***
Том вдохнул свежий утренний воздух и застегнул молнию на куртке, несмотря на то, что сейчас было начало августа, в Лондоне по утрам было достаточно прохладно. Мужчина на минуту застыл на пороге собственного дома, размышляя, куда бы направиться, а затем проверил, хорошо ли заперта входная дверь, и только потом легко сбежал по ступеням. Через несколько часов его ждал обратный рейс в Белфаст и до этого времени Хиддлстон хотел насладиться прогулкой по любимому городу, по которому успел соскучиться. И подумать хоть о чём–то, что не касалось съёмок, встреч с фанатами, походами по разным теле-шоу и иже с ними. Побыть наедине с собой, не ощущая назойливого внимания со стороны. Нет, Тому безумно нравилась его работа. Нравилось играть, пропуская через себя чужие судьбы, чувствуя себя то королём, ведущим на бой тысячи людей, то хитрым богом обмана, которому не достаёт отцовской любви, то офицером, обещавшим мальчику позаботиться о его коне. Ему нравилось раздавать автографы, обнимать и пожимать руки фанатам, которые своей бешеной энергетикой и любовью заставляли его сердце биться быстрее под действием попавшего в кровь адреналина. Но иногда случалось так, что актёру хотелось отдохнуть от всей этой шумихи, а может, даже пожить жизнью обычного человека. Приходить по вечерам домой после трудового дня в какой–нибудь компании, обнимать любимую жену, гладить по голове своего ребёнка (неважно, мальчика или девочку). И главное, знать, что его ждут. Не мать, не сестры, не Люк, а именно они – его маленькая, дружная семья. Томас тряхнул головой и улыбнулся - видимо, последние мысли были навеяны свадьбой Рика – причиной, по которой он вырвался со съёмок на пару дней (благо, сцены, которые были назначены на это время, не требовали его непосредственного участия). Рик Рокстон был одним из его лучших друзей и человеком весьма решительным. Пару месяцев назад, когда они праздновали его помолвку с обворожительной брюнеткой Джессикой, Рик голосом, не обещающим ничего хорошего, сообщил Томасу, что если он посмеет не явиться на свадьбу, то схлопочет по первое число. Томас дал слово явиться на это торжественное событие, параллельно раздумывая о том, как вписать его в свой загруженный график. Вписать получилось, и вчера он произносил поздравительную речь шафера, танцевал с хорошенькой подругой невесты и надеялся, что фото со свадьбы не попадут в Сеть. Бередить воображение фанатов совместными снимками со счастливой невестой в ослепительно белом платье не хотелось. А ещё не хотелось, чтобы слова друга: «Дружище, когда уже настанет моя очередь быть шафером? Поторопись, время идёт» не вызывали у него такую волну противоречивых чувств и желаний. Хиддлстон хотел бы последовать совету друга, но… Этих самых «но» было предостаточно. Начиная от непрекращающихся съёмок и заканчивая отсутствием «той самой». От дальнейшего размышления на данную тему Томаса отвлекли. Девушка сделала пару неуклюжих па, повернулась вокруг своей оси и открыла глаза. Стоило её взгляду остановиться на Томе, как лицо незнакомки начала заливать краска смущения.***
Катя не заметила, когда в наушниках вместо любимой классической музыки зазвучали задорные песенки не менее любимых корейских айдолов. Она просто в один момент начала подпевать парням из «DBSK», а потом и танцевать, предварительно убедившись, что на неё никто не смотрит. Девушка почти закончила рисунок и не прочь была размяться после того, как просидела около часа на одном месте, не меняя положения. Так что, песня «Mirotic» пришлась как нельзя кстати. Заволжская не учла лишь одного: если сейчас за ней никто не наблюдает, это не означает, что так будет и в будущем. Поэтому, когда девушка увидела мужчину, с удивлением и толикой неверия глядящего на неё, застывшую в нелепой позе, Катя ощутила, как жгучая волна стыда окатила её с ног до головы. Надо же было так опозориться! И как же теперь поступить? Сделать вид, что ничего особенного не случилось и, насвистывая, направиться к лавочке за своими вещами, а затем убраться отсюда на максимально возможной скорости? Или начать извиняться? Решение помогла принять обезоруживающая улыбка, появившаяся на губах у незнакомца. - Обычно мне аплодируют, – нарочито будничным тоном сообщила Катя, стараясь унять рвущийся из груди смех. Чувство стыда исчезло. Появилось непреодолимое желание посмеяться над этой курьёзной ситуацией. Реакция мужчины не заставила себя ждать: он захлопал, заставив Катю в свою очередь округлить глаза от удивления. Девушка думала, что после фразы, сказанной ею, невольный свидетель её позора развернётся и уйдёт, не произнеся ни слова. Ну, или надменно сообщит, что аплодировать было нечему. Или начнёт смеяться. В последнем случае Катя присоединилась бы к нему. А он захлопал. - Спасибо, - Екатерина поклонилась и, силясь сохранить лицо, подошла к скамье. Тут её и пробрал смех. Девушка упала на скамью, безудержно хохоча. Краем глаза, она заметила, что незнакомец, который по её прикидкам, должен был принять её за сумасшедшую и убегать от неё, сверкая пятками, последовал её примеру и тоже рассмеялся. - Простите, если напугала. Обычно в присутствии посторонних я стараюсь держать себя в руках, – Сказала девушка, когда приступ смеха закончился. Тыльной стороной ладони она вытирала слёзы, выступившие на глазах. - Вы не напугали. Вы продлили мне жизнь и подняли настроение. Спасибо. – Мужчина приблизился, и Кате, внимательно наблюдавшей за его действиями, он показался знакомым. Определённо, она где–то его уже видела. Только вот где? - Не за что. Обращайтесь, – предложила Катя и подвинулась, освобождая место собеседнику. – Присаживайтесь. Она полагала, что мужчине после смехомарафона захочется сесть. Но ошибалась. Незнакомец вновь улыбнулся и покачал головой. - Не хочу мешать вам. - Спокойный голос, а во взгляде промелькнуло что–то похожее на нежелание, чтобы мешали именно ему. Или докучали. Или… Катя наконец узнала этого человека. - Вы мне не мешаете, мистер Хиддлстон. Более того, торжественно клянусь, что не буду мешать вам, если вы останетесь. Вы же не просто так пришли именно в это местечко, ведь так? Как бы там ни было, я не собираюсь просить автограф, не полезу к вам с объятиями и ещё Бог знает с чем. Даже и не надейтесь. Последнее было сказано с лукавой улыбкой, блуждающей на губах у девушки, которая вновь взялась за карандаш. Альбом опять уютно устроился на её коленях.***
По-хорошему, ему нужно было уйти. Просто попрощаться, развернуться и уйти. В конце концов в это утро Том не собирался обзаводиться компанией, а наоборот хотел насладиться одиночеством, любуясь на Вестминстерский дворец. Да и эта странная девушка приводила его в замешательство. Танец, неудержимый смех, а затем и неожиданное признание заставили его чувствовать себя не в своей тарелке, хотя он и вёл себя при этом как истинный джентльмен, стараясь сделать так, чтобы леди не чувствовала себя неловко. Хотя незнакомка, кажется, ничуть не смущалась. Если только в самом начале, когда наткнулась на него взглядом. Сейчас же она безмятежно расположилась на скамье, старательно рисуя что-то на альбомном листе и, казалось, совсем забыв о его присутствии. Хиддлстон ещё раз испытующе посмотрел на девушку, а затем присел на скамью. Как-никак, она обещала не делать ничего из ряда вон выходящего. Любоваться окружающими видами и продолжать свои размышления по поводу семейных уз у Томаса положительно не получалось. Может, пропал весь настрой, а может, мешала эта маленькая представительница прекрасного пола, которая склонилась в три погибели над своим альбомом и лишь иногда отрывала от него взгляд, чтобы посмотреть на высящийся на противоположном берегу дворец. При этом на её приятном личике появлялось очень знакомое актёру выражение. Девушка просто-напросто выпала из этой реальности, с головой погрузившись в работу. Томасу нравились такие люди. Немножко сумасшедшие, одержимые тем, чем они занимаются. Стремящиеся довести всё до совершенства. Да что там говорить, он и сам был таким. И теперь он не мог оторвать глаз от незнакомки, ловя каждый её жест. В Томасе проснулась та его часть, которая часами могла наблюдать за мимикой и движениями людей, набираясь опыта. Та часть, которая запрячет все эти новые впечатления глубоко в свою сокровищницу, а затем при необходимости воспользуется ими для оттачивания собственного мастерства. Возможно, в будущем ему придётся сыграть талантливого художника. В том, что девушка, делившая с ним скамейку, именно талантливая художница, а не какой–нибудь любитель, напрасно марающий бумагу, Том не сомневался. Вестминстерский дворец, появившийся на белом листе бумаги, был прекрасен и совсем незначительно отличался от оригинала. - У вас отлично получается! – вырвалось у Тома, прежде чем он успел себя остановить. Кажется, он только что нарушил их негласный обет безмолвия. Девушка подняла на него слегка затуманенный взгляд: - Спасибо. По правде говоря, над рисунком ещё работать и работать, но мне очень приятна ваша похвала, мистер Хиддлстон. - Думаю, что после увиденного мною, вы можете называть меня Томом, - произнёс двусмысленную фразу мужчина, параллельно раздумывая о том, какого чёрта он делает. Флирт с новой знакомой ни в коем разе не входил в его планы. – Мисс?.. - Кейт, – девушка наконец закрыла альбом и отложила его в сторону. – Зовите меня Кейт.