Двадцать четыре часа с Тоби

По пути назад в класс я продолжала обдумывать новые идеи побега из школы, которая на сегодня, кажется, решила стать нашей тюрьмой. В голову уже лезли мысли, достойные головы Тоби: высадить стекло в окне, выбить двери, пролезть в вентиляцию… Благо, я все же сохраняла здравомыслие, а потому умудрялась отметать такие думы даже в столь отчаянном положении. Если мы сбежим из школы таким образом, то только хуже себе сделаем: начнется разбирательство, нам сделают выговор, это скажется на моей репутации. Я уже молчу о том, что нас могут исключить! Тоби-то, может, это устраивает, а вот меня — совсем нет! Пиджак с камеры мы все-таки сняли. Оставлять его там было бессмысленно, все равно с камерой мы решили ничего больше не делать. А там вдруг нам все же придет в голову какая-нибудь гениальная идея, для которой как раз понадобится пиджак! Только пока что ни одна новая пришедшая в голову идея не казалась мне гениальной… Тоби шел рядом и напевал какую-то несуразную, но на удивление складную песенку о куриных котлетах. Мне в какой-то момент даже показалось, что эту песенку он придумал сам — кому адекватному вообще придет в голову сочинять песню о котлетах? А неадекватным такая тема для песни — в самый раз! Впрочем, сейчас такое послушать было даже забавно. Отвлекало от невеселых мыслей о том, что очередной наш гениальный план побега пошел коту под хвост. Но вместе с тем, чем больше я слушала эту незамысловатую песенку, тем больше я думала о том, что было бы очень неплохо что-нибудь съесть. И к моменту, когда мы подошли обратно к двери класса, мой желудок уже вовсю урчал, кажется, копируя мелодию песенки Тоби. Нужно было подумать, что перекусить. Я принялась вспоминать: кажется, где-то в сумке должны быть сэндвичи. Я съела на все за обедом, парочка должна была еще оставаться. К тому же, на самом дне сумки лежит термос с чаем. Удачно я о нем вспомнила! Как раз горячий чай мне сейчас не помешал бы — он создаст уютное настроение, и я смогу отвлечься еще сильнее от грустных мыслей. Куриных котлет у меня с собой нет (а жаль), но сэндвичи с чаем — это тоже весьма неплохо. Я вошла в класс первой и уселась за парту, где меня дожидалась моя сумка. Порывшись там немного, отодвинув учебники и тетради, я извлекла коробочку с едой и термос. Поставив все это на парту, я бросила мимолетный взгляд на Тоби и хмыкнула. Он, наверное, тоже проголодался. Не то чтобы у меня проснулось желание как-нибудь трогательно о нем позаботиться, но все же… Он тут застрял вместе со мной. Он развлекал меня, как умел, он даже пытался помогать мне что-нибудь придумать (или, по крайней мере, пытался не мешать мне думать). Так что с моей стороны будет по-хамски не поделиться с ним сэндвичем. — Тоби, — взмахнула я рукой, и мой одноклассник отвлекся от рисования на доске чего-то, очень похожего на пресловутую Опу, которую он уже рисовал ранее. — Будешь? — я протянула в его сторону один из сэндвичей, завернутых в пергаментную бумагу. Учиха склонил голову набок, видимый в отверстие в маске глаз излучал любопытство. — А что тут у Лил-тян? — он неторопливо подошел ближе, наклоняя голову то так, то эдак, разглядывая бутерброд как какое-то диво дивное. — Не поспешишь — сама съем, — я закатила глаза и уже собралась убирать еду обратно в коробочку, как Тоби мигом оказался рядом со мной и взялся за мою руку. — Ого! — держа мою кисть одной рукой, другой он развернул бумагу и восторженно уставился на треугольный сэндвич, между кусочками хлеба в котором выглядывали оборочкой листья салата. — Лил-тян сама готовила? Я пожала плечами, удивляясь нелепости вопроса. Что сложного вообще в том, чтобы приготовить бутерброд? — Сама, — ответ я все же дала, вместе с сэндвичем, который Тоби после моего ответа просто выдернул у меня из рук. Заполучив еду, он предусмотрительно отвернулся и со слышным на весь класс удовольствием зачавкал. Я отследила его движения внимательным взглядом. Все-таки… мне было интересно, почему он прячет свое лицо под маской. До этого дня я задумывалась об этом только мельком, не придавая этому большого значения — мало ли какие у зажиточных людей причуды? Ему в маске, видать, позволяют ходить только потому, что у его папы есть деньги. Но сейчас я поймала себя на мысли, что сегодня все чаще, опять-таки, ловлю себя на мыслях о его маске и том, что под ней. Никогда не думала, что буду испытывать по этому поводу такой интерес. Тоби между тем слопал уже добрую половину сэндвича. Сквозь причмокивания слышалось разнообразное нахваливание кушанья: — Ай да Лил-тян, ай да хозяюшка! Вкусно! Хорошая жена из Лил-тян выйдет! На фразе про жену я сначала нахмурилась… а затем просто улыбнулась, глядя в парту. В конце концов, это и правда звучало забавно. Все эти стереотипы о том, что хорошая жена должна обязательно вкусно готовить… Почему-то тянуло ответить в такой же веселой манере о том, какими качествами должен обладать хороший муж, но этот порыв я сдержала. А то сейчас Тоби еще заведет разговор совсем не в ту сторону… Потом мне свою репутацию придется восстанавливать до самого выпускного! Я налила себе чаю и, сдержанно поблагодарив Тоби за комплименты в адрес моего бутербродного искусства, принялась за свой сэндвич. Учихе я отдала тот, что с беконом и помидорами, мне же остался с лососем и авокадо. Было в самом деле вкусно. Хоть что-то радовало в этой всей невеселой ситуации со школой. Пусть мы оказались здесь заперты, но у нас была вкусная еда. И горячий чай. Я уже собралась предложить Тоби чаю, когда заметила, что он роется в своем рюкзаке, что-то последовательно выкладывая оттуда на парту. Я присмотрелась: на парте постепенно увеличивалась горка разнообразных шоколадных батончиков — с кокосовой начинкой, с клубничной, с арахисом… Невольно облизнувшись, я позавидовала: у меня с собой сладостей уже не было — свои я съела на большой перемене. И немного разозлилась на Тоби: надо же, у него самого запасов еды такая куча, а он умял в первую очередь мой сэндвич! И даже не предложил мне что-то из его запасов! И именно тогда, когда я об этом подумала, на мою парту плюхнулись, рассыпавшись по ней, все шоколадные батончики, что Тоби достал из портфеля. Сам парень возвышался над партой, явно улыбался под маской и был определенно очень доволен собой. — Лил-тян любит сладкое к чаю? — спросил он интригующим тоном. Я растерянно проморгалась. Я, конечно, надеялась, что он чем-то со мной поделится, но не ожидала, что он притащит ко мне на парту все свои запасы, сделав, так сказать, «общий стол». И явно не была готова к этому, так как все еще жевала свой лососевый сэндвич. — Люблю, — наконец ответила я, — только я еще с основным блюдом не закончила, — я покосилась на оставшуюся часть бутерброда и вздохнула. — Салатика бы еще… — У Тоби есть! — просиял одноклассник. — У Тоби много чего есть! Он снова метнулся к рюкзаку и под мой недоумевающий взгляд достал оттуда коробочку с бенто. «А неплохо запасся, — мелькнуло у меня в голове. — Будто заранее готовился ночевать в школе». Вскоре на поверхность моей парты приземлилась и емкость с бенто Тоби. Он с какой-то церемонностью ее открыл и продемонстрировал мне содержимое. Там оказался овощной салат — как раз как я хотела, — а также немного риса и две котлеты. Я надеялась, что куриные, ведь у меня из головы все не шла та песенка, которую Тоби напевал по пути к классу. Очень хотелось куриных котлет! Глядя на то, что Учиха прямо-таки светится ожиданием того, что я что-то попробую, я потянулась к вилке, лежащей в отделении для палочек и салфеток. Палочки пусть остаются хозяину обеда. Я, как иностранка, к вилке достаточно привычная. Вообще удивительно, что у него еще и вилка оказалась — обычно в таких коробочках у одноклассников я видела только палочки. — Можно? — все же спросила я — скорее из вежливости, ведь и так было понятно, что Тоби меня угощает. Он закивал так активно, что мне показалось, что маска с его лица вот-вот слетит. Потому следила я за его движениями очень пристально. — Хорошо, — произнесла я, когда он закончил серию своих энергичных кивков. Набирая на вилку салата, я улыбнулась и свободной рукой поправила волосы, возвращая на нужное место съехавшую заколку. — Спасибо. — Все для Лил-тян! — сияющим тоном ответил Тоби. — Моя мама тоже вкусно готовит! — он присел напротив меня, и, взявшись за палочки, принялся поглощать рис. Я попробовала: и правда, все было очень вкусно. Котлеты действительно оказались куриными. Видимо, поэтому Тоби и сочинил песенку именно про эти котлеты — знал, что у него в бенто лежит парочка таких. Я даже решилась попросить его узнать у матери рецепт этих котлет и передать потом мне. Догадывалась я, конечно, что он забудет, но… вдруг все-таки спросит? Когда мы перешли к сладкому и чаю, Тоби неожиданно вскочил со стула. Приняв очередную пафосную позу под мой недоумевающий взгляд, он произнес с очень знающим видом: — Тоби придумал! Я удивленно приподняла брови, а потом с надеждой спросила: — Как нам отсюда выбраться? — Нет, — к моему разочарованию, произнес Учиха. И, пройдясь по классу, просто щелкнул выключателем. — Так будет романтичнее! Помещение погрузилось в полумрак, где бликами и отсветами на стенах, доске, потолке, партах плясал свет фонарей за окном. Луна тоже привносила в этот танец разных оттенков света свои лучи — бело-голубые, таинственные и удивительные. Все же… романтичной я бы эту атмосферу все равно не назвала. Но она была уютной. Определенно.