Здравствуй. Ты меня не слышишь? Голос мой всё тише, тише, Память всё бледней. Кто-то встретит – не узнает, Отпечатком дня растает Тень среди огней. Мы кричим. Но нас не слышат. Голоса всё тише, тише. Всё слабее кровь. И развоплощенье ближе. …Я вас больше не увижу, Грёза дня, любовь… _______________ JAMIQUE
Два личных дела, два человека с безупречной службой... на первый взгляд. Но ему было достаточно лишь взглянуть на лицо сына, чтобы понять, что это не так. Мальчишка не проронил ни слова, желая защитить Восстание, но ему было, что скрывать. Люка пытал свой, один из этих двоих. А значит, у Сопротивления свой человек в имперской организации. И куда смотрит служба безопасности?! Хотя новые кадры взамен старых им не помешают. Возможно, это заставит их действовать эффективнее. Можно было бы, конечно, отдать следователей службе безопасности, дабы они на своей шкуре испытали собственные методы, вот только он сам хотел этим заняться. Это была не просто работа, не просто защита государства - это было личное, а личного у него не было очень давно. Очень скоро следователи будут доставлены на Исполнитель, и в этот раз он не будет осторожничать, выворачивая сознания. Они сами выбрали свою работу и судьбу. Никто не заставлял их предавать Империю. А пока на Эскаале за ними была установлена слежка. Что ж, ему будет чем заняться, когда он туда вернется. Вейдер пробежал глазами по отчету, понимая, что читает это уже не в первый раз. И в данный момент его, наверно, больше интересует нормальный сон, чем подозрительная активность пиратов где-то на дальних рубежах. Когда он в последний раз нормально спал? Он вымотался и устал, но у него впереди много работы. И это не только отчеты и инспекции. Проблемы были в сыне. Первой и самой незначительной были кошмары, из-за которых мальчишка метался во сне, сам не понимая, как выплескивает в Силу свою боль и страх. Юнец бы слишком ярким, чтобы можно было просто так закрыться. Интересно, каково было Палпатину находиться с ним рядом после Мустафара?! Он послал еще одну волну Силы, пытаясь успокоить Люка. Упрямство мальчишки было куда большей проблемой. Впрочем, жизнь рано или поздно научит его проявлять гибкость, причем в ближайшее время. От глупой верности Восстанию тоже есть панацея. Вот только Люк после всего вряд ли будет испытывать теплые чувства, но это не важно. Главное, чтоб мальчишка просто выжил в этой войне - а он, несмотря на свою упертость, жить хочет. Но самой главной проблемой был Император. И зная учителя, ему лучше не привязываться к собственному сыну. Оставив Люка в живых, Палпатин действовал исключительно в собственных интересах. Слишком долго второму человеку Империи было нечего терять, и его недовольство действиями учителя возрастало. А мальчишка может быть гарантом, что его отец и в дальнейшем будет послушным исполнителем воли Его Величества. И одаренность мальчишки тоже не ускользала от Сидиуса. Вейдеру самому хотелось бы научить сына Силе, это было бы интересно. Жизнь с появлением Люка стала заметно сложнее.***
Скайуокер отлично понимал, что у него лишь одна попытка на побег. И отлично понимал, что будет, если она окажется неудачной. То, что было в тюремной камере на Эскаале, ему еще милосердным покажется. Сейчас он понимал разницу между обычной смертью и мучительной, и знал, что первая - еще не самая худшая участь. Вчерашний поступок был действительно глупым. Хорошо еще, что Вейдер посчитал это просто прогулкой. И это еще раз напоминало ему, что очень скоро Главнокомандующему надоест с ним церемониться, и он начнет использовать другие средства, чтобы заставить его подчиниться. Средства, которые ему не понравятся. Но Исполнитель был слишком большим кораблем, и, будучи безоружным, ему отсюда не выбраться. Сейчас Люк был готов согласиться с Вейдером: если бы он был обучен использовать Силу, то шансов было бы больше. Хотя само согласие с ситхом уже казалось дурным знаком. Оставался только врач, который всегда заходил к нему как минимум дважды. И вновь белый халат, волосы, поседевшие раньше времени, серые водянистые глаза с красными прожилками от недосыпания. Внимательный взгляд. Люк покрепче сжал в руке кусок битого стекла. Он подобрал его после очередного спонтанного выброса Силы - на всякий случай. И вот теперь этот случай предоставился. - Люк, хорошо выглядите. Словно бы и не были в плену повстанцев. Скайуокер вздрогнул, сердце пропустило удар. Он никогда особо не прислушивался к словам этого человека, его не интересовали все эти медицинские термины. - Повстанцы? - переспросил он, чувствуя, что что-то пропустил. Его реакция явно смутила врача. - Люк, они конечно, изверги, но для вас все закончилось. "Да, закончилось", - подумал Люк. Значит, врачу солгали, будто бы Люка пытали люди из Альянса. Это было вполне ожидаемо. Но он чувствовал, что здесь что-то не так. Что-то изменилось, пока он сидел здесь. И единственный человек, который может что-либо прояснить, это Вейдер. Кусок стекла так и остался в руке, впиваясь в кожу. Капли крови упали на простыню, оставляя на ней алые пятна. Он быстро прикрыл ее одеялом. - Вы в безопасности, - сказал доктор, но Люк уже не слушал. "В безопасности", - усмехнулся Люк. Он чувствовал рядом давящее присутствие ситха и понимал: бежать бесполезно, все попытки напрасны. Вейдер находился слишком близко.***
*** Ситх решил заглянуть к сыну перед отлетом. Хотел просто проверить его состояние. Мальчишка уже действительно неплохо выглядел. Врач выполнил свою работу. Люк сидел на кровати и, обхватив колени руками, бесцельно смотрел в угол. - Да уж, а вы не никогда не лжете. - И когда я врал? - поинтересовался ситх. А мальчишке тяжело в этой клетке, и неуемную энергию девать все же куда-то надо. А у него сейчас банально не было времени. По большому счету, заглядывать к сыну не стоило, он и так чувствовал его присутствие в Силе. - Вы сказали доктору, что меня пытали повстанцы. Вейдер усмехнулся под маской. Сына это задело. Идеализируем Восстание? Что ж, пора разобраться с лишними иллюзиями - Для доктора это было вполне правдоподобно. Он и не такое видел. Мальчишка злился. - Они никогда… Ситх смотрел на сына и философски задумался: если Люк похож на него своим упрямством, то каково же Палпатину с ним самим? - Ты хочешь сказать, они никогда и людей не убивали? А Звезда смерти? Да, я знаю, что это был ты. Мальчишка побледнел. Наверно, понял, что за это полагалось бы с ним сделать. - И как? Почувствовал ваши светлые методы? Ощутил, что чувствуешь, когда убиваешь? Мальчишка сглотнул, несомненно, вспомнив этот страх и ужас, и дикий пронзительный крик тысяч людей, огонь, разрывающий тело на части, и внезапную убийственную тишину. - А Альдераан? -синие глаза упорно сверлили ситха. Вейдер вновь усмехнулся: а сын не собирался сдаваться. Альдеран, несомненно, больное место Империи. Он до последнего не верил, что угроза Таркина реальна. Как этот идиот мог додуматься испытывать «Звезду Смерти» в центральной системе? Чем он думал, отдавая подобный приказ? О чем думал Император, доверяя такое оружие этому идиоту? О чем вообще думал Учитель, когда создавал это оружие?! Желание придушить Таркина тогда было почти непреодолимым! Впрочем, ему нечего переживать: Таркина убил его сын, уничтожив вместе со станцией. Он еще раз глянул на светловолосого мальчишку. А ему, оказывается, есть за что его поблагодарить. Вот только вместе с Таркиным погибло много имперских военных. - Альдераану не стоило помогать мятежникам, - ответил Вейдер. Сам же ситх считал, что достаточно было публичной казни Бейла Органы. Одна жизнь вместо целой планеты. Но Люку знать этого не следовало. - Ты никогда не задумывался, что бывает из-за Сопротивления? Например, у генерала, чей дом взорвали, чтобы вы скрылись, погиб единственный сын. Он, кстати, до сих пор жаждет твоей смерти. Судя по реакции сына, ему было далеко не все равно. Что ж, хорошо, что мальчишка не был фанатичным повстанцем. - И сейчас я его отлично понимаю, - просто сказал ситх. - Как отец. Мальчишка вновь вздрогнул при упоминании этого слова. Похоже, донести простую мысль, что Вейдер пытается ему помочь, будет очень сложно. - Но Империя убивает… - Война - это всегда кровь и смерть, - бросил Вейдер. - Но позволь же узнать, зачем Империи убивать невинных людей? Ты действительно так наивно веришь в свое светлое Восстание? Которое, тем не менее, бросило товарища в плену. Мальчишка молчал, стараясь не давать ему повода перевернуть его аргументы. Но все же не выдержал: - Верю. Интересно, в кого у мальчишки это дикое упрямство? Не может же быть, что в него. - Настолько, что молчал о том, что тебя пытал человек из Сопротивления? Скайуокер задергался. - И хотел убить в процессе, чтоб его не раскрыли? И после всего ты веришь Восстанию? Что ж, подумал ситх, раз сегодня мальчишка обвинил его во лжи, значит хочет знать правду. Вейдеру надоело быть гуманным и терпеливым. - И как же твой драгоценный Альянс отнесется к нашему родству, сын? Вот этого Скайуокер явно не ожидал. - Неужели не использует против меня? Мальчишку было так просто читать, как открытую книгу. Все страхи, все планы были написаны на лице. - Ты ведь надеешься соврать им после побега. Впрочем, сбежать мальчишке не удастся. У штурмовиков в отношении него приказ особый: стрелять парализующим зарядом. Так что даже вреда не будет, максимум гордость пострадает. - И ты обвиняешь меня во лжи?! Я ведь сказал тебе правду еще в самом начале, при первом нашем с тобой разговоре, помнишь? Ты сказал, что не хочешь иметь ничего общего с такой Империей. Я же возразил, что уже имеешь. Мальчишка начал смутно догадываться. - И врач искренне верит в сказанную ему ложь, в то, что он лечит имперского агента. А очень скоро в это поверит и твое Восстание. Мальчишка задрожал. Страх и ужас были отчетливо видны в синих глазах. - Они не… - Они поверят. Я говорил тебе, что ты много спал, ты многого не помнишь. Прошло две недели, Люк, после того как я забрал тебя с Эскаала. Время не на твоей стороне, сын. Ужас переходил в отчаяние. Больно, Люк? Но так надо. Потому что это единственный путь. - Тебе некуда бежать, - просто произнес он, подводя итог. - Так что придется привыкать к Империи. - Я тебя ненавижу! - крикнул ему сын, пылая в Силе. Он лишь усмехнулся. Мальчишке не понять, что он делает. Он никогда не проходил через то, что пережил сам Вейдер. - Пожалуйста, ненавидь. Мне от этого ни холодно ни жарко. Зато в живых останешься. Последняя фраза до сына явно не дошла. Освещение замерцало. - Когда вернусь, надо будет тобой заняться. Ему уже надоела эта бесконтрольность использования Силы. Он спокойно вышел из комнаты, оставляя мальчишку наедине с его отчаянием. Ему надо было заняться делами. Он включил датапад, чтобы вновь сверится с данными, но все же прислушивался к Силе. У мальчишки не осталось сил бороться: ему уже не за что сражаться. В конце концов Вейдер решил отправиться на запланированную инспекцию. Наблюдать за агонией чувств сына было ни к чему. Ничего, скоро окончательно смирится и успокоится. Может, надо было сделать так с самого начала?***
*** Люк обессиленно упал на кровать. Все было кончено. Он бессмысленно хватался за мираж, за глупую попытку сбежать, а бежать было некуда. Его прошлое безвозвратно стерто. Скайуокер закрыл глаза и прикусил губу, сжимая руки в кулаки, до крови царапая ногтями кожу. «Я твой отец», - сказал Вейдер и посчитал, что вправе разрушить его жизнь. Глупо было надеяться, что его спасут. Что Соло вдруг распахнет дверь, усмехнется, отвесит какую-нибудь саркастическую фразочку о его умении вляпываться и находить себе врагов, вытащит его отсюда, и они умчатся на "Тысячелетнем Соколе" под шквальный огонь имперских орудий. И он, как прежде, обнимется с Леей, Чуи стиснет его в крепких объятиях, а С3ПО будет опять нести что-то пессимистичное и суетиться. Но Люк знал: не будет этого сумасшедшего спасения. А даже если и будет, то, как жить с тем, через что он прошел? Осталась бы только ложь, тяжким грузом лежащая на его плечах. Секрет, грызущий его, о котором следовало молчать. А он и так не любил ложь. Бежать действительно было некуда. А он устал, смертельно устал. Устал от давления Вейдера, от кошмаров, от которых был не в силах проснуться, приговоренный все время видеть этот ужас. Вновь и вновь прокручивать в голове каждую сцену. Это сводило с ума. У него не был сил бороться, он уже просто не хотел. Для чего? Чтобы еще раз во сне услышать спокойный голос Рована, вновь активирующего пыточного дроида?! Для того, чтобы все же увидеть когда-нибудь друзей, которые назовут его предателем?! Или для того, чтобы позволить Вейдеру и дальше играть своей жизнью?! «Я твой отец», - сказал Вейдер, стерев всю его жизнь, все его прошлое. Все его мечты об отце, его друзей в Альянсе. Теперь, впервые после смерти дяди и тети, он по-настоящему одинок. «Почему он вообще еще жив?» - стучало в висках. Наверно, для того, чтоб Вейдер еще что-то узнал о Сопротивлении. Люк ненавидел Рована и желал ему смерти, вот только сколько тот потянет за собой людей? А у Вейдера появится отличная возможность узнать про Альянс. «Так что придется привыкать к Империи», - сказал ситх. Вот только Люк этого хотел меньше всего. «Когда вернусь, надо будет тобой заняться», - эта фраза Вейдера нравилась ему еще меньше. Видно, ситху надоело действовать по-хорошему. Что, опять пытки? Он очень сомневался, что переживет еще одни. Люк сел на кровати, потянул на себя одеяло, открыв простыню. На белоснежной ткани алели пятна крови. «А надо ли ему переживать это еще раз?» Он потянулся за куском стекла, который спрятал под подушкой. Стекло переливалось на свету. В голове опять звучали слова Вейдера: «Зато в живых останешься». Он не удержался от усмешки. А нужна ли ему эта жизнь? Жизнь такой ценой? Что ж, у него есть последний шанс показать Вейдеру, что тот ошибся. Это было просто. Всего лишь провезти стеклом вдоль вены на руке. Одно резкое движение - просто надавить и провести. Сжать губы от боли. Всего лишь порез. Мелочь по сравнению с тем, что он пережил. Алая кровь побежала по руке. Провести осколком стекла по второй. Обессиленно лечь на кровать и уставиться в потолок. Он чувствовал, как кровь стекает с ран, пачкая простыню. Ему просто почему-то не хотелось это видеть. Хан бы усмехнулся и сказал, что это брезгливость пилота. Зря Соло раз за разом вытаскивал его задницу из проблем и спасал ему жизнь. Все его труды пошли прахом. Ему почему-то хотелось пить, но встать он уже не мог. Он чувствовал холод. Почему-то ему было холодно, и хотелось запутаться в одеяло, но сил на это уже не было. В глазах стало темнеть и, проваливаясь, в темноту, он с безразличием понял: наконец-то все закончилось.***
Серые стены, удобное кресло, датапад, какая-то информация, цифры. Обычная инспекция, ничего интересного. Просто работа. На сегодня работы у него предостаточно: скоро прибудут следователи с Эскаала. Ничего, подождут, гадая, что подготовил для ни Главнокомандующий. Впрочем, один из них вполне может догадаться. Что ж, будет возможность наказать того, кто совершил государственную измену и причинил столько вреда его сыну. Вот только он не понимал, что его беспокоило. Что-то мешало ему сосредоточиться на работе. Неужели на него так повлиял разговор с сыном? Глупо, он сказал лишь то, что должен был сказать. И тем не менее что-то было не так. Он прислушался к Силе. Мальчишка был совершенно спокоен. Никаких эмоций. Вот только его присутствие в Силе почему-то гасло. Его жизнь медленно таяла, по капле вытекая из измученного тела. Тихо, спокойно, безмолвно. Вейдер дрогнул. Немой крик завис в Силе. Медленное постепенное угасание было пугающим. Ситх попытался коснуться сознания сына. Боли не было. Впрочем, не было ничего, кроме безразличия, почему-то казавшегося чужим и жутким. Совершенно неестественным. И последнею мыслью сына было: «Наконец то все закончилось».