Только очень жди

      Высокие, пропитанные дождем тучи медленно парили над землей, порой смахивая вниз одинокие капли. Опускаясь на пыльную поверхность тропы, они тотчас впитывались, оставляя мокрые пятна темно-серых клякс. В кустах, в изобилии растущих вдоль обочин, возился сырой ветер. Обернувшись вокруг влажных ветвей, он играл с остатками листьев, время от времени срывая и разбрасывая их по округе.       Листва засыпала все: каменистую тропу, пожелтевшие травы с высохшими былинками и корни кустов, выступавшие из земли вздутыми шершавыми венами. Свежая и желтая, слишком яркая для тоскливого пейзажа, она медленно кружилась в воздухе, ложилась на плечи и тихим густым шепотом сминалась под подошвами сапог.       Дракула неторопливо шагал по дороге, сонной змеей протянувшейся вдоль пологого склона горы. Временами он останавливался и осматривался, стараясь вспомнить места, которые казались смутно знакомыми. Скалистый выступ, козырьком нависающий над тропой, две кривые сосны, переплетенные стволами, ступенчатый лесистый склон противоположной сопки — все это когда-то встречалось ему, и не один раз. Обрывки мыслей всплывали в голове, смешиваясь в нечто спутанное и непонятное, но ни одну из них не получалось ухватить за хвост. Одно он знал наверняка — в конце тропы ожидает что-то важное, то, к чему он стремился все последние месяцы.       Верный конь остался далеко внизу, возле сухого дерева, одиноким бобылем застывшего на границе предгорья. Беспокойное ржание постепенно затихало и вскоре полностью растворилось в свистящих порывах ветра, разгулявшегося на высоте. Светлая кираса холодила грудь, суконный плащ напитался влагой и тяжелыми складками лежал на плечах, о левое бедро бился короткий меч, с которым граф сражался в стенах Поэнари. Пара пистолетов, заткнутых за пояс, наверняка потеряла свою ценность — порох тоже отсырел.       По левую сторону дороги прилепилась большая деревня. Проворно сбегая по склону, она растекалась по широкой долине, прорастая подгнившими избами и крепкими молодыми домами. Плодородные пастбища, простиравшиеся до самых отрогов гор, загоны для скота, ухоженные сады и пашни… Невидимая пелена смерти покрывала поселок, развеяв все живое, что некогда находилось в нем. Сжав ладонью эфес меча, граф всматривался в пустые глазницы окон оставленной деревни. Она звала его немым голосом пустоты, словно он один был повинен в ее гибели. Внезапно воздух задрожал, и вдоль заборов потянулись тонкие дымные струйки. Сворачиваясь спиралями, они заползали в открытые двери домов и вспыхивали голубыми искрами. Глухая тревога, зародившаяся внутри, медленно перерастала в страх. Обуглились и почернели стены ближайшего дома, крыша с треском провалилась внутрь, но вместо огня пахнуло неизбывным потусторонним холодом, пробравшим до самых костей. Попятившись, граф отступил и бросился прочь по тропе, подальше от странного поселка, сгоравшего в невидимом пожаре. Дым потянулся за ним, пытаясь достать гибкими пальцами, но натолкнулся на желтые живые листья и рассеялся без остатка.       Поднявшись на взгорье, Дракула оглянулся через плечо. Вместо плодородной долины простиралась выжженная пустыня с тлеющими головешками и остовами домов. Налетел ветер, взметнул листву и закружил в водовороте, покорно укладывая под ноги. Снова заморосил дождь, пропитывая воздух тихим спокойным шелестом и разгоняя смятение, поселившееся в душе, по самым дальним уголкам подсознания.       Каменистая тропа, засыпанная листьями, несколько раз обернулась вокруг скалы и вывела к пологой возвышенности, на которой стоял полуразрушенный замок. Высокие серые стены покрывали провалы и впадины, верхние этажи обвалились, обнажив неровный скелет каменной кладки. Дубовые ворота, вывороченные неведомой силой, повисли на одной петле. Одна из створок, расколотая надвое, еще хранила на себе остатки фамильного герба, в котором Дракула с удивлением узнал свой собственный: крылатый черный дракон обвивал хвостом лезвие меча, на рукоять которого была надета корона. Возле подножия внешней стены в беспорядке валялись османские и румынские знамена с переломанными древками и порванными полотнищами. Следы недавнего сражения, еще не стертые временем и разоряющими ветрами.       — Милорд…       Нежный хрустальный голос послышался в порыве воздуха, и граф встрепенулся, пытаясь отыскать его источник. С ветвей ближайших деревьев взлетела стая птиц, оглашая окрестности тоскливыми криками. Возле темных стволов маячили неясные силуэты. Потухшие, расплывчатые, они постоянно менялись, не позволяя отличить один от другого, определить возраст или даже пол. Да полно, а живые ли они?       — Милорд, вы вернулись…       — Мадлен?       Граф быстрым шагом направился к деревьям, но по мере приближения тени расплывались; и рассеялись прежде, чем он сумел рассмотреть их лица.       — Мадлен, где ты?       Повернувшись вокруг, граф в волнении осматривал окрестности замка, стараясь обнаружить хоть малейшие признаки жизни. Вновь разыгралась тревога, привнося с собой ощущение неотвратимости. Жернова войны, прокатившейся здесь, перемололи многое, но картина, простиравшаяся перед глазами, казалась мучительно неполной. Не хватало важного оттенка, заключительного штриха, подписи… Что-то безумно дорогое, жизненно необходимое отсутствовало на ней, оставляя вместо себя вырванный клочок пустоты.       Поежившись, Дракула невольно потер ладонями плечи. Приглушенный ветром голос камеристки больше не звучал в ушах, и стоило продолжить путь. Ведущая за собой тропа обогнула замок, скользнула в полуотворенные ворота и потерялась среди деревьев облетевшего сада. Пробравшись сквозь мокрые камни разбитых стен, граф поднырнул под покосившимися, пропитанными влагой деревянными перекрытиями и оказался внутри ограды.       Прежде прекрасные, ровные аллеи сада представляли собой печальное зрелище. Поскрипывали выломанные проемы окон, с разрушенных стен осыпалась каменная крошка, мерно стучали по листве капли дождя. Опаль под ногами шуршала и разлеталась от каждого шага, обнажая бесплодную, посыпанную песком землю. Заметенные дорожки пересекали поваленные и перебитые деревья, порой преграждая путь. Словно не османское войско побывало здесь, а смертельный ураган пронесся по поместью, разнося в щепки все, что старательно возделывалось прежними хозяевами. В глубине сада высился мраморный склеп, а рядом пристроилась одинокая могила. В замешательстве граф обернулся, пытаясь отыскать иное направление, иное завершение своего пути, но все дороги вели к именно к ней. Старые, заросшие мхом камни покрывали земляной холм, местами провалившийся по краям. Развесистое дерево нависало над ним, образуя естественный полог, прикрывавший от дождя и вездесущего ветра. Деревянный крест, связанный из неокрашенных досок, возвышался в изголовье покорным памятником смерти, бесстрастной и бесчувственной, примиряющей все распри одним взмахом своего черного крыла. Потемневшие лепестки роз, когда-то принесенные сюда, обрывками прошлого проглядывали сквозь выросшую траву и густой мох. На перекладине креста висело золотое ожерелье.       Сердце пропустило удар и на мгновение остановилось, с острой мучительной болью толкнувшись в груди. Воздух загустел настолько, что стало невозможно дышать. Охваченный ужасом граф протянул руку к кресту, но тут же отдернул ее и отшатнулся. В причудливой вязи ожерелья, словно сотканного из золотых листьев, сверкали белые и зеленые бриллианты — точно такие же, что недавно красовались на шее его жены.       Порывистый ветер беспорядочно пробежал по ветвям и тряхнул их, осыпая целым дождем пожелтевших листьев. Покружившись вокруг могилы, он постепенно успокоился, свернувшись возле ее подножия как верный тоскующий пес.       — Милорд… — хрустальная россыпь женского голоса огрубела и изменилась. — Ваше сиятельство… Ваше высокопревосходительство!       Дракула вздрогнул и открыл глаза. Полутемные своды походной палатки перекрывали весь первоначальный обзор, сквозь откинутый полог робко и весело пробирались солнечные лучи. Над постелью склонился адъютант с обеспокоенным лицом.       — Вы просили разбудить вас, когда прибудет посыльный от генерала Капоши. Он ожидает вас в помещении штаба.       — Благодарю, — хрипло ответил граф и небрежно махнул кистью руки. — Ступай туда, я скоро подойду.       Откинув тонкое шерстяное одеяло, он сел на постели и обхватил ладонями голову, медленно приходя в себя. Спутанные влажные волосы лезли в лицо, мокрая от пота рубашка прилипала к телу. Бешено стучащее сердце постепенно затихало, дыхание выравнивалось, а мысли прояснялись. Осознание накатило волной и разбилось о четкие и ясные камни реальности. Сон… просто сон.       Одевшись и приведя себя в порядок, Дракула написал несколько писем, после чего отправил гонца в свое карпатское поместье. Вместе с запиской графине и рекомендательным письмом тот повез приказ охране замка немедленно собираться и сопроводить госпожу через границы Российской империи.