Гамбит Чёрной Королевы

- Как считаешь, только мы одни здесь… нормальные? – спросил Джей через проход, не выходя из камеры. Драко едва не упал со скамьи. В процессе «интереснейшего» разглядывания потолка он полностью ушёл в свои мысли, а человеческий голос здесь был пугающей неожиданностью («Уже совсем нервы ни к чёрту!»). Джей невозмутимо сидел на скамье, забравшись на неё с ногами и задумчиво вращая в руках какую-то трубочку. - Не думаю, - Драко удивился ясному и чистому звучанию собственного голоса в этих стенах. – Если мы смогли сохранить разум – то не исключено, что здесь есть и другие адекватные люди. Он усмехнулся. Насчёт «адекватных» он явно погорячился – нормальным в этом месте не мог остаться никто, а вот сохранить разум, пусть и частично – наверняка. Удивительно, но он сам об этом никогда не задумывался. Ведь и правда, скорее всего, есть узники, которые всё понимают и видят, не сойдя с ума. Возможно, они где-то далеко, но если их не слышно, как тысячи безумцев, грохочущих по стенам или кричащих днём и ночью, это не значит, что их и вовсе нет. Джей молчал, задумавшись о чём-то и помахивая то ли трубкой, то ли палочкой в руке. - Что это? – Драко указал на предмет в его пальцах. Мальчишка улыбнулся: - Это флейта. Мне её подарила мама. Флейта… Вот почему этот предмет сразу показался ему странным, каким-то инородным в этой среде. Далёкий мир музыки и красоты, уже почти забытый, но вечно живущий в сердце. Как же давно это было! Воспоминания о прошлой жизни с каждым днём отдалялись на одну маленькую вечность. - Ты играешь? Джей вздохнул и огорчённо опустил плечи, положив флейту на краешек скамьи: - Играл, - тихо ответил он. – А здесь – не могу выдавить и ноты. Драко ласково улыбнулся: - Да не горюй. Поначалу всегда так. Просто слишком большое потрясение – и всего то. Это пройдёт, - он понимал, насколько глупо звучат эти фразы, но доля истины в них всё же была. Мальчуган поднял на него тёмные выразительные глаза, полные боли и горя, которые передавались даже сквозь пару решёток и проход между их камерами. - Нет, не пройдёт. Когда я начинаю играть на ней, я вспоминаю маму… Сердце больно кольнуло, напоминая о себе. Драко и сам каждое мгновение молил небеса о том, чтобы Нарцисса узнала о его заключении как можно позже, найдя в себе силы пережить это. Но здесь было что-то иное. Он читал оттенки боли в глазах смуглого мальчишки, которые рассказывали безмолвную историю его жизни и потерь… Пережить подобное Драко не пожелал бы и злейшему врагу. - Что с ней случилось? – тихо спросил он. Джей тяжело вздохнул, опуская взгляд – он тоже не любил, когда кто-то видит его слёзы. - Её убил отец, - дрогнувший голос выдал всплеск ненависти, рвавшейся наружу. – Он постоянно её избивал, а я надеялся, что вырасту и смогу защитить её. Но не успел… Когда я пришёл из школы, она уже умерла. Он закрыл глаза худыми ладошками, плечи вздрогнули и неподвижно замерли. Его нескладная сгорбленная фигурка выражала столько отчаяния и боли, что Драко отвёл взгляд. Он просто не выдержал чужих слёз, которые вынуждали его представить подобное в своём случае и утонуть в этом огромном горе. Теперь он кое-что понимал. - И ты убил его? - глухо проговорил он, вновь оборачиваясь к Джею. Тот отрицательно покачал головой: - Нет, но эта мысль тоже была. Я сказал ему, что расскажу об этом всем вокруг и дам показания в Министерстве, но он опередил меня, - мальчишка вздохнул. – Поэтому я здесь. Драко потрясённо смотрел на него: - Этого не может быть! – его восклицание разрезало пустую тишину Азкабана. - Ведь виновен он, а не ты! - С его связями и возможностями виновным можно сделать даже Гарри Поттера, - грустно возразил Джей. Драко поморщился. Имя бывшего друга и врага в одном лице было неприятно слышать, да ещё и в таком контексте. Но сейчас его больше интересовало другое. Кто же мог «упрятать» собственного сына, пользуясь неоспоримой властью и могуществом в нынешнем мире, где Пожиратели побеждены и довольствуют лишь ролью подпольных шпионов. Джей будто прочёл его мысли и поспешил объяснить: - Мой отец – начальник отдела мракоборцев. Драко почувствовал, как земля медленно, но неотвратимо уходит из-под ног. Джей снова отвлёкся на флейту, внимательно разглядывая её и легонько барабаня пальцами по гладкой деревянной поверхности, а он всё смотрел на этого четырнадцатилетнего мальчишку, внезапно перевернувшего весь его мир. Он, как и все волшебники, знал, что в битве с Волдемортом и Пожирателями «победило добро». Он сам сражался на этой самой, «светлой» стороне, рискуя жизнью и едва не потеряв Луну. Теперь же всё прошлое вдруг превратилось в горький пепел, разлетевшийся по ветру, оставив лишь обрывки счастливых воспоминаний. Отец-мракоборец, убивший жену и посадивший непокорного сына-подростка в Азкабан – разве это и есть хвалёное «добро»? Вот он, «идеальный» мир, о котором когда-то мечтали все они! Флейтист, забывший музыку; ребёнок, потерявший мать – вот он, Поттер, символ твоей победы «света»! Ещё тогда, на седьмом курсе школы, когда перед ним встал выбор, чью сторону принять, Драко не видел своего решения. Он выбрал сторону Луны, так как попросту не мог оставить её, не говоря уж о том, чтобы пойти против неё. Но он никогда не разделял всех интересов любой из сторон. У мракоборцев и Поттера, у Пожирателей и Дамблдора были свои достоинства и недостатки. Отец Драко был одним из самых известных пожирателей Смерти и, тем не менее, не исключено, что если бы не его помощь, не его жертва, исход битвы был именно таким. А представить его, избивающим свою жену, не смогли бы даже злейшие враги. Несмотря на внешнюю холодность и сдержанность, Люциус и Нарцисса Малфой были поистине образцовой парой – причём, не только на виду у посторонних. Главным достоинством многих Пожирателей была преданность роду, сохранение его чистоты и достоинства. У «светлой» стороны были свои идеалы: они не поощряли жестокость и насилие, которые активно практиковали противники, но и приверженность традициям и моральным нормам была их слабой стороной, по мнению Драко. Чрезмерная терпимость к маглам становилась «всеядностью», выходящей за рамки разумного. Сам Драко считал, что в отношении маглов и грязнокровок наилучшим вариантом был бы принцип «золотой середины», к которому, честно сказать, и сам не слишком стремился: единственной маглорождённой, к которой он относился с уважением, была Грейнджер – хотя, возможно, это объяснялось лишь её здравомыслием и интеллектом. Но все прошлые «идеалы» и недостатки оказались сущей чепухой в сравнении с изменениями в мире, которые происходили сейчас. Наконец, «светлая» сторона начала проявлять себя, и, к сожалению, первым, что пришлось увидеть Драко, были тёмные пятна черноты на их белоснежных принципах. Хотя, с другой стороны, они лишь проявляли свою истинную натуру, и она вызывала у него стойкое отторжение. Он горько усмехнулся. Да уж, чем такой «идеальный» мир – лучше жить среди дементоров – те хотя бы неукоснительно следуют собственным правилам, никогда не нарушая их. А ведь и правда так жаль, что столько жизней было отдано за то, чтобы вновь окунуться в пучину грязи и обмана, предательства и жестокости. Драко вспомнил картину последствий боя в школьном дворе, которая тогда предстала перед ним и Луной. На белом снегу в алых кляксах крови лежали и мракоборцы в мантиях цвета слоновой кости, и Пожиратели в тёмных одеждах. Все – и белые, и чёрные – были мертвы. Сколько их там было? Сотни? Тысячи? Он не знал, но помнил, что тогда на холодном покрове зимы всё расстояние от входа в замок до самого леса было чёрно-белой смешавшейся краской, словно мёртвые клетки шахматной доски развёрнутой перед ними. Неужели всё это – напрасно? Неужели все они и правда стали ничтожными пешками в руках умелого игрока, воспользовавшимся таки положением фигур?.. Когда-то он хотел изменить весь мир, и в смелом безрассудстве бросил ему вызов. Один – против всего мира… Теперь он понял: мир оказался сильнее…