить, как я один смог бы выстоять против этой толпы?        — Да уж…        Он быстро улыбнулся и принялся изучать комнату беспокойным взглядом. Я долго смотрел на него.        — У тебя что-то стряслось?        — Это так заметно?        — Ну, давай посмотрим. Ты приехал ко мне посреди рабочего дня, перелез высокий забор и обошёл толпу фанатов ради того, чтобы попасть в дом, а теперь ведёшь себя так, будто вчера тебе отказала самая горячая девушка Америки.        Джеймс засмеялся.        — Нет, на самом деле кое-что случилось.        — Что-то серьёзное?        — Тебе судить. Вчера по дороге домой я встретил одну… свою знакомую, в общем. Раньше мы с ней были вместе. Мы немного поговорили, и она сказала мне, что… до сих пор любит меня… И знаешь, это прозвучало не так, как я привык слышать. Она сказала это с чувством, у меня самого даже внутри что-то колыхнулось.        — А в чём, собственно, проблема?        — С момента нашей последней встречи прошло два года. Понимаешь? Два года. Дело в том, что я даже не вспоминал о ней до вчерашнего вечера, а она… Выходит, она всё время думала обо мне. Я впервые чувствую себя виноватым в делах любви.        — Стой, то есть ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что не можешь ответить ей взаимностью?        — Выходит так.        Я посмотрел на стену и на какое-то время задумался.        — А ты любил её тогда? Ну, два года назад?        Джеймс грустно покачал головой.        — В том-то и дело, что я сам не могу понять своих чувств. Два года назад она не была для меня никем особенным, потому что… Потому что я не относился к ней серьёзно. Я вообще ни к кому не относился серьёзно. И сейчас не отношусь. А теперь, когда я думаю о её чувствах и о её вчерашнем признании, я… я просто теряюсь. Такое ощущение, что я обязан что-то чувствовать к ней.        — Забудь о её вчерашнем признании. Представь, что вашей вчерашней встречи просто не было. И вспомни о ней. Что чувствуешь?        Маслоу смотрел куда-то перед собой и молчал. Потом он растерянно пожал плечами и сказал:        — Не то, что хотелось бы чувствовать.        — Тогда не забивай себе голову всякой ерундой, потому что раньше ты этим не занимался.        — Знаешь, Логан, меня иногда пугает то, что за всю жизнь я ещё не встретил ту единственную, с которой захотел бы прожить до конца своих дней.        — Всему своё время. Ты ищешь свою судьбу в каждой встречной, а она, может быть, ходит где-то рядом, и тебе вовсе не нужно её искать.        — Думаешь, моя судьба — это Лорен?        — Что? Нет. Нет, я не это хотел сказать.        — А, ты имел в виду Деми?        — Нет.        — Рейчел?        — Да нет же! — воскликнул я. — Я не указывал ни на кого конкретного. Это было просто моё предположение.        Джеймс молча размышлял над чем-то, после чего спросил:        — А что ты чувствуешь, когда думаешь о Чарис?        Я помрачнел, услышав её имя, но сердце отчего-то воодушевлённо подпрыгнуло.        — Чувствовал, — поправил я друга. — Сейчас почему-то в моей душе больше не осталось прежних чувств. Либо я отвыкал от Чарис все эти полгода, либо…        Я вздохнул, вспоминая свой последний визит в больницу, слёзы Чарис и гнев, переполняющий меня в ту минуту, и продолжил:        — Когда я думал о ней, вспоминал её образ, её голос, у меня начинали дрожать руки. Сердце билось так, что разрывало грудную клетку изнутри. Голова шла кругом. Это были приятные ощущения, потому что при одном воспоминании о своей возлюбленной у меня на душе становилось так хорошо и спокойно… Мне не хотелось видеть рядом с собой никого, кроме неё, и казалось, что никакие обстоятельства не смогут заставить меня разлюбить её. Но сейчас уже всё по-другому. Совершенно по-другому.        — Да… — протянул Джеймс и положил ногу на ногу. — Твои слова звучат как исповедь безнадёжного романтика.        Я усмехнулся.        — Нет, я не чувствую того же, что раньше чувствовал ты, — признался он. — Мне кажется, у меня вообще никогда не было таких чувств. Это плохо?        — Плохо то, что ты обманываешь девушек. Ты ведь каждой второй признаёшься в любви!        — Я это делаю для того, чтобы они чувствовали себя на высоте. И я не лгу, я люблю их... своеобразной любовью. Особенной. Знаешь, как приятно, когда тебя любят? Девушкам особенно это нравится.        — Тогда почему ты не радуешься, что тебя любит та, с которой ты не виделся два года?        — Это другое, Логан. Я ведь не наивная девчонка, нуждающаяся в искренних и сильных чувствах. Мне это не нужно.        — Ты говоришь так только сейчас. А лет в семьдесят, когда станешь старым и никому не нужным дедушкой, будешь сильно сожалеть о сегодняшних днях.        — Никто не даёт гарантии, что я доживу до семидесяти лет.        — Я утрирую. Джеймс, тебе просто кажется, что ты не нуждаешься в чьей-то любви. Признайся, в глубине души ты всё же желаешь этого.        Он вздохнул.        — Мне хочется другой любви, Логан. Не такой, чтобы чувствовать свою вину перед девушкой и понимать, что не можешь ей помочь. А такой, чтобы внутри всё замирало, чтобы дыхание перехватывало при одной случайной мысли о предмете воздыхания.        Я смотрел в окно, прислушиваясь к приглушённым крикам фанаток, и думал об Эвелин. Почему моё сердце замирало, когда я вспоминал её задумчивый взгляд, её таинственность, загадку? Возможно, меня притягивала неизвестность. Я просто уверен в том, что, когда я ближе узнаю Эвелин, моё отношение к ней изменится. Мне хотелось надеяться на это, потому что я просто ненавидел привыкать к людям, занимать ими свои мысли и чувства и болеть ими. Особенно после первой встречи. Особенно с девушками.        — У нас ещё вся жизнь впереди, — задумчиво произнёс я, всё ещё не в состоянии освободить свои мысли. — Ты найдёшь себе такую девушку. И я тоже.        — Ты уже нашёл.        Я бросил на него недоумевающий взгляд.        — Я про Чарис. Ты любил её так, как я не любил ни одну из своих девушек.        — Это прозвучало как проклятье. Я очень сильно надеюсь на то, что Чарис не была моей единственной настоящей и самой сильной любовью.        — Конечно, нет. Твоя судьба не Чарис. Далеко не она.        — Думаешь, я смогу встретить и полюбить другую?        — Несомненно. Планета большая, людей на ней много. Найдёшь ещё свою любовь.        Теперь, когда я и Джеймс успокоили друг друга словами поддержки, можно было позаботиться и о другом. Необходимо было что-то делать с толпой фанаток (которых, по-моему, стало только больше), но я даже предположить не мог, чем я смогу себе помочь.        — Давай объясним им, что ты не ненавидишь их, и попросим тихо-мирно разойтись? — предложил Джеймс, когда мы вдвоём смотрели на улицу из окна кухни.        — Я боюсь представить, что они сделают со мной, когда увидят.        — Тогда давай с ними поговорю я.        Маслоу взял свой чёрный плащ и двинулся к выходу. Я вцепился в его локоть.        — Ты что, спятил?        — А что нам остаётся, Логан? Мы не можем прятаться здесь вечно. Рано или поздно у нас всё равно закончится еда.        — Я ведь уже говорил, что Мик пообещал помочь мне.        — А сколько нам нужно ждать этой помощи? Неделю?        Я не отвечал. Джеймс повёл плечом, сбрасывая мою руку.        Вдруг окно на кухне вдребезги разбилось, и мы с Маслоу одновременно выскочили в прихожую.        — О, святой отец… — медленно проговорил друг, с ужасом глядя на осколки. — Это какую же силу надо иметь, чтобы перекинуть тяжёлый кирпич через забор и попасть точно в окно?        — Так, всё, я звоню в полицию.        Я схватил со стола телефон и судорожно принялся набирать нужный номер.        — В полицию? Ты с ума сошёл? — Джеймс отобрал у меня трубку и посмотрел на меня. — Там ведь девушки, которые любят нас. Тебе совсем на них наплевать?        — Чувак, они разбили мне два окна. Это уже вандализм какой-то!        — Полицейские не пощадят никого, Логан. Одумайся! Представь нежные личики этих девушек за чугунной решёткой! Это же просто ужасно!        — А не ужасно караулить меня под моими же окнами? Не ужасно заставлять меня дрожать от страха? Не ужасно мешать моей работе и моей личной жизни?!        Маслоу смотрел на меня, недоуменно сведя брови вместе. Я часто дышал и тоже глядел на него.        — Не надо звонить, — шёпотом попросил он. — Давай подождём, пока Мик разберётся со всем этим.        Я медленно опустился на тумбочку с обувью и вздохнул. На часах было четыре. Ещё час, и мне позвонит Эвелин. А я? А я просто не могу выйти из дома. Феерично!        Следующие полчаса я то и дело проверял свой мобильный, страшась, что я мог просто не услышать звонка Эвелин. Но она не звонила. Наверное, сейчас ещё рано. Скорее всего, она позвонит после пяти.        Джеймс заметил моё беспокойство и спросил:        — Ты ждёшь чьего-то звонка?        Я поднял на него глаза и не сразу нашёлся, что ответить.        — Нет… Нет. Просто постоянно смотрю на время. Мне кажется, этот кошмар под моими окнами не закончится никогда.        Пока мы пили чай на кухне, крики, доносившиеся из разбитого окна, не умолкали. По их громкости можно было понять, что этих бастующих стало только больше. Они размножались, как зомби, и избавиться от них было крайне тяжело. От Мика звонка не было. Я тоже не звонил ему, но намеренно: я не горел желанием лишний раз злить нашего Микки Мауса.        Телефон зазвонил только через полтора часа, это был Мик. Я одновременно огорчился и обрадовался, ведь я ждал совсем другого звонка…        — Да? — ответил я, прижав мобильный к уху. – Мик? Ты всё уладил?        — Я сделал всё, что смог, — честно признался друг уставшим голосом. — Я постарался загладить этот конфликт в СМИ и связался с органами, которые помогут нам разогнать это сборище.        — Ты звонил в полицию?        — Не совсем. Я позвонил своему старому другу, который работает в полиции. Он пообещал разобраться с этой толпой, не привлекая их к административной ответственности. Так что можешь не переживать, им повестку в суд не дадут и за решётку не посадят.        — Боже… — произнёс я с огромным облегчением на душе и закрыл глаза. — Я даже не знаю, как смогу отблагодарить тебя за это, Мик.        — Я тоже не знаю. Придумаем позже, ладно? Мне пора идти.        — Ладно. Большое спасибо за помощь.        — А тебе спасибо за то, что придумал мне такое интересное занятие! Мне ведь без него нечем было заняться!        Я засмеялся и сбросил вызов. Джеймс молча отдирал этикетку от бутылки кока-колы и слабо улыбался. Наверное, он слышал наш разговор.        Я услышал вой полицейской сирены, а потом на улице стало гораздо тише. О, это тишина… Просто бальзам на сердце.        — Ты не выглядишь как человек, который только что избавился от толпы надоедливых фанаток под своими окнами, — сказал он после того, как мы поговорили с полицейскими.        Я растерянно пожал плечами и снова проверил телефон. Было уже шесть, а Эвелин всё не звонила.        — Можешь молчать, — продолжал Джеймс, — я и без того всё прекрасно понял.        — Что ты понял, интересно?        — Я ведь вижу, как ты себя ведёшь, Логан. Я, может быть, и дурак, но в делах любви ещё что-то понимаю. Ты ждёшь чьего-то звонка?        Я молчал.        — Она обещала позвонить, но не позвонила?        Я по-прежнему не отвечал.        — Но она тебе понравилась, не так ли? Правда понравилась?        Я почувствовал невыносимую обиду от его слов, защемило в груди.        — Ещё ничего не потеряно, — сказал я ровным голосом и сжал зубы. — Я попросил её позвонить вечером. А вечер только наступил.        Джеймс лучезарно улыбнулся и сложил ладони вместе.        — Наконец-то я дождался! — в сердцах воскликнул он. — Боже… Расскажи, кто она?        — Нет. Я, понимаешь ли, сам о ней ничего не знаю… Я буквально иду навстречу неизвестности.        — А почему ты сам не позвонишь ей? Зачем терзаешь свою душу муками ожидания?        — У меня нет её номера. Я вообще ничего не знаю о ней, кроме имени. Вообще ничего!        — Ладно. Давай подождём её звонка вместе. Дадим ей ещё… час. Максимум полтора.        Я мрачно посмотрел на часы и покачал головой.        — Полтора — слишком много. Даю ей ещё тридцать минут. Если не позвонит, то… Я не знаю, что тогда. Мне будет всё равно.        — Тебе же грустно оттого, что она не звонит, правда?        Я снова пожал плечами.        — Правда, — ответил за меня Джеймс. — Видимо, она не такая уж простая, раз ты заинтересовался ею после полугода свободной жизни.        — Угу… — неразборчиво протянул я, с грустью вспоминая нашу последнюю встречу с Эвелин. — Ладно, Джей, не бери в голову. В этом нет ничего страшного.        Какое-то время мы с ним говорили. Он пытался отвлечь меня от мыслей об Эвелин разговорами, но мало что получалось. Я всё равно то и дело смотрел на часы и проверял телефон. Внутри всё разрывалось от одной только мысли о том, что она сейчас позвонит.        Но она не звонила. Звонка не раздалось даже после семи, и тогда я не выдержал.        — Знаешь что, Джеймс? — дрожащим голосом спросил я. — Мне уже всё равно. Абсолютно всё равно, честное слово. Она не позвонила раньше и не позвонит сейчас. Я уже всё понял. Ей не нужен я. Ей, наверное, наплевать на меня. Да, точно. Мне тоже на неё. Это была нелепость, нелепая шутка... Мы незнакомые люди, и у нас не может быть никакого совместного будущего. Совершенно. Чего я хотел от неё? Чёрт возьми… Я напрасно столько времени ждал этого звонка. Да… С кем не бывает, в прочем.        Джеймс смотрел на меня сочувствующим взглядом, но я игнорировал его. Непонятный гнев душил меня, в тот момент мне не хотелось никого видеть.        Как я мог ей поверить? Неужели я доверился Эвелин лишь после того, как она с чувством сказала мне пару слов? Неужели я смог поверить ей, при этом не зная, чего можно от неё ожидать? Да она же просто обвела меня вокруг пальца! Она просто посмеялась надо мной! А я, как маленький мальчик, поверил ей.        Я не мог понять, кто такая Эвелин — простая несостоявшаяся юмористка или коварная обманщица. Я не мог понять, играла она со мной или просто смеялась, и это выводило меня из себя. Доверчивый идиот! Как ты мог решить, что она заинтересуется тобой? Как ты мог решить, что она позвонит? Ты ей не нужен! Ты ей ни черта не нужен! Неужели ты не думал головой, когда давал ей свой номер? Теперь, наверное, номер твоего мобильного гуляет по просторам Интернета… Безмозглый кретин!        Я сидел на стуле, взявшись обеими руками за голову, и слегка покачивался. Я чувствовал себя просто паршиво. Почему меня так расстроило то, что она не позвонила? Я даже не знаю, по сути дела, кто она такая. Мы незнакомы. Меня не должно это расстраивать, не должно! Но тем не менее настроение моё упало ниже плинтуса. Хотелось уйти из комнаты прочь, Джеймс не должен видеть меня таким. Позже я нашёл оправдание своим мыслям: это всё моё расстройство. Никаких чувств.        — Знаешь, — наконец заговорил друг (я был бесконечно благодарен ему за это: в тишине казалось, что я сойду с ума от собственных мыслей), — сначала я хотел ехать домой к Фоксу и Лорен, но теперь передумал. Сейчас я сбегаю в магазин, куплю нам по бутылке бренди и останусь у тебя на ночь. Да?        — Да… — выдохнул я с каким-то облегчением. – Да. Я буду благодарен тебе за это.        А проснувшись утром в своей спальне, я почувствовал странную, просто необыкновенную свободу. Как будто я долго выплачивал какой-нибудь кредит и наконец покончил с выплатами. Про Эвелин я старался не вспоминать, а если и вспоминал, то в душе моей не рождалось каких-нибудь неприятных чувств. Наоборот, я даже со смехом думал о своей вчерашней грусти. Как я мог расстроиться из-за такого пустяка? Подумаешь, Эвелин не позвонила. Что здесь такого? Если не она, то кто-нибудь другой. Ничего ужасного не произошло.        Вместе мы с Джеймсом доехали до студии. Сегодня он записывал сольную песню, а мне в студии делать было абсолютно нечего. Поэтому, распрощавшись с ним у дома под красным фонарём (так мы часто называли здание нашей студии), я поехал к больнице. Я вспоминал разговор с Алексой двухдневной давности и понимал, что она была права насчёт нас с Чарис. Мне нужно было извиниться перед ней.        — Молодой человек, куда вы идёте?        Я остановился и медленно повернулся. Рядом со мной стояла медсестра зрелого возраста и сверлила меня презрительным взглядом.        — А что, это запрещено? — осведомился я.        — Перестаньте. К кому вы пришли?        — К Чарис Дэвис. Ещё вопросы?        — Как вас зовут?        — Боже… — вздохнул я и потёр сонные глаза. — Это ещё зачем?        — Для пациента по имени Чарис Дэвис строго ограничен список посетителей. Как вас зовут?        — Логан Хендерсон.        — Сожалею, — произнесла медсестра, подняв брови вверх, — но вашего имени нет в этом списке. Я не могу вас пустить к ней.        — Как это не можете? В вашем списке, наверное, какая-то ошибка. Я к Чарис.        Я двинулся дальше по коридору, но медсестра с вызовом перегородила мне дорогу.        — Молодой человек, — с возмущением проговорила она, — я что, непонятно объяснила? Лечащий врач мисс Дэвис ограничил список посетителей, её могут навещать всего несколько человек.        Я усмехнулся, поняв, в чём тут дело. Этот Дейл — новый кавалер Чарис — опасался моего повторного визита, и поэтому вовсе запретил мне входить в палату его возлюбленной. Что ж… Это интересно.        — И кто же входит в этот круг доверия? — спросил я.        — Родители, пара подруг и какой-то молодой человек по имени Маверик Гордон. Здесь не указано, кем он приходится Чарис Дэвис, поэтому…        Я со злостью сжал кулаки. Дейл что, специально сделал это? Он разрешил Маверику навещать Чарис в больнице? Но почему? Разве Мавс, как и я, не является прямым соперником в борьбе за счастье с Чарис?        — Оу… — проговорил я, всеми силами сдерживая свою злость. — Понятно. Спасибо за информацию.        Я медленным шагом двинулся обратно.        — Но вы можете поговорить с её врачом, — врезались мне в спину слова медсестры. — Он ведь может передумать.        — Я, несомненно, поговорю с ним, — сказал я.        Конечно, я не собирался ни с кем говорить. Я вообще не был уверен в том, что приехал в эту больницу исключительно ради того, чтобы извиниться перед Чарис. Нет, я приехал сюда не за этим. Просто в моей душе таилась надежда на новую встречу с Эвелин… Да, да, да, это было бесконечно глупо, я сам знаю это. Но мне отчего-то хотелось вновь встретиться с ней, несмотря даже на мои вчерашние и утренние мысли.        Долгое время я бесцельно бродил по коридорам больницы, надеясь встретить Эвелин. Но её не было. Не было в холле, на втором этаже, возле кабинета невролога… Вообще нигде. Я сидел на скамейках, делая вид, что занимаю очередь в кабинет, а потом уходил, понимая, что ничего мне здесь не светит.        Её не было. Просто не было.        Ну и пусть. Не больно-то и хотелось, честно говоря. Я просто был бы счастлив снова увидеть её… и всё. Больше ничего не надо было. Я бы даже не подошёл к ней, если бы увидел. Правда. Я убеждал себя, что меня не интересовала причина, по которой Эвелин не сдержала своё обещание и не позвонила мне вчера, но всё это было напрасно. Меня интересовало это! Меня очень сильно это интересовало!        Меня бесила моя непонятная привязанность к Эвелин. Откуда она только взялась? Почему это чувство к абсолютно незнакомой девушке так глубоко засело в моей душе? Почему я не мог от него избавиться? Это говорит о моей слабости или о чувстве гораздо возвышенном и прекрасном, чем слабость?        Эти вопросы не давали мне покоя, когда я ехал домой из больницы. Мои руки крепко сжимали рулевое колесо, глаза смотрели вперёд, но я почти ничего не видел. Как будто мысли, что бушевали в голове, затмевали абсолютно всё: и шум колёс, и рёв двигателя, и даже дорогу, на которую был направлен мой рассеянный взгляд. Я ничего не чувствовал, внутри ничего не шевелилось, будто внутри меня что-то погибло, будто умерла какая-то часть моей охладевшей души. Просто отвратительное чувство, должен признать.        Я и не заметил, как выехал на пустынную дорогу. Наверное, я свернул куда-то не туда и поехал в противоположную сторону от своего дома. Нет… это место было мне незнакомо.        Я заметил какое-то движение у обочины далеко впереди, но не придал этому значения. Возможно, это был просто пышный куст, колеблемый ветром, ничего более.         Но, подъезжая ближе, я начинал понимать, что это далеко не куст. Нет, кусты не бывают такими высокими. Это не куст. Но и не дерево. Приглядевшись внимательнее, я понял, что это человек.         Да, совершенно верно, это человек. Невысокая девушка, одетая в тёмно-синее пальто. Она одиноко двигалась вдоль обочины.       Когда мой автомобиль подъехал к девушке ближе, она обернулась. Я взглянул на её лицо, и внутри всё оборвалось. Это была… Эвелин…       Она смотрела на меня — проникновенно, внимательно, с чувством. Я, не сумев овладеть собой, нажал на тормоз и газ одновременно. Ноги совершенно не слушались. Я не сводил взгляда с её тёмной фигуры на фоне светлого неба и понимал, что теряю управление автомобилем. А потом…        Всё произошло в одно мгновение. Когда моя «Карма Фискер» и Эвелин почти сравнялись, девушка вдруг бросилась на дорогу. Я испуганно вывернул руль, сердце забилось с неведомой скоростью. Какого чёрта она делает?! Зачем эта дура бросается мне под колёса?!        Отвратительный визг тормозов, синий плащ, пронёсшийся прямо у меня перед глазами… Всё слилось в одну разноцветную бесконечную полосу. В следующее мгновение Эвелин уже лежала под колёсами моего автомобиля, а я сидел внутри, дрожа от дикого страха и не зная, что делать дальше…