Рейд по спальням

      Почему-то именно ночью голод нападает на несчастных с бессовестной старательностью и заставляет животы своих жертв исполнять непонятные, но такие жалобные рулады! Миака обычно ложилась рано, но где-то этак к часу-двум ночи просыпалась от этого самого голода и, лежа в темноте, представляла всевозможные яства обоих миров, в которых успела за свою недлинную жизнь она побывать.       Вот и сегодня девчушка бессонно таращилась в потолок, слушая завывания своего беснующегося желудка. И с чего бы ей быть такой голодной, ведь каждый ужин она старалась заглотить как можно больше, не жуя даже порою толком, еще и с собой в комнату тайком приносила с молчаливого потворства Хотохори. Но сегодня все, что успела принести с собой с ужина Жрица Судзаку, каким-то волшебным образом испарилось еще до того, как стражник с колотушкой оповестил обитателей дворца о десяти часах вечера. Но, собственно, оно того стоило - кусок жареного цыпленка помог уснуть в два раза быстрее, даже о превратностях судьбы Жрицы Судзаку Мияка не размышляла, не думала ни о Юи, ни о том, как скучает по дому, - хорошее снотворное - еда! Но вот он - Его Величество Голод, и Миака уже на ногах с мыслями о еде и еще раз о еде.       Покрепче запахнув свой халат, девушка высунула носик из-за двери, осматривая обстановку. Тишь да благодать лишь намекали, что сейчас - самое время для пиршества ночного. И даже сказанные недавно слова Нурико о том, что с такими успехами она не сможет натянуть одеяние Жрицы даже себе на лодыжки, не могли утешить несчастный клокочущий желудок.       - Ням-ням! - Миака погладила живот рукой и блаженно прикрыла глаза. - Рис, цыпленок, паровые пельмени и булочки - ждите меня! Я иду к вам!       Идти было немного страшно, но аппетит только подстегивал идти вперед. Туда, где царствовало масло и лук, туда, где вкусно пахло тесто и мясо, туда, где варилась длинная лапша. Но слова "Миака" и "тишина" с детства не ладили друг с другом. Пробираясь в темноте на цыпочках, неуклюжая Жрица Судзаку умудрилась наступить на что-то пушистое и истошно кричащее. Фиг знает, кто испугался больше - Миака или животное, но с криком шарахнувшись в сторону, девочка перекинула одну из кадок, лишь каким-то чудом не впечатавшись лбом в стену.       Этим половичком оказался, как ни странно, вездесущий кот Мицукаке - Тама*. Он загулялся ночью в поисках поживы, поэтому сейчас спал прямо под дверью своего хозяина, который как истинный лекарь неукоснительно соблюдал режим дня. Собственно, охота котейки прошла неудачно, и лягушка-ловкачка успела вовремя упрыгать в родное и такое безопасное озерцо, насмешливо квакая оттуда потом вместе с остальными товарками, поэтому кот был не менее голоден, нежели та, что на него так неосторожно наступила. На истошный мяв ушли все силы и теперь Тама* безжизненной меховой шапкой валялся под дверью хозяина.       Тем временем на шум опрокинутой кадки из спальни выскочил сам Мицу-сан в длинной ночной сорочке, едва прикрывающей волосатые икры, и потешном белом колпаке с кисточкой на конце. Конечно, лекарь не миновал участи жрицы Судзаку, также наступил на своего же собственного питомца и теперь, растеряв тапки сорок пятого размера, ошеломленно взирал на масштабы катастрофы, сидя на полу. Кисточка колпака насмешливо щекотала нос, сорочка задралась до пояса, а ушибленная нога и... кхм... пятая точка горе-лекаря нещадно гудели от внезапного столкновения с деревянным полом дворца.       - Мицукаке! - пропищала Миака, поднимая перепачканное землей лицо. Мицу-сан шарахнулся в сторону, что-то мыча. - Это я, Жрица ваша!       Лекарь перестал бормотать сутры об изгнании демонов и недоверчиво уставился в грязное и взлохмаченное нечто, что при более детальном рассмотрении и правда оказалось девочкой из другого мира.       - Миака-сан, вы снова за лекарствами от желудка? - Мицукаке поспешно встал, одернул сорочку и принялся поднимать Жрицу, попутно пытаясь стряхнуть с нее грязь. - Говорил я вам, что нельзя есть сырое тесто.       - Да ла-адно! Ты не знаешь, что у меня желудок - ого-го! Хоть гвозди переваривать будет! - Миака гордо выпятила живот, указывая на него грязным пальцем. - Я просто это, тут...       Призадумавшись, девчушка поняла, что скажи она своему Хранителю о истинных намерениях своей ночной вылазки, то сердобольный доктор прочитает ей лекию о "неусвояемости" углеводов и белков на ночь, проведет до кровати и проследит, пока девочка не уснет. А есть хотелось больше, чем слушать заумное бульканье Мицукаке. - В купальню иду. Вдруг утром Судзаку вызывать, а я немытая?       - А чего ночью-то? - не унимался врач, попутно собирая куски разбитой кадки в руки. Но руки заканчивались, и мужчина со вздохом сложил их аккуратной кучкой у двери.       - Ну так ночью там никого нет! - тут же нашлась что ответить Миака. - Я стесняюсь, знаешь ли... Девчушка покраснела от своей лжи, молодой мужчина же принял это за стыдливый румянец и успокаивающе хотел было погладить девушку по плечу, как обычно он это делал с больными, но вовремя одумался и отдернул руку. Будь он в самом первом походе сейши и Судзаку-но-мико к горе Тэйкаку, то маленькую ложь Миаки распознал бы сразу - стыдливость у этой девушки включалась очень запоздалыми темпами и уже по факту, поэтому она никак не могла заранее смущаться посетить купальни днем.       - А что это с твоим котом? - хитро перевела стрелки Миака, указывая на распростертый комок шерсти на полу неподалеку от Мицукаке. Тама*, сразу ожив от того факта, что на него обратили, наконец, внимание, перевернулся на спину и принялся тыкать лапкой то на живот, но себе в рот. Глупые люди долго не понимали сей пантомимы, пока Миаку наконец не озарило:       - Ой, он тоже кушать хочет?!       Мицукаке поднял кота на вытянутых руках. Поглядывая то на Таму*, то на Миаку, он внезапно отметил просто необыкновенное сходство. Тот же голодный взгляд, те же пухлые щеки, те же усы... "Стоп, у нее нет усов!" - одернул сам себя парень и бережно положил кота себе на плечи.       - Не думаю, - мягко заметил Мицу-сан, из-за чего кот уныло повис с плеча безжизненной половой тряпкой. - Я его знаю - это он так делает, когда спать хочет. Давай я лучше тебя до купальни провожу, негоже Жрице одной ночью по дворцу-то гулять.       Желудок Миаки издал печальную трель, ему вторила грустная мелодия кошачьего живота. Еда становилась все более недосягаемой.       Семеня за длинной и статной фигурой Шестого Хранителя, Миака угрюмо слушала поучительные рассказы о правильной очередности действий во время мытья в купальнях. Голос Мицукаке убаюкивал похлеще пирожков со сладкими бобами, и задремавшая уже было на ходу девушка больно стукнулась носом об огромную спину, когда ее проводник вдруг остановился.       - Дальше я не пойду, дальше женщины могут быть, - смущенно заговорил Мицу-сан, покрываясь совершенно девичьим румянцем. - Помни, что я тебе говорил, и не смей есть дикие яблоки с деревьев!       Проводив взглядом Мицукаке и его грустного кота, Миака внезапно осознала, что совершенно не знает в какой стороне сейчас находится кухня.       - Зато я знаю эту дверь! - возликовала девушка, тут же стуча в покои. - Хотохо-ори, ты не спи-ишь? Это я-а-а!       Хотохори, как ни странно, тоже не спалось, как в далеком детстве, он сидел на кровати, не смыкая глаз, и задумчиво поглядывал на звездное небо. Только сейчас светлейший Сайхитей размышлял не о судьбах Конана и подданных, не об оглушительной тишине, в которой он пребывал столько лет, ожидая появления всего одной-единственной, что спасла бы его от одиночества, не о долге Хранителя. Размышлял парень о словах Миаки, сказанных невзначай за ужином: "Ты единственный человек после Юи-чан, которому я могу доверить свою тарелку с едой!"       Хотохори виделся в этом невинном высказывании намного больший смысл - она, должно быть, вовсе не тарелку с едой имела ввиду! Ведь она не упомянула ни Первого Хранителя - своего возлюбленного, ни Третьего - с которым, казалось бы, тоже достаточно близка, а именно его - Хотохори!       Точно, она же просто сама не осознает своей привязанности к нему, стало быть, шансы есть, и он сделает все возможное, чтобы завоевать сердце Судзаку-но-мико! Она выберет его сама, сознательно и однозначно!       С такими мыслями Хото-сан и смотрел на звезды, предаваясь юношеским мечтаниям - хоть и лежала на его плечах судьба всей империи, а о том, что ему было всего лишь 18 лет, забывать не стоило. Пожалуй, он был даже большим мечтателем, чем Нурико, но тщательно скрывал это за маской сдержанного и мудрого Императора.       Тут в ответ на все его мечтания и чаяния из-за двери послышался тонкий девичий голосок:       - Хотохори, ты не спишь? Это я-а-а!       Сначала Хотохори замер, не веря своим ушам, потом не по-императорски быстро подорвался с кровати, едва не оборвав балдахин при этом, поспешил распахнуть двери, не заботясь даже, что сейчас предстанет перед девушкой своей мечты в одном распахнутом на груди халате, и порывисто обнял растерявшуюся Миаку, уткнувшись ей в волосы и выдохнув:       - Ты пришла...       Миака растерянно вдыхала цветочный аромат волос Императора, попутно пытаясь аккуратно выплюнуть прядь волос, что попала ей в рот. Отталкивать Хото было бы неприличным, но в роскошной гриве стремительно заканчивался кислород. "Невкусные волосы..." - печально рассуждала Миака, уже жуя попавшуюся ей прядку. Девушке вторил желудок, снова заводя урчащую-народную.       - Твое сердце... Оно говорит со мной, - восторженно проговорил Сайхитей в макушку своей Жрицы. - Это песня...       - Еды!       Упоминание о трапезе мигом привело Императора в чувство, и он поспешно выпустил любимую девушку из объятий. Достаточно было того, что она пришла, что Миака сейчас, ночью, в его покоях. Что она рядом с ним.       - ...уснуть. И я подумала, что кто, как не ты, лучше всего знает дворец! Тем более, что с тобой весело кушать. И ты же помнишь, что только тебе я могу доверить свою тарелку! Ну что, Хотохори, ты согласен?       - Да! - коронованный Хранитель явно услышал только последние три слова и теперь гордо возвышался над девушкой. - Я готов пойти на все, я буду защищать тебя!       - Ой, от поварешек, что ли? Пошли-и-и! - и Миака бесцеремонно потянула недоумевающего Хотохори за руку по галерее. - Красивый халатик, кстати. Я у Нурико такой вчера видела!

***

      Это было достаточно комичным зрелищем - девчушка настойчиво тащит за собой высокого и статного Императора, перечисляя в красках, что и в каком количестве она сейчас бы съела. Хотохори же не сопротивлялся, упиваясь тем, как цепкая маленькая ладошка сжимает его горячую ладонь. Попутно парень размышлял о том, действительно ли его халат напоминает одеяние Нурико, с одной стороны, это выглядело странно - Нурико предпочитал... кхм, особый стиль в одежде, с другой же - льстило, ведь, как ни крути, у Нурико был безупречный вкус во всем. Что стоит даже увлечение Третьего Хранителя им - блистательным Хотохори? При мысли об этом Хото даже остановился и улыбнулся - вот какой неземной красотой он обладал, что даже мужчины падали к его идеальным ногам! Но, по иронии судьбы, лишь одна-единственная трогала сердце Императора, и эта самая девушка сейчас нетерпеливо дернула Хотохори за рукав:       - Хотохори, ну мы идем или как?       Не справившись снова с наплывом чувств, парень сгреб Миаку в охапку и снова прижал к себе, как самую величайшую драгоценность на свете. И все бы ничего, но одна из дверей коридора со стуком распахнулась, и на парочку воззрился принюхивающийся к воздуху, будто та собака-ищейка, Нурико собственной персоной, и халат его действительно был точь-в-точь как одеяние Хото-самы.       - Так-так-так! - точеный носик по-лисьи заходил в предчувствии хорошей сплетни, в то время, как карминные глаза недобро сверкнули, оглядывая Миаку, закутанную в волосы и руки Хотохори. "Я бы на-амного лучше смотрелся рядом с ним..." - хмыкнул про себя Нурико, потуже запахивая халат. - Гуляем, значит? И без меня?       Хотохори, последний раз сжав в объятиях девушку из другого мира, величественно развернулся к Третьему Хранителю, элегантным жестом снимая длинную челку с глаз. Одного этого движения было достаточно, чтобы женщины сходили с ума и делали себе харакири - то ли от радости, то ли от горя, что этот красавец не глянет на них. Но, к превеликому сожалению Хото, единственная тут девушка не желала падать в обморок от радости, зато Нурико уже готов был самолично укладываться в штабеля перед ногами Императора, но первичные половые признаки никак не указывали на девушку в его шелковом одеянии.       - Нурико-о! - обрадовалась Миака так, словно только что из своего мира вернулась и впервые его после долгой разлуки видит. На деле же девочку немного смущало поведение Хотохори - чего это он то и дело обниматься-то лезет?.. Вся проблема была в том, что дать Императору пощечину, как обычно ставила Миака на место дерзнувшего нарушить ее личное пространство Тамахоме, она просто не могла да и не хотела - это же благородный Хотохори, уж у него точно на уме не может быть ничего этакого, все просто от чистого сердца и доброты душевной. Но... Сама Миака странно волновалась в его горячих объятьях, поэтому появление Нурико было как нельзя кстати.       - О, говорила же я, что халаты у вас одинаковые, - радостно заметила она, видя, что Хотохори не очень-то рад тому, что их с жрицей тет-а-тет нарушили.       "Треугольник" продолжал жить своей отдельной жизнью: Нурико бросал ревнивые взгляды на Императору и Жрицу, кокетливо вертя в руке кончик косы; Хотохори пытался не выдавать никаких эмоций, однако появление Нурико, нарушившее его личную идиллию с Миакой, равно как и появление копии его любимого халата, заставляло уголки идеальных губ Сайхитея поползти вниз, словно он отведал кислющую сливу умэ; Миака же нетерпеливо дергала Хото за шелковый подол, торопясь поскорей оказаться в самой любимой комнате дворца.       Обстановку разрядило очередное бурчание желудка Жрицы.       - Эй, подруга, да ты небось пропустила свою ночную порцию лапши? - улыбнулся Нурико, разом прикидывая новый план действий. - Только ты ведь не знаешь, что кухарки сегодня ночью закрыли кладовые на ключ, а доверили они его мне-е...       Сложив руки, паренек ехидно подмигнул девчушке, которая даже рот от удивления раскрыла, словно все эти эфемерные булочки и куропаточки теперь проплывали мимо нее.       - И теперь я просто обязан пойти с вами - не могу ведь я допустить, чтобы Жрица Судзаку умерла голодной смертью?       Уставившись на Нурико огромными и по-щенячьи доверчивыми глазами, Миака тут же сменила провожатого, схватив за ладонь фиолетововолосого паренька. Тот сначала удивленно моргнул, а потом заулыбался, в роли соперника самого Хотохори он еще никогда не выступал, даже женская сущность куда-то вглубь оскорбленно отскочила, оставив на поверхности сознания лишь шутливого и молодцеватого Тё Рюэна. Подобравшись и выпятив грудь, Нурико бросил быстрый взгляд на Хотохори, но по глазам молодого Императора мало что можно было понять, зато мягкая улыбка на лице явно давала понять, что Хото-сама Нурико за соперника не считал, да что тут говорить, и Миака его за парня не считала. Ухмыльнувшись, Нурико решил показать свою мужскую сущность во всей красе. Поймав в ладони личико мико, он преувеличенно страстно проговорил прямо в ее губы:       - Нурико не оставит свою мико голодной!       Вот тут-то и у Императора улыбку с лица как ветром сдуло, и Миака шарахнулась в сторону с удивленным: "Ты чего-о-о?"       - Ничего! - с досадой буркнул Нурико, поняв, что перегнул палку со своими актерскими способностями. Преувеличенно бодро улыбнувшись, он подумал: "Ничего, я это так не оставлю!" - и небрежно уточнил: - Так мы на кухню-то идем?       - Пойдем-пойдем! - запрыгала Миака, беря под руки своих верных Хранителей. Треугольник начинал приобретать все более интересные и пикантные формы. Зато вершина этой геометрической фигуры чувствовала себя более чем комфортно - ведь Нурико не только спас ее от странных объятий Хото, но и имел доступ ко всем яствам! А сам Хотохори, как ни крути, был хорошей защитой от ночных кроватных и дворцовых монстров. А тот факт, что он еще и Император, и вовсе делал все двери дворца открытыми.       Уже практически у двери случился маленький казус, отложивший трапезу еще на несколько долгих минут. Откровенная и совершенно не думающая о последствиях своих слов, Миака уже шагнула было в Царство Еды, когда в ее головку пришла "гениальная" мысль, с которой она тут же решила поделиться со своими Хранителями.       - Ой, а вы же, наверное, эти халаты вместе заказывали? Только на Нурико лучше сидит, как мне кажется - он же ху-уденький!       Услышав такое даже от Мияки, Хотохори мгновенно подобрался и уставился на немного смутившегося Нурико испепеляющим взглядом. Мало того, что паренек был одет в точь-в-точь такой же халат, как у Сайхитея, так еще и выглядел в нем более привлекательно! Такое самолюбивая натура Императора просто не могла стерпеть!       - Где-то с полгода назад у меня как раз пропал точно такой же халат, - небрежно заявил он, стараясь говорить спокойно, но на деле готов был вызвать соперника на дуэль прямо сейчас.       Нурико пожал плечами, не мог же он признаться, что умыкнул халат прямо из Императорской купальни! Он-то надеялся, что инцидент с пропажей эксклюзивной модели халата Императора давно уже забылся за давностью событий, так нет же, Хотохори помнил все...       - Это была одна-единственная в своем роде модель халата, - будто прочитав мысли Третьего Хранителя, продолжал упорствовать Хото, делая ударение на словах "одна-единственная". Он бы и внимания не обратил на подобную мелочь, если бы не невинное замечание Миаки! А та уже и не рада была, что заострила внимание на одинаковых халатах. Она томилась под дверью кухни и не знала, как прекратить сей односторонний спор, ибо Нурико все это время молчал и тоже не знал, как ему выкрутиться. Тут за дверью кухни послышались грохот и сдавленные ругательства. Все трое посетителей навострили уши.       - Крыса? - неуверенно предположила мико Судзаку.       - Где ты слышала, чтобы крысы так ругались? - резонно возразил Нурико, шаря в карманах халата в поисках ключей. Каково же было его удивление, когда никаких ключей он там не обнаружил, хотя ясно помнил, как положил их вчера именно в карман этого халата. Вспомнив подозрительно ухмыляющуюся физиономию рыжего бандита и тот его особый преувеличено бодрый тон, с которым он пожелал вдруг ни с того, ни с сего "Спокойной ночи" Нурико, когда ввалился в комнату "леди Корин" якобы попутав двери, парень сжал кулаки и подумал: "Ну погоди у меня, воришка!"       - Ну где там твои ключи? - нетерпеливо поторопила Рюэна Миака.       - Вечером были на месте, а теперь вот найти не могу, - вздохнув, признался Нурико, прекращая поиски. - Может, открыто, а?       Хотохори подергал дверь и покачал головой - та не поддавалась.       - Так я и думал, - озабоченно кивнул Нурико. - Значит, ломаем?       Не успел Сайхитей ничего возразить, а Нурико уже с разбегу впечатался в дверь, которая с жалобным треском тут же слетела с петель и упала внутрь вместе с варваром, что "открыл" ее таким образом.

***

      На кухне никого не было, лишь дребезжали печально и звонко перевернутые кастрюли и крышки. На полу валялся огромный свиной окорок, который, как показалось Нурико, а именно это он потом доказывал своим товарищам, даже трагично шевельнул оставленным мясником копытцем.       - Еда-а! - пропела Миака, вальсом вплывая на кухню, проходясь по лежащей на полу двери.       - Но я точно слышал ругательства, - нахмурился Хото, пытаясь не отпустить от себя Миаку ни на шаг, он тут же двинулся вслед за ней по поваленной деревяшке, совсем недавно еще служившей дверью.       - А что, теперь в приличном обществе руки не подают благородным дам...людям? - кокетливо осведомился Нурико, когда тумблер его души вновь решил переключиться в режим "Леди Корин", дабы порадовать себя и окружающих.       - Придурки, бля! Да какого хрена вы все топчетесь по мне? - раздался из-под нагруженной людьми двери протяжный стон. - Вашество, это я не к Вам!       Едва успели прожоры-сомнамбулы спрыгнуть, как вихрь огня жадно охватил многострадальную дверь, мигом пожирая ее своей пламенной пастью.       - Ты варвар, Таски, - выдохнул Третий Хранитель, внимательно осматривая свой халатик-трофей. - Нет бы покрасивее как-то, вежливо попросить.       - Ага, покрасивше. Мой трупак очень "покрасивше" выглядел бы, да? - буркнул Генро, ласково проводя пальцем по тессену. - Зато вот эта штучка безотказно работает.       Хитрые глаза бандита с горы Рейкаку мигом примерили расстояние между товарищами и окороком, пытаясь прикрикнуть, не свистнут ли его добро.       Но даже Миака не обратила внимания на этот недоделикатес на полу - какой голодной она ни была, интересоваться сырым мясом девочка бы не стала. Зато этим окороком очень даже заинтересовался все тот же вездесущий Нурико:       - А что это запасы из императорской кладовой на полу тут делают? - поинтересовался он, прищурив глаза. - И будь добр, объясни пресветлому Сайхитею, как ты попал в закрытую кухню и куда делся ключ из моего кармана?       - А я че? Я ниче! - мгновенно занял оборонительную позицию бандит. - Собачка под моим окном жалобно выла, вот я и тогось... Накормить ее решил!       - По территории дворца бегает неопознанная собака? - снова нахмурив брови, переспросил Хотохори, отвлекаясь от своего занятия - парень следил взглядом за рыскающей в шкафчиках и заглядывающей во все кастрюли Жрицей Судзаку.       - Терпеть не могу собак! - поджав губы, отрезал Нурико, отходя от Таски на добрые полметра, и там Третий Хранитель случайно запнулся о стоящее в проходе между столами ведро для отходов, непонятно как тут оказавшееся. Странное содержимое полетело по полу во все стороны...       - Эт-то? Жареные окорочка? - удивленно уточнил Хото, разглядывая это нечто, подлетевшее к его дорогому тапку с загнутым носом, украшенному драгоценными камнями.       - Я бы даже сказал - обугленные окорочка! - заметил Нурико, скривившись. Миака же не растерялась и, подхватив с пола один из приготовленных неизвестным шеф-поваром окорочков - жаренные ведь - не сырые, - впилась зубами в мясо.       - М-м-м, сфедофно! - заявила она через пару мгновений, быстро откусывая снова.       Хотохори мигом бросился выдирать из зубов Миаки неизвестного происхождения обугленный окорок, крепко хватаясь пальцами за жирную кость. Но зубы у Жрицы были такие, что стоматологи тихо мечтали о суициде, а хватка - крепкой, словно у бультерьера, поэтому Император заскользил по полу, в тщетной попытке забрать "каку" у любимой девушки.       Видя, что светлейший Император Сайхитей aka Хотохори терпит крах, Нурико решил помочь, крепко хватая молодого мужчину за талию.       - Нурико-о! - от неожиданности дернулся Хото, однако хватки не ослабил. - Мы на кухне, но при дворе! И вообще - это некрасиво!       - А мясо жрать прямо с пола - красиво? - вставил свои пять копеек Таски, наблюдая за этой инсталляцией неизвестной этому миру "репки", сидя на колченогом высоком табурете.       Нурико же, чувствуя негласное одобрение, хорошенько закрепил руки на талии Хотохори, отмечая про себя, что талия у Императора тонкая, а халатик - приятный на ощупь.       - Па-аберегись! - взревел Таски, когда Третий Хранитель поднял вверх Сайхитея, который держал Миаку, намертво вгрызшуюся в окорок. Окорок же, в свою очередь, обиженно дрожал от сильных рук милашки Нурико, который теперь умудрился держать сию инсталляцию одной рукой, второй ловко подпоясывая сползающий халатец. - Левее, слышь! Левее их, а то о дверку как расхерячатся!       Нурико послушно подвинул руку со своей драгоценной ношей чуть левее, да вот силушки не рассчитал, как обычно: Миака с окороком в зубах и вцепившийся в девушку Хотохори полетели прямо на дверь кладовой, в которой повара хранили съестные припасы. Дверь при столкновении с твердым лбом Жрицы Судзаку с грохотом распахнулась, и парень с девушкой полетели к темноту прямо на мешки с рисом. Миаке повезло - она приземлилась на что-то мягкое и ойкнувшее, а вот Хото ударился о полку и на него сверху посыпались луковицы.       - Обунай, но да! - пискляво воскликнула темнота, и мягкий фиолетовый купол накрыл Императора, спасая Его Величество от осадков в виде лука.       - Э-э-э, Титири, ты, что ли, там? - щелкнул выключателем Таски.       Увиденная картина заставила удивленно моргнуть даже почти всегда спокойного внутренне Нурико - полупридушенный маг лежал прямо под подмявшей его девушкой и, неловко высвободив руку, направлял воткнутый в мешок риса рядом с ним посох в сторону Хотохори.       Титири между тем вставать не спешил и с самым благочестивым лицом взирал на друзей, что так внезапно побеспокоили его в таком странном, но от того еще более укромном месте.       - Титири, Таски, Титири, но да! - подтвердил догадку Хранитель и поерзал на чем-то мягком.       - Рис? Это модно так сейчас? - загадочно поинтересовался Нурико, подходя к друзьям и пальчиком тыкая холщовый бок первого мешка.       - Это фку-уфно! - прочавкала Миака, которая уже успела слезть с Титири и теперь игриво хрумкала сухим рисом, проколупав дырку прямо в мешке и щедро рассыпая при этом крупу во все стороны. - Ой, а фде Ефо Фесифестфо?       - Буду вам всем премного благодарен, если вы лишите меня этого аромата лука, что никак не вяжется с моим внутренним состоянием... - раздался со стороны полок благодушный низкий голос, и компания дружно бросилась поднимать и отряхивать Хотохори.       - Изгваздались вы, Вашество, - причитал Таски, то и дело бухая Сайхтея по спине ладонью.       - Волосы ваши спутались... Расчесать бы их! - мечтательно произнес Нурико, украдкой проводя по гладкому шелку богатой шевелюры.       - Вам Нурико свой халат потом одолжит! - благодушно заверила Императора Миака, отчего покраснели все, даже незнакомый с таким чувством, как смущение, Таски.       - Я потом над вами молитвочку почитаю, но да, - Титири как всегда заботился о моральной стороне дела, - и ваше "ти" мигом почистится от душка лукового. Но да. Да. Мягкие и вкрадчивые шаги привели к тому, что Хранители и Жрица Судзаку замолчали, прислушиваясь к источнику звука.       - Грабить идут! - заговорчески прошипел Нурико, жарко дыша в затылок Миаки.       - Бля буду, пацаны - облаву решать надо!       "Пацаны" отчего-то кивнули, даже Миака неуклюже мотнула головой. Все быстро расползлись по углам, словно те тараканы, лишь Хотохори призадумался, что ему-то оно вообще не нужно - прятаться-то в собственном дворце, но стадный инстинкт работал безотказно - Император проворно забился в щель между мешками, а Титири, что-то пробормотав, погасил разом все лампы.

***

      Пока Хранители шухерились в кладовой, в кухне зажегся свет и кто-то вполне себе уверенно принялся хозяйничать у шкафчиков и плиты.       - Неужели уже явились повара готовить завтрак? - громким шепотом поинтересовался Нурико, невзначай прижимаясь в темноте к кому-то - как ему казалось, это должен был быть Хотохори.       - Ты чего об меня трешься, а, педик?! - с болью в голосе возопил было Таски, но его рот плотно припечатала ладошка монаха:       - Да тише вы, но да! Услышат!       Миака не вняла призыву Титири и продолжала старательно хрумчать сухим рисом, как та мышь. Хотохори же тихонько прошептал в ответ на вопрос Нурико, голос его при этом раздался с той же стороны, что и хрумчание мико:       - Нет, не думаю. Для поваров еще слишком рано... Вот, Миака-чан, не нужно портить зубки... - Миака стала хрустеть чем-то посущественнее риса.       - Он что ее, луком, что ли, кормит? - хохотнул Таски.       - Я тоже люблю лу-ук! - кокетливо сообщил Нурико.       - Да замолчите ж вы, но да! - стук посоха по голове бандита красноречиво дал понять, что Титири явно сегодня не медитировал для успокоения энергии своей "ти".       - Я сейчас твой посох пополам сломаю! - громко возмутился бандит. Завязалась короткая борьба, которая прервалась лишь замечанием Нурико:       - Не ссорьтесь мальчики, и мне кажется, что пахнет блинчиками!       - Бли-инчики! - в восторге обомлела Миака, мягко опускаясь в услужливо подставленные руки Хотохори.       - Да какие нахрен блинчики?! - надрывался Таски, не особо внимая просьбе закрыть свой клыкастый рот. - Вы какого ляда свет выключили?       Нурико в темноте нащупал рыжую гриву и дружески потрепал ее. Паренек ожидал, что волосы бандита будут жесткими, однако грива была мягкой и даже шелковистой, что Третий Хранитель даже решил как-то выведать у этого оболтуса секрет ухода за волосами.       - Тасочка, свет мой, - проворковал Нурико, чувствуя, как бандита аж передергивает от столь сладкого обращения. - Птенчик! Ты ж сам, ирод ты такой невежественный, сказал, что "облава", вот мы и погасили весь свет!       Таски тяжело сглотнул, чувствуя, как лопается и без того слишком тонкая ниточка того, что при богатой фантазии можно было назвать его терпением.       - В темноте души страхи наши выход свой находят, но да, - задумчиво изрек Титири, прислушиваясь к звуку шипящего масла.       - Так Таски наш темноты боится кромешной? - хихикнул Нурико и, прочистив горло, провыл рыжему прямо в ухо: - Бу-у! Я - дикий мо-онстр!       Генро от неожиданности аж подпрыгнул, чертыхнувшись и больно стукнувшись макушкой о полку.       - Бли-инчики... - снова пробормотала Миака, которая, полуприкрыв глаза, уже почти в голодном обмороке лежала на руках Второго Хранителя, и взволнованный Хотохори решительно пресек зарождающуюся драку комично прозвучавшим повелением:       - На запах, друзья мои! - аки полководец, Сайхитей сиял решительностью даже в кромешной темноте. - Миаку-чан вернет мне только еда!       Нога уверенно шагнула в кромку света, и тут же величественная фигура Хото застыла - у плиты стоял Тамахоме в переднике кухарки и, напевая про себя песню про бедняков, мастерски подбрасывал блинчики на сковороде.       - Слышь, это че - неудобно теперь, да? - чересчур громким шепотом пробормотал беспардонный Генро, за что получил удар сразу с двух сторон.