Зима

Тишину квартиры прорезает резкий звонок в дверь. Всё также кутаясь в плед и дрожа всем телом, подхожу и открываю. Стас стоит на пороге и настороженно смотрит на меня. - Привет, - выговариваю я, получается почему-то очень тихо. - Проходи, - я отступаю вглубь коридора, пропуская его. Заходит, закрывает дверь. Стою в двух шагах, не знаю, что говорить дальше. Жар уступает место место ознобу. А щёки горят. Он снимает пальто и снова вопросительно смотрит на меня. Обычно он более разговорчив. Я ждала каких-нибудь издевательских шуток. Но вместо этого он спрашивает: - Ир, что происходит? Пожимаю плечами. Правду сказать - ни в жизнь. Хотя в чём эта правда-то? В том, что я позвонила ненавистному мне человеку, только чтобы почувствовать себя не одинокой в этот пятничный вечер? Почувствовать, что я кому-то нужна? И забыть про то, что это будет лишь фарсом. - Да мне что-то... как-то, - начинаю я. - Где сын? - перебивает он. Думает, что-то с Сашкой. В секунду ощущаю переполнившую меня благодарность к нему. Несмотря на нашу вечную грызню, он всегда готов помочь... Парадокс. - Он у мамы, с ним нормально всё. Это мне... - снова пытаюсь объясниться, но тут в глазах темнеет, я, пошатываясь, хватаюсь за ручку шкафа, но Стас подхватывает меня. - Тихо-тихо. Ну что же вы, Ирина Сергевна, пить-то меньше надо... Ну вот и издевательские шутки начались. Мы сидим на моей кухне, на столе - открытая бутылка коньяка. Кажется, он всё понял, потому что больше ни о чём не спрашивал. Сам привёл меня на кухню, сам нашёл где-то бутылку... Мы молча выпили. Терпкий запах алкоголя наполнил кухню, лимончика не хватает... Эта янтарная бутылка скрасила мой вечер, как я не додумалась до этого раньше? Надо было просто напиться в хлам и забыть обо всём, а вместо этого я позвонила Карпову. Хотя где-то глубоко в подсознании бьётся мысль о том, что дело совсем не в бутылке... Мы сидим так уже полчаса, я по большей части молчу, он иногда говорит что-нибудь... незначительное по сути, но такое важное для меня сейчас. - Ты почему Глухарёву не позвонила? - всё-таки спрашивает он. Пожимаю плечами. Сложно объяснить. Мне кажется, что он не понял бы меня сейчас. Странно, ведь мы столько лет вместе. Но он бы начал шутить, говорить всякие глупости, а мне нужно совсем не это. Стас знает, что мне нужно. Я всё ещё молчала, но все эти мысли наверно отразились на моём лице, потому что он неотрывно смотрел мне в глаза, внимательно меня изучая. Я вздохнула и виновато улыбнулась. Жалость к себе накрыла меня, горло сдавило железным кольцом и показалось, что я сейчас заплачу. Нет, только не перед этим человеком... Хотя он и так уже всё знает обо мне. А сегодняшний вечер дополнил все его знания, теперь он знает ещё и что у меня на душе. Глаза на мокром месте, да что со мной такое, чёрт возьми?! - Зимина, не вздумай реветь, тебе не по статусу. Не по статусу. К чёрту этот статус, я женщина. Я просто женщина. Почему это никто не берёт в расчёт? Но ведь я так сама хотела. Я хотела, чтобы все считали меня сильной, я хотела быть для них как сталь. И вот теперь мне даже плакать "не по статусу". Вглядываюсь в его лицо. Всё ещё буравит меня взглядом, но сейчас он выглядит совсем по-другому. Нет привычной насмешки во взгляде, он не хмурится, не злится, просто спокойно смотрит на меня. Сложно представить, что этого человека боятся без исключения все в отделе. И я тоже. - Долго будешь меня рассматривать? - слышу его голос и быстро опускаю взгляд. - Заканчивай свой мысленный монолог и поговори со мной. Иначе зачем я сюда примчался посреди ночи? Примчался... Становится тепло от этих слов. Или это от коньяка?.. Бред какой-то. - Да что же это со мной?.. - проговариваю я, потирая лоб пальцами. Слышу скрежет ножек стула по полу - Стас придвигается ближе, наклоняется, чтобы видеть моё лицо, и тихо говорит: - Ир, мы два одиночества. Так всегда было и так всегда будет. И дело не в том, что у тебя есть кто-то, есть сын... или что у меня кто-то есть. Дело в нас и в нашем отношении к работе. Мы слишком сильны и слишком любим независимость. Мы дошли до этого сами. И теперь нужно уметь мириться с этой ситуацией. Никто нам в этом не поможет, только мы сами. Всегда сами.