Осколки

      Куроко Тецуя исчез.       Фантома не существовало.       Его измученный дух дрейфовал на поверхности злой реальности между явью и сном.       Физически он лежал рядом с прилежно собранной кучей веток и равномерно пропекался на солнце. Тецуя плохо переносил жару, еще хуже — тренировки во время этой жары, тем более в лесу. Вспоминал он об этом только, когда было уже поздно.       В тот момент, когда Тецуя уже был одной ногой в цветущем дзеном саду с парящими гладкими валунами и низкими баскетбольными кольцами, солнце вдруг перестало жарить прямыми лучами. Щелчок затвора камеры заставил вернуться в реальный мир. Он соизволил приоткрыть один глаз и установить козырек из ладони. Аомине загородил солнце. В руках у него был мобильник, а на лице подозрительно довольное выражение.       — Зачем ты это делаешь? — приподнявшись на локтях, сонно спросил Куроко.       — Собираю валюту для Сацукиленда.       — Мне стоит спросить, сколько моих фотографий ты уже продал Момои-сан? — потянувшись, спросил Куроко, не интересуясь ответом.       — Нет, — подумав, ответил Аомине, сделав подсчеты в уме.       — У нее этих фотографий уже больше, чем собственных.       — Ага, — зевая согласился Дайки. — Целая коробка.       — Это уже странно.       — Ты это мне говоришь? Она однажды меня чуть из окна своей комнаты не выкинула, когда я эту коробку достал. — Он сунул руки в карманы шорт и, ухмыляясь, смотрел на Тецую. — Чего прячешься?       — Я не прячусь. Меня просто не видно.       — Я знаю, когда ты прячешься, а когда тебя «просто не видно», — разбил его надежды Аомине.       Куроко задержал взгляд на Дайки. Светлая футболка оттеняла загар еще больше. Наглая ухмылка являла собой всю суть Аомине: дерзкий, наглый, дикий. Влажные волосы торчали в разные стороны — опять устроил себе душ из бутылки, не иначе. Выглядел он расслабленно, словно не было изматывающей дистанции в попытке догнать Акаши. Хотя может именно это соперничество его и расслабляло. В какой-то момент в голову Куроко пришло понимание, почему Дайки так любит соревноваться с Акаши: зачастую он просто не может его догнать. Дайки проигрывает даже выкладываясь полностью, не сбавляя темпа, без необходимости играть в полсилы.       Солнце в самом пике сияло прямо над головой Аомине так, словно это сам Дайки светился. Куроко блекло усмехнулся. Точно, самое настоящее солнце. Раньше оно было мягче, теперь Куроко знал, что греться под его лучами может быть болезненно. Аомине из тех людей, которые словно рождены, чтобы смотреть на всех сверху вниз. Он выглядел таким довольным собой, что Тецуе захотелось свалить его на землю. Рядом. Ему полезно спускаться с небес на землю, но двигаться было откровенно лень.       — Что? — фыркнул Дайки, что-то поймав в его глазах.       — Я перегрелся, — поставил диагноз Куроко, напомнив себе, что так пялиться на людей вообще-то неприлично.       — Тогда надо тебя оттащить в тень. — Дайки оглянулся по сторонам. — Пошли.       — Никуда не пойду, — отказался Тецуя, снова откинувшись на спину.       — Не иди. — Дайки ухмыльнулся, подцепил его за ногу и потащил за собой.       — Не трогай меня. — Куроко вцепился в ветки ближайшего куста, как будто Аомине могло это остановить. — Я разваливаюсь.       — Не ной, — бросил Дайки через плечо, таща его куда-то в чащу. Куроко мысленно ругался, когда под футболку забирался лесной мусор, и пытался хоть за что-то уцепиться.       — Ладно, я понял, — сделав вывод, что таким образом он на место прибудет в весьма печальном состоянии, согласился Куроко.       — Сразу бы так, — отпустил его Дайки и, только дождавшись, когда тот поднимется, пошел дальше.       — Аомине-кун. — Смирившись со своей участью, Куроко все же соизволил подняться на ноги, перед этим профилактически пнув Аомине. Кроме того, отпускать куда-то Аомине чревато последствиями, и лучше уж он будет соучастником очередной дурной идеи, чем пострадавшим от нее. — Не забывай, что спишь ты со мной в одной палатке.       — Да ты вырубишься с первыми звездами, — насмешливо выдал Дайки, не оглянувшись, намекая, что спящий Куроко ему не страшен. — Я слышу воду, спорим, там что-нибудь интересное водится.       — Не-е-ет.

***

      — Нас потеряют, — оглядываясь, беспокоился Куроко, продираясь сквозь кусты следом за Аомине.       — Не-а. Когда я пошел за тобой, Акаши воспитывал Кисе.       — Думаешь, с ним все в порядке?       Аомине хотел сказать, что с Кисе всегда все в порядке, и вообще у него быстрая регенерация, но прекрасно понял, кого имеет в виду Куроко. Ему самому было интересно, что с Акаши не так. Он вроде воспитывает, ругается, а все равно как-то неубедительно. Если Акаши злится всерьез, то в его мертвую зону живым вообще лучше не заходить.       — У капитана в голове обитают две личности, — Дайки наглядности ради постучал пальцем себе по виску. — К нему вообще понятие «в порядке» неприменимо. Может, у него депрессия так проявляется? Первое поражение за семнадцать лет всё-таки.       — Думаешь, временное явление?       — Надеюсь. Мне наш шизанутый капитан больше нравится. Так что, тебе лучше выйти на площадку, когда он решит взять реванш, иначе я тому спортзалу не завидую.       — Придумаю что-нибудь.       — Что ты придумаешь? — снова завел пластинку Дайки. — Тебя выперли из команды.       — Ты мог бы быть немного тактичнее, — бесстрастно заметил Куроко и похвалил себя за то, что его выпад Аомине почти не задел. Дело привычки.       — Мог бы, — согласился Дайки, отодвигая раскидистые лапы елей и пропуская низкорослого парня вперед. — Разучился за годы знакомства с тобой.       — Не знал, что у тебя был такой талант.       — О, — протянул он, резко развернувшись, и навис над Куроко, заставив того прижаться к ели. — Я знаю кое-кого, у кого вообще дохрена талантов.       — Аомине-кун? — настороженно позвал Тецуя, уже порываясь проверить его температуру.       — У меня.       — Фух, — выдохнул тот. — Я начал волноваться.       Аомине усмехнулся, но Тецую так из ловушки и не отпустил, испытывающий огонь в глазах требовал ответа.       — Аомине-кун, спроси у меня об этом через пару дней. Не хочу сейчас думать, хорошо? Хотя думаю, ты прав, Акаши-куну не понравится играть против Сейрин не в полной комплектации. Они живыми с площадки не выйдут, — иронично улыбнулся Куроко, думая о том, что как-то неправильно записывать свою команду в проигравшие еще до предполагаемого матча, но он правда так думал. Куроко чудом удалось вырвать у Ракудзан тот мяч, и половину его удачи составляла ошибка Сейджуро. — Может быть все-таки подумаю над переводом.       — Ты ведь не переведешься в Кайдзе? — с чего-то спросил Аомине.       — Зачем мне в Кайдзё? — недоуменно ответил Куроко. — Я думал про Туусен, там невысокий проходной бал.       — Так, просто спросил, — отмахнулся тот, возвращаясь к своему маршруту. — Ты не можешь постоянно бегать из школы в школу, доказывая, что ты прав.       — Я никому ничего не хочу доказывать, — серьезно парировал Куроко и был предельно честен. — Но я буду играть хоть с Хайдзаки-куном, если он сможет брать мои пасы.       — Хайдзаки тебя ненавидит.       — Не больше, чем Кисе-куна, — пожал плечами Куроко. — Зато он любит выигрывать. Так что, не так важно, что он обо мне думает.       — Ты же не серьезно, — резко обернулся Дайки так, что Куроко едва в него не врезался.       Куроко не ответил, он сам не знал ответа на этот вопрос. Про Хайдзаки он, конечно, переборщил, но в целом…       — Это не твой баскетбол, — уверенно заявил Дайки.       Тецуя уже хотел спросить, почему все говорят ему, какой ему нужен стиль игры, как все слова вылетели из головы. Он глядел за спину Аомине.       — Осторожно, — предупредил идущего вперед спиной друга Куроко, увидев уступ за ним.       Аомине запнулся и, чертыхаясь, перевалился через преграду, на миг исчезнув из его поля зрения.       — Дай-Дайки-кун! — Куроко рухнул на колени перед обрывом: Дайки внизу сидел на земле, потирая затылок, и сердито шипел. Везучий придурок свалился почти с двухметрового обрыва и отделался только шишкой на голове. — Ты мог себе что-нибудь сломать!       — Я… все в порядке. — Он так же сидя огляделся, а подняв взгляд на Куроко, усмехнулся так, как обычно делал на матчах.       — Знаешь, твоя испуганная моська стоила моего полета. Давай сюда.       Тецуя наградил Дайки взглядом а-ля: «Ты совсем идиот?».       — Сам ты идиот, — без труда прочитав его взгляд, огрызнулся Аомине. — Я пострадавшая сторона и требую компании.       Куроко неуверенно оглянулся назад, в ту сторону, где предположительно должен был располагаться их лагерь. Подумал о том, какую шумиху поднимет Кисе, как разозлится Акаши и как все скопом пойдут сюда, потому что просто ждать скучно. Тецуя тряхнул головой. Нет, так не пойдет. Главное успеть вернуться до того, как выйдет отведенное время для отсутствия, по мнению Акаши.       — Эй, я серьезно, — перестал скалиться Аомине и зажмурился, шипя себе под нос, попытавшись встать. — Помоги подняться.       — Ногу повредил? — в равнодушном голосе проскользнули нотки обеспокоенности, что по меркам Куроко почти равнялось панике.       — Похоже растянул, — неохотно проговорил Аомине. — Мидорима опять будет нудеть полдня.       Тецуя вдохнул и, зацепившись пальцами за край обрыва, аккуратно спрыгнул вниз.       — Ты этого уже не услышишь, не переживай. Акаши-кун съест тебя за безалаберность.       — Я жесткий, он об меня зубы сломает.       — Я уверен, что от тебя и несварение можно заработать, — поделился подозрениями Куроко, — но, думаю, Акаши-куна и это не остановит.       Тецуя осмотрелся. Каменные валуны вокруг, покрытые мхом, долина с неравномерной поверхностью и таблички с указателем, как подняться обратно не наблюдалось. Глядя на попытки Аомине опереться на поврежденную ногу, Тецуя только едва заметно качнул головой. Кажется, он понял, с чего Аомине вчера так всполошился, когда Сацуки соврала ему о травме Куроко. Мысль о том, что Дайки вдруг перестанет играть в баскетбол, в голове не укладывалась, не помещалась и всячески упиралась лапами на попытки ее затолкать в голову. Тецуя поднырнул под руку Дайки.       — Обопрись на меня, Аомине-кун, — предложил он. Тот почти безропотно согласился. То ли ему действительно было так больно, то ли перед Тецуей было не так стыдно проявлять элементарную слабость. — Тебе компресс холодный нужен. Где там твоя вода?       — Там, — кивнул Дайки на заросли впереди.       Тецуя вздохнул. Надо было просто позвать подмогу.

***

      — Там что-то есть, — поделился находкой Тецуя. Аомине повернулся в ту же сторону, куда вглядывался Куроко. Белая футболка Дайки была свернута, смочена и прилежно прижата к лодыжке. Вообще-то у реки было немного свежее и идти куда-то в заросли не было никакого желания, но любопытство, как известно, штука упрямая. Аомине героически поднялся сам, приложив все усилия, чтобы даже не поморщиться. Тецуе оставалось только вздыхать, и то, про себя.       Старые строения без поддержки людей подгнили и сдались под напором сорняков. Пол был то здесь, то там изъеден сыростью. Запах подгнившего дерева и духоты заполнял помещение. Старое оборудование покрылось плотной рыжей коркой коррозии. Было похоже на то, что съезжали отсюда в спешке. Только очень давно.       — Похоже на какую-то казарму, — предположил Аомине.       — Скорее на тренировочный лагерь, — поправил Куроко. — В Тейко такая же планировка была.       — А я о чём? Думаешь, у них тоже психованный капитан был? — усмехался Аомине, глядя в потолок.       Куроко проследил за его взглядом и тоже не удержался от смешка. В потолке торчал походный топорик.       — Надо было всё-таки взять остальных с собой, — распинывая мусор под ногами, сказал Дайки. — Здесь фильм ужасов снимать можно. С Акаши в главной роли.       — Если Акаши-кун будет в главной роли, это будет уже не фильм, а компромат. Хочешь напугать Кисе-куна? — думал вслух Куроко. Во всяком случае, Сацуки здесь точно бы понравилось.       — Сдался мне Кисе.       — Кого тогда? Момои-сан? Тогда тем более не стоит.       — Это еще почему?       — Получишь от нее, и Кисе-кун ей поможет. А потом ещё и от Акаши-куна влетит, — и подумав добавил: — И от меня.       — О-го, какая забота. Ты же не проникся ее «Тецу — мой парень».       — Аомине-кун ревнует Момои-сан, — хитро щурясь, поделился подозрениями Куроко. Не то чтобы действительно так считая — он знал, что Дайки относится к ней, как к доставучей сестре — скорее просто подначивая. Реакция Аомине на такие заявления его всегда забавляла.       — Да кому она на фиг сдалась. — Он забросил мокрую футболку себе на плечо. — И между прочим, учится она в моей школе.       — А ходит на тренировочные матчи Сейрин чаще, чем на матчи своей команды.       — Она шпионит за Сейрин.       — В Сейрин не за кем шпионить, Кагами-куна она уже изучила вдоль и поперек.       — Спорим, когда мы вернемся, что она первым ко мне подойдет.       — Ты собрался спорить на Момои-сан? Это отвратительно, — а потом уверенно добавил: — Как будто ты ей сильно нужен.       — Посмотрим.       Куроко только хмыкнул себе под нос.       — Встань туда, — ткнул пальцем Аомине куда-то наверх.       — Зачем? — спросил Тецуя, заглядывая на лестницу ведущую на второй этаж. Выглядела она не очень надежно.       — Ты в обстановку вписываешься, — усмехнулся тот.       — Знаешь, Аомине-кун, я вспомнил, про какую казарму ты говорил.       — Да ну?       — Угу, вспомнил один инди-хоррор, в который мы с тобой играли, там дело было на заброшенной военной базе.       — Хоррор, да? — повторил на автомате Дайки, уже не так уверенно оглядываясь по сторонам, словно ожидал неожиданного появления скриммеров.       На самом деле здесь сейчас было не то чтобы страшно, скорее жутковато от мысли, что может природа сделать с камнем.       — Серьезно, встань туда, я сейчас сделаю жуткую фотку.       — Я что, похож на прозрачный труп?       — Ты себя в зеркало видел? Бледный, как покойник.       — Здесь? — вздохнул Куроко, останавливаясь в темном проеме: окна в этом коридоре были забиты досками и свет не пропускали.       Иногда люди слишком буквально воспринимают его прозвище.       Свет с нижнего этажа лишь отчасти освещал его, на фото действительно казалось, что это не человек. Тецуя оттолкнул от себя болтающийся канат, прикрепленный к люку, потом дернул за него, с целью проверить крепко ли держится, и тут же пожалел. Раздался грохот, с потолка посыпалась пыль и щепки дерева, а из люка свалилось тело. Аомине испуганно вскрикнул, а Тецу, потакая своей природе, забился в самый темный угол, с трудом что-либо понимая, сердце стучало где-то в горле. На трупе была амуниция скалолаза, на которой он и повис вниз головой, зацепившись за люк. Бледное лицо застыло маской, а Куроко, прислушиваясь к нестройному мату Аомине, засмеялся, рассмотрев «покойника».       — Аомине-кун, это манекен, — нервно смеялся Куроко.       — Да твою мать! — Аомине поднялся на ноги, подошел к манекену на погрызенных мелкими животными креплениях и от души ему врезал. — Пошли нахрен отсюда!       На улице они обошли здание, смыли в реке с себя пыль. Аомине все еще ругался себе под нос, развлекая Тецую.       — Смотри, здесь еще и могила, — указал он на ближайшее дерево.       На дереве висел давно высохший поминальный венок и что-то было вырезано на стволе.       — У меня есть идея, — предложил Аомине. — Может, ты не будешь его откапывать?       Куроко дал ему пинка. Аомине увернулся и, перехватив Тецую за шею, свалил в реку. Куроко, зацепившись за загорелое запястье, потянул его за собой. После плескания в воде пришлось еще приводить одежду хоть в какой-то порядок, но Тецуя хотя бы почувствовал себя живым.       — О, вот эта штука подойдет, — обрадовался Аомине попавшемуся на глаза помятому котелку рядом с разгромленной оранжереей.       — Для чего? — подозрительно прищурился Тецуя, пытаясь выжать воду из шорт. — Хотя не говори. Я не хочу в этом участвовать.       — Уверен?       Куроко на это только согласно кивнул — «уверен».       — Посиди немного спокойно, — выдвинул Тецуя дельное предложение. — В самом деле же можешь травму заработать. Тебе на играх растяжений мало?       — Вот только ты мамочку не включай. Всё с моей ногой в порядке. С последней игры еще не восстановилась.       — Ты меня обманул.       — Я просто хотел, чтобы Тецу обо мне позаботился.       — Совсем дурак?       — Меня просто умиляет твое проявление обеспокоенности за мою жизнь.       — Ты… — Тецуя хмуро глянул на Аомине без слов выражая всё, что думал по этому поводу. Понять бы еще, что движет Аомине в такие моменты: нестандартное проявление чувства ответственности или просто желание поиздеваться над ближним. Хотя, зная Аомине, проще было предположить, что он просто выпендривается, и врач ему все-таки нужен, а жалости к себе он точно не переживет.       — Кто тебе сказал, что я вообще беспокоюсь?       — Спорим, что ты сейчас думаешь, что меня нужно загнать в клетку с врачами? — предположил Дайки, подхватил помятый котелок с пола и, старательно пытаясь не хромать, вышел из развалин под солнце.       «Он порой раздражает совсем не по тем причинам, по которым хочет», — подумал Куроко, но следом все же не пошел, решив осмотреться. Застарелый запах заброшенности - не самая плохая альтернатива поджаренному призраку. Зато нашелся повод себя похвалить. Прямо за заброшенным корпусом обнаружился некрутой подъем.       — Аомине-кун, я нашел дорогу.

***

      В лагерь они с прихрамывающим Аомине пришли вовремя: все спокойно занимались своими делами, и их никто еще не хватился.       Сацуки подлетела к Аомине и с размаху припечатала его полотенцем.       — Куда ты утащил Тет-куна?!       Дайки, выставив вперед руки, пятился от разгневанной девушки, а Тецуя пофыркивал, зажав тыльной стороной ладони рот, но все-таки не выдержал.       — Ха-ха, Аомине-кун, ты выиграл.       — Хватит ржать! — приблизился к ним Мидорима, сверкая линзами очков. — Дайте нам полчасика покоя, пока наш бес уснул.       — Акаши-кун спит?       — Даже рептилиям иногда надо греться на солнце, — удивил всех Аомине. — Терморегуляция такая хрень.       Куроко удивленно выгнул брови.       — Терморегуляция это…       — Я знаю, что это такое, — оборвал его Куроко. — Ты опять заснул под дискавери?       — Ты можешь в меня хоть чуть-чуть поверить?       — Я в тебя верю. На площадке. Только когда дело доходит до твоей учебы, на ум приходит только любимая фраза Акаши-куна.       — Которая? «Я абсолютен», «Знай свое место» или «Где мои ножницы»?       — Учеба — это не твое, Аомине-кун, — фыркнул против воли Куроко. — Смирись.       — Не горлань, Аомине, — предупредил его Шинтаро. — Разбудишь его — я тебя убью. Еще один забег сегодня я не вынесу.       — Да уймись ты уже! — воззвал к голосу разума подруги Дайки. — Тецу, сделай что-нибудь.       — Ты о чём, Аомине-кун?       — Тет-кун, с тобой точно все в порядке? — Сацуки так быстро переключилась на Куроко, что тот даже отпрянул от неожиданности. — Господи, что опять стряслось? Тебе нужно переодеться! Ты весь сгоришь на такой жаре, хочешь, я одолжу крем у Ки-куна?       — Спасибо, не стоит, — отказался Куроко, приглядываясь к Сацуки. — Замри, Момои-сан, — вдруг попросил он и, аккуратно забрав из ее рук раскладушку, прицелился и сделал снимок. — Бедняга, наверное спутала тебя с цветком.       Он показал Сацуки получившийся кадр: на голове в меру удивленной девушки умастилась яркая бабочка. Сацуки посмотрела на кадр, на Тецую, вмиг сравнялась цветом лица с волосами и, что-то пробормотав, куда-то убежала.       — Куроко опять сломал нам менеджера, — буркнул Мидорима.       — Я ничего не сказал.       — Не выпендривайся, — посоветовал, усмехнувшись, Аомине.

***

      — Мидорима-кун, мне нужна твоя помощь.       Мидорима вежливо вздрогнул, отдавая дань уважения репутации призрака, а потом вспомнил о своей и тут же изобразил высшую степень недоверия к любой идее Куроко.       — Чего тебе?       — Ты у нас единственный врач на мили вокруг.       — Что с тобой опять случилось?       — Не со мной. У Аомине-куна что-то с ногой.       — Что ты с ним сделал?       — Я? Ничего! Он упал.       Мидорима пару раз открывал и закрывал рот, не произнося ни звука. Оба приперлись в лагерь, как после дворовой драки: в пыли, взъерошенные, в мелких порезах и полураздетые. Подумав, Мидорима решил, что его это вообще не касается, пусть с ними Акаши мучается. Вчера он свой долг и.о. главы их маленького дурдома выполнил.       — Во-первых, я только прослушал курс первой помощи…       — У тебя сертификат волонтера.       — …во-вторых, Аомине драпанет, как только увидит у меня в руках аптечку. Он врачей как огня боится.       — Он их не боится, просто не любит.       — Ну, да.       — Ты же можешь определить серьезное это растяжение или как обычно.       — Да на Аомине как на собаке все заживает. — Мидорима наткнулся на обеспокоенный взгляд Куроко, и слова затерялись где-то на полпути к языку. — Ладно. Шину в случае необходимости я могу наложить, но кто его держать будет?       — Предоставь это мне.       Мидорима оглянулся на Сацуки на другом конце лагеря, она что-то защелкивала на мобильник, на Мурасакибару, уже установившему в центре лагеря полевую кухню, и понял, что идти на поводу у Куроко, идея, мягко говоря, неудачная.       Сацуки стояла у крутого склона и щелкала местность на телефон Акаши, выбрав функцию масштаба. Удобное приложение для подсчета расстояния.       — Что ты делаешь, Момои-чи? — позади прозвучал замученный, но все еще бодрый голос. Кисе скинул внушительный пучок сухих веток для костра.       — А, Ки-кун. — Она обернулась. — Делаю снимки, здесь очень красиво. Прямо как у нас в спортивном лагере Тейко.       — Рядом с Тейко была цивилизация. А так же куча насекомых, постоянная жара летом и проливные дожди осенью. Такой стресс для моей кожи!       — Скучаешь?       — Было здорово, — Кисе улыбнулся воспоминаниям. — Почти как сегодня. Хотя комаров размером с клубнику я бы исключил.       — Ради вас, мальчики, я готова терпеть даже птеродактилей, — рассмеялась Сацуки и доверительно устроила ладони на плечах Рёты. — Ки-кун, как думаешь, вы бы смогли снова играть в одной команде?       — Конечно! Мы столько всего перетерпели вместе. Третий год был… трудным, — Кисе вздрогнул от своих мыслей и тут же, словно встряхнувшись, улыбнулся во все тридцать два и обнял Сацуки. — А куда все подевались?       — Все? — Сацуки удивленно выглянула из-за локтя Рёты, осмотрелась и немало удивилась. — А где все?       Кисе и Сацуки прибежали в еще не устроенный до конца лагерь, около полевой кухни была поставлена всего одна палатка. Сацуки возмущенно надулась: что-то задумали, а ее не позвали.       — А что, если это Император?       — Что?       — Сама подумай. Акаши-чи был таким милым, когда мы приехали. Почти не ругался. Накормил, даже одежду нам предоставил. Может, это он специально, чтобы следов на нашей одежде не осталось. Он нам мстит!       — Ки-кун, ты опять подсел на криминальные дорамы? — догадалась Сацуки.       — Всего одна! Там классный сюжет. Про брата двух девочек. Там была компания друзей. Они разыграли одну из девочек, и она убежала в лес, сестра пошла ее искать, и по дороге домой они погибли, а их брат на следующий год позвал ту же компанию в тот же загородный дом…       — Тихо! — остановила она поток ненужной информации.       — Это Аомине-чи? — распознал нестройный поток матов Кисе.       — Похоже на него. Идем.       — Отцепитесь от меня, уроды, — доносился из-за кустов злой голос Дайки. — Друзья называются. Мурасакибара, убери от меня лапы!       — Прекрати сопротивляться, и больно не будет, — посоветовал Мидорима.       — Хватит меня лапать! Что? Что вы собрались делать? Тецу, не делай этого. Плохой Тецу! Ай, твою мать, аккуратней! Я вас ненавижу.       Сацуки и Кисе прибежали на ругань Аомине и застали занимательную картину. За плечи, перехватив руки, Аомине прижимал к земле Мурасакибара. Куроко сидел у Дайки на бедре, фиксируя от лишних движений, а Мидорима возился с бинтами и жгутом.       — Мы просто вправили тебе сустав, — пояснил Куроко как для Аомине, так и в ответ на удивленные лица друзей. — Все в порядке.       — О. Мой. Бог, — протянула Сацуки, с восхищением глядя на демонстрацию вселенского идиотизма.       — Сацуки, не смей, даже не думай об этом! — разорался Аомине, заметив у нее в руках телефон.       — Прости, Дай-чан, я не могу ничего с собой поделать.       Тецуя прикрыл Дайки рот ладонь и приложил палец к губам призывая к тишине. Так Сацуки их и запечатлела на цифру.       — Вы мне за это заплатите, — пообещал Дайки.       — Всё, — объявил Мидорима. — Я закончил.       — На счет три! — распорядился Куроко, явно получая от всего происходящего удовольствие. — Один, два, три…       На счете три все трое подскочили и на всякий случай сдали назад. Аомине резко поднялся на ноги, оглядел предателей и остановился на Сацуки.       — Ты мне отдашь этот чертов телефон!       — Нет, он Акаши-куна, — пискнула Сацуки и умчалась. — Если ты испортишь еще один его телефон за одни сутки, будешь сам расплачиваться.       Аомине погнался за ней.       — Меня в лагере не было всего час, — поразился Кисе.       — Целый час, Кисе-кун? — на полном серьезе повторил Куроко. — Ты пропустил целую жизнь.

***

      Аомине демонстративно ни с кем не разговаривал. От Куроко намеренно держался подальше. Сацуки от греха подальше крутилась вокруг Мурасакибары. Куроко ходил за Аомине, как игуана за своей жертвой, в надежде уловить момент, когда он что-нибудь удумает. Минут через десять Тецую подозвала Сацуки, Акаши просил его разбудить ровно через час, а отойти от Атсуши она не решалась. Стоило подойти Куроко к деревьям, в тени которых дремал Акаши, как он увидел рядом с ним Дайки. А это было очень и очень плохо.       — Аомине-кун, — звенящий шепот Куроко прозвучал чуть ли не громче его обычного тона.       — Что ты там делаешь? — отвлекся от своей работы по вбиванию колышек в землю Мидорима. Он знал, что если даже фантом начинал шикать на Дайки, дело дрянь. — Отойди от Акаши! Быстро!       Аомине на удивление послушался. Даже отошел подальше. Куроко поглядел на спящего Акаши, на Аомине и счел за лучшее быть подальше от них обоих.       — Мурасакибара-кун, тебе помочь?       — Куро-чин не умеет ставить палатки.       — Всегда хотел научиться.       С минуты две в лагере была относительная тишина. Кисе с Сацуки наперебой жаловались на отсутствие связи. Мидорима ворчал на проснувшееся комарье. Мурасакибара показательно вздыхал на попытки Куроко ему помочь и все переделывал после него.       — Что за? . — послышался сонный голос Акаши и следом его же раздраженный крик: — Да чтоб вас всех! Почему я вынужден возиться с великовозрастным детским садом?! Кому эта тупая идея в голову пришла?!       Вся остальная команда преисполненная плохим предчувствием синхронно обернулась на Акаши.       — Утречка, кэп, — поприветствовал его Аомине.       Акаши подскочил на ноги, вытянул правую руку. За рукав ветровки цеплялся клешней сигнальный рак сантиметров пятнадцать в длину.       — Это что?! — Он отцепил живность от ткани и швырнул её в помирающего со смеху Дайки, тот ловко увернулся от живого снаряда.       Куроко держал в руках последний колышек для палатки и флегматично наблюдал, как на глазах преображается Акаши. Если Дайки хотел довести бессменного капитана Поколения Чудес до бешенства, ему это удалось.       — Дай-ки.       — Ки-чин, — обратился Мурасакибара, тоже наблюдая за шипящим, как потревоженный аспид, Акаши. — Посмотри, у нас в рюкзаках есть походные лопатки?       — Думаешь, Акаши-чи заставит нас рыть себе могилы?       — Думаю, это случится не раньше, чем вы все умрете, — восторженно наблюдая за последними минутами жизни лучшего друга, «успокоила» ребят Сацуки.       — Не знаю, как насчет своей могилы, но я лично закопаю труп Аомине! — кровожадно пообещал Мидорима. — Какого он вечно цепляется к Акаши? Знает же, что всем влетит потом.       — Мидорима-кун, ответ тебе не понравится.

***

      — Акаши-кун, можно с тобой поговорить? — От того все еще веяло волнами гнева, но уже не такого разрушительного как пару минут назад. Все остальные молча сидели в лагере, опасаясь обратить гнев капитана на себя. Они по опыту знали, если Акаши не может наказать их сразу на месте, потом это рискует перерасти во что-то очень неприятное.       — Что? — резковато отозвался он.       — Ты их не наказал.       — Не могу же я заставлять бегать Дайки с подозрением на растяжение.       — У меня есть идея. — Сацуки присела рядом с Сейджуро.       — Мне уже можно беспокоиться? — Хотя в голосе даже намека на беспокойство нет. Если у инициативного менеджера есть идея, как наверняка скрыть массовое убийство, то он не против. С ними нельзя по-хорошему. Вот притащит их всех в Мидосуджи и оторвется за все свое кладбище нервных клеток.       — Уже поздно, — успокоила его Сацуки, — я уже все продумала, но мне нужно прикрытие!       — Хм?       — Если мальчики узнают, что это я придумала, они меня убьют.       — Уже интересно.       — Дай свой телефон, у меня нет карты, а сеть не ловит. — Она бесцеремонно выхватила протянутый телефон. — Вот здесь есть неплохая дистанция: в меру заросшая, в меру открытая. Предлагаю устроить командную игру «Захват флага». Если взять две точки отсчета или даже три, вот здесь еще одну можно укрепить, то до флага будет расстояние как раз три километра. Я расчерчу маршрут, карты у нас есть. Отличный, кстати, походный комплект. Если устроить игру утром, будет еще не так жарко, и никто не свалится от перегрева.       — Марш-бросок в три километра? — Акаши вдумчиво всматривался в указанный маршрут, в мыслях уже рассчитав время и примерную скорость при командном забеге. Акаши давно признал способность Сацуки не только к аналитике, но и поиску особенно сложных маршрутов для такого рода тренировок. — Ты права, им лучше не знать, что эта твоя идея.       — Вот и славно. Я утром установлю маршрут, но с вами тогда носиться не буду. К сожалению, не увижу самого интересного.       — Мне это только кажется, или тебе просто нравится, когда твои друзья мучаются?       — Нет. Мне нравится видеть, как ты их мучаешь. Это бывает забавно.       — Забавно? Сацуки, ты пообщалась с моей матерью всего двадцать минут.       — А при чем тут Акаши-сан?

***

      — Кто-нибудь знает страшилки? — с энтузиазмом поинтересовался Кисе.       Все обратили на него скептичные взгляды. Кисе и страшилки — вещи несовместимые. Тем более на ночь, но полуночные посиделки перед костром обязывают.       — Не надо никаких страшилок, — отрезал Мидорима. — Ты выспаться никому не дашь.       — Я буду спать в палатке Акаши-чи. Там не страшно.       — Нет, не будешь. Я не собираюсь до рассвета слушать твое нытьё.       — Это же традиция!       — Что именно? — оскалился Аомине. — Страшилки или твои сопли после?       — Заткнись, Аомине-чи!       — Я одну знаю, — вставил свои сто йен Куроко, — про призрака в третьем спортзале.       Друзья засмеялись, вспомнив школьную легенду.       — Интересно, а ее еще рассказывают? — задумался Кисе.       — Не думаю, — поразмыслив, ответил Акаши. — Там же больше некому по ночам тренироваться, игнорируя распоряжение капитана, который вас отпускал пораньше, чтобы вы выспались перед игрой.       — Мы тренировали наши пасы, — заступился Аомине за призрака.       — Вот об этом я и говорю. Никакого понятия о дисциплине.       — Даже не надейся на то, что о вас так быстро забудут, Акаши-кун, — качала головой Сацуки. — Ты даже не представляешь, что о Золотом Составе говорили на переменах. Мне больше всего понравилась та, в которой рассказывается о том, как ты, Акаши-кун, убил команду, призвал в их неостывшие тела духов мононоке, а после каждой удачной игры скармливал им соперников.       — Какая прелесть, — оценил Сейджуро. На что он никак не рассчитывал, так это на то, что станет героем школьных страшилок.       — Вот ты, Момои-чи, и расскажи.       — Но это же глупо, — всплеснула она руками. — Тем более, мы все знаем, что это неправда.       — Какие тебе страшилки, Кисе? — ткнул его локтем Мидорима. — Мы одни на много миль вокруг. Непролазный лес и горы, здесь даже сеть не ловит. Даже если кто-то захочет дозвониться до цивилизации, не получится. Кому и что здесь может понадобиться, кроме нашего инициативного капитана? Здесь могут только голодные звери прийти. Медведи, например. Людоеды. Я слышал в этих местах раньше база скалолазов находилась, но теперь ее уже нет. Так вот, за неделю с базы исчезли все участники клуба. Никто так и не вернулся, останков тоже не нашли. На траве вокруг базы видели кровавые следы, но это все, что оставалось. Вскоре база опустела, но все приезжие каждый раз по ночам слышали крики о помощи!       — Совсем никого? — уточнил Куроко, что-то обдумывая.       — Совсем, — недовольно буркнул Шинтаро, он не любил, когда его прерывали.       — А кто же тогда похоронил последнего члена клуба?       — Какого еще последнего?       — Мы с Аомине-куном видели могилу за рекой.       — Слушай, Мидорима, завязывай, — по-дружески попросил Аомине. — Эта база от нас в получасе пешим ходом.       — Не смешно, — дрожащим голосом сказал Кисе.       — Мы там были, — заверил его Куроко. — Аомине-кун оттуда котелок походный забрал.       Все оглянулись на лес внизу навеса, куда Акаши выкинул то несчастное ведерко вместе с раками.       Сейджуро, задрав голову, вглядывался в ночное небо — в Токио не увидеть столько звезд. Стоило уже всех разогнать по спальникам, но он все еще прислушивался к глупым историям.       — Когда Акаши-кун так смотрит на луну, становится жутко, — поддел задумавшегося капитана Куроко.       — Когда Дайки сегодня ночью обрастет шерстью и начнет завывать на луну, даже не думай лезть ко мне в палатку.       — Смотри, как бы к тебе ночью родственнички с рогами не приперлись. Кстати, Акаши, все хотел спросить. Если ты здесь, то кто в аду за главного?       — Свято место пусто не бывает.       — О, только не говори, что у тебя есть добрый брат-близнец.       — А почему добрый-то? — озадачился Мурасакибара. — Он же должен быть злым.       — Потому, Мурасакибара, что злой — наш.       — Отлично, — подвел итог посиделкам Сейджуро. — Если здесь ходят живые трупы, пусть сами нас ищут, а теперь всем спать.

***

      Сон на природе бывает волшебным. Особенно после изнурительного дня тренировок. Цикады и свежий воздух убаюкивает моментально. Но бывает и такое, что цикады только отбивают сон у слишком впечатлительных баскетболистов. Рета укутался в спальный мешок по самые глаза, прислушиваясь к каждому шороху. Поглядел на спокойного спящего Мидориму. Кисе попытался последовать примеру приятеля и вскоре пожалел, что тот не храпит. Было бы чему заглушить естественные, но ни сколько не убаюкивающие звуки. На палатку то и дело пытались присесть здоровенные ночные мотыльки, мерзко шурша крыльями и скребя лапками по скользкому тенту. Из леса доносились неритмичные шорохи и скрипы. Рёта слышал каждый взмах крыльев ночных птиц, и ему жутко хотелось оказаться дома, за надежными стенами. По куполу палатки скользнула бесшумная тень. Кисе плюнул на репутацию и сохранность своих нервов по утру и на четвереньках подполз к Мидориме, сложенными крыльями волоча за собой накинутый на плечи спальник. Если его разбудить будет не так страшно. Пусть лучше ругается, зато по спине не будут бегать мурашки. Дело было ведь не в рассказе на ночь, а в том, что рядом с ними самое настоящее кладбище. Кисе на пробу легонько толкнул Мидориму, все еще сомневаясь, стоит ли оно того. Тот только поморщился во сне и отвернулся к тряпичной стене палатки. В лагере послышался шелест и оглушительно звякнул котелок — видимо, по полянке бродил какой-то зверек в надежде поживиться остатками ужина… а может и не зверек и вовсе не ужина!       — Мидорима-чи, — прошептал Кисе, — просыпайся.       — Кисе? — сонно буркнул Мидорима. — Что опять пришло в твою тупую голову?!       — Там кто-то есть.       — Мы здесь одни, — оттолкнув от себя Кисе, ответил Мидорима и тут услышал треск сухих веток. — Кому еще может прийти в голову залезть в такую глушь?       — А-а-а-а! — подскочил на месте Рёта, заметив, как на палатку легла длинная тень.       — Рёта! Для твоего же блага надеюсь, что этот вопль был предсмертным! — послышалось из палатки Акаши.       — Что случилось, Ки-чан?       — Я тебя сейчас придушу! — мрачно пообещал Мидорима, нащупывая очки рядом с подушкой.       — Акаши, — протянул Аомине, выползая из палатки. — Но не посреди ночи же! Ты мог устроить казнь утром? Есть в тебе хоть капля человечности?       — Простите, — неловко попросил Куроко. — Я запнулся.       — Что тебе не спится? — отругал полуночника Мидорима.       — Мне нужно было. — Он пытался пригладить торчащие в разные стороны волосы.       — Куроко-чи, ты меня напугал. — Кисе, нервно хихикнув, сполз на колени перед палаткой.       Мидорима, натянув бинт между ладонями, медленно приближался к Кисе с целью придушить. Акаши увидел это, выхватил у него из рук бинт, толкнул Куроко назад, его рефлекторно поймал Дайки.       — Подержи его, — приказал он Аомине.       Куроко был крепко зафиксирован в руках Дайки, Акаши широким жестом размотал ленту и, пропустив ее под ногами фантома, связал его за ноги, а следом, не разрывая целостности ленты, и запястья.       — Всё, — заявил он. — Развяжешь его утром. Услышу еще хоть звук, хоть от кого-нибудь из вас, пожалеете!       На этом он скрылся в палатке.

***

      — Ну и маршрут, — тянул уже который раз Кисе. Он, от досады, повис на Куроко, поверх его головы всматриваясь карту. Тецуя его отпихнул: он все еще злился на Рёту.       — Отцепись от него, — в очередной раз схлопотал он от Аомине оплеуху.       — Может вас наедине оставить? — поинтересовался Куроко, уже устав от их перепалок. Он тут пытается карту читать вообще-то. Аомине попытался дать подзатыльник Куроко, тот уклонился, и попало в итоге Кисе, и снова начался боевой танец, имитирующий драку. Куроко пытался игнорировать вопли у себя за спиной, но, судя по смятой в сжатых кулаках карте, выходило не очень.       — Нам надо срезать.       — Нет, — мотнул головой Рёта. — Акаши-чи меня всегда ловит на маршрутах.       — Акаши-кун все это время бежит, у него спринтерские показатели по бегу. Их команда уже полпути прошла. Если мы срежем, как раз сравняемся, иначе им придется нас ждать.       — Итак, бионавигатор, — хлопнул Аомине по плечу Кисе. — Куда?       — Я вам не компас! Откуда я знаю куда надо идти?       — Подумай, Кисе-кун, — посоветовал Куроко. — Кисе-кун, я из-за тебя всю ночь спал связанным, знаешь, как эти бинты натирают запястья? Ты должен искупить вину.       — Прости меня, Куроко-чи!       — Грабли, — напомнил Аомине.       — Ладно, дайте мне карту, — Кисе углубился в нанесенные линии. — Здесь речка должна быть. Нужно до нее добраться, перейдем ее и сразу сократим полпути. Идем.       Тецуя было направился за Рётой, но был притянут за шею к наглому асу. Дайки наклонился так, что его шепот едва различал даже Тецу.       — Ты сегодня «спал связанным» минуты три, провокатор.       — Если Аомине-кун ничего не скажет, — заметил Тецуя, — Кисе-кун не догадается.       Тецуя задрал голову назад так, чтобы видеть лицо Аомине.       — Все ради победы, — удивив даже себя, проговорил Тецуя. Аомине на это алчно оскалился.       Проносясь на скорости между темных стволов деревьев, Куроко уже думать забыл о чем-то ненужном, вроде времени. Мысли перескакивали с одного воспоминания на другое. Таких игр раньше было уйма. Подобные тренировки позволяли дать игрокам разрядку, и при этом не терялся день из программы. Мимо валунов, обвалившихся веток, не останавливаясь и уже не спотыкаясь, трое баскетболистов бежали вперед. Река с мелким бродом тоже их не остановила. Они мчались напрямик. Чувство соперничества гнало, не зная устали. Это потом они рухнут без сил, но пока можно бежать. И это же самое чувство придало ему сил, когда за деревьями по правую сторону от бегунов он увидел мельтешение между стволов. Как раз вовремя. Куроко переглянулся с Дайки, тот оскалился и от души толкнул его в спину, добавляя разгона, а сам немного изменил курс. Акаши заметил его задолго до того, как Аомине поравнялся с ним на дистанции, Мидорима свалился на колени прямо перед Аомине, не желая больше двигаться, ему до флага оставалось каких-то двести метров. Аомине без зазрения совести промчался вплотную с павшим и схватил Акаши за футболку. Акаши оказался на земле, а в след за ним полетел туда же и Аомине.       — Грубо играешь, Дайки, — насмешливо прозвучало над его ухом. — Я все равно выигрываю.       — Валяй, — поддержал его начинания Аомине. — Если, конечно, угонишься за моей Тенью.       Впереди Акаши заметил движение. Дайки его отвлекал.       — Тецуя, проклятье.       Акаши, пробуксовывавший на месте, помчался вперед, Куроко был впереди. Тецуя оглянулся и прибавил скорости. Он был на пределе. Акаши быстрее, на его стороне только время и этого времени катастрофически мало. Адреналин и азарт смешались, полностью вынося из реальности. Впереди мелькал флажок алым пламенем, и достать его сродни добыть золотое руно. Выиграть у Акаши — это уровень, и он однажды смог! Почему какая-то эстафета должна быть исключением? Тецую несло ровно до того момента, пока флажок едва не мазнул по пальцам и унесся прочь. Куроко подался вперед, и они с Акаши полетели на землю, сбив и сам столбик. Акаши все же первым содрал несчастный платок с палки и вытянул руку вперед.       — Выиграл.       Куроко со стоном просто рухнул рядом.       «Несправедливо, — думал уставший, но довольный Куроко. — Такая хорошая комбинация была».       — Фотофиниш! — объявила Сацуки и запечатлела кадр.       Акаши на вытянутой руке бросил взгляд на пульсометр и шумно выдохнул.       — Не хочу ни кого торопить, но нам за час нужно собрать лагерь.       — Ты издеваешься? — простонал Мидорима.       — Иди ты на фиг, Акаши, — поддержал его Аомине. — Я остаюсь жить здесь.       — Наконец-то! — обрадовался Рёта. — Смогу принять нормальный душ!       — Вот Ки-чин и будет его собирать, — с трудом поднимаясь, решил Мурасакибара.       — Бегом! — распорядился Сейджуро. — Вертолет принадлежит компании, а не лично мне. Специально для вас никто важные поездки отменять не будет.       Лагерь собрать они все-таки успели. Рюкзаки были собраны, а на месте стоянки осталась только примятая трава и уставшие подростки. Кисе всем желающим рассказывал о своем новом рекламном ролике, под логотипом супер-крутой фирмы спортивной одежды. Желающих его слушать не было, но и затыкать тоже никто не торопился. Куроко, сидя на пузатых походных мешках, пытался вчитываться в мангу, но Акаши видел, что он только делает вид. Тецуя витал в своих мыслях. Аомине перебрасывался отрывистыми фразами с Мидоримой, даже не огрызаясь. Мурасакибара гонял в зубах травинку из-за отсутствия чего-нибудь повкусней, безропотно позволяя Сацуки плести из волос безобразие на голове. Акаши был доволен собой, все получилось лучше, чем он предполагал.       Вертолет показался на горизонте маленькой, быстро растущей мухой. За ней внимательно наблюдали семь пар глаз. К тому моменту, когда, разрезая воздух и закладывая уши пассажирам, вертолет приземлился, ребята, уже водрузив на себя рюкзаки, шли навстречу.