Осколки

      — Наконец-то! — закричала Сацуки, когда увидела друзей. — Пока вы добирались, Ки-чан уже подружился с Киришимой. Это катастрофа! Давайте его к себе возьмем? Он такой милый.       — От него толку никакого, — не согласился Сейджуро, поглядев на парня с дредами. Может и способный, но посредственный. Единственный его плюс в том, что он быстро подстраивается под темп соперников. — Бегом. У нас еще есть время переодеться. Я надеюсь, Рёта уже разогрелся?       — Да, — кивнула Сацуки, приглядываясь ко входу на стадион. — А что с Рей-саном? Он какой-то растрепанный. Никогда его таким не видела. Сейчас его местные девчонки разорвут на сувениры.       Сейджуро оглянулся. Прислонившись плечом к трибуне, Рей с безнадежной тоской во взгляде осматривал толпу. Обычно прилежно причесанные волосы сейчас были растрепаны, виски влажные от пота, галстук торчит из кармана брюк, рубашка расстегнута до половины, и цепкие взгляды студенточек следят за каждым движением.       — Если бы его отец в таком виде заметил на работе, его бы удар хватил, — хмыкнул Акаши. Хочет его охранять — пусть побегает. У Сейджуро много опыта по части побегов от телохранителей.       — Давай ему фотку отправим, — предложил Аомине. — А я потом женюсь на твоей матери и займусь твоим воспитанием.       Акаши, услышав это, подавился водой из бутылки и закашлялся. Сацуки пришлось похлопать его по спине. Мидорима возвел глаза к небесам.       — Кто кого еще будет воспитывать, интересно, — тоже усмехнулся Мидорима, таща за собой в раздевалку Атсуши.       — О боже, это будет шедевральная пара!       — Сацуки, не смей развивать эту мысль, выброси ее из головы, немедленно!       — Поздно! Я уже представила.       — Куро-чин, почему ты позволяешь Мине-чину говорить такие вещи?       — Тецу, я все равно буду играть только с тобой!       — Поздно, — подал голос Тецуя, как только перевел дыхание. — Сегодня же продам твою зубную щетку с сейкамом.

***

      В раздевалке было холодно, трубы, как оказалось, проведены только в душевые. Металлические шкафчики, как в любом спортзале, тусклые, исписанные маркером и кое-где помятые вспыльчивыми спортсменами. Шинтаро демонстративно каждый раз вытирал руки антибактериальным гелем, что давало Аомине новые поводы для подколов. Как только Рёта примчался к друзьям, Акаши, как и полагается капитану, произнес вдохновляющую напутственную речь на тему: «Встали и забрали наш кубок, иначе закопаю».       — Дайки, на секунду, — попросил Акаши, когда Рёта и Мидорима с Атсуши побежали на площадку.       — Хмм?       — По поводу того, что сказал Макото…       — Да забей, еще бы я треп Ханамии не слушал. — Он фыркнул и, развернувшись, посмотрел Акаши в глаза. — Ты помнишь, что ты мне сказал, когда мы играли во втором составе Тейко? Еще тупые вопросы будут?       Аомине передернул плечом и вышел из непрогретого помещения.       — Боги, его поступки никакой логике не поддаются, — пробормотал Акаши.       — Вы четыре года знакомы, ты только сейчас это понял? — спросил из-за плеча Куроко, он оказывается был все еще здесь. — Что ты ему сказал?       — Какая разница? Мне было двенадцать, и я хотел, чтобы он мне помог выиграть у Шузо.       — Из-за того разговора он снова согласился с тобой играть, — напомнил Куроко справедливости ради. — Для него это слишком важно.       — Тебе нравится чувствовать себя незаменимым, — подумав, ответил Сейджуро. — Не спорь, я это знаю. Это нормально. У Дайки тоже есть свои потребности. Ты же знаешь, что он всегда сам по себе, отца никогда нет дома, а сам он даже не знает чего хочет. Кроме, разве что, баскетбола. Всем нам нужна точка опоры. Я сказал, что не отпускаю тех, кого выбрал. Он согласился. Теперь мы можем забрать свой кубок?       — Да, теперь я понял, о чем говорил Аомине-кун.

***

      Энергия на стадионе так и хлещет. Народу с начала турнира на трибунах явно прибавилось. Сацуки говорила, что так обычно и бывает. В начале отсеиваются все слабые команды или недостаточно сыгранные. Остаются те, кто хочет и умеет выигрывать. Команда противников — парни двадцати-двадцати двух лет. Они не походили на уличную шпану или команду района, собранную по пути на стадион. Натренированные, подтянутые, опытным взглядом ощупывают соперников. Чего-то особо уникального среди них нет, но есть кое-что не менее, а может и более важное — опыт.       — Ты не говорил, что они реальная команда, Тецуя, — проговорил Акаши, заинтересованно приглядываясь к рослым игрокам.       — Я говорил, что они из колледжа.       — Только не уточнил, что они в шаге от профи, — глядя на соперников, заметил Акаши.       — Акаши, выдохни, мне не нравится твой нездоровый интерес, — со смешком попросил Аомине. Соперники, интересующие Сейджуро, попадаются довольно редко.       Сейджуро встряхнулся и вернулся к своей команде. Так просто эта игра не закончится. Он уже начал подумывать, что этот турнир не совсем бесполезная трата времени.       — Играют Атсуши, Рёта и Шинтаро. Потом посмотрим.       — Что? — разочаровано выдохнул Тецуя и подумал, что игры пять на пять ему нравятся больше.       — Акаши, а можно обойтись без твоих экспериментов?       — Нет, — отрезал Акаши. — На скамейку, оба.       Свисток рефери, взброс выиграл Атсуши, и игра началась. Игроки присматривались друг к другу, пробуя те или иные проходы и финты. Акаши поглядывал не только на корт, но и на скамейку запасных команды соперников. Их тоже изучали. Акаши улыбнулся своим мыслям. Это должно быть интересно. Что же больше поможет в игре: опыт или талант? Зрители с каждой перестановкой взрывались криками: кто довольными, кто злыми, поддевая и заводя игроков еще больше.       — Если вы думаете, что Аракава так просто отдаст вам награду — ошибаетесь, — послышался за спиной голос с легкой издевкой. Акаши не счел необходимым оборачиваться, даже чувствуя, как его спину прожигает чужой взгляд.       — А, Ушиваки, — лыбясь протянул Дайки, задрав голову назад. — Пришел поболеть или за автографом?       — Завались, Аомине, — огрызнулся стритболист в бессменной бандане. Рядом с ним крутились еще двое: парень с дредами и атакующий в наушниках. — Пришел посмотреть, как вы облажаетесь.       — Привет, Ушиваки-сан, — разулыбалась Сацуки знакомым. — Киришима-кун, Наруко-кун.       Парень в наушниках что-то буркнул и даже стянул наушники в знак вежливости.       — Беспокоишься за честь района? — спросила Сацуки у Ушиваки.       — Я должен был играть с Аракавой. Этот уродец, Рюичи, — он указал на парня, оставшегося в запасе, — должен был подавится своим талантом.       — О, тебя не взяли в основной состав? — в голосе Сацуки всегда сквозит вселенская заинтересованность. Иногда даже не наигранная.       Ушиваки оскалился, вцепившись в ограждение, цепь на джинсах звякнула о металл.       — Ушиваки-сан поступил в колледж? — Куроко больше удивился самому факту, чем неудаче в клубе. Пока они учились в средней школе, Куроко почти всех приятелей Аомине по стритболу умудрился достать своей прямолинейностью. Наруко, еще не знакомый с Фантомом, от него шарахнулся, испугавшись. Ушиваки вздрогнул, выругался и, взглянув на Куроко, поморщился.       — Ты еще живой, Глюк? Я тебя так долго не видел, уже надеялся, что тебя пристукнули где-то в переулке.       — Был в отпуске. Так как ты умудрился поступить в Технологический, тебя же едва не выгнали из школы в прошлом году?       — Не лезь в чужие дела — меньше костей сращивать придется, — пообещал, оскалившись, Ушиваки; Аомине перевел на него прищуренный взгляд. Ушиваки знал, что к тем, кого опекает Аомине, лучше не цепляться, хотя почесать кулаками они оба могли по любой причине. До того, как талант Дайки раскрылся, Ушиваки был самым сильным из его соперников по площадке.       — Сначала поймай, — едва заметно улыбнулся Куроко.       — Вы заткнетесь? — спросил Акаши. — Следи за игрой, Дайки.       — Я требую реванша! — собрав всю свою наглость в тон, потребовал Ушиваки.       — С какой стати мне тратить на тебя свое время? — соизволил поинтересоваться Сейджуро, не отрывая взгляда от игроков. Ушиваки пролез за ограждение и встал перед Акаши, закрышавая, ему обзор широкой спиной, злобно сверкая глазами: он не привык к тому, чтобы его игнорировали. Сейджуро чуть уловимо качнул головой подорвавшемуся было Рею: еще не хватало, чтобы он влез. — Хочешь посмотреть, чем я отличаюсь от тебя?       — Ушиваки, быстро съехал отсюда, — поднялся со скамьи Аомине, Тецуя на всякий случай потянул его за майку назад. — Я, мать твою, серьезно!       — Он останется, Дайки, — как-то мрачновато усмехнулся Акаши.       — Валяй, ваша светлость. — Возглас Аомине им был благополучно проигнорирован. Акаши подался вперед, своим фирменным проходом, опустив ладонь на плечо задиры, заставил его бухнуться на лавку. Рослый Ушиваки удивленно уставился на возвышающегося перед ним Акаши, двигаться почему-то не хотелось, будто нельзя. Теперь, когда собеседник был ниже его, Сейджуро счел возможным удостоить его вниманием.       — У меня, в отличие от тебя, есть одна интересная штука, которой я постоянно пользуюсь. Это мышление. Наша игра закончится с таким счетом, с каким я захочу. Команда, с которой мы сейчас играем, превосходит твою, как матерые породистые псы щенков дворняги. А ты, прося о реванше, даже не понимаешь, что трепка, которой вы удостоились, всего лишь жест доброй воли. Ты не стоишь того, чтобы занимать мое время, но поскольку я все равно здесь, моя команда покажет, кто правит на площадке.       — Ушиваки, — со скукой в голосе спросил Аомине. — Кто тебя просил к нему сейчас лезть? Мы сейчас не поиграем нормально.       — И как он собрался контролировать счет? — спросил Ушиваки у приятеля, как только эффект от уничижительной речи Акаши прошел. — Он всегда такой?       — Нет, — качнула головой Сацуки, чему-то улыбаясь. — Сегодня он еще сдерживается.       Сейджуро тем временем дал сигнал Мидориме, чтобы он пропустил пас. Поощренные соперники с удвоенной силой бросились в бой. Рёта, также едва не запнувшись, с легкой обидой поглядел в сторону капитана, но продолжил играть в указанном темпе, без особо изящных финтов.       — Ты реально им позволишь вывести больше пяти очков? — спросил развалившись на скамье Аомине, со скукой поглядывая за игрой. Акаши тоже умел развлекаться, по-своему.       — Почему нет? Очень любопытная команда. У них нет каких-то исключительных игроков, но они опытнее и физически лучше развиты. Даже если они не проходили дальше отборочных в юношеской лиге, навыков у них все равно предостаточно.       На корте тем временем в Атсуши врезался игрок пониже и, неудачно упав, был вынужден покинуть игру. Шатен с четвертым номером на майке бережно потрепал его по плечу, позволяя сесть на скамью. Игрока заменили тем самым парнем, который так не нравился Ушиваки. Акаши прищурено оценивал каждое его движение.       — Что скажешь, Тецуя? — вдруг спросил Сейджуро. Тот не сразу понял, что от него хотят. Плечистый баскетболист играл агрессивно, собирая фолы, но и за границы дозволенного не выходил.       — Блестит? — спросил друга Аомине. Куроко медленно кивнул, наконец-то выяснив, что от него требуется.       — Немного.       — Он твой, Дайки, — пояснил Акаши, — следи за ним.       Аомине распоряжение пропустил мимо ушей. Нафиг бы ему это сдалось? Он и так уделает любого из команды соперников. Поколению Чудес никогда не было равных, можно подумать какая-то стрит-команда может с ними тягаться. Дайки не видел ничего интересного на площадке: если бы Акаши не запретил Мидориме и Кисе играть на полную — Аракава уже зализывала бы раны. Капитан всегда слишком серьезно ко всему относится.       Атмосфера царящая здесь Сейджуро нравилась. Чем-то похоже на лошадиные скачки, где вечно сдержанные достопочтенные дамы и господа срываются с цепей, потому что ставят огромные деньги на скаковых лошадей. Ругань навязавшегося Ушиваки и гам толпы его нисколько не отвлекали, к крикам и воплям он настолько привык еще со средней школы, что они воспринимались как фоновый шум. Писк девчонок, крики болельщиков, группа поддержки соперников — все это сливалось в один монотонный звук, не мешая концентрации. Сейджуро ловил каждое движение соперников, с чуть уловимой досадой поджимал тонкие губы. Ругать потом слишком нетерпеливого Кисе или замешкавшегося Шинтаро не стоило потому, что этих движений они в любом случае не заметили бы. Играя вместе со всеми на площадке, было проще координировать игру, но результат его тем не менее устраивал. Сам он мог не сдержаться и удариться в нападение.       Акаши, почувствовав пристальный взгляд, обернулся. Легкий форвард соперников, с тщательно уложенной прической, улыбаясь поглядывал на Сейджуро. Улыбка нисколько не притупила бдительности Акаши, по этому взгляду стало понятно: проверки закончились.       — Наконец-то. — Его губы едва тронула улыбка, а Дайки отодвинулся поближе к Тецуе, что-то бормоча под нос, вызвав улыбку у Куроко.       — Акаши, — отвлек Аомине друга от игры. — У тебя выражение лица уже тянет на два пожизненных.       — Первое будет за твою открученную голову, — пообещал Сейджуро, не особо реагируя на аса. — Атсуши! Больше не пропускай мячи! Шинтаро, Рёта! Вынесите их!       — Да, капитан! — радостно отсалютовал Кисе и сразу же украл мяч у соперников.       Мурасакибара и Мидорима ничем не выдали того, что услышали, но Сейджуро видел, что они подобрались и настроились на серьезную игру.       — Акаши-кун, — осторожно позвал Куроко: отвлекать Акаши, когда он с головой в стратегии, дело бесполезное.       — Не раньше третьей четверти, — на автомате ответил Акаши. — Я не хочу им демонстрировать тебя раньше времени. Пусть сначала убедятся, что Рёта — самое страшное, что у нас есть.       — Меня лично испугал бы ваш громила, — честно признался Ушиваки, удивленно глядя, что вытворяют на площадке игроки.       — У Атсуши проблема с меткостью на дальних позициях. Он почти непробиваем в защите, но с качественным нападением ему еще работать и работать. Тецуя, во втором заменишь Шинтаро.       — Да!       — Эй, — возмутился Дайки.       Темп игры нарастал с завидной скоростью. До этого момента противники, как и предполагал Сейджуро, не воспринимали их всерьез. Теперь им удалось выбить шесть очков в бонус. Шинтаро следовало немного отдохнуть, соперники всерьез взялись за Кисе. Мурасакибара — силовик, ему не слишком важно, насколько агрессивно играют против него. Он отыгрывает голой силой. Рёта еще продержится, а Мидорима игрок совсем другого плана, валить на него обязанности асов лишнее.       — Сацуки, — в голову Сейджуро пришла мысль. — У тебя есть запасные майки?       — Конечно, — согласилась она, оторвалась от своего занятия, оставив пачку бутылок с водой в покое. — Для кого?       — Как, говоришь, тебя зовут? — уточнил Сейджуро, оборачиваясь на Ушиваки, который еще несколько минут назад был причислен к мебели.       — Ты совсем оборзел? — Ушиваки вскочил с места, забыв, кто его совсем недавно придавливал своей волей к асфальту. То, что наглец даже не соизволил запомнить его имя, парня взбесило. — Я не собираюсь тут прыгать под твои команды.       — Ушиваки Таджима, — сдала его Сацуки, понимая, что сейчас разборки ни к чему.       — У тебя есть выбор. Ты будешь делать, что я тебе скажу, и я позволю тебе потягаться с твоим неприятелем, или ты можешь свалить отсюда и не раздражать меня своим присутствием, Ушиваки Таджима.       — Не разочаровывай меня, Ушиваки, — протянул Аомине. — Сделай то, что я не смог: отшей его.       — Только на одну игру, — предупредил тот. На ухмылку Акаши он поежился. Создавалось впечатление, что Таджима сделал только что-то, что запланировал этот наглец.       Во втором сете пришлось потерять очки. Акаши заставил Атсуши сесть на скамью, а выпустил Ушиваки. На него Сейджуро и не рассчитывал, его парням нужно отдохнуть перед настоящей игрой. Капитан соперников соизволил выйти на площадку только к третьему сету, Сейджуро был доволен таким развитием событий. Первая половина матча закончилась счетом сорок девять-пятьдесят два не в пользу Сюндзюку. Теперь им предстояло отыграть как минимум с пятьдесят очков, не меньше. Сейджуро знал, что это возможно, и ребята вывернуться наизнанку, чтобы этого добиться, соперники действительно попались интересные. Капитану он и вовсе был готов пожать руку. Он даже быстро прознал в чем особенность Тецуи и нашел способ его нейтрализовывать.       — Дайки, — позвал Акаши. — Покажи, на что ты способен.       Разрешение Акаши войти в Зону носит исключительно предупредительный характер, если Дайки не сделает это сам, за него сделает Акаши. Аомине не нравилось, когда его толкают в Зону насильно. Игра продолжалась, а Акаши начинал хмуриться. Кто—то с трибун вышвырнул банку с чипсами на пол, так что пришлось взять тайм-аут, чтобы все вычистить. Акаши с благодарностью взял у Сацуки воду. Аомине стоял отдельно ото всех. Тецуя подошел к нему.       — Что ты делаешь, Аомине-кун?       — Ты о чем? — подозрительно спросил Дайки у Куроко, мало ли что он мог задумать.       — Об игре.       Аомине недоуменно на него посмотрел. Что ему в его игре не нравится. Если Акаши надо снести соперников чем-то эффектным, пусть сам в свою Зону и входит. Аомине не желал напрягаться. Это именно то, что должен был услышать Куроко. У Куроко была относительная позиция в отношении того, что он должен сделать и что в итоге получается.       — Прекрати сдерживаться.       — Но я…       Уголки губ парня дернулись, он быстро вернул на лицо невозмутимость, но Дайки его уже подловил. Улыбка у Куроко вечно какая-то грустная или с лошадиной дозой иронии, а Дайки порой хотелось, чтобы он улыбался как раньше, ясно и искренне.       — Наклонись чуть-чуть, — попросил Тецу, не подозревавший что происходит в голове друга. Когда Дайки исполнил просьбу, отвесил ему неслабый подзатыльник.       — За что? — потирая будущую шишку, спросил Аомине.       — За то, что опять со мной нянчишься. Заняться нечем? Посмотри себе под ноги. — Он опустил голову, не понимая, что там такое должен был найти. — Где ты видел Тень, которая отстает от своего Света? Я рядом, Аомине-кун. Так что прекращай страдать ерундой и выйди, наконец, в Зону.       Куроко протянул Дайки кулак, тот, оскалившись, коснулся своим. Если Дайки начинает думать — это, как правило, выливается в серьезную проблему.       — Не нравится мне этот оскал, — поглядывая на неизменный дуэт, проговорил Мидорима. Акаши тоже обернулся на Тецую и Дайки и чему-то блекло улыбнулся.       — Мине-чин всегда так улыбается, — пожал плечами Атсуши.       — Я не про Аомине. Я имел ввиду Куроко.       Стоило Аомине перестать думать, он превратился в один миг в человеческое воплощение урагана. Вся защита соперников трескалась под его напором, как дамба на пути потока. Тецуя следовал за Светом, не задумываясь сколько сил потратил. До конца игры остались считанные минуты, счет разнился в десять очков, но Акаши и не думал сбавлять темпа, он всем соперникам демонстрировал силу команды. Дайки заблокировал плечистый центровой, а Акаши опекал форвард, но Куроко видел, что попытки уйти от опеки какие-то неубедительные.       «Прекрасно, — думал он. — Вы что-то задумали, а как насчет меня посвятить?»       Тецуя перехватил мяч и обернулся. Дайки прищурился, позволяя понять, что он паса не ждет. Сейджуро коротко отрицательно кивнул. Ну и что ему теперь делать?       — Перекрой его, — крикнул капитан соперников, — он не забивает.       — Тецу! — рявкнул Дайки, заметив, что тот колеблется, Тецуя в ответ едва заметно кивнул, а игроки другой команды должно быть подумали, что он просит пас. Акаши тоже так решил.       — Тецуя, — позвал он, и форвард впереди него оглянулся.       Тецуя мысленно простонал от неизбежности. Если он не забьет, Акаши потом съест ему весь мозг. Он был слишком далеко от кольца. Бить трехочковые с его ростом сложно, если только не воспользоваться хитростью. Тецуя сбросил мяч и, двигаясь бесшумно, прошел мимо завладевшего мячом разыгрывающего, снова украл мяч, с этой стороны было уже проще бить. Мяч прошелся по дуге и отскочил.       — Плохо, — недовольно сверкнул глазами Акаши и, сказав что-то Дайки, добавил так, чтобы Куроко услышал: — Еще раз.       Ненадолго мячом, прорвавшись сквозь защиту, завладел Аомине и сделал то, что Тецуя от него не ожидал — передал ему мяч. Да что с ними не так? Следующий флотер закончился саднящими локтями и одним новым очком.       — Заметно! — опять остался недоволен капитан, совершая подбор.       — Что ему от меня надо? — едва дыша спросил он Дайки, когда они поравнялись на площадке.       — Хрен его знает, это же Акаши. Хочет, чтобы ты проводил атаку, наверное.       Следующий пас был предназначен не ему, счет игры шел на секунды; Тецуя, припомнив броски, которые показала ему Шиори в поместье, подпрыгнул, едва касаясь мяча, и перенаправил его к кольцу. То, что он забил, Тецуя понял не сразу: прозвучал свисток, раздался вопль Аомине под ухом, и его прижали к разгоряченному телу, Акаши похлопал его по плечу, явный знак того, что он наконец-то доволен, и крики Сацуки со стороны скамейки запасных: «Это было дико круто, Тет-кун!».       — Наконец-то Куроко смог сообразить приличный флотер, — Мидориму прямо гордость распирала, будто он сам его забил. Не зря он тратил по два часа после уроков на упражнения с ним.       — Куроко-чи, ты бы видел их рожи!       — Это настоящий призрачный алей-ап. Он, блин, в историю войдет, если ты еще хоть раз сможешь его показать.       — Что-то я в этом не уверен, — пробурчал Куроко, устало падая на скамейку. Сацуки сразу же набросила на него полотенце и помогла стереть пот с лица.       — Еще как сможешь, — пообещал Акаши, но прозвучало это не слишком обнадеживающе.       — Что-то мне не нравится твой тон. — Капитан на все подозрения фантома только загадочно улыбнулся; что-то Куроко подсказывало, что его неизящный бросок ему еще аукнется.       — Все в порядке, Тет-кун, — щебетала без остановки Момои. — Мы выиграли, счет девяносто четыре — восемьдесят два. Ты так круто уже давно не играл, а я знаю о чем говорю, у меня все задокументировано!       — И Куро-чин еще не упал, — заметил Мурасакибара, потрепав его по волосам. — Или это у Мине-чина Зона стала слабая.       — Я не собираюсь падать, — отпихнул чужую ладонь от без того тяжелой головы Куроко: он был выжат и если сможет сейчас встать — это уже будет чудом.       — А что, после нас еще кто-то играть будет? — обиженно проголосил Кисе, заметив, что снова подметают площадку.       — Что такое, звездочка, — спросил, усмехаясь, Ушиваки, стягивая прямо там одолженную ему футболку с надписью Сюндзюку. — Не привык выступать на разогреве?       Кисе насупился, а Сацуки пояснила:       — День из-за непогоды потеряли, вот и приходится сжиматься. А теперь все переодеваться, и идем отмечать победу. Если хотите, можем второй матч посмотреть.       — С меня хватит, — отказался Акаши. — Мне через два часа нужно быть дома, так что быстро в душ, и полчаса на дуракаваляние, бегом! А я пока узнаю, что там с финалом.       Под ворчание Мидоримы на тему душевых кабинок без дверей, нытья Кисе по поводу крайнего неудобства и полумертвой возни Тецуи, ребята разобрались с водными процедурами, Сацуки приволокла фен и сушила Атсуши волосы прямо в раздевалке, пока Мидорима ругал ее за то, что она не уважает их личное пространство.       — Когда ты растирал мне лодыжку в лагере, тебе это не мешало! — напомнила Сацуки его доврачебную практику. У нее была хорошая память на такие моменты, которые могли заткнуть парней.       — Это не одно и тоже! — почему-то покраснел Шинтаро, чем развеселил Сацуки еще больше. — Врач существо бесполое! Я оказывал медицинскую помощь!       — Такая же фигня, — парировала девушка, наставив на Шинтаро фен, как пистолет. — Пока я в вашей раздевалке — я не-девушка, а менеджер.       — Тогда почему наша не девушка носит кружевное белье? — спросил Аомине, для наглядности задрав полы юбки.       — Дай-чан! — Она стукнула его по голове все тем же феном. — Извращенец!       — Они сегодня желтые, — рассмеялся Дайки. — В честь тебя, Кисе.       — Момои-чи, — воскликнул тот, прижав ладони к сердцу, — это много для меня значит.       — Горячо, Мо-чин, — протянул Мурасакибара, ткнувшись затылком девушке под грудь, чтобы не забывала про него и сушила как следует. — Куда мы пойдем потом?       — Вы придурки, — выяснила и со смехом поделилась Момои. — Куда дойдем, там и зависнем, Мук-кун. Например, куда-нибудь туда, где за полуголых спортсменов дают скидки на пирожные. Можно будет Мидорина отдать в качестве взятки.       — Момои! — предупредительно протянул Мидорима: он не знал, что с ней делать, но когда он так разговаривал с сестрой, то обычно работало.       — Чего ты стесняешься? — деловито рассуждала Сацуки. — Не меня же? Я вас в каком только состоянии не видела. В особенности Ки-чана.       — Эй, — возмутился он. — Если бы меня кто-нибудь предупредил, что Момои-чи любит входить в раздевалку без стука, того инцидента бы не было! Так что моей вины не было!       — Верю на слово! — согласилась Сацуки, прекрасно зная свою ушлую команду, любящую неоднозначные приколы. — Вот, видишь, Мидорин, никто меня не стесняется. Стесняться своего тела тебе вообще противопоказано: у тебя такие крепкие кубики на животе, что на них форму стирать можно.       — Откуда ты знаешь, что твердые? — задался вопросом Кисе, и Шинтаро отодвинулся от него подальше. Мало ли, что придет в голову дурной модельке. По своему опыту Шинтаро знал, что ничего умного в эту блондинистую голову не поступает. — Дай мне потрогать.       — Кисе! Убрал от меня грабли! — подскочил на всякий случай на ноги Мидорима.       — Если хочешь, можешь потрогать мои, — наивно хлопнув глазами, разрешил Кисе с такой хитрой улыбочкой, что его захотелось треснуть по лбу.       — Кисе, держись подальше! Момои, что ты натворила?!       — Ки-чин, хочешь, я его подержу?       — Сиди на месте, Мурасакибара, пока тебе твои лохмы не сожгли!       — Не беспокойся, я аккуратно. Мук-кун, у тебя волосы будут мягче, чем у Ки-куна, — заверила задравшего голову друга Сацуки. — Ки-кун, по-моему Мидорин очень хочет обнимашек, но стесняется попросить.       — Нет!       Кисе как был в ярких со зведами трусах-хипсах запрыгнул на Мидориму и обхватил ногами для равновесия. К сожалению, законы физики никто не отменял даже для Поколения Чудес. Удержать неожиданно прибавившиеся восемьдесят килограмм не так то просто. Как бы Мидорима не желал спихнуть Кисе, он рефлекторно придержал его от падения, а про себя подумать не успел и не заметил, как пол ушел из-под ног.       — Голова, — испуганно вскрикнула Сацуки, Аомине, быстро ориентируясь, пнул в их сторону сумку Куроко так, чтобы Шинтаро при падении не долбанулся головой о кафель.       — Вы живы? — уточнила девушка.       Рёта, не собирающийся отпускать Мидориму, хохотал ему в плечо.       — Кисе, будь любезен, сдохни! — серьезно попросил Мидорима.       В раздевалку, едва не сотрясающуюся от хохота парней, Акаши зашел, по пути стаскивая с себя футболку. Головная боль одна, а не организаторы игр. Если бы он спонсировал эту программу, уже всех бы поувольнял к чертям. Без выходного пособия. Оценив развернувшуюся картину перед собой, он даже забыл, что хотел сказать команде. Мидорима, успевший натянуть только брюки, и оседлавший его Кисе в одних трусах, уткнувшийся ему в плечо. В очередной раз пришлось напомнить себе, что снова собрать команду была его собственная идея, так что жаловаться не на кого.       — Акаши-кун! — воззвала к гласу разума в этой команде Момои. — Скажи им, что они идиоты!       — Вы идиоты, — эхом повторил Сейджуро, не найдя причин лишний раз об этом не напомнить. — Я даже не знаю, вы бы хоть двери заперли, что ли, — глядя на Мидориму, предложил Акаши и перешагнул через них обоих: развалились посреди раздевалки, проходу адекватным людям не дают. — Была у нас в команде одна нетрадиционная чета, теперь вторая.       — Я все объясню, — спихнул Мидорима с себя все еще ржущего Кисе.       — Я не спрашивал, — напомнил Сейджуро. — Имей совесть, Шинтаро, у меня и так диссоциативное расстройство личности. Не нагружай моего психолога дополнительной работой.       — Эй, Акаши, харе уже меня в пидоры записывать! Я скоро сам в это поверю. Тецу, ты это слышал? Эй! Скажи что-нибудь.       — Пока ты не двигаешься, все в порядке.       Пару секунд тишины, и снова хохот отскочил от стен.       — Лучше бы ты молчал, — серьезно сказал Аомине.       — Куроко, — согласился с ним Мидорима, — когда ты уже научишься выражаться менее двусмысленно?       — Это не я выражаюсь двусмысленно, это вы все извращенцы.       — Тецуя, не спи! — прикрикнул на него капитан. Фантом едва натянул джинсы, в руках у него была футболка — сонный от усталости фантом, забыл, что ее тоже собирался надеть.       — Я не сплю, — буркнул он, но головы с дайкиного плеча так и не поднял; Аомине стряхнул фантома с себя, а тот вместо того, чтобы сесть ровно, сложив ладони под щеку, ни на секунду не открывая глаз, улегся ему на колени.       — У тебя закрыты глаза, Тецуя, — пояснил Акаши.       — Ты в этом уверен?       — Да!       — А сейчас? — так полусонно бурча и не прилагая никаких попыток что-то изменить, спросил Куроко.       — Быстро поднялся и оделся! — приказал Акаши. — Мне еще чихающего привидения в команде не хватало.       — Я не привидение.       — Если будешь засыпать в холодных раздевалках — обязательно им станешь, — пообещал Мидорима.       — Куроко Тецуя! Тридцать отжиманий! Сейчас!       — За что? — простонал Тецуя.       — За то, что игнорируешь мои распоряжения. — Он забрал из сумки принадлежности и пошел к душевым. — Считайте, чтобы я слышал.       — Обязательно пытать меня перед смертью?       — Да.       Куроко хватило только на шестнадцать, и он улегся на пол, уткнувшись лбом в холодную плитку.       — Давай, Куроко-чи, ты сможешь, я в тебя верю.       — Ну хорошо, — снизошел до простых смертных Дайки, опускаясь на пол рядом с другом, — повторяй за мной.       К третьему отжиму Аомине он действительно нашел в себе силы приподняться синхронно с Дайки. Шинтаро пораженно качал головой, а Сацуки на пару с Кисе бодро отсчитывали остаток наказания.

***

      Из раздевалки парни выскочили как из преисподней. Свежий воздух вдохнули с удовольствием и поторопились запастись газировкой, пока капитан не видит. Стоило Тецуе подумать, что жизнь началась налаживаться, как с ужасом пожалел, что не утоп в душе. В толпе он заметил печально известную ему личность.       — Я только что вспомнил: мне срочно нужно домой! — Он попытался избежать роковой встречи, но Аомине на рефлексах перехватил его за ворот рубашки.       — Куда это ты собрался?       — Отпусти меня, пожалуйста, — попросил Куроко таким тоном, будто от этого зависит его жизнь. К сожалению, было уже поздно — его заметили и с воплями «Фантом-кун» бросились на шею. Куроко еще толком не оклемался от игры, потому и не выдержал зверского нападения сумасшедших фанаток. Свалился на удачно подвернувшуюся клумбу. Кагари удобно устроилась на его бедрах и озарила яркой, как полуденное солнце, улыбкой, тряхнув пышными бордовыми хвостами. Почему ему так везет на чокнутых? Если Момои хотя бы выглядела адекватно, то Кагари со своими резиночками для волос, украшенными черепушками, лыбящимся трупом на розовой футболке и шортами на лямках вообще нормальной было сложно назвать.       — Что ты здесь делаешь, Кагари-сан?       — Смотрела, как ты играешь! Я наконец-то нашла, где ты постоянно пропадаешь.       — Ты что, за мной следишь?       — Разумеется! — оскорбленного подтвердила она. — Как бы я тогда узнала, где ты?       — Тецу? — позвал Аомине.       — Куроко-чи, почему ты нас не представляешь своим знакомым? Это грубо, между прочим.       — Я не знакомая, — повернулась к Кисе Кагари. — Я его девушка!       — Ха? — уточнил Дайки, вопросительно глянув на друга, и все бы было ничего, Аомине было достаточно сказать «нет», и он бы понял, но к общему изумлению добавилось звонкое, разъяренное: «Что?!». Надо сказать, что по-настоящему Сацуки злилась редко.       — Кагари-сан, может ты с меня уже слезешь? — попросил Куроко.       — Мне удобно.       — А мне нет.       В этот момент девушке помогли совершить необходимое движение: Сацуки, в минуту сократив расстояние, просто стащила Кагари с Тецуи.       — Отцепись от моего парня! — в звонком голосе Сацуки Тецуя еще не слышал столько злости.       — Почему она так говорит, Куроко-кун?! Скажи ей, с кем ты встречаешься! Сейчас же!       Друзья поглядывали то на него, то на девушек. Куроко очень не хотел здесь находиться.       — Я могу все объяснить, — собрав всю свою невозмутимость в голос, предложил он. Девушки с сердитыми, но скорее друг на друга, лицами повернулись к нему. Тецуя шагнул назад, поближе к Дайки. — Хотя нет, не могу.       — Потрудись!       — Момои-сан… — с какой-то безнадегой протянул Куроко совсем не свойственным ему тоном, а Кагари подпрыгнула на месте, оборачиваясь к Сацуки.       — Так это ты Момои! — рявкнула Кагари и совсем не по-дружески толкнула Сацуки назад. — Держись подальше от моего парня, а то пожалеешь.       — Что здесь вообще происходит? — спросил Аомине друга.       — Долго рассказывать.       — Эй, успокойтесь! — предупредил Мидорима.       Слушать его никто не стал. Сацуки, на рефлексах, перехватила ее за запястья и направила движение мимо, опрокинув девушку на асфальт. Та со злым рычанием развернулась и утянула Момои вниз, оседлав соперницу, лишая части маневров. Планшет Момои отлетел куда подальше. Девушки цветным клубком с писком покатились по асфальту.       — Их надо разнять! — дернулся было вперед Куроко.       — Стой ты, — умирая со смеху, придержал его за плечо Дайки. — Самому же влетит. Сацуки, бей левой, она у тебя тяжелей!       — Аомине! Хватит городить чушь! Помогите их разнять! Кисе… Кисе, что ты делаешь?!       Рёта вмешиваться не собирался, снимал девчонок на мобильник. И, кстати, не только он. Мидориму оттеснили с воплем «Кошачья драка!», и в мгновение набежала улюлюкающая толпа. Кажется, здесь был кто-то из соседей Аомине и Сацуки, потому что кто-то на нее уже делал ставки.       — Что здесь происходит? — рядом с Куроко кто-то холодом голоса остудил пыл рядом стоящих. Акаши, протиснувшись сквозь толпу, увидел Сацуки. — Приехали.       Сейджуро, не став ни у кого спрашивать разрешения, поймал момент, когда Сацуки расцепит хватку, и, приблизившись, рывком поднял ее с соперницы. Кивком дал понять стоящему рядом парню, что Кагари тоже надо придержать.       — Все, — громко оповестил он возмущенную толпу. — Бесплатный цирк окончен. Все остальное по спецтарифу!       Любители поглазеть на уличные, а тем более девчачьи драки с ворчанием пошли по своим делам. Тяжело дыша, Сацуки в кольце рук капитана еще слабо пыталась вырваться.       — Успокойся! — рявкнул на нее Сейджуро, и девушка у него в руках затихла. — Устроили здесь не пойми что! Что здесь за дурдом на этот раз?       — Она прицепилась к моему парню! — рявкнула Кагари, удерживаемая капитаном из Аракавы.       — Только попробуй к нему приблизиться! — зло предупредила Сацуки.       — Итак, Тецуя, — выяснил виновника Акаши, — из-за тебя здесь Колизей начался?       — Я тут вообще не при чем! — отговорился Куроко. — Я никого никуда не приглашал! Ни с кем я встречаться не собирался. Кагари-сан почему-то решила, что хочет пригласить меня на свидание.       — Я готовила тебе бенто!       — Ты ел ее еду?! — снова разозлилась Сацуки.       — Ну, тут ты явно не в топе, — для справедливости заметил Аомине.       — Заткнись, Дай-чан!       — Вы у меня с Рётой допрыгаетесь, я вам в еду буду добавлять бром.       — Он должен кого-то выбрать, - пискнула зло Кагари.       — Но Куроко-чи уже кое с кем встречается, — решил помочь ему Рёта: сам бывал в подобных ситуациях, ему обычно помогало. Только Кисе не учел, что его подруги не такие вспыльчивые.       — С кем?! — в один голос рявкнули девушки, явно уже представив, что сделают с соперницей.       — Эм, Момои-чи, — осторожно позвал Кисе. Он думал, она сообразит ему подыграть. Сацуки была слишком взбудоражена, чтобы разбирать тонкие изменения в тоне приятеля. Девушки уставились на Куроко в немом требовании выдать информацию.       Куроко про себя решил, что отныне будет держаться подальше от всех, кто носит юбки. Для его и так подерганной психики это слишком большой стресс. Он даже в этом простом выборе зашел в тупик. Он, конечно, мог назвать какое-нибудь еще имя, пусть бы порыскали по Токио, или ткнуть в Сацуки, пусть сама разбирается, сама же куда ни пойдет называет его своим парнем. Только вот Кагари его беспокоила. Она, услышав имя Момои, сразу же в нее вцепилась, кто знает, что ее сталкерский мозг еще выдаст.       — Это правда, Куроко-кун? — спросила Кагари.       — Куро-чин, — попросил Мурасакибара, далекий от терзаний друга. — Сделай что-нибудь. Я есть хочу.       — Ага, — согласился Аомине, положив ладонь ему на плечо, его эта ситуация развлекала. — Добей их, чтобы уже отстали.       Куроко в голову пришла просто невероятная по масштабу глупости идея. По крайней мере, он в любом случае будет избавлен от необходимости что-то пояснять и разбираться. Если Дайки ему за это врежет — в чем будет абсолютно прав — Куроко просто вырубится, а если нет — Кагари на парня на три головы выше нее не бросится… наверное.       — Да, — согласился Тецуя, обратив на себя взгляды и друзей, и наслаждавшегося шоу капитана Аракавы. Со свойственной ему непробиваемостью он ткнул пальцем в Дайки. — С ним.       Аомине сдавленно выматерился, Кагари перевела округлившиеся глаза с Куроко на Аомине и обратно. Что она там увидела, он не знал, на Аомине он посмотреть не мог, иначе мог не сдержаться.       — У вас всегда так весело? — спросил студент у Акаши.       — Не обращай внимания, — предложил он. — Всего лишь один день из жизни капитана Поколения Чудес.       — Я не хочу иметь ничего общего с этими содомитами! — простонал Мидорима.       — Как ты может так говорить, Мидорима-чи! Они же наши друзья! Кто, как не мы, их поддержит?       — Завались, Кисе! — предупреждающе рявкнул над головой Аомине, и Куроко понял, что его сегодня точно прибьют, при том за дело.       — Этого не может быть! — не поверила Кагари. — Докажите!       «Не прокатило», — подумал Тецуя, а он так надеялся.       Девушка обвела глазами игроков. Непробиваемого Куроко, который с каменным лицом мог нести любую чушь. На Кисе, который мог сыграть что угодно. На Атсуши, который ленился хоть как-то реагировать на изменения вокруг себя. Мидорима смотрел наверх, прося небеса сбросить на кое-кого конкретного ведро молний, но удивленным не выглядел.       Невозмутимость Сейджуро дала трещину, и он уткнулся лбом в макушку Сацуки. Момои замерла в его руках, ловя его дыхание на шее, но он быстро взял себя в руки, поднял голову и с абсолютно невозмутимым видом осведомился:       — Почему бы и нет, правда, парни? — Акаши улыбался до того приветливой улыбкой, что тут же стало ясно: надо было делать ноги сразу. — Почему бы вам не выйти на новый уровень? Прямо сейчас.       — Акаши, — прорычал сквозь зубы Дайки.       — Акаши-кун! — Наверное, стоило ткнуть в Кисе. Он актёр в конце концов. Тецуя определённо сегодня умрёт. Его потянули назад, резко развернули. Куроко зажмурился, а потом почувствовал, как за подбородок его тянут наверх, и широко распахнул глаза. Дайки приблизился почти вплотную, его дыхание чувствовалось на губах, и когда из Куроко вылетел весь дух, Аомине прошептал:       — Если об этом кто-нибудь вякнет на улицах, я тебе голову откручу.       — Дай-чан! — крикнула Сацуки в порыве. — Я тебе ненавижу!       Она пронеслась мимо Тецуи и Дайки, растолкав их в разные стороны.       — Да я-то тут опять при чем?       — Ххахах, — послышалось с высокого бетонного блока. Друзья обернулись на еще одного зрителя, снимающего их на телефон. Лопнув очередной пузырь, Хара попросил: — Можно еще раз, на бис?       — Сгинь отсюда, чтобы я тебя не видел, — отправил его куда подальше Сейджуро. Ему еще личного репортера Ханамии не хватало для полного счастья. — Шинтаро, одолжи аптечку. Я пойду это несчастье поищу. А ты, Тецуя, немедленно разберись со своим гаремом.       Ошарашенный Тецуя будто этого и ждал, сорвался с места и потащил за собой Кагари. Несменные высокие хвостики теперь тускло болтались по плечам. Девушка о чем-то, надувшись, размышляла, даже не пытаясь заговорить с Тецуей, что ему несомненно нравилось. У него в голове мысли путались. Эта команда самого адекватного с ума сведет. Ну, не поверила бы Кагари его каминг-аут и ладно. Зачем было Дайки провоцировать на двусмысленные действия.       Аомине было подорвался за фантомом, когда почувствовал, как его тянут за футболку.       — Куда намылился? — уточнил Мидорима. — Он без тебя справится.       — Отцепись.       — Аомине, прекрати это пока не поздно!       — Ты о чем вообще? — не понял Аомине, выворачиваясь из хватки Мидоримы.       — О Куроко, — припечатал Шинтаро так, что приятель на полшаге споткнулся. — Я не знаю, что у тебя в башке творится, но…       — У-у-у, — присвистнул он. — Попроси Сацуки где-нибудь чувство юмора оптом приобрести, если ты шуток не понимаешь.       — Ваши шутки уже границы переходят, — отрезал Шинтаро. — Ты уверен, что сам их видишь?       Тут Дайки словно пыльным мешком ударили. Подумаешь, подыграл другу. Мидориме срочно надо научиться относиться к таким вещам проще.       — Меня не волнует, что между вами происходит. Я бы вообще на вас внимание не обратил. Но мы сейчас пытаемся команду возродить, и ваши бзики никому на пользу не пойдут. Только попробуйте устроить в команде раздрай, я каждый семестр школы менять не намерен.       — Отъедь! — огрызнулся Аомине, довольно грубо отпихнув Мидориму, что тот едва устоял на ногах. Талисман вылетел у него из рук, а Дайки ловко его перехватил. — Без тебя разберусь, мамочка.       Аомине размахнулся и выбросил талисман в сторону парка. Шинтаро молча сверкнул линзами, поджал в досаде губы и, развернувшись, пошел в ту же сторону, куда до него отправился Акаши.       — Ой, да ладно тебе, эй, — попытался докричаться Аомине ему в спину, тот даже не притормозил. — Ну и хрен с тобой.       Аомине хотел уже поискать Куроко с этой девчонкой. Сделал даже пару шагов, а потом, выматерившись, пошел к парку. Чтоб этого Мидориму кошки атаковали. Еще на зло всем, неверующим в могучую силу звезд, угодит под машину. Дайки перешел через дорогу и, не потрудившись найти вход в парк, перебрался через сетчатое ограждение. На Мидориму злиться не было смысла. Эта жертва ортодоксального воспитания вечно слишком серьезно ко всему относится. Придумал тоже, что он, Дайки, с Тецу не разберется?

***

      Сейджуро, перехватив Сацуки, приволок ее в ближайшее заведение, пахнущее кофе. Усадил за самый дальний стол подальше от любопытных глаз. Внешний вид менеджера оставлял желать лучшего: растрепанная, в мелких ссадинах из-за елозания по асфальту, перекрученной юбкой и боевыми ранениями в виде царапин от чужих ногтей. Акаши даже не знал, смеяться ему или ругаться.       — Сиди спокойно, — посоветовал он, обрабатывая кровоточащую ссадину на лбу под болезненное шипение. — Думать нужно было прежде чем в драку лезть. Господи, ты же…       — … девочка, — подхватила Момои на ходу, сбрасывая с ног кеды, и подобрала под себя ноги: так на диванчике было сидеть удобней, пока капитан обрабатывал ее антисептиком. — Мне мама то же самое говорила каждый раз, когда я возвращалась с прогулки.       — Ты не девочка, а Аомине Дайки в юбке. Поверить не могу, что ты влезла в драку. Как тебе в голову могло это прийти?       — Эта чокнутая первая начала, — оправдалась Сацуки. — Я не могла позволить ей приставать к Тет-куну, я с ним уже два года бьюсь. А ведь баскетбол у него на первом месте будет еще года два. И тут не пойми кто выплывает и прыгает на него! Я должна была принять меры!       Сацуки, подавшись вперед, уткнулась капитану в плечо, перекрыв доступ к ссадине на лице.       — Тецуя идиот, — заключил Акаши после непродолжительного молчания. — Прекрати ко мне принюхиваться и сядь ровно!       — Можно я ему это передам? То, что он идиот? — буркнула Сацуки, хватаясь за телефон. — Мидорин пишет, спрашивает, где нас носит. Можем и здесь посидеть, не против?       — Собери всех, — согласился Сейджуро. Все-таки у них традиция — собираться после удачной игры в забегаловках. Телефон Сейджуро тоже ожил, но тот предпочел его проигнорировать, он был занят.       К их столику подбежала улыбающаяся во все тридцать два официантка, посмотрела на подростков и, оставив меню, извинившись, ушла. В этом кафе, видимо, жертвы дворовых потасовок не часто появлялись. На соседний диванчик плюхнулась спортивная сумка.       — Кто так дезинфицирует ссадины, Акаши? — проворчал подошедший Мидорима. Сацуки, пискнув, подскочила на диванчике и, мазнув по виску Акаши юбкой, прыгнула на руки Шинтаро, тот рефлекторно ее подхватил.       — Что ты делаешь? — Мидорима, пытаясь удержаться, схватился за спинку соседнего кресла и, неаккуратно повернувшись, сбил ногой Сацуки поднос из рук официанта. Акаши, покачав головой, попросил вписать в их счет. — Момои, слезь немедленно! Смотри, что ты наделала!       — Не-а, мое юное сердце трещит по швам. Мне срочно нужно кого-нибудь обнять, Акаши-кун не дается.       — Почему сразу меня? — спросил он беспомощно, ни к кому конкретно не обращаясь. Сацуки, конечно, не здоровый лоб вроде Кисе, но тоже не очень легкая. — Акаши, сделай что-нибудь!       — Займись ее царапинами, — предложил Акаши. Телефон на столе не унимался, пришлось уделить ему внимание. Акаши, вчитавшись в текст сообщения, нахмурился.       — А чего это вы тут делаете? — спросил примчавшийся Кисе и увидел, как Мидорима держит вцепившуюся в него девушку.       — Ищем нового парня Сацуки, — не без иронии пояснил Акаши.       — Вот забирай, — Шинтаро передал груз ответственности в руки Рёты и позволил ему сесть с поклажей на диванчик.       — Вы разберитесь пока здесь без меня, — нахмурился Акаши, оторвавшись от экрана. — Я скоро вернусь, не разнесите кафе.       — Что ты такой сердитый, Мидорин? — растрепала Сацуки ему волосы, он оттолкнул ее руку и продолжил заниматься врачеванием. Пожалуй, с этой командой у него не останется выбора, если он не решится стать профи в баскетболе. Он уже мог бы защитить докторскую на тему бытовых травм.       — Он сердится, что не поставил на тебя, — усмехнулся Кисе. Он, на правах друга, приняв решение, что разнимать девушек — идея плохая, решил лично заснять ролик с хорошего ракурса.       — Между прочим, если собралась устраивать бои без правил на улице, могла б хотя бы шорты надеть. Твое нижнее белье сейчас по всем социальным сетям пройдется.       — Я не планировала ни с кем драться, — возмутилась девушка. — Кстати, куда делся Тет-кун? Вы же его одного с ней не отпустили?       — А что? — уточнил, нахмурившись, Шинтаро.       Сацуки вздохнула, покачав головой, а потом вдруг засмеялась.       — А Дай-чан куда подевался?       — Понятия не имею, — резко отозвался Шинтаро. — Наверное, за своим Куроко побежал. Они совсем границ разумного не видят.       — Дай-чан читает мысли Тет-куна, — напомнила Сацуки. — О каких границах ты говоришь? Но они у меня все равно получат.       — Между прочим, я пытался помочь, — напомнил Кисе. Сацуки виновато на него посмотрела. Это хорошо, что Дайки согласился подыграть Куроко, иначе они с этой Кагари поубивали бы друг друга.       Мидорима вдруг особенно много сбрызнул антисептика на ранку, Сацуки не удержавшись зашипела.       — Прошу прошения, — буркнул Шинтаро, отворачиваясь к входной двери. Дайки оглядел заведение, пренебрежительно поморщился и, обнаружив друзей, направился к ним. Мидориму он проигнорировал, со стуком поставил дурацкий клубок яркой ткани на стол.

***

      В кафе было слишком… слишком кукольно. Столики маленькие, диванчики тесные, смущенные девушки, неуверенно заикающиеся парни и скидка только на клубничные коктейли. Последнее Тецую расстроило больше всего — что за несправедливая дискриминация? Дайки и Мурасакибара сдвинули столики и притащили недостающие стулья. На диванчиках было мест только для двоих.       — Мы здесь слишком выделяемся, — сиял улыбкой Кисе. — Это кафешка для парочек, я здесь часто бывал.       — А что, парочки вообще ничего не едят? Почему здесь нет бургеров.       — Акаши-кун сказал, что ты больше не ешь фастфуд.       — А я сказал, чтобы он шел куда подальше. Я не собираюсь питаться как Акаши, травой.       — Акаши питается вполне сбалансированной пищей, — влез Мидорима с нравоучениями. — Тебе стоило бы прислушаться. Забыл, в какой школе он учится?       — Кстати, да, — поддержала Сацуки. — В Ракудзан хорошая столовая. Не то, что в Тоо.       — В Сейрин ее вообще нет, скажите спасибо, что вас вообще кормят, — поделился Куроко. — Наверное, дирекция решила не тратиться, все равно через улицу несколько семейных ресторанчиков.       Официантка в милом розовом переднике пришла взять заказ.       — Для парочек у нас скидки на десерты, — сообщила она, сладко улыбнувшись Аомине, и глянула на Сацуки, заглядывающую через плечо парня в меню. Аомине проследил за ее взглядом и спихнул с себя девушку, а Тецуя уточнил, считаются ли молочные коктейли десертом.       — Им подходит, — съязвил Мидорима с такой убийственной серьезностью, что у девушки от удивления полезли брови на лоб.       — Сейчас кто-то по очкам получит, — рыкнул Дайки, Мидорима на это только хмыкнул. Куроко мрачно глянул на давящихся смехом друзей, на сердито мерцающего глазами Дайки и, решив разобраться с замешательством от вида офигевшего на его отчаянную выходку Аомине чуть позже, повернулся к официантке и со свойственной ему непробиваемой непосредственностью уточнил:       — Так шейки входят в десерты или нет? — Кисе и Сацуки не выдержали, рассмеявшись, даже Мидорима с трудом давился смешками.       — Тецу, блин! — рявкнул Аомине, вырывая у него папку из рук. — Притащите этот гребаный шейк, я сам за него заплачу.       И только встретившись с Куроко взглядом, понял, как это прозвучало со стороны. А еще понял, по ледяным ёкаям в глазах фантома, что это еще не все. Тецуя подпер ладонью щеку — Дайки видел, что тот едва сдерживается, чтобы не засмеяться — и тихим голосом с нотками умиления добил несчастную официантку:       — Аомине-кун такой заботливый.       Аомине уткнулся лбом в столешницу под громкий хохот друзей. Даже среди взрыва смеха он слышал тихие смешки Куроко.       «Все, — думал Аомине. — Это клиника».       — Что вы здесь опять устроили? — прохладный голос Акаши вмиг спас задыхающихся от смеха друзей.       — Аомине и Куроко здесь забраковали как ячейку общества, — пояснил Мидорима.       — Вовсе нет, — вскинула руки девушка. — Сейчас будет заказ. Вы что-нибудь будете заказывать?       — Эспрессо, — бросил Акаши.       — И мне скидочный дайфуку, — напомнил Мурасакибара.       — Но…       — Ака-чин! — Мурасакибара с надеждой посмотрел на Акаши. У Куроко и Аомине же получилось выпросить десерт в половину стоимости.       — Только подумай об этом — я тебе язык отрежу, — пообещал Акаши.       — Принесите два, но только не клубничных. — Сацуки, улыбаясь, прижалась к Мурасакибаре и по-свойски запустила руку в пачку с чипсами. — Мук-кун не любит клубнику.       — Отвратительно, — пробормотал Акаши.       — Акаши, я… — Аомине попытался что-то сказать в оправдание своей мужественности.       — Да заткнись ты, господи, — попросил он, стаскивая Кисе с диванчика, собираясь сесть рядом на самое удобное место, чтобы всех хорошо видеть. — Меня не было пятнадцать минут, а вы уже устроили черте что. Как дети, ей-богу.       — Кстати, о детях, — вспомнила Сацуки. — Мидорин, ты не знаешь: Широ-чан что-нибудь решила с клубом?       — Что? — возмутился Мидорима. — Никаких клубов. Моя сестра не будет играть в баскетбол — я этого не вынесу.       — Но ей нравится баскетбол, как ты можешь такое говорить?       — Эй, эта мелкая уже забила свой данк, после этого еще никто назад с площадки не уходил.       — Это точно, — поддержал Кисе. — После забитого данка с площадки не уходят.       — А ты вообще помолчи. Я вас с Куроко больше к Широ не подпущу. Мозги девчонке забили всякой ерундой.       — Она собралась собрать баскетбольный клуб.       — Она еще месяц назад бегала по дому с воплями: я стану Хокаге, а теперь в баскетбол собралась играть? Не смеши меня, после первого же пролетевшего мимо кольца мяча она все бросит.       — Не говори так, — попросил Куроко. — Широ-тян напористая. Она не испугается.       — Тет-кун знает, о чем говорит, — насупленно заметила Сацуки, — он у нас по части настойчивых девочек профи.       — Не говори, — поддержал ее Мидорима. — В баскетбол бы так играл.       — Хей! — одернул его Аомине.       — Ох, осторожней, Мидорима-чи, тут еще одна настойчивая девушка Куроко-чи проснулась.       — Кисе! — рыкнул на него Дайки. Куроко слегка двинул локтем по столу, едва коснувшись загорелого запястья, и Дайки, вздрогнув, выдохнул и почти спокойно спросил у Акаши: — Нам реально нужен в команде легкий форвард?       — Акаши-чи, он мне угрожает! — не мог смириться с услышанным Рёта. — Ты это слышал? Мне, такому замечательному мне, лучшему форварду всех народов, вульгарно угрожают!       — Хватит! — пресек наигранные возмущения Кисе и всех остальных Акаши. Тон ребята оценили: еще не раздраженный, но уже напряженный от выходок команды. Все притихли, ожидая, когда Акаши начнет читать нотации. Он ждать себя не заставил. Акаши прошелся по всем: от Аомине до Сацуки. Попало даже ни в чем не повинным Кисе и Мидориме. Половина команды уже была готова разбиться в извинениях, а вторая, которая совсем бессовестная, была готова признать: «ну да, накосячили чуток», когда принесли заказ.       — Итак, — подвел итог всей своей изобличительной речи Сейджуро. — Я ввожу новое правило. Не умеете по-нормальному, будем как в детском саду: сядем по кругу и будем рассказывать сенсею, как прошли выходные с родителями. Если в чьей-то голове завелся новый таракан — садимся и знакомим с остальными.       — Это скорей похоже на какое-то анонимное сообщество. В какой детский сад ты ходил?       — Ни в какой. Акаши-кун обучался дома. — Акаши на Сацуки очень внимательно посмотрел. — Ты не хочешь знать, откуда мне это известно.       — Ты вмешиваешься в наше личное пространство! — возмутился Шинтаро. — У нас есть право на неприкосновенность личной жизни.       — Теперь нет, — оповестил Акаши. — Тем более, что твоя «личная жизнь» меня уже задолбала. Возьми и напиши этой помешанной, или я за себя не отвечаю.       Уши Мидоримы вспыхнули, и он замолчал.       — А теперь слово Тецуе.       Тецуя вздохнул. Он никогда не любил выступать первым. В середине самое то — тогда оратора не запоминают совсем.       — Привет, — обреченно начал Куроко. — Я Куроко Тецуя и я шестой игрок Поколения Чудес.       — Привет, Тецуя, — хором отозвались Сацуки, Мурасакибара и Кисе, и снова все сложились пополам от хохота, а Акаши изобразил зверский фейспалм. Их убить дешевле, чем тратиться на сеансы психоаналитиков.       Рассказ много времени не занял, а Сацуки раздраженно фыркнула.       — Почему ты мне ничего не сказал?!       — Я собирался, а потом как-то из головы вылетело.       — Собирался он. Со сталкерами нельзя заводить никаких контактов! Ладно, она просто следит, а если у нее в голове что-нибудь переклинит? Блин, твои фанатки еще хуже сталкерш Акаши-куна. Если у него просто чокнутые, то твои еще умудряются и не отсвечивать раньше времени! О чём вы с ней там говорили?       На бледных щеках Тецуи выступили розовые пятна, но он быстро справился с собой. Сацуки он об этом не скажет — она его прибьет прямо здесь.       — Она попросила сообщить, когда мы с Аомине-куном расстанемся. Мне обязательно отвечать на эти вопросы?       — Да! — сердито отрезала Момои.       — Ты, блин, придумать поумнее ничего не мог? — спросил Дайки кладезь поразительных идей.       — Я не думал, что Акаши-куну станет весело, — в свое оправдание заметил Тецуя.       — Это для того, чтобы вы в следующий раз сначала думали, а потом делали, — пояснил невозмутимо Акаши. — У кого-нибудь еще какие-то сюрпризы предвидятся? Нет? Отлично! Теперь по делу: через три дня у нас финал, надеюсь, ни у кого нет экзаменов? Я опоздаю к началу матча, придется начинать без меня. Не галдите, я с этим ничего сделать не могу. — Он выдержал паузу посмотрев на каждого игрока. — На этой игре мы играем с Кирисаки Даичи.       Сацуки, растеряв свой напор, прикусила губу от беспокойства. Парни удивленно уставились на Акаши. Аомине выругался.       — Как он попал на турнир, он же даже не в Токио живет? — возмутился Мидорима нарушением правил.       — Какая разница, где он живет, — передернул плечом Дайки. — Наверное, так же как и мы: вынес одну из команд финалистов.       — Может, ты уже возьмешь трубку? — спросил Мидорима побледневшего в миг Кисе, тот отвлекся от разговора и держал мобильный так, словно это бомба с часовым механизмом.       Мелодия, надрываясь, требовала ответа и с каждым повтором увеличивала звук на уровень.       — Нет, — ответил убитым голосом Кисе.       — Тогда сбрось, раздражает.       — Не могу. Это мама звонит.       — Так ответь!       — Не могу. Она меня убьет!       — Что ты такого натворил, что даже трубку взять боишься? — заинтересовался Тецуя. Кисе в общем-то редко говорил о родителях, в основном о сестрах. Его отец с матерью посещали игры только чаще родителей Акаши, на которых те вовсе ни разу замечены не были.       — Отказался от контракта, — признался Рёта, в голосе у него появились хныкающие нотки. — Я еще не готов к этому разговору. Акаши-чи, я слишком молод, чтобы умереть!       — А в чем проблема? — не понял Аомине. — Как будто тебя в NBA приглашали.       — Дай-чан! Это важно для Ки-куна, нельзя же быть таким бревном!       — Кого ты здесь бревном назвала, мелочь?!       — Кстати, о контракте, Рёта, — припомнил Сейджуро, совсем не понимая Рёты в этот момент. Если он принял решение — нет причин его стыдиться. Он не привык сожалеть о сделанном, если уж что-то случилось — над этим нужно работать, а не думать, что было бы случись все иначе. — Почему ты мне об этом не сказал?       — Я должен был сам принять решение, — серьезно ответил Кисе.       — О Господи, — съязвил Мидорима, поморщившись отставил подальше свой капучино — кофе здесь премерзкий. — Наш мальчик вырос!       — Мидорима — ты мать! — серьёзно напомнил Аомине, получив осуждающий взгляд Мидоримы. — Держи себя в руках.       — Акаши, мы правда никак без тяжелого не обойдемся? Давай оставим его в Тоо?       — Учитывая, что он Свет Тецуи? — напомнил капитан: жертвовать игроками он не собирался — пусть мучаются друг с другом.       — Если мне будет позволено его убить, я готов сам играть с Куроко.       — Не получится, — отмел идею Тецуя. — Ты слишком много думаешь во время игры.       — Я вот сейчас не понял…       — Вот именно поэтому ты мой Свет. — Куроко все-таки прилетело от Аомине. Фантом просто не успел увернуться и, поглаживая ушибленное место, глянул на Дайки со смесью удивления и досады. Аомине посмотрел на свою ладонь, словно это все ее вина, а он совершенно не при чем. Он думал, что Куроко, как обычно, отклонится. Он почти готов был извиниться, но вовремя поймал прищуренный взгляд напарника и понял, что это лишнее. Хитрая мелочь уже набросала план мести.       — Брось, Ки-кун, — поддержала парня Момои, с сочувствием глядя, как тот держит мобильный, словно это опасный зверь. — Твоя мама очень милая. Она поймет.       — Ага, мама Акаши-чи тоже на первый взгляд милая.       — О, вот это прогресс, Рёта, — усмехнулся Сейджуро. — Когда это Шиори перестала казаться милой?       — Когда вынесла Аомине-чи, а ведь он играл в паре с Куроко-чи. Не помню, чтобы это у кого-то раньше получалось.       — Не трогай эту святую женщину! — разобиделся Дайки.       — Ты ей проиграл, — напомнил Мурасакибара. — А еще она довела тебя до Зоны.       — Я был не готов!       — Кстати, да, — согласился Куроко, припомнив игру и их «разминку», после которой он едва держался на ногах. Ему представить было страшно, что она называет тренировками. — Она очень яркая.       — Блин, хоть звук убавь, что за тупая песня? Тебе все равно придется с ней поговорить, ты же домой попадешь сегодня.       — Она в Индонезии, там у нее съемки программы.       — Когда она вернется? — спросил Акаши.       — В худшем случае — через два месяца.       Трель утихла. Все вздохнули спокойно, голос писклявой сейю оказался слишком уж навязчивым.       — Я покойник, — со спокойствием фаталиста заключил Кисе.

***

      — Каллиграфические работы ценятся не меньше, чем произведения живописи, — проговаривает монотонно мастер, который сидит напротив Акаши за тем же столиком, и его бубнеж нисколько не помогает Сейджуро расслабиться и погрузиться полностью в работу. Хотя этому еще мешает и тяжелый взгляд сверху: там наверху отец — какого-то черта оказавшийся не на работе, а дома — наблюдает за ним. Это несомненно была идея Шиори, никто больше не может выдумывать столь бесполезные и нудные наказания. Лучше бы ему увеличили количество уроков скрипки. — Но этот вид изобразительного искусства, помимо художественных достоинств обладает глубоким философским смыслом.       Акаши не был уверен, насколько философским можно назвать желание, чтобы все находящиеся в этой комнате провалились в преисподнюю. Тем не менее, бамбуковая кисть мягко и резко скользит по рисовой бумаге, пустоту преобразуя в мысль. В восточной каллиграфии нет ничего случайного. Для каждой линии и точки важно начало, направление, форма и окончание, важен баланс между элементами, и даже пустое пространство говорит о многом. Иероглифы гармоничны, пропорциональны, сбалансированы. Они дополняют друг друга, создавая совершенную композицию мысли. Любой упущенный элемент развалит концепцию — этого никак нельзя допустить.       Он уже довольно давно мучает этот холст, до сих пор не зная, что пытается изобразить. Иероглиф, читающийся как «Бегство», не должен оставаться в одиночестве, иначе это будет расценено как слабость, хоть он и появился здесь сам по себе. Это не отменяет его ответственности.       Голова забита кучей вопросов: например, как вместить в расписание подготовку к экзаменам и тренировки, кому передать командование командой: Лео или Котаро. Как построить тренировки Тецуи, чтобы это не отразилось на сыгранности с остальными. Флотер у него получился прекрасный, теперь еще осталось добиться совершенства его исполнения технически, а не случайно. Поток его мыслей прерывает неожиданный шум.       Где-то в доме кто-то начинает горланить, и Сейджуро приходится сдержать усмешку. Эти идиоты совсем голову потеряли, раз опять заявились сюда без предупреждения. Парадные двери поместья находились отсюда достаточно далеко, чтобы персонал и пребывающие курьеры не беспокоили хозяев, но Дайки с Рётой сложно не услышать.       В залу, как и положено, сначала просачивается Кёндзи: недовольно подправив очки, он успел только оповестить, что в доме посетители, а в следующий момент его отпихнули от двери, чтобы не мешал пройти. Кажется, большего хамства он на себе не испытывал за всю жизнь. Из трех прибывших извинился перед ним только Мидорима, еще не забывший приличия.       — Акаши! — подскочил к нему взъерошенный и раздерганный Аомине. — У меня украли Тецу.       Как у них это получается — тайна за семью замками. Что у Сацуки, что у Дайки все разрешения идиотских ситуаций должен делать капитан. Не потому, что сами не могут, потому что так веселей.       — Для того, чтобы мне это сообщить, вы потратили час, чтобы сюда добраться? — уточнил он, не отрываясь от работы.       — Я тебе звонил, ты трубку не брал.       — А еще он успел съездить в Сейрин — подраться с Кагами.       — Какой хренью ты здесь занимаешься? — спросил Аомине: ему некогда было ждать, пока Акаши нарисуется.       — Это называется каллиграфия, и если ты еще раз толкнешь стол, я воткну эту кисть тебе в глаз, даже не смотря на риск испоганить мою часовую работу твоей кровью. Хотя, надо отметить, смотреться будет гармонично.       — И нахрена тебе это надо?       — Мне не надо, но моим родителям показалось, что торчащие из стены ножи как-то не соотносятся с определением сдержанности.       Сейджуро закончил работу, посмотрел на то, что получилось, и решил, что «Бегство от цепей!» идеально выражает то, чем он занимается. И к черту что на этот счет кто подумает. К сдержанности это все равно никакого отношения не имеет.       — Я закончил, — объявил он, глянув на второй уровень, где расположился отец с матерью за чашкой чая.       — Можешь идти, — сухо ответил он. Мидорима спохватился, поздоровался, заставив Кисе и Аомине тоже поклониться, уложив ладони на их затылки.       Стоило только Сейджуро выйти из залы и дождаться, когда его придурки приблизятся следом, он, резко развернувшись и перехватив Аомине за грудки, впечатал его в стену, тот не ожидал, даже не подумал вырываться, и Акаши прошипел ему в лицо:       — С какой стати вы вламываетесь сюда без моего ведома?       — Акаши, — осторожно проговорил Аомине, на всякий случай не делая резких движений. — Учитель по каллиграфии еще там.       Дайки пришлось отпустить. Сейджуро выдохнул и обратился к самому адекватному из них.       — Что у вас опять случилось? — спросил он Мидориму.       — У этого придурка пропал напарник, — повторил он.       — С чего вы взяли, что он пропал, а не сбежал?       — Куроко-чи не отвечает на звонки! А он всегда отвечает или перезванивает.       — Сацуки где? Или, может быть, он с Атсуши?       — У Мурасакибары завтра возвращаются родители, — вспомнил Мидорима, — он дом в порядок приводит, а Сацуки говорит, что улаживает какие-то дела.       — Дай мне телефон, — попросил Акаши у Шинтаро, тот послушно передал устройство приятелю.       — Атсуши, Тецуя с тобой? — без предисловий спросил Акаши. На конце трубки замолчали, шикнули и что-то невнятно пробурчали. — Атсуши, прекрати разговаривать с набитым ртом и ответь мне.       На фоне у Мурасакибары что-то рухнуло со звоном, и он, буркнув, простонал что-то вроде: Мо-чин. Сейджуро, не дослушав, отключился, швырнув телефон обратно.       — Сацуки у Атсуши, — сделал вывод Акаши. — Тецуя скорее всего с ними, если нет, то Сацуки уж точно в курсе. На эту девицу из Сейрин она его точно не оставит. Свободны.       — Акаши! — окрикнул недоуменно Аомине поднимающегося по лестнице капитана. — Ты с нами не поедешь?       — Зачем?       — Если Мурасакибара-чи и Момои-чи похитили Куроко-чи, они нас не пустят.       Акаши задержал на них взгляд и, решив, что наверное все-таки рад видеть этих идиотов, а до конца дня ему все равно заняться нечем, вздохнул.       — Хитори, — позвал Акаши вышедшую из одной из комнат горничную. — Скажи Рею, чтобы запрягал своих лошадей. Я еду в город.       Спустя минут сорок они уже были на пороге дома Мурасакибары, и открывший им дверь Атсуши особо удивленным не выглядел, но сразу предупредил Акаши:       — Это не я придумал!       В гостиной была Сацуки с подносом печенья, и Куроко, который, затравленно взглянув на друзей, прошептал:       — Спасите, я больше этого не выдержу!

***

      Домой Сейджуро вернулся полусонный, но в комнату все равно не пошел. У него кипела голова и обещала вот-вот взорваться. Еще эти идиоты приперлись в поместье, устроили шоу на глазах у отца. По его мнению, дурь в их головах разрослась до небывалых размеров, в средней школе они бы себе такого не позволили. С другой стороны — он тоже.       Тишина сада расслабляла — волнение из-за предстоящей игры с Макото отступало на задний план. На площадку он заглянул на автопилоте. Шиори пришла чуть позже на звук игры. В руках она держала бокал вина и вообще была на редкость расслаблена.       — Сколько сервизов ты сегодня разбила? — определил тему Сейджуро, чтобы Шиори опять не прицепилась к баскетболу и команде. Спорить с ней по этому поводу уже надоело.       — Один. Из французского фарфора. Мой любимый.       — И на какую тему вы с отцом поругались на этот раз? — спросил Акаши, хотя причина у них одна — угрозы. По другим причинам трепать себе нервы Шиори считала ниже своего достоинства.       — Как обычно. — Она отмахнулась, едва не пролив половину бокала на землю. — На тему того, что он упрямый осел.       Сейджуро задумчиво раскрутил мяч в руке, внимательно разглядывая мать. Бокал был явно не первый, а в таком состоянии она бывает только по одному поводу. Отец не просто так везде ходит с телохранителями, у него много недоброжелателей. Только бы отец не передумал и не приставил к сыну охрану. Он этих клоунов в костюмах тогда сам прирежет в подворотне. Ему вездесущего Рея с головой хватает.       — И какие последствия будут для меня?       — Ты ужасный ребенок! — театрально воскликнула Шиори. — Как я могла воспитать такого бездушного сына?       — Наследника.       — Что?       — Вы не сына воспитывали, а наследника. Что вас не устраивает теперь?       Шиори склонила голову к плечу, решая, что на это ответить.       — Тебе всего семнадцать, Сейджуро, ты еще не понимаешь.       — Беда в том, Шиори, что мне семнадцать, и я прекрасно понимаю, что для отца семья — это показатель статуса в первую очередь. Красавица жена, которая достаточно умна, чтобы принять высоких гостей. Ему безразлично, что ты задыхаешься в этой клетке. Сын, успехами которого можно заткнуть партнеров, что пытаются протолкнуть куда-то своих криворуких детенышей. Плевать он хотел, что меня интересует — он впервые спросил меня про баскетбольный клуб, когда моя команда выиграла пятый сезон подряд. Неужели так принципиально лишить меня всего, что не вызывает у меня отвращения?       Говорил он спокойно, почти лениво, словно читал вслух неинтересную книгу, но мать все равно разозлилась.       — Ты единственный наследник одного из самых крупных концернов в мире. Тебя готовят для того, чтобы ты мог управлять этим, а не похоронить семейное дело. В твое свободное время тебя никто не контролирует, за твоей кредиткой никто не следит. Ты делаешь все, что тебе вздумается. Требуется от тебя самая малость — следовать несложным необременительным правилам! Вместо этого ты игнорируешь распорядок, пропускаешь занятия и споришь с отцом. Только в сказках принцы вскакивают в седло и несутся навстречу приключениям, в этом мире принцы полжизни учатся принимать решения, а оставшуюся часть подписывают до одури скучные бумажки. А ты жалуешься, что тебя загнал в угол злой король своим ультиматумом? Тебе дали выбор, вот и выбирай какой вариант больше по душе.       — Знаю я эти приемы, два заведомо проигрышных выхода.       — Ах, они тебя не устраивают? Добро пожаловать в наш жалкий мир, но ты ведь так привык, что все да и сразу — это норма. Знаешь, тебе придется не раз выбирать между «Плохо» и «Еще хуже», а ты психуешь из-за того, что не можешь получить все и прямо сейчас. Что ты там говорил отцу: дружба между равными? Так снизойди до людей, которых ты так опрометчиво называешь друзьями, и прими уже решение. Твой солнечный маленький форвард отказался от выгодной работы, ради тебя, а серьезный и такой взрослый Сей не может выбрать, что ему ближе: остаться с друзьями, но без баскетбола, или выиграть у собственного отца. Так что меньше уязвит твое самолюбие, мой маленький Император?       Сейджуро судорожно выдохнул. Предельно сконцентрировавшись отправил мяч в корзину и, подойдя к матери, забрал у нее из рук бокал и допил вино. Под удивление Шиори вручил пустой бокал ей и пошел в дом. Ворох мыслей в голове скрутился плотным клубком и рикошетил от черепа. Уловить что-то не получалось. Он сегодня слишком устал.       — Ты совсем распоясался!       — Точно, — согласился он и оставил наконец-то Шиори одну в саду.       В комнате первым делом он постаскивал со стены все фотографии в позолоченных рамках, демонстрация успеха, и вышвырнул за дверь. Единственная оставшаяся фотография его более, чем устраивала. Сейджуро устало плюхнулся на широкую кровать. Самокопанием он заниматься не любил и не умел, о своих решениях он не жалел, потому что вопросы решал взвешено и обдуманно. А у Шиори есть привычка в особо циничной форме тыкать в чужое несовершенство. Отец может оплатить два года обучения в Мидосуджи его друзьям — в этом случае внутренние экзамены не проводятся, и они стопроцентно получат места — но тогда Сейджуро больше играть не будет. Это условие. И оно ему категорически не нравится. Другой вариант ему нравится еще меньше. В любом случае он подведет свою команду. Как ему надоели эти чертовы игры, сейчас он как никогда понимал поведение Макото. Но в тоже время, Макото паук только со сверстниками. Находясь дома, рядом с отцом, он та же муха, что пытаясь вырваться, запутывается еще больше. Поэтому он и сбегает из дома лет с двенадцати. Для Сейджуро поступить подобным образом значит расписаться в собственной уязвимости, а он не хочет знать какого это. Одного поражения ему вполне хватило. Стандартная мелодия мобильного его отвлекла от размышлений. Акаши принял вызов не глядя. Он сейчас был готов поговорить даже с Ханамией, только бы отвлечься.       — Акаши-кун! Извини, что звоню так поздно. Ты же не спишь? Потому что, если ты спишь, ты, наверное, злишься, а у меня кое-что интересное есть. Акаши-кун? Ты здесь?       — Да, — ответил он, фыркнув. Сацуки, если над чем-то работала, могла позвонить когда угодно, хоть в четыре утра. В прошлый раз ей доходчиво обьяснили, чтобы впредь такого не повторялось.       — Ура! Я знаю, что ты не любишь, когда тебя отвлекают, но ты же взял трубку. Короче. Если ты злишься, лучше начинай ругаться, а то я всю ночь не усну, если тебе это не покажу!       — Что ты там нашла?       — Ты что, даже не скажешь что-то вроде: успокой своих безумных светлячков в голове, уже второй час ночи?       — Нет.       — Ты в порядке?       — Да. Просто устал. Что там твои безумные светлячки накопали?       — Сейчас расскажу! Я связалась с бывшим тренером Архитектурного, такой забавный старичок… О, нет! Нигоу, это мои кеды, ешь кроссовки Дай-чана, у него их много!       — Ты у Дайки?       — Ага.       — Поздно уже… Часто у него остаешься?       — Бывает, особенно когда поздно возвращаюсь, чтобы родители не беспокоились. Представляешь, Тет-кун закрылся в его комнате и не впускает. Дай-чан после сегодняшней выходки сказал, что с этого дня Тет-кун спит на футоне. Он согласился и закрылся в спальне. Эй, я тут с Акаши-куном разговариваю, вы не могли бы кричать потише?       — Твой фантом совсем оборзел, забери его себе! — Аомине отобрал под возмущенный писк у Сацуки телефон.       — С каких пор он стал моим? — фыркнув, поинтересовался Акаши. — Что случилось, Дайки, брачная ночь проходит не по сценарию?       Акаши поморщился от трехэтажного мата, который выдал Дайки под смех Сацуки.       — У Акаши-куна ужасное чувство юмора, — тихий голос фантома и вообще все звуки стали отчетливей, видимо, Момои включила громкую связь.       — Завтра после игры посмотрим у кого плохо с чувством юмора. Устрою вам предсезонную тренировку.       — Но я шутку оценил, — поспешно поправился фантом и пропал.       — Это что за хрень? — голос Аомине постепенно перешел в рык. — Тецу! Ты огребешь!       — Тет-кун вынес Дай-чану футон и снова закрылся, — продолжала комментировать Момои с места событий. — Это они еще не знают, что на кровати планирую спать я. Ой, я отвеклась! Почему ты не напомнил?! Запись! С тренировки студенческой команды, ну, той, из Архетиктурного, с фантомом. Я кое-кого нашла, и обнаружилось, что записи остались. Знаешь, было бы круто, если через лет пятнадцать мне позвонил какой-нибудь милый менеджер и попросил записи тренировок Поколения Чудес. Они точно никуда не денутся! Куда тебе скинуть видео?       — Подожди пару минут. — Сейджуро поднялся с кровати. — Найду в этом императорском склепе хоть один ноутбук.       — Склепе? — озадаченно повторила она, замолчала на минуту, а потом задумчиво поинтересовалась, судя по голосу, с большим сомнением: — Акаши-кун, хочешь, еще расскажу, как мы домой от Мук-куна шли?       — Расскажи, — позволил Акаши. Ее болтовня отвлекает, и причин не размышлять над тем, что сказала мать, еще на одну больше. Подумает он завтра.