***
Замечая на берегу реки, на мостике, знакомую мне спину, увенчанную волосами цвета пшеницы, я не могу не остановиться. Картина сгорбившегося в одиночестве под проливным дождем ребенка, поражает меня до глубины души и я уже неосознанно спускаюсь к нему. Мальчик не замечает меня сперва, и продолжает свое странное занятие: он зашвыривал в воду мелкие камушки, что горсткой собранные ютились около него. Будь ребенок с кем-то из ровесников, я бы прошла мимо, — ну какая разница, во что дети играют? А тут я со странной отрешенностью глядела, как мальчик каким-то заезженным движением, берет в ладонь грязный маленький камушек, примеривается и несильно отправляет его в полет. Камушек недолго летит дугой над рассыпающейся под каплями водой, а потом с глухим бульком врезается в реку, брызгая и сразу же уходя ко дну. Мальчик будто бы и смотрит, что делает, и словно не видит ничего вокруг, снова и снова кидая камушек за камушком. Одежда его полностью промокла, футболка липла к спине, мокрые волосы облепили лоб и шею, на улице достаточно прохладно, чтобы сидеть вот так, но блондин, словно завороженный, опять берет камушек, кидает, смотрит, вновь берет… я не могу отвести взгляда, от его ничего не выражающего лица, но тут горстка камней заканчивается и мальчик сначала шарит рукой возле себя, и, только после, не найдя искомого, поворачивает голову и замечает меня. — Привет, — это лучшее, на что я способна в такой необъяснимой ситуации. Ребенок опять как-то диковато смотрит на меня, словно я какой-то дивный зверь. — Что вам нужно? — прямо спрашивает он, неотрывно глядя мне в глаза, отчего меня пробирает дрожь. — Ты простудишься, если будешь и дальше здесь сидеть, — вместо того, чтобы просто уйти, почему-то говорю я. И вновь ему удается поставить меня в тупик. — Мне всё равно. Он отворачивается, подгибая к себе одно колено, и смотрит вдаль. Усиливающийся ливень нещадно долбит его холодными каплями, и я замечаю, что его слегка трясет. Это послужило словно сигналом к моему ступору отступить и я, забывая обо всем, быстро подхожу к ребенку. — Хэй, да ты уже синеть начал! — воскликнула я. — Ну-ка быстро поднимайся, заболеешь ведь! Ребенок сначала послушно выпрямляется и только потом чуть ли не отскакивает в сторону. — А какое вам дело? — грубо отвечает он, с вызовом вскидывая подбородок. Зубы у него стучат от холода, отсюда вижу, а в глазах, упрямости на целый легион. Почему-то мне становиться обидно. Я тут с добрыми порывами, понимаете ли… Хотя сама не понимаю, что на меня нашло. — Никакого. Хочешь мерзнуть — пожалуйста. Я отворачиваюсь и ухожу от него, а внутри словно сжалось что-то, предательски называя меня бессердечной сволочью. Но не успеваю я сделать и пары шагов, как слышу позади тихое бормотание. — Я не хочу мерзнуть. Я потерял ключи от квартиры. Я оборачиваюсь, останавливаюсь и смотрю, как он, старательно глядя куда-то в сторону, весь съежился под градом капель. Жалость поднимается у меня в груди все выше. — Окно закрыто, а если я его разобью, они опять меня наругают… — совсем неслышно продолжает он, я едва разбираю слова. — Так посидел бы у друзей, а после нашел ключи… — начала я и осеклась. То, как посмотрел на меня ребенок, было выше всяких объяснений. — У меня нет друзей. Ком, какой-то неведомой доселе материнской жалости, подкатил к горлу и я быстрым шагом возвращаюсь к ребенку, снимаю с себя верхнюю кофту и кидаю ему на плечи. Его голубые глаза ошарашено округляются, а я уже беру его за ледяную ладошку. Черт возьми, как холодно! Меня сразу же покрывает мурашками, что говорить о полностью мокром мальчике. Плевать, что там другие говорят, мне просто совесть не позволит бросить замерзать ребенка на улице, пусть он и демон. Мальчик молча следует за мной, а я только сейчас понимаю, что даже не знаю его имени. — Как тебя зовут? — спрашиваю я, шаря ключи в кармане, радуясь — впереди уже виднеется крыша моего дома. — Узумаки Наруто, — чуть дрожащим от холода голосом, сипло отвечает он.***
— Заходи, — говорю я ребенку, замечая, что он остановился перед порогом, но не спешит заходить внутрь. — Не бойся, высохнешь, согреешься, и потом найдем твои ключи. Наруто вновь кидает на меня настороженный взгляд, но все-таки заходит в дом. Я слышу, что у него клацают зубы так, что самой становится еще холоднее. Ладно, я потом, сначала мальчик. Отправив Наруто в ванную, я выдала ему полотенце и одну из своих больших домашних футболок — ничего лучше я не нашла, — ни отца, ни брата, ни парня у меня не было, придется довольствоваться тем, что есть. Пока ребенок грелся в горячей воде, я переоделась и отправилась на кухню, раздумывая, что приготовить. Сама я частенько перебивалась перекусами, а после сладкого и вовсе мало что полезного беру в рот, так что теперь передо мной встала непростая задача, ибо до магазина в такую погоду бежать ой как не хочется. В холодильнике не густо. Яичница на обед — это ведь не совсем страшно, да? Но как-то все равно скудно. Пошарив по кухонным шкафчикам, я с радостью обнаружила там какао и принялась за готовку. Когда все было готово, я довольно вытерла руки полотенчиком, оценивая свои старания. Однако маленький успех тут же был отодвинут другими мыслями. Что-то больно долго он там булькает… Надо проверить. Не дай утопился еще! Но, к счастью, едва я направилась в сторону ванны, как мальчик вышел мне навстречу, осторожно заглядывая в дверной проем. Футболка оказалась ему ниже колен и сползала на одно плечо, полотенце, по-моему и вовсе не использовалось по назначению, потому что вода так и лились с его волос, а босые ноги шлепали по мигом образовавшейся за ним лужицей, само же полотенце просто было накинуто на голову, как капюшон. Я вздохнула. Ладно, потом вытру, в конце концов сама же привела. Постаравшись выдавить улыбку, я поставила на стол приготовленную еду. — Садись, ты, наверное, проголодался, Наруто? Мальчик словно вздрогнул на звуках своего имени, но тут же стрельнул голодным взором на еду. С мгновенье он стоял на месте, словно раздумывая, а потом как-то странно сощурил глаза, выпрямил спину и вполне уверенно зашлепал к столу, разводя еще большую сырость. Пока я, отвернувшись, разливала какао по чашкам, в затылок так и сверлили, что у меня нервно задергалась бровь. Да что со мной не так?! Почему он так странно смотрит?! Совладав с собой, я вновь натянула на себя доброжелательную улыбку, и развернулась к нему, ставя одну кружку рядом с его тарелкой, а вторую себе и тоже села напротив за стол. Маленький демоненок все еще сидел до того узко сжав веки, что глаза превратились в щелочки, отчего было совершенно непонятно о чем он думает и куда смотрит. Я мимолетно глянула на то, как он ест, и вновь бровушка моя дико подпрыгнула: ребенок ел, как свин, крошки уже нападали вокруг тарелки, заляпали выданную мной футболку и его полосатые щеки. Терпение, только терпение. Так и чесалось сделать замечание, но я молчала, почему-то у меня было подозрение, что этими выходками он что-то проверяет. Только я пока не могу понять, что и зачем. Да еще эта его, извиняюсь за выражение, рожа, будто хитро щурилась, но, может быть, мне просто так кажется. Ладно, пусть пока ест, а мне надо придумать, что делать дальше. Потому что дождь явно не собирался заканчиваться ближайшие пару часов, а как обращаться с детьми я совершенно не представляла. Тем временем Наруто потянулся к чашке с какао и на мгновение его глаза вновь удивленно распахнулись. — Что это? — с интересом спросил он, понюхав поднимающийся из нее пар. — Какао. Ты никогда не пробовал? — не менее удивленно ответила я. — Нет. Наруто осторожно пригубил напиток и тут же расплылся в довольной улыбке. — Вкусно! Я неосознанно тоже улыбнулась, глядя на него. Он поймал мой взгляд, замер, и потом вдруг медленно разжал пальцы. Улыбка не успела сползти с моего лица, а чашка уже выпала у него из ладоней и с грохотом разлетелась на полу, разбрызгивая приготовленный мной напиток. Мальчик даже не моргнул на это, с каким-то наглым вызовом смотря мне в глаза, ожидая реакции. Признаюсь, первая мысль была наорать на паршивца и выставить его за дверь. До сих пор не знаю, почему осталась спокойно сидеть на месте. — Ой… — произнес он, но с какой-то издевкой, словно подначивая меня. Вот значит как? И чего ты добиваешься, маленький паразит? — Ты же специально это сделал, — и не думая отводить глаза, утверждено сказала я. — Ага, — нагло ответил он, наблюдая, как у меня от возмущения сжались губы. — Ну и зачем? — совладав с собой, спросила я. — Это старик сказал тебе найти меня? — вместо ответа, поинтересовался он. — Какой старик? — растеряно переспросила я. Мальчик закатил глаза. — Ну, Третий, который, Хокаге. — Что-о? — и тут я офигела, признаю. — Нет. А почему он должен меня просить? И вообще: что за неуважение к Сандайме? — Пф! — пренебрежительно фыркнул он, скрещивая руки на груди. Ох, теперь я, кажется, понимаю, почему его не любит вся деревня. Нормы поведения явно страдают. Но из головы все не выходит наша первая встреча и его полный грусти взгляд, поэтому я не выгоняю мальчишку, а молча поднимаюсь, беру тряпку, совок, обхожу стол и опускаюсь на колени, чтобы собрать осколки и вытереть какао. Наруто растерянно смотрит на мои действия, он явно ожидал чего-то другого. Наверное, выволочки и наказания, но я не сказала ему ни слова, и он оказался загнан в тупик. Ради моего проснувшегося интереса я была готова пожертвовать еще парой чашек. — Старик и правда ничего тебе не говорил? — потерявшись, переспросил блондин. — Нет, — скупо сказала я, выкидывая осколки в мусорку. — Но… но тогда зачем? Я, наконец, удостоила его своим взглядом и едва не поперхнулась. Столько непонимания, удивления и еще чего-то неясного мне отразилось в этих невероятных голубых глазах, что вся остаточная злость на его странные выходки рассыпалась пеплом. — Что «зачем»? — Зачем ты помогаешь мне? Я же… я… Он замолк, так и не сформулировав мысль. Все время, пока я вытирала пол, Наруто сидел, не шевелясь и смотря на меня. Сполоснув руки и повесив тряпку, я обернулась к нему, раздумывая, что дальше делать с этим странным созданием. Мальчик ждал. — Если ты обещаешь не бить больше посуду, я налью тебе еще какао. Он даже рот приоткрыл от удивления. Да что с ним такое? — О-обещаю, — мигом растеряв свою наглость, тихо ответил Наруто. Вторую выданную ему чашку он обхватил двумя руками так, словно боялся, что она сама выскочит из его рук. Пока я мыла посуду, уже подсознательно ожидая за спиной нового звона бьющейся кружки, в голове царил полный кавардак, но, что странно, я не корила себя за то, что пустила мальчишку в дом, хотя это ну совсем не характерно для меня. А уж терпеть выходки вроде такого обращения к себе и добровольное жертвование имущества ради незнакомого ребенка и подавно. Вдруг краем глаза я заметила сбоку какое-то движение. Наруто подошел ко мне, поставил пустую кружку на столешницу и робко произнес: — Спасибо, э-э?.. — мальчик вопрошающе навострил свои небесные глазенки мне в душу. — Эйрин, — вздохнув, представилась я, каким-то сверхъестественным шестым чувством понимая, что влипла. — Спасибо, сестренка Эйрин! — расцвел в широкой улыбке усатый блондинчик. Внутри что-то екнуло, и я пораженно остановила в себе порыв обнять мальчика и крепко прижать к себе. Что за?.. Это же не те таинственные материнские чувства, живущие глубоко внутри каждой женщины, о которых мне втирала бабуля? Нет же, а?! У меня своих детей-то еще нет, какого фига? Даже младших братиков и сестренок, с которыми бы я водилась, будучи маленькой. И вообще, почему меня назвали сестренкой? Я, конечно, в далеком детстве мечтала, но не сейчас же мне как снег на голову это названное Узумаки Наруто бедствие в родную кровушку! А мальчик все еще широко улыбался мне, и я поняла, что не просто влипла. Провалилась по самые уши и выберусь явно не скоро.