Привет, Синичка!

Ещё никогда Маша не ждала свой день рождения так, как в этот раз. Будучи маленькой, она, как и все дети, не придавала значения ходу времени, поэтому об этой дате не думала вовсе. Затем, став чуть постарше, уяснила главную мысль: это было особенное событие, повторяющееся раз в году, когда можно было попросить родных о чём угодно. И надеяться, что они это исполнят. В качестве подарка. И вот теперь, когда детство осталось позади и разумение Маши прояснилось и окрепло, когда в нём ширилось и росло желание получить особенный сюрприз, от просьб о котором у родных давным-давно опухли уши, она ожидала этого дня как никогда прежде. Нет, ей неведом был эгоизм, заставляющий требовать от родных того, чего не существовало в природе. Она вообще была скромницей и совершенно не требовательной в отношении даров. Но в жизни каждого человека когда-нибудь наступает момент, когда хочется получить особенный подарок. Именно такая пора и наступила в судьбе Маши. И, надо сказать, всё -абсолютно всё -сходилось для его осуществления. Поэтому, ложась вечером спать, Маша мечтала, как проснётся утром и увидит... Нет, не куклу в яркой коробке, не дорогую косметику на трюмо, не висящие на стуле новые джинсы, не скутер на улице под окном, а... осуществление своей мечты, которая заключалась в... Вообще-то Маша мечтательница, как и все. Тем более она пребывала в том возрасте, когда грёзы составляли часть её жизни. Ну, да, когда ты полностью зависим и ограничен в возможностях, мечтать -это всё, что остаётся. Мечтать о внимании, о душевной теплоте, о надёжности верного друга. И о концерте любимой группы "Thirty Seconds to Mars"-безумно интересных ребят, решивших в рамках нового тура посетить и её родной город. Правда, такая идея не нашла отзыва у её родных. Они яро сопротивлялись, называли такую затею огромной глупостью и советовали сидеть дома. Тем более, что билеты стоили немалых денег, выделить которые из семейного бюджета было совсем непросто. Но по счастливому стечению обстоятельств время тура группы припадало на Машин день рождения, что позволяло ей надеяться на этот грандиозный подарок. Тем более, что накануне на данную тему с родителями состоялся разговор, в результате которого отец многозначительно заметил: "Посмотрим". Что ж, пусть глядят. В оба. А Маша тем временем уже думала о том, как запрыгает наутро от счастья. И вот это утро наступило -интересно и необычно -и немало позабавило её. Вместо привычного "Подъём!" её вкрадчиво разбудил тихий голос мамы, мягко вторгшийся в тонкий утренний сон. -Маша, -проговаривал он осторожно. -Просыпайся, дочка. Всё ещё пребывая в объятиях Морфея, Маша сильнее вжала в подушку нос, сумев промымрить: -Ну, мам, ну, ещё чуть-чуть. -Задержишься на минуту -и пропустишь важное сообщение от судьбы. Что за бред с утра пораньше? Мама на то и мама: всегда подкидывает загадки, над которыми затем приходится ломать голову весь день. Она знает, как Маша их любит, вот и использует по назначению, развивая юный интеллект. Но каким бы любознательным этот интеллект ни был, а он тоже любил подрыхнуть и не напрягаться в ранний час. -Ну, и где она его мне оставила? -открыла один глаз Маша. -В телефоне? В твиттере? По скайпу? Или, может быть, в ночном горшке? -В реале. И напоминает, кстати, о нём ежедневно. Но мы его вспоминаем, в основном, раз в году. Задорно улыбаясь, мама умолкла, давая понять, что загадку полностью загадала и теперь ждёт ответа, и Маша, сладко зевнув, открыла глаза. Улыбающееся мамино лицо, за ним -такой же сияющий отец, державший в руках что-то. Что за непонятки она услыхала? Что вообще происходит? И почему ей не дали подольше поспать? Маша едва успела напрячь проснувшуюся извилину, как дверь распахнулась, и её старший брат Юрка -голый, в одних боксёрах, с носками в руках -ввалился к ней в спальню. -Ну, и где она? -загорланил он во весь голос и, плюхнувшись на кровать, принялся тормошить Машу за горло. -Где наша именинница? Дайте-ка я её потаскаю! -Юра! -засмеялась мама. -Вот обормот! Ты всю загадку испортил! И потом, именинников за уши таскают, а не душат за горло. -Одно другому не мешает. Раз именинница, значит всё стерпит. Даже мои носки. -Юрка-а, -смеялась Маша, -твои носки парализуют мой мозг. А мне ещё сообщение разгадывать. -Какое ещё сообщение? -От судьбы. Юрка опешил и, скорчив недоуменную рожу, поглядел на родных. -Вы чё, упоролись? Какое ещё сообщение от судьбы? -Какой же ты непонятливый, Юрка, -с лёгкой улыбкой произнесла мама. -У Маши сегодня день рожденья. Следовательно, судьба её извещает о том, что она на целый год повзрослела. -Да? -он наигранно вытаращил глаза, словно для него это была грандиозная новость, а затем опять принялся тормошить сестру. -Ну, и сколько же тебе исполнилось, старушка? -Пят-над...ад...ай!...дцать. -О-ого! -Юрка сделал глаза ещё более идиотские, чем раньше. -Слушай, Машенция, древнейшее ты создание, люди столько не живут. Как же ты до таких лет-то дотянула? Хотя можешь не отвечать: я сейчас исправлю эту ошибку. -А-а-ай! Ма-а-ма-а! Убери от меня этого голого папуаса, не то следующее сообщение от моей судьбы будет посме-ертны-ым! -А награда от неё тоже будет? -не сдавался тот. -К примеру, орден "Пала жертвой вонючих носков"? -И памятник "Была сестрой ненормального бра-ата-а-а". -Юрий! -окликнул его отец. -Прекрати трясти сестру! И пойди оденься. Негоже тебе, взрослому парню, в одних труселях перед ней красоваться. -Пусть привыкает, -с видом знатока прокряхтел тот. -Скоро она будет оценивать мужчин исключительно в обнажённом виде. -Вот оболтус! -заметил отец, ставя на журнальный столик торт с зажжёнными свечами. -Лучше давай спой для Маши поздравительную песню, которую готовил. -О, да! -оживился тот и, демонстративно прочистив горло, вдруг забуянил: -Как на Чудо-Юдины именины Испекли пирог из глины... -Юра! -мама со смехом шлёпнула его затылку, -Ты что, палёного парафина обнюхался? Что ты поёшь? -Ой, прости, прости. Давай ещё раз, -и он опять запел: -С днём рожденья тебя... -Форменный обормот! -и, улыбаясь, папа обратился к Маше: -Ну, дочка, загадай желание и задуй свечи. Маша не верила этому бреду. Сей ритуал повторялся из года в год с неизменным результатом. А вернее, с отсутствием его. Поэтому принимать его всерьёз было сродни уверовать в деда Мороза: Маша давно вышла из этого возраста. -Пап, ты считаешь меня маленькой, что ли? Любые желания должны быть организованы кем-то, поэтому они не исполняются сами по себе. -А ты загадай и попробуй, -подкинула реплику мама. -Глупости! У меня есть одно сокровенное желание, о котором все вы хорошо знаете. И о котором я вас давно прошу. Лучше скажите, что на этот раз вы решили осуществить его. Мама с отцом переглянулись -как-то странно и напряжённо, отчего по нервам Маши противно поползло недоброе подозрение. Что-то неладное, видимо, учуял и Юрка, потому как непонимающе сверлил родителей глазами, в глубине которых к озорству примешивалась серьёзная настороженность. -Э-э,... Машуль, ты же знаешь, как мы тебя любим, -начал было издали отец. -И при других обстоятельствах мы бы сделали тебе такой подарок. Но... не теперь. Маша ощутила, как по жилам устремился неприятный холодок, норовящий достичь сердца, и мысленно поставила перед ним преграду. Постой! Погоди! Отчаиваться рано. Быть может, родные просто её разводят, чтобы тем самым увеличить грядущую затем радость. -Почему? -спросила она как можно спокойнее. -Я не стану юлить и скажу прямо, -серьёзный вид отца свидетельствовал о том, что он нисколько не шутит и что вся эта ситуация ему явно не по душе. -Билеты на твоих Марсов стоят немало, и мне полмесяца пахать надо, чтобы ты эти деньги спустила за час. Но дело не в этом. Пятнадцать лет бывает лишь раз в жизни, и я для тебя бы не поскупился, -сам был молод и знаю, что это такое. Но, к сожалению, я не миллионер. И, дав тебе нужную сумму, я не буду иметь возможности оплатить кредит и коммунальные услуги. А главное, финансировать учёбу Юрки. Понимаешь меня? Маша, конечно же, понимала. Вот только сердце её в этот момент зарыдало. И ему, в общем-то, было неважно, какие доводы тут наводились: они были важны для мозга, а не для него. Не оправдавшиеся чаяния, обманутые надежды перечеркнули всю идиллию праздничного дня, и Машу снова охватил безысходный вакуум, как если бы она вдруг очутилась в пустыне. Она часто ощущала эту пустоту вокруг себя -мерзкую, неуютно-липкую, давящую на мозг и напоминающую о себе регулярно: на уроках, дома, в общении с братом... Какая-то неизведанная сила -мощная, жаждущая утоления, заставляющая пребывать в постоянном поиске чего-то -жила у неё внутри. И не просто жила, а росла, бурлила, развивалась, наполняя её до краёв и, не найдя угождения, отступала. С тем, чтобы затем нахлынуть опять. Но с ещё большей мощью. И от этого Маша чувствовала себя неуютно. -А кроме того, -подкинула реплику мама, -мы уже сто раз об этом говорили. Эта затея -огромная глупость: увидеть их концерт ты можешь и в интернете. К тому же отпускать тебя на него одну небезопасно. Ведь там будет такая толчея, что от тебя останутся рожки да ножки, -вон ты какая худенькая у нас. Так что забудь об этом. Вот станешь взрослой, тогда поступай, как знаешь, а пока.. Взрослой. Уже давно в Машу вкралось подозрение, что этот мир создан только для взрослых, а для детей в нём места нет. Будучи маленькой, она этого не замечала: потребности были не те. Но вот сейчас всё больше осознавала, что всё упирается в возраст. Была бы постарше -разрешили бы гулять подольше, отпускали бы в поездку одну, доверили бы важную серьёзную тайну. А так... Ну, как после этого не верить, что в мире взрослых всё понятнее и проще? Как не завидовать им в том, что они сами хозяева свой жизни: как хотят так и поступают? Эх, если бы она вдруг стала взрослой! Ей, наконец, бы удалось избавиться от укоренившихся устоев, от недалёких ровесников, действующих на нервы, от подросткового максимализма и вытекающих из него проблем. Она бы, в конце концов, стала полностью свободной. Насколько бы легче была её жизнь! -А пока включай своё сопло и сифонь на свечи, -как-то вкрадчиво подкинул Юрка, стараясь разрядить обстановку. По его поникшему виду было видно, что такая развязка ему тоже давалась нелегко. -Зря мы их с отцом, купили, что ли? Маша скользнула по нему жалобным взглядом, перевела его на родителей и, боясь разреветься, опустила глаза. Напрасно она ждала от этого дня чуда, напрасно считала его особенным: он ничем не отличался от других. И даже, напротив, в каком-то смысле был хуже, потому как послужил поводом надеяться на что-то, чего затем не оправдал. Так зачем ей этот торт со своими свечами -всего лишь красивая упаковка на коробке с повседневным дерьмом? Проглотив удушливый ком, подкативший к горлу, Маша сделала глубокий вдох и решительно поднялась. -Мне пора в школу, -голос ей звучал как-то отрешённо и на удивление спокойно. -Вы не могли бы выйти? Мне переодеться нужно. Родные опешили, не ожидая такого. Раскричись Маша, расплачься, закатай истерику, и они бы знали, как вести себя дальше. Но эта ледяная сдержанность (и как она только удалась Маше?) обезоруживала их. Они опять переглянулись между собой и растерянно похлопали глазами. -Маш, ты что, обиделась, что ли? -послышался голос мамы. До чего же глупый вопрос! Почему в подобных ситуациях всегда спрашивают именно это? Дело ведь не в обиде. Вряд ли можно обижаться на человека, который объяснил все причины -разумные, кстати, -заставляющие поступать его именно так. Но это не защищает от отчаяния, наваливающегося с такой силой, что первое время даже трудно дышать. А Маше было трудно. Очень. Потом, когда всколыхнувшиеся чувства немного осядут, а разум привыкнет к мысли, что чуда не случилось, -она уже знала это, -отчаяние отступит, оставив по себе осадок уныния и досады. А пока, вот в эту самую минуту, ей просто хотелось завыть от душевной боли. И, боясь не сдержаться, она стремилась остаться одна. -Нет, -шепнула она такую же бестолковую фразу, служившую такой же глупой отмазкой. -Всё нормально. Мне действительно нужно собираться. Не хочу опоздать. Всё ещё озадаченные, но, видимо, утешающие себя этим ответом, родные тихонько вышли, а Маша, подойдя к окну, уставилась в даль. Где-то там, в стенах соседних домов в эту самую минуту кипела взрослая жизнь -полная, интересная, насыщенная. И, конечно же, свободная. И кто-то уже выскочил из своего подъезда, торопливо направляясь в сторону троллейбусной остановки с намерением добраться до места работы; кто-то, вооружившись авоськой, спешил в магазин; а кто-то, встретив знакомого, отбросил все дела и, стоя на тротуаре, радостно беседовал с ним. И кто ему что-то скажет? Он взрослый: как хочет, так себя и ведёт! А тут хочешь-не хочешь надо переться в школу. Завистливо поглядывая на треплющихся за окном прохожих, Маша снова глубоко вздохнула и уже стала расстёгивать пижаму, как услыхала манерное покашливание за спиной. Вздрогнув, она обернулась и увидела у порога Юрку. -Маш, подожди, -немного виновато промымрил он, -я ещё не ушёл. -Почему? Боксёрами за дверной косяк зацепился? Будучи известным шутником, при других обстоятельствах он не упустил бы возможности ответить что-нибудь в этом роде. Но сейчас он смотрел на сестру с сожалеющей серьёзностью, всем своим видом давая понять, что ему было не до шуток. -Мне очень жаль, что всё так получилось, -подошёл ближе он. -Я почему-то был уверен, что родители всё же раскошелятся. Маша вновь ощутила зашевелившееся внутри отчаяние, от которого пыталась отвлечься, и, нетерпеливо передёрнув плечом, произнесла: -Да ладно. Тебе-то что? -Я чувствую себя виноватым. Если бы не я, вернее, не моя учёба, они, может, и нашли бы нужную сумму. -Не думаю: кроме твоей учёбы у них много других выплат. А доход небольшой. Что поделать, билеты у Марсов действительно дороги... Хотя у других групп намного дороже. -Послушай, Машенция, у меня есть немного карманных денег. Их, конечно, мало, но всё же. -Они мне не помогут, Юр. Мне всё равно нечем добавить. А если бы и было, -толку? Меня бы всё равно на концерт не пустили, потому как опасаются за мою жизнь. -Но день рождения без подарков -это не дело. -А у меня есть подарок, -и Маша кивнула в сторону стола. -Глупый торт собственной персоной. Вон красуется огнями, как рождественская ель. -Да, но... Знаешь, у меня есть ещё один подарок, -и Юрий извлёк из ладони каучуковый шнурок, на котором красовалась подвеска непонятно -замысловатой формы. -Что это? -Индейский амулет. Я купил его у одного мужичка в подземном переходе. Он был весь такой в перьях, как вождь индейцев. На шее -ожерелье из зубов. Может, из своих, выбитых по пьяни, я не знаю. Он утверждал, что является шаманом какого-то древнего племени и его атрибуты обладают волшебством. -И эта штуковина, стало быть, тоже обладает неведомой силой? -Ещё бы. Иначе я бы её не купил. Вождь утверждал, что хозяин амулета обязательно изведает на себе эту силу и это поможет ему понять важные истины. Ну, и фантазии у её братца! Он без небылиц прожить не может. И надо же додуматься до такого! -Юр, где ты начитался такой ерунды? -Чего? -чуть обижено протянул Юрка. -Я говорю тебе правду. А книжек, ты знаешь, я не читаю. -А, ну да, -согласилась Маша. -Ты в своей жизни всего одну-единственную книжицу и прочёл. Да и та инструкцией к электрочайнику оказалась. -А мне и этого хватило. Зато я живу, как все: радуюсь, веселюсь, общаюсь, -и Юрка стрельнул в сестру из глаз лучащимся озорством, -И не повёрнут на Марсах, как некоторые. -Ах, ты...! Машина рожица тотчас исчезла из поля видимости -так молниеносно быстро, что в воздухе даже вспорхнули её русые прядки. И в тот же миг в физиономию брата с кровати прилетела мягкая подушка. -Ты же говорил, они тебе тоже нравятся! -старалась придавить её посильнее Маша. -Я лгал, как последняя сволочь, -шальные бесенята в его взоре и рвущийся наружу смех, который он сдерживал с огромным трудом, подтверждали его дурашливость. -"Thirty Seconds to Mars" -это полный отстой, а братья Лето -ушлёпки. Вот если бы ты слушала Иосифа Кобзона или Юрия Шатунова, на худой конец... -Мне и Юрия Сенецкого вполне хватает. Вот он притащился не пойми зачем, стоит тут в чём мать родила и нагло меня дразнит. -Что значит "не пойми зачем"? Я по очень нужному делу пришёл: поздравить сестру с днём рожденья. Юрка пытался ещё что-то добавить, однако Маша придавила подушку посильней. Прокричать столь толстый барьер оказалось делом нехитрым, и сквозь него просочилось лишь сдавленное бормотанье. -Что ты там лопочешь, прохвост? -Я говорю, если ты меня задушишь, то не получишь сюрприз, -и он потряс в воздухе амулетом. -И не вкусишь настоящего волшебства. Маша готова была рассмеяться. Какое ещё волшебство? Ей не пять лет, чтобы верить этим сказкам. Да и жизнь -ежедневная, полная обид и разочарований -каждую минуту подтверждала, что давным-давно миновала пора приятных загадок и чудес. Но обижать братца ей не хотелось. К тому же, как говорила известная поговорка, подаренному коню в зубы не смотрят. Поэтому она подавила усмешку и, откинув подушку, произнесла: -Наденешь? Подобрав волосы, она повернулась к нему спиной и терпеливо подождала, пока он защёлкнет замочек, а затем со всех ног бросилась к зеркалу. -Ну как? -поинтересовался Юрий, видя, как сестра разглядывает своё отражение. -Ну... сказочной красавицей, конечно, я не стала, но не выросли рога на голове, и то уже хорошо. Юрка рассмеялся, подойдя сзади, обнял Машу за плечи и, чмокнув в макушку, направился к выходу. -Погоди немного, может, ближе к вечеру они ещё и прорежутся. А пока собирайся в школу. Мне тоже пора одеваться, -и, уже скрываясь за дверью, он проронил: -А свечи на торте всё же задуй. Он улизнул, а Маша, вновь поглядев на зеркальную гладь, провела рукой по амулету. Волшебство? Какая глупость! Хотя... доля правды, конечно же, в этом была. И этот подарок действительно был необычным. В том смысле, что делался по желанию сердца и от всей открытой чистой души. В наше время это была такая редкость, что вполне могла сойти за волшебство. На столике ожил будильник, и именинница встрепенулась. Что же она стоит? Ещё немного -и опоздает. И тогда начнётся тягомотный учительский зуд. Торопливо стянув пижаму, она так же быстро оделась, а затем принялась приводить в порядок волосы. Потрескивание пламени на свечах вплеталось в шуршащие звуки расчёски и, достигнув мозга, заставило Машу оторваться от своего занятия и уставиться на их отражение. Миниатюрные, в форме замысловатых завитков, они ярко полыхали над поверхностью торта, на котором начинал таять крем. И они способны исполнить её желание? Глупость. Несуразица. Полнейший бред. Ну, не верит она в это, хоть убейте! Как они -неодушевлённые, состоящие из цветного, но мёртвого парафина -могут сделать это? Да будь это так, люди бы их пачками покупали и загадывали бы желания каждый день. И вообще какой кретин это придумал? Явно тот, кто тупо верил в сказки или хотел заставить поверить в них других. Интересно, сколько лет ему было? Что он загадал над своим тортом в первый раз? Чтобы его озарило прозрение и он стал умнее? Любопытно, это желание осуществилось? Скорее всего, нет. Иначе этот глупый обряд так стойко бы не прижился. Тряхнув кудрями, Маша ощутила, как к возрастающему в душе скептицизму примешивается бурлящая в сердце злость. Злость на укоренившуюся в обществе традицию, дарующую эфемерные надежды и не исполняющую их. Нет, увольте! Хватит! Она уже понадеялась на осуществление упований. Причём там были замешаны живые люди, способные их реализовать. И что же? Вот сидит у разбитого корыта. Так неужто она поверит, будто это под силу каким-то дурацким свечам? Она не такая дура: на сей раз не поведётся. И если бы ей и вправду пришлось совершать этот ритуал, она бы загадала самое немыслимое желание. Такое, о котором потом не пришлось бы жалеть. К примеру... Расчёска вырвалась из рук Маши и со стуком упала на пол, отвлекая её от раздумий. Торопливо собрав волосы в тугой хвост, Маша ещё раз себя оглядела и, схватив школьную сумку, направилась к двери. Но, проходя мимо стола, всё же задержалась и оглянулась на горящие огоньки. Быть может, всё же стоит сделать это -задуть их? Хотя бы затем, чтобы окончательно не растаял крем? И дабы избежать пожара? -Ну, что ж, -шепнула она себе под нос, наклоняясь над свечами. -Раз уж вы здесь, тогда... Хочу, чтобы в моей жизни сегодня состоялся самый невероятный день! И, улыбнувшись свечам -едко, коварно, с колючим недоверием и с нескрываемой злобой, -Мария втянула в лёгкие воздух и всё же дунула на них.