ИБД. Постскриптум.

Вам всё равно, хотя б умри я И душу хоть в аду свари я, Вам — невеликая нужда. Д.Ляляев «Танго коррида» — Кажется, у меня младшая! Княгиня Разумова победоносно улыбнулась и продемонстрировала публике пиковую двойку, словно бы кто-то смел сомневаться в её, княгинином заявлении. — Рассказывайте же, Мария Денисовна! — нетерпеливо загомонили слушательницы. — Уж вы, голубушка, всегда умеете вызнать самые интересные новости! Княгиня, притворившись смущённой, возвела глаза к потолку — мол, что бы вам такое поведать, право же, не знаю… Разве что вот… — Нынче у добропорядочных дам стало модным брать уроки танцев. Даже наша милейшая Мария Алексеевна, — кивок в сторону хозяйки вечера, — оказалась не чужда новому веянию. Алтуфьева, занятая беседой с князем Вишневецким, выпада в свою сторону не услышала. Или не показала виду, что расслышала. Зато вездесущая Жюли, поняв, куда метит Разумова, язвительно улыбнулась. В судьбах двух престарелых светских львиц — Разумовой и Алтуфьевой — оказалось до удивления много общего. Рано овдовевшие, бездетные, равные в богатстве и титулах, пользующиеся огромным влиянием на сильных мира сего, обе буквально не знали, куда направить неиссякаемую энергию. Ни одно дело, будь то сватовство, скандал или же попечительство, не обходилось без их вмешательства. Кажется, кому бы и дружить, как не двум Мариям (ишь, даже имена одинаковые!). Тем не менее, княгини соперничали всегда и во всём, не упуская случая задеть друг дружку. — В такие лета да не уметь танцевать? — простодушно удивилась генеральша Шестакова, далёкая от светских интриг. — Да дело-то не в танцах, а в учителе, уважаемая Елизавета Александровна! — рассмеялась старая сплетница. — Уж больно необычная персона их преподаёт. Говорят, итальянец, молод, горяч, хорош собой. Да вот мы у графини спросим. Нина Андреевна, вы ведь, кажется, тоже нанимали его? Нина, старательно делавшая вид, будто её заинтересовала диванная обивка, вздрогнула и постаралась ответить как можно непринуждённее и рассеяннее: — Что? Ах, итальянца… Признаюсь, я выдержала пару занятий, но, знаете ли, моё умение танцевать не нуждается в усовершенствовании. И потом, как раз случилось такое несчастье с мужем, сами понимаете, мне стало не до танцев. Играющие, вспомнив, в каком состоянии из-под Плевны доставили графа Воронцова, сочувственно закивали головами. Молодая графиня, будучи и сама не особо искренной, ничьему участию не верила. Ей хотелось подняться и, сославшись на дурное самочувствие, вовсе уйти из салона. Но тогда наверняка очередная сплетня коснётся и её отношений с итальянцем, и грядущего развода с мужем. В лицо-то титулованные кумушки ничего не посмеют сказать, а вот так, за спиной — пожалуйста. И Нина осталась, хотя вечер превратился для неё в пытку. А ей нужно сидеть с невозмутимым лицом, отвернувшись от группы играющих в «Слухи» и никому не выдавать, какая буря страстей кипит в сердце. Проклятая игра! Перемывают косточки всем, кто попадётся на язык, прикрываясь предлогом: это не всерьёз, это просто игра. Противная, лживая насквозь. В свете нет ни дружбы, ни сострадания. Все тут сплошь «голубушки» да «милочки», а сами, случись беда, не только руки не протянут, а ещё и помогут растоптать. Графиня давно постигла всю фальшь светских взаимоотношений, однако же не могла перестать посещать приёмы. Невозможно всю жизнь просидеть затворницей, никуда не выезжая. Нужно же с кем-нибудь общаться! Да и потом, от мнения света зависит её благополучное существование. Джованни тоже хорош! Прилетел из самой Италии, якобы изнывая от неземной любви, и тут же переключился на престарелую княгиню, позарившись на её богатства. А сам ещё прикидывался этаким простачком, не понимающим: зачем вдруг Марии Алексеевне на склоне лет захотелось потанцевать? Совета просил. Да не нуждался он ни в каких советах! И в Нине тоже не нуждался. Она стала для него проводником в высшее общество — вот и всё, и вся любовь. — Зачем только ты явился в Москву, Джованни?! — негодовала графиня Воронцова. Внезапный приезд синьора Манчини спутал ей карты. Там, в солнечной Италии, они, кажется, объяснились и расстались без взаимных претензий. Короткая интрижка не подразумевала никакого продолжения. И вот — на тебе! — пылкий любовник тут, в Москве. Ах, как невовремя! Семейные отношения Воронцовых находились в стадии полного краха, граф подал прошение о разводе. Нине казалось, что ещё можно исправить ситуацию, вернуть мужа в лоно семьи. Владимир оказывает знаки внимания некоей институтке, это всем известно. А вот она, Нина, покамест «чистенькая». Поди докажи факт измены! Сторожа в Италии к ней, поди-ка, не приставляли. Целых два года, проведённых на чужой стороне, можно оправдать слабым здоровьем, требующим южного солнца и целебных заграничных вод. В конце концов, Владимир мог бы составить ей компанию, да не счёл нужным. За два года письма не прислал! Даже о разводе Нина узнала от третьих лиц. Ну и кто, спрашивается, виноват в разладе? Нине изо всех сил старалась склеить расколовшуюся чашку. Главное не скомпрометировать себя сейчас в глазах общества, а Владимир пускай ухаживает за другой. Ещё посмотрим, получит ли он развод при таком-то раскладе! И тут — Джованни. Живое доказательство её супружеской неверности, угроза всем её планам. Поначалу Нина чисто по-женски поверила пылким словам итальянского любовника. Так хотелось чувствовать себя нужной, любимой, что она позабыла об опостылевшем супруге. Однако страсть итальянца оказалась недолговечной. Вот уж он развлекает Марию Алексеевну Алтуфьеву, а там — кто знает? — пропишется в княгинином завещании, оставив Жюли с носом. А Нине предстоит терпеть ревность княгини и выпадки её мстительной племянницы. Нудный, бесконечно тянувшийся приём всё же завершился. Разглядывая из окна кареты вечерние московские улицы, подёрнутые дымкой измороси, графиня Воронцова напряжённо думала. — Может статься, незачем склеивать разбитую чашку? Всё равно уж она не сравнится с целой и в любой миг может развалиться опять. Надёжнее завести новую чашку. Да только о чём может идти речь, когда графиня вскоре рискует оказаться брошенной женой, отвергнутой обществом, не имеющей права на новый брак? * «Новая чашка» ей не светит, так уж лучше сохранить надтреснутую. Ничего, не все женились по большой любви. Ведь живут как-то, терпят, не разводятся. Взять хоть чету Шестаковых. Тех некогда сосватали родители, не испросив мнения молодых — а, гляньте-ка, третий десяток генерал с генеральшей вместе разменивают в полном согласии, двоих детей вырастили. При мысли о детях Нине сделалось неспокойно на душе. В последнее время она стала замечать некоторые изменения в себе, но гнала подозрения прочь. Дескать, возрастное, пройдёт. Но чем дальше, тем сильнее крепла уверенность: ребёнок будет. И это дитя не от мужа. Владимир давно потерял к ней интерес как к женщине. Значит, предстоит хитрить и изворачиваться, дабы ото всех скрыть свой позор и прижитому на стороне ребёнку (Нина уже решила оставить дитя) обеспечить достойное будущее. А Джованни прочь. И вообще, лучше пока уехать из города. Она не в силах здесь находиться. Владимир, облачившись в шлафрок, расположился в гостиной и увлечённо просматривал «Московские ведомости». На секунду поднял голову, одарил появившуюся на пороге жену дежурным кивком и снова уткнулся в газету. Поведение графа свидетельствовало о нежелании общаться. Тем не менее Нине позарез нужно было вызвать супруга на разговор. — Знаешь, я решила ехать в имение. — В деревню? В такую пору? — удивлённо поднял брови граф. — Бог мой, что ты там будешь делать? «За пяльцами сидеть, за святцами зевать»**? Может, и вправду заняться рукоделием? Генеральша Шестакова никогда не расстаётся с вышивкой и вязанием — и всегда невозмутима. Лучше глазеть на канву, чем изучать потолок во время деликатных бесед. Говорят, и нервы успокаивает. — Московский воздух дурно влияет на моё самочувствие, — оповестила Нина, глядя мужу прямо в глаза. — Двух лет на итальянских курортах оказалось недостаточно для поправки здоровья? — саркастически хмыкнул граф, не отводя взгляда. — А я думала, ты обрадуешься возможности беспрепятственно видеться с твоей институткой! — вспылила графиня. — Нина! Но Нина, не слушая, вылетела из гостиной. В сверкающих глазах закипали слёзы отчаяния. Она ему — никто! Даже если она умрёт, Владимиру будет всё равно: выдержит траур да возьмёт в жёны девицу-бесприданницу. Растравливая душу подобными размышлениями, графиня поднялась в свою спальню и долго-долго смотрела в окно на тёмное небо. Нет никаких сомнений: ребёнок будет. Ребёнок подлеца Джованни. — Ничего, малыш, — обращалась Нина к крохотному неведомому существу, дремавшему внутри неё, — мы ещё поборемся. Посмотрим, чья возьмёт. Княгиня Алтуфьева, Жюли Тишинская, Джованни, девица Горчакова, Владимир — пусть все они видят, что Нину Воронцову покамест рано списывать со счетов. Она способна за себя постоять. Вот немного восстановит в деревне пошатнувшиеся силы — тогда и посмотрим. По набрякшему дождём чёрному небу плыли суровые осенние тучи. * По законам Российской Империи, супруг, виновный в распаде брака, не имел права вступать в повторный брак. ** А.С.Грибоедов, «Горе от ума», слова Фамусова: Подалее от этих хватов, В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов, Там будешь горе горевать, За пяльцами сидеть, за святцами зевать.