За линией пера...

      — Клаус… — девушка осторожно дотронулась до его плеча. — Клаус, посмотри на меня…       Она чувствовала, что должна помочь ему, поддержать… Чувство вины жгло ее изнутри. В памяти сама собой всплыла цитата принадлежащая Экзюпери «Мы в ответе за тех, кого приручили»… Что уж говорить о тех, кого мы создали…       — Умоляю, избавь меня от своей жалости! — как-то безжизненно проговорил мужчина и повел плечом, стряхивая ее руку.       Кэролайн закусила губу.       — Что ты планируешь делать дальше? — поняв, что поддержку он сейчас не примет, она постаралась сменить тему.       — Я найду их и заставлю меня выслушать! — твердо ответил гибрид.       — Клаус, если хочешь… — блондинка замялась. — Я могу вернутся домой и написать для тебя хороший конец… Помирить тебя с семьей… — робко предложила она.       Мужчина резко обернулся. В серых глазах вспыхнула ярость.       — Я не нуждаюсь в твоих подачках! — рявкнул он. — Я сам добьюсь всего, что мне нужно!       Кэролайн поняла, что спорить с ним бесполезно. Он был слишком озлоблен. Закрыт. Если бы он только…       Додумать мысль она не успела. Глаза Клауса внезапно расширились, а затем девушка почувствовала, как в спину ей вонзилось что-то острое. Мгновенная вспышка боли…       И Кэролайн с криком проснулась. Перед глазами мельтешили бумажки. Словно издеваясь, прыгали, сливаясь в слова, чернильные буквы. Выпав из разжатых пальцев, с негромким стуком упала на столешницу перьевая ручка.       Девушка схватила страницу.       « — Я не нуждаюсь в твоих подачках! — рявкнул он. — Я сам добьюсь всего, что мне нужно!       Блондинка поняла, что спорить с ним бесполезно. Он был слишком озлоблен. Закрыт. Если бы он только…       Додумать мысль она не успела. Глаза Клауса внезапно расширились, а затем девушка почувствовала, как в спину ей вонзилось что-то острое. »       — Нет, нет, нет! Черт! — выругалась Кэролайн, осознав, что ее только что снова убили. — Ну почему сейчас?!       Понимая, что Клауса нужно срочно спасать, она торопливо схватила ручку и уже собиралась писать, как вдруг ее взгляд выхватил из текста незнакомый абзац.       « — Прости меня… — прошептала писательница, чувствуя, как слезы катятся по щекам.       Клаус молчал. Он прекрасно понял, за что она извиняется. Она чувствовала свою вину за его судьбу. И отчасти она была виновата. Но только отчасти… Сколько бы он не пытался возненавидеть ее, у него не получалось. С самого начала, как только она попала сюда впервые, он увидел в ее глазах то, чего не видел ни в ком и никогда… Она восхищалась им. В ее взгляде не было ненависти, презрения, ужаса… С ней он не чувствовал себя чудовищем. Но она не должна об этом знать. Не сейчас.       — Кэролайн… — он подошел к ней и провел кончиками пальцев по ее щеке, вглядываясь в глаза. — Ты удивительная… — он смотрел ей в глаза и понимал, что следующая его фраза причинит ей боль, но это было необходимо. — Неужели ты думаешь, что можно так просто взять и простить человека, который обрек тебя на вечность нескончаемого ада?       Ну вот. Он сделал это. Она дернулась, словно он ударил ее…»       Кэролайн во все глаза смотрела на текст, не веря самой себе. В душе поднялся настоящий ураган. Так значит он вовсе не испытывает к ней ненависти!       Девушка помотала головой.       — Ну, Клаус! Вот ведь… — она откинула волосы со лба, чувствуя как на лице расплывается улыбка.       Почему-то от новости, что Клаусу с ней хорошо, в животе запорхали бабочки. Блондинке стало не по себе. Она даже попыталась разозлиться.       — Нет, ну нахал! Я, значит, мучаюсь угрызениями совести, а он решил спектакль разыграть! — громко сказала она, стараясь заглушить это непонятное тревожащее чувство внутри.       Но желаемого эффекта не получилось. В глубине души девушка понимала, почему он так поступил. Такое поведение было совершенно типичным для Клауса. Да и как могло быть по-другому? Когда тебе тысяча лет, а вокруг одни враги, хочешь, не хочешь перестанешь доверять кому бы то нибыло.       Кэролайн наконец отложила страницу с неожиданным откровением и вернулась к последним строчкам. Ее переполняло вдохновение. Легко и непринужденно она описала, как Никаус, победив очередного преследователя, отправился на поиски семьи и вдруг замерла.       В первый раз в жизни писательница не знала, что делать дальше. С одной стороны она не решалась снова начать управлять событиями, потому что хорошо представляла себе реакцию Клауса, когда опять окажется в книге, а в том, что это произойдет, уже не было никаких сомнений. С другой, после того, как первородные гордо ушли, с твердым намерением забыть о существовании сводного брата, Форбс просто не могла понять, что может заставить их изменить решение.       Единственный выход, который видела писательница, это ввести сильного отрицательного персонажа… Настолько сильного, что семья Древних будет вынуждена объединится против него…       — Нет… Я не могу… — Кэролайн отчаянно замотала головой. — Или могу? — она с некоторой опаской посмотрела на чистый лист. — В конце концов, я автор! — подбадривая себя, уверенно произнесла девушка. — И я должна сделать книгу интересной! А заодно, чуть-чуть помочь Клаусу с воссоединением семьи…       Наконец решившись, блондинка размяла пальцы и поудобнее устроила в руке перо.       — Решено! — громко сказала она. — Пришла пора воскресить первородного папашу!