Задиры и компания

Солнце было ярким и радостным, оно рассылало золотые капли света и заливало дворец, похожий на сочетание капель из хрусталя и белого мрамора. Под ослепительными лучами золотились ажурные башенки, украшенные королевским знаменем. Количество всевозможных растений зашкаливало за мыслимый максимум, соседствовали цветы из разных сезонов. По внутреннему двору носились блики от большого фонтана. Девушка в изумрудном платье, чей лоб украшала серебристая диадема, сидела на подоконнике, печально глядя на воду. — Ваше высочество! Ваше высочество! — вбежала перепуганная фрейлина в платье из голубого бархата. За её спиной виднелись полупрозрачные стрекозиные крылья. — Ваш брат исчез! Белокурое синеглазое Высочество хотело было что-то сказать, отвернувшись от окна, но… — Подъём, девочки, — суровый голос из реальности сопровождался не менее суровым звонком будильника. Сон растаял, оставив сероватую дымку под сомкнутыми веками. Ксеня приоткрыла один глаз, прекрасно зная, что увидит там, в реальности — Анну Эриковну, воспитательницу детского дома № 65, в извечном строгом костюме и толстых роговых очках, с тронутыми сединой волосами, неизменно собранными в пучок. Вот сейчас она подойдет к её кровати, и… — Ну, Громова, а тебе отдельное приглашение, что ли, надо? — роговые очки склонились совсем низко, — Подъем, принцессы мои, вас ждут великие дела! Ксеня неохотно выбралась из-под одеяла, нашаривая тапочки на полу под кроватью. Воспитанницы похватали полотенца и побежали занимать очередь в душевые. «Тоже мне, дела великие — встать, поесть и на занятия кучкой, — подумала Ксеня, причесывая торчащие во все стороны рыжие волосы. Волосы причесываться отказывались категорически, в ответ на все усилия топорщась всё яростнее. — А мне снился такой чудесный сон… про настоящую принцессу…» Треснутое зеркало над умывальником бесстрастно отразило заспанную веснушчатую физиономию, с вздёрнутым носом, рыжими волосами, собранными в два неровных хвостика и пару сонных голубых глаз. — Хороша красавица, хоть сейчас в рекламу, — старшая группы, златовласая Катька Степановская, считалась признанной красоткой, но заносилась совершенно беспочвенно — такая же беспризорница, как и все, собственно. Ксеня молча выдавила пасту из тюбика, но в зеркало украдкой глянула еще раз… Увидела там все то же самое, и яростно завозила щеткой по зубам. Может, будь она такой симпатичной, как Катька, её бы удочерили какие-нибудь бездетные хорошие люди…, а так... ну, кому захочется принять в семью тощее вечно встрепанное нечто, украшенное веснушками и отличающееся способностью вечно оказываться в неподходящее время в неподходящих местах? «Ведь сегодня же мой День Рождения! — вспомнила Ксеня, — может, если загадать, сбудется?» На самом деле, Ксеня точно не знала, когда она родилась: шестнадцать лет назад её подбросили на ступеньки Детского Дома, завернутую в синее одеяло. На нем, на этом самом одеяле, была пришита бирка с датой — тридцатое марта… то есть как раз сегодня. Эту дату в метриках и проставили, за неимением лучшего. Имя и фамилию Ксенька тоже получила от работников детского дома - ничего о её родителях или других родственниках выяснить не удалось. — Ладно, за завтраком, — произнесла вслух Ксенька, убирая с лица непослушную рыжую прядь. Волосы все так же курчавились и норовили выскользнуть из хвостов,— Я загадаю его за завтраком! На завтрак дали пшенку с селедкой, и девчонка скисла: она терпеть не могла рыбу, а селедку — в особенности. — Лучше уж никакой еды, чем вот это, — пробурчала она тихонько, ковыряя вилкой в каше. — Ешь, что дают, — посоветовал сосед по столу, Алешка, — селедка нам весьма полезна, растущим организмам. — Юмор принят, но я не могу! — Ксенька отставила тарелку и взяла чашку с чаем. «Господи, хочу найти семью! Как подарок на День Рождения!» — пожелала она и залпом осушила чай. Сосед только хмыкнул и подвинул ей свою кружку: — На, держи, а то свалишься от голода. Ведь ты не ела ничего. Ксенька подняла глаза на парня: обычно мрачноватый, сегодня он был на редкость оптимиситичен. — Чего это веселый такой? Лешка невозмутимо жевал рыбу: — Так ведь сегодня мой последний завтрак здесь… Забирают меня после уроков! Девушка внешне осталась невозмутимой. Негоже портить праздник единственному приятелю... — Ну, удачи тогда, —девушка поднялась из-за стола, стараясь двигаться не слишком поспешно — так… я сегодня не пойду на уроки, скажи, что мне плохо и я пошла в медпункт, ладно? У меня вроде как день рождения, так что я имею право на прогул!— и, не дожидаясь ответа, вышла из столовой. Пронеслась мимо Анны Эриковны, проигнорировав удивленный возглас воспитательницы, и ввалилась в спальню для девочек. Выхватила из шкафа куртку, и, торопливо сунув руки в рукава, вылетела в коридор. Глаза застилали слезы… Алешка ведь — ровесник, ему те же шестнадцать, что сегодня исполнилось ей, но почему же её не заберут отсюда?.. День рождения ничего не означал - она все еще в приюте, она не нужна никому и никого у неё нет. Ноги сами несли её по тротуару, через дорогу и дальше, к окраине города. Перебегая на красный, девушка едва не угодила под сердито загудевший автобус, но даже не заметила этого. На противоположной стороне улицы шумел пока еще голыми ветвями старый сквер, последний бастион города, дальше шла необжитая территоря. В сквере всегда было немноголюдно и спокойно, и там было удобно прогуливать уроки. Вот туда-то Ксенька и неслась сейчас, почти сметая редких прохожих. Весна, несмотря на конец марта, все отказывалась наступать, кроясь за мрачными тучами и холодной изморосью. Любимая скамейка в укромном уголке пустовала, как, впрочем, и все остальные сегодня: срывался мелкий, неприятный не то дождь, не то снег, с мокрых ветвей капало, и желание гулять у граждан не возникало. Но когда на душе тоска, одиночество только на руку. Подойдя поближе, Ксеня заметила нечто на её любимой лавочке: что-то прямоугольное, золотисто-зеленое, выделявшееся на покрашенной в беловато-серый цвет скамейке. Она подошла поближе, оглядываясь в поисках хозяина этой штукенции. Штукенция при ближайшем рассмотрении оказалась книгой и была забыта, видимо, совсем недавно: даже не успела намокнуть под мелким дождичком. — Эй! — крикнула рыжая в пустоту,— вы тут книгу забыли! — тишина и никого вокруг. Ксеня в задумчивости открыла обложку и уставилась на титульный лист. Никакого заглавия, ни автора, ни единой надписи вообще, лишь причудливый орнамент из пестрых спиралей. Девушка перевернула лист… Некая абстракция все из тех же участков спирали занимала страницу, обретая, казалось, объём и меняя оттенки, стоило посмотреть на неё под другим углом. На второй странице конструкция ветвилась, распадаясь на четыре лабиринта разных цветов, и на их фоне проступали звезды и галактики. «Книжка с голограммами, — подумала Ксенька, — дорогая, наверное, жалко потерять такую…», и торопливо пролистала дальше: вдруг закладка или пометка на полях укажет, кому возвращать явно дорогую вещь. Конечно, любой, кого знала девчонка, взял бы себе неожиданную находку и удрал по-тихому, но рыжая не желала быть похожей на остальных детдомовцев, все же она верила, что будущее её будет чуть лучше, чем судьба мелкой воришки. Картинки так и шли без единой надписи, поражая красотой рисунков и яркостью красок. Тематика менялась довольно резко и без видимой логики — то картины мирной жизни странных, фантастичных народов, невиданные здания и экзотические звери, то битвы, то какая-то явная мифология… Ксеня не понимала, почему в изображениях перемешана мифология и история разных государств, а так же почему совсем рядом изображены мифы разных народов и эпох; особенно удивил рисунок, на котором рядком стояли единорог, гречанка в зеленом хитоне, почему-то египетская богиня и вполне канонический христианский ангел в белой рясе. Однако картинки нравились и казались странно знакомыми… словно сон, который видишь отчетливо, но стоит проснуться — и не можешь вспомнить… Где-то в середине стиль резко сменился: черное небо с полной луной и темные башни доминировали тут, и Ксенька поскорее перелистнула эти изображения; больно жуткие ощущения возникали при взгляде на них. Затем тематика сменилась снова и пошли донельзя мирные пейзажи, опять-таки с ангелами и разными другими созданиями, затем войны, строительства, религиозные сцены… Ну и последняя картинка запомнилась: светловолосая девушка в зеленом платье, с белыми крыльями за спиной, делает шаг с горы, навстречу восходящему солнцу, будто бы растворяясь в нем… Иллюстрация, кстати, сопровождалась припиской тонким кокетливым почерком с кудрявыми завитками: «Конец всегда только начало, и поражение может стать победой, если сделать верный выбор. Выбор есть всегда — и дальше историю пишешь ты. С днем рождения, дорогая Ксеня. 30.03» — Бред! Что за бред, вот ведь бред же! — Ксеня торопливо пролистала находку до конца, но дальше оказались лишь рамки для фотографий. Книга перешла в фотоальбом, и больше надписей не было. — Это что, мне? — спросила она в пустоту. — Но... от кого?! Нет, так не бывает, — глядя в небо, заявила девушка. В ответ с ветки дерева упала холодная капля, щелкнув по вздернутому Ксенькиному носу. — Ой! — рыжая поспешно вытерла лицо и тут-то заметила, что по аллее идет женщина в сером пиджаке, резкой походкой, торопливо, иногда нервно оглядыаается, словно ищет что-то. «Ну, вот все и ясно, — мелькнула мысль. — Ксюш ведь много, и у кого-то тоже сегодня день рождения.» Женщина приближалась стремительно. Ксеня приготовилась отдать ей книгу, даже протянула, одновременно открывая рот, чтобы сказать что-то вроде: "а она тут на лавочке валялась..." Но тетка промчалась мимо девушки, словно мимо пустого места, и понеслась дальше, туда, где аллея переходила в узкую тропинку сквозь кусты. «Не заметила?» — Ксеня хотела окликнуть незнакомку, но осеклась, углядев кое-что необычное: на поясе тетки болтались два кинжала в ножнах. По городу с кинжалами? Ненормальная, наверное, какая-нибудь… или из ролевиков? А почему не в костюме тогда, а в пиджаке, какие носят офисные работники? Любопытство пересилило: Ксеня дождалась, пока женщина скроется среди растительности, затем, будто бы случайно, пошла в том же направлении. За кустами, Ксенька это прекрасно знала, был лишь небольшой пустырь, использовавшийся для пикников в теплое время года. — Что я делаю? — прошептала девчонка, обращаясь к самой себе. — лезу черт-те куда, в мокрые кусты за психованной теткой с ножами! — но все же продолжила ползти по зарослям. «Психованная тетка» обнаружилась как раз на пустыре, и не одна: дорогу ей перегородила парочка таких существ, что Ксеня засомневалась в невменяемости тётки и заподозрила саму себя в помешательстве. Ну, а как иначе можно было объяснить огромную лохматую черную тень, смутно напоминающую волка и гигантского, метра два в холке, жука, чьи бока отливали рыже-коричневым? Явно происходило что-то из ряда вон выходящее, и рыжая стала невольным свидетелем. Но Ксеня любила читать книги и знала, что бывает с нежеланными свидетелями, поэтому притаилась за кустами, стараясь не выдать себя ни шорохом, и твердо решив удрать при первых намеках на опасность. А события развивались стремительно: лохматая тень беззвучно и без всякого предупреждения кинулась в атаку, жук пока топтался сзади, демонстрируя явную неповоротливость. Когда кинжалы покинули ножны, Ксеня не успела заметить, но теперь в руках незнакомки хищно поблескивали две полосы острой стали. Похоже, опасность присутствовала с самого начала, и не стоило соваться на пустырь. Но если побежать сейчас - заметят, не жук, так волк... Странная женщина, которая без тени сомнения принимает бой с такими созданиями, пугает не меньше... Тем временем драка набирала обороты...Женщина едва заметными движениями уходила от атак псевдоволка, умудряясь наносить удары по толстой шкуре. Черная тень обиженно подвывала, но продолжала атаку. У  странного глюка обнаружились вполне впечатляющие когти передних лап, их-то он и пускал в ход. Сталь, искры! Волчья тень отскочила, издавая утробный угрожающий рык, женщина с поразительной ловкостью раскрутила кинжал левой рукой, так, что клинок стал казаться блестящим диском. Лохматый издал нечленораздельное ворчание, явно пасуя перед противницей. Жук тем временем набрал разгону, желая протаранить незнакомку, но не рассчитал и врезался в союзника. Женщина грациозным перекатом увернулась от несущегося на неё клубка, ухитрившись еще и полоснуть насекомое по панцирю. Результатов, кроме противного скрежета, это не принесло: таракан явно был ударопрочным. Из-под жучьего брюха раздался обиженный вой, и Ксенька подумала, что эти ребята не очень-то отличаются умом и сообразительностью. Оборотень, - или кем он там был? - завывая, поднимался во весь рост, но не успел — захлебнувшись воем, повалился обратно, и из груди у него торчала рукоятка кинжала. Жук медленно разворачивался, перебирая множеством коротких хитиновых ножек. В этот момент на сцене возникло еще одно действующее лицо, а именно некто в черном, с длинным прямым мечом в руке… Этот некто материализовался за спиной женщины, которая смотрела сейчас на жука, причем явно с агрессивными намерениями, о чем свидетельствовал занесенный клинок. Такого подлого удара в спину Ксенька не смогла стерпеть, и все её благие намерения насчет сидеть в укрытии и не соваться в чужое дело исчезли разом. Девушка метнулась вперед, еще не зная, что сделает и что вообще сможет поделать против столь странных существ. Увидела длинную седую прядь, ниспадавшую на лицо, резко контрастировавшую с шоколадным оттенком шевелюры незнакомца, черные глаза мужчины без намека на белки скользнули где-то далеко по краю сознания, а ее собственные руки уже действовали, совершенно независимо от головы. — Не так быстро! — девушка метнула в лицо нападавшего книгу, и даже, к собственному удивлению, попала (обычно она не отличалась меткостью), но тот не отреагировал, словно не заметил удара. Все же этого хватило - он промедлил, чтобы взглянуть на бросашего, всего на долю секунды, однако этого хватило, чтобы женщина заметила опасность и оказалась вне досягаемости меча. Смертоносная, неправдоподобно острая и блестящая железяка, опустившись, звякнула о камень. И мужчина и женщина замерли, буравя Ксеньку взглядами, как если бы видели не обычную девочку, а вестника апокалипсиса. Что их так удивило, стало ясно через долю секунды: — Смертная нас… видит? — ледяным тоном поинтересовался обладатель неправдоподобно острой и блестящей железяки. Женщина и жук держали классическую театральную паузу… Ксеня понимала уже, что крупно вляпалась, но отступать было некуда. — Не заметить вас — надо постараться! — с вызовом рявкнула она, пытаясь за показной дерзостью спрятать дрожащий голос и ватные ноги. — Очень жаль, — вздохнул незнакомец. — тогда придется от тебя избавиться, да простит меня Бог… а с Господином я сам объяснюсь... — и что-то скомандовал жуку на неизвестном языке. — Оставь ребенка, Кресталл, — тихо, с угрозой произнесла его противница, — я же тебя из-под земли потом достану! Названный Кресталлом слегка поклонился: — Ваше Императорское Величество, а я и не стану убегать… Защищайтесь! —и вскинул меч, бросая вызов. Женщина не снизошла до ответа. Через миг лезвие меча встретилось с кинжалами, раздался яростный звон… Клинки замелькали с невероятной, по человеческим меркам, скоростью, да и техника поражала, но Ксеньке было совсем не до красоты поединка: на неё, хрустя суставами, топал гигантский таракан, явно намереваясь слегка перекусить. Свои намерения он подтвердил, с грохотом перекусив попавшийся на дороге мусорный жбан. Ксеню затошнило: она до потери пульса боялась насекомых. — Ой… только... не... жукииИИИИИИ! — потеряв-таки пульс, истерично взвизгнула она. Голос её в какую-то секунду набрал такую громкость и высоту, что у самой заложило уши, но этим дело не кончилось. Могло показаться, что вместе со звуком идет невидимое цунами, сметающее всех и вся на своем пути. Бронированный таракан, словно огромная бочка, покатился, пропахивая борозды в земле, Кресталла, кем бы он ни был, прижало к дереву, да неслабо - меч выпал из руки, одежда под ударом звуковой волны трещала и рвалась. Лишь женщина стояла посреди этого хаоса, странным образом оставаясь неприкосновенной. Цунами набирало обороты, обретая плотность и сверкая едва заметными радужными искрами. Земля и мелкий сор разлетались в разные стороны, трещала кора дерева. Ксенька не останавливалась, продолжая вопить, и воздух каким-то чудом не заканчивался... Кресталлу приходилось несладко: из носа у него потекла тонкая струйка крови, очень темной, практически черной. С явным трудом он выполнил странный жест рукой, что-то рявкнул и исчез, сопровождаемый сиреневой вспышкой. Исчез вместе с жуком, а убитый волк остался валяться на дорожке. Голос сразу же сорвался в тоненький сип, а тело словно накачали той дрянью, которую вкалывает стоматолог перед удалением зуба. Голова опасно закружилась, а картина перед глазами превратилась в нечто размытое. Ксеня умолкла и села прямо на землю, вернее, в приличную дождевую лужу. Перед глазами у неё всё ещё танцевало нечто радужно-полосатое, постепенно выцветая до серебристо-белого, соображалось с трудом. Что происходило минуту назад упорно не вспоминалось. Кажется, погнавшись за непонятной дамой она упала и здорово приложилась головой... вот и померещились переросшие тараканчики и злые дядечки с мечами… — Ну как ты, в порядке? — женский голос с металлическими нотками вернул девушку к реальности. Приоткрыв один глаз, Ксеня увидела над собой бледное лицо с тонкими заостренными чертами в обрамлении коротких черных волос. — Все нормально, — осознав, что сидит в луже, Ксеня вскочила с поспешностью испуганной кошки. — просто я ненавижу жуков, - припомнила слова этого... Кресталла и не удержалась: - Ваше Величество… Женщина сморщила нос и тряхнула волосами: Ксенька заметила у правого виска величества тонкую косичку с красной нитью и вплетенным у самого кончика золотым колечком. — Ну надо же, запомнила… наблюдательная… - ни по лицу, ни по интонации Ксеня не смогла определить, одобряет незнакомка её наблюдательность или насмехается, но поразмыслить ей не дали: - Лучше давай без церемоний, зови меня просто — Аргона… или Феникс, если по-вашему, — девчонка осторожно пожала протянутую руку в тонкой замшевой перчатке. — Ксеня, — и отметила про себя железную хватку зрительно такой хрупкой кисти. — Ксен-ий, — черные насмешливые глаза задумчиво прищурились: — на языке моего народа ты зовешься Храброй. Сейчас ты вполне оправдала свое имя. Ксеня отрицательно затрясла рыжими волосами: — Вовсе нет! Я испугалась до одури… Вы же слышали, КАК я завизжала. Аргона пожала плечами: — Но не каждый полезет в драку с монстрами, защищая незнакомку, от которой неизвестно еще, чего можно ожидать…- повисла очередная пауза. Стало так тихо, что падение капель с веток показалось громким, словно целый отряд барабанщиков. Рыжая хотела уже пожалеть о своем вмешательстве, но взглянув еще раз в насмешливые, проницательные темные глаза, на дне которых плясали искры, поняла, что поступить иначе не могла. Аргона почему-то внушала доверие, рефлекторное, без веской на то причины, и Ксеня решила довериться интуиции. — Да я и сама не поняла, что сделала… просто испугалась сперва за вас, потом за себя, а потом… — Ксенька попыталась подобрать слова, но, не найдя в голове ничего подходящего, выдала кислую полуулыбку уголком рта. Феникс прищурилась, и лицо её сделалось серьезным: — Странно… ты только что чуть не раздавила Темного Лорда, существо из тех, с кем трудно справиться и бывалому магу или воину, а теперь… если магия только что сияла в тебе, то теперь она снова спит. Да так, что я даже следов её не улавливаю! Женщина тряхнула волосами цвета воронова крыла, и вздохнула: — Тебя однозначно надо показать директорам Школы Четырех Секторов… Ксен-ий, есть ли тебе шестнадцать лет? — Как раз сегодня, — ответила девушка, поднимая с земли книгу с картинками. — но мне пора возвращаться… — и резко скисла, вспомнив, куда ей нужно возвращаться. Сказка, не успев начаться, кончилась, девушка это осознала с пугающей ясностью… Снова накрапывал мерзкий дождь, заставляя зябко вздрагивать. Рыжая поежилась, ощущая, как за шиворот капает, а мокрые ледяные джинсы противно прилипают к ногам. И почему-то было ужасно стыдно ощущать себя перед Фениксом жалкой мокрой курицей. Видимо, незнакомка и впрямь императрица, чувствуется в ней что-то такое, особенное, присущее потомственным аристократам. Ксеня двинулась прочь, сперва медленно, потом, когда дрожь в ногах стихла, быстрее. Аргона смотрела ей вслед, не делая попыток остановить. И это особенно четко дало понять: больше ничего не будет. Её, рыжую, с таинственным и только что приоткрывшимся миром не связывает абсолютно ничего. Теперь этот мир закроется для неё навсегда. — Где живут твои родители? — раздалось вдогонку. — я тебя найду! Ксеня прижала книгу к груди, застегнула куртку: — Да нет у меня родителей… и не надо меня искать! — и понеслась по улице по направлению к неродному заведению. Меньше всего ей хотелось, чтобы эта странная женщина увидела её слезы. На входе, конечно, поджидала Анна Эриковна, и её сурово блестящие очки были маячком несчастья. Рядом с ней маячила директриса, ласково именуемая воспитанниками «Кислотой». — Ксюшенька, пойди-ка сюда, — приторно-ласково, с мышьяком в голосе, позвала Кислота. Ксеня прижала к себе книгу крепче, готовясь к взбучке. — Уже здесь, в общем-то, — вздохнула она. — Хорошо, — тощенькая крысиная мордочка директрисы оскалилась в чем-то вроде улыбки. Девчонка предпочла бы еще раз столкнуться с взбешенным тараканом-переростком. — так скажи мне, Ксюшенька, почему ты своевольно сбежала с уроков, да еще и за территорию? — а так как Ксенька молчала, директрисса повысила голос: — Отвечай, малолетка! — последнее прозвучало с визгом ультразвуковой пилы. Такая была у Кислоты милая привычка — переходить на визг внезапно и без предупреждения. — Эммм… — глубокомысленно высказалась Ксеня, но ответа уже и не требовалось. — Вот такие как ты, преступные личности, и создают дурную славу нашему заведению! Марш сейчас же обедать, а потом… потом… — директриса призадумалась, придумывая кару: — А потом чтобы сидела в библиотеке, отсюда и до отбоя! И на вечерний теле-просмотр даже не думай выходить! Подозрительную книгу под курткой не заметила ни она, ни воспитательница, что хоть немного обрадовало Ксеню. Повизжав еще пару минут, завод по производству химикатов улетел вглубь здания, сшибая на пути все, что не успело отползти. Анна Эриковна погрозила пальцем, ничего не сказав, и тоже испарилась. Воспитательница по-своему симпатизировала Ксеньке, которая за все годы проживания в приюте не натворила ничего сколько нибудь серьезного. Ксеня пошагала в столовую почти весело. Анна Эриковна, видимо, замолвила словечко, а то могло бы и хуже дело кончиться, наприер - могли отправить драить туалеты… Библиотека, хе! Может, для Степановской это и была страшная кара…, но только не для Ксеньки! А к воплям директрисы у неё давно уже выработался иммунитет - за шестнадцать лет-то... Обед уже начался, и воспитанники заглатывали уху (опять эта рыба)! Ксеня огляделась: где же Лешка? Столик пустовал — дома уже Лешка, у новой родни. Рыжая голова склонилась над тарелкой, подсолив супчик крохотной слезинкой. Хоть какой-никакой, мрачный, ворчливый, а все же был друг. Кроме него, находить общий язык особо не получалось ни с кем, больно уж агрессивными были детдомовцы. Объектом насмешек, изгоем и одиночкой было не привыкать, тепеоь будет труднее - пока рядом был Леха, хоть физически не трогали... а теперь - кто их знает? — Ешь давай, а то становишься уже похожей на скелет, — дежурная по столовке воспитательница нависла грозовой тучей, отвлекая от мрачных мыслей. Ксеня сосредоточенно притворилась поедающей «деликатес», и дежурная продолжила обход. Улучив момент, когда никто не смотрел, Ксеня выплеснула суп в мусорник и пошла за вторым. Макароны по-флотски еще могли сойти за еду… хотя, конечно, их могло бы быть и побольше. Библиотека располагалась на третьем этаже — вдали от спален, зато в опасной близости от кабинета Кислоты. Сейчас оттуда раздавались вопли-крики — снова кого-то за что-то отчитывали. Ксеня привычно забралась на подоконник: это было можно, так как библиотекаря в приюте не водилось отродясь. Вытянула с полки книгу, и утонула в страницах. Так как Ксеня, обладала известной способностью оказываться не в том месте и не в то время, а Анна Эриковна старалась по возможности смягчать наказание, затворничество среди книг было для неё привычным делом. Но девушка читать любила, зачастую предпочитая книги людям. Да и потом, только вчера какой-то спонсор завез десяток томов фантастики и приключений. Для Ксеньки-заучки, такие обновления были праздником, даже несмотря на то, что книги зачастую были не новыми, а иногда в них предательски не хватало страниц. Просидела она в результате не до отбоя, а гораздо дольше, напрочь забыв про распорядок. Так и заснула на подоконнике, и тащить её до постели пришлось охраннику и физруку. Так вот и закончился День Рождения — странным происшествием и нежданным подарком от кого-то неведомого… Ксеня спала, разметав рыжие кудряшки по подушке, и снилось ей только хорошее… На следующее утро девчонка проснулась сама, за полчаса до появления воспитателей, с наслаждением выкупалась, не думая об очереди в душ, и без криков «Ну скоооро ты?», и, торжествуя, прошагала в спальню, когда остальные вскакивали под звон будильника. Проверила книгу в тумбочке: а может быть, вчерашний день ей тоже просто приснился? Книга лежала на своем месте, все такая же золотисто-зеленая и тяжелая. «Не сон», — Ксеня улыбнулась. Погладила страницы, пообещав себе, что когда-нибудь раздобудет фотоаппарат и заполнит рамочки. - Смотрите! - за спиной возникла Степановская и пара ее прилипал, - Этот книжный червь-задохлик вчера не начитался! - книга была бесцеремонно выдернута. - Дай сюда! - Ксенька попыталась отобрать свою собственность, но подпевалы красавицы ее удержали, прижав к стене. - Ну уж нет, чучело, - Степановская усмехнулась, - Сперва посмотрим, что там... может ты у кого-нибудь украла эту книгу... Вот Кислота обрадуется! А может, мне эта вещица пригодится побольше твоего! Катька развернула обложку, пролистала несколько страниц... - Да это просто тетрадь со шпорами! Ботаник, на более интересные вещи у тебя явно не хватит фантазии... отпускайте ее, девочки, не будем трогать руками этот биомусор! Катька уронила книгу на пол, демонстративно вытерла ноги об обложку и покинула помещение. Ксеньку отпустили, девушки их группы одна за одной покинули спальню. Некоторые бросали на рыжую взгляды, но больше никто не заговорил, заступиться тоже не пробовали... Дождавшись, когда останется одна, Ксенька метнулась к вчерашнему трофею. Страницы не помялись, да и на обложке не осталось следов - но интереснее было другое: почему Катька видела не то что она, Ксеня? Не совсем же она свихнулась? И точно не Катерина - нельзя сойти с ума, если его нет... "Смертная нас видит? " - вдруг всплыло в памяти. Наверное, этот... Кресталл - кем бы он не был, мог наколдовать что-нибудь этакое, чтобы его не обнаружили. Тогда понятно, почему её появление удивило участников вчерашней сцены. Но книга - неужели она так умеет? Да, в сказках вошебные фолианты могут маскировать свое содержимое, но как насчет реальной жизни? - Хватит! - от количества вопросов без ответов закружилась голова. Ксенька с трудом удержалась от того, чтобы не надавать пощечин самой себе. Она запрещала себе думать о вчерашнем - тот странный магический мир манил, хотелось вновь очутиться в схватке, вновь ощутить странную силу, которая... - Я сказала хватит! - в бессильной ярости Ксеня прокусила губу и машинально слизала выступившую кровь. Мечты мечтами - но ее в этот волшебный мир не звали. И не позовут... может, оно и к лучшему - Кресталл ведь может и отомстить... о том, как будет расчитываться за обиду это черноглазое существо, и думать страшно... Следующая мысль напугала еще больше: он может вернуться, чтобы расправиться с ней, и никакой Феникс на помощь не прилетит... - Так точно можно сбрендить! - Ксеня затрясла рыжими лохмами, - Спокойно, параноик! Он исчез раньше, чем ты назвала своё имя, а даже если он подслушал, это не наведёт его на адрес. Всё? Всё! Бегом на уроки! - успокоив себя таким образом, Ксенька отправилась в классную комнату. День потек своим чередом: сегодня никого не забирали, никто не сбегал с уроков, и вообще было тихо-мирно, даже Кислота не шипела и не пенилась…       Когда воспитанники бежали в столовую после уроков, зазвонил дверной звонок. То, что от входа до столовой три коридора, его не смущало, и чашки на столах задребезжали в такт. Надвигался посетитель: наверное, кому-то вздумалось присмотреть себе приемыша. Анна Эриковна, ворвавшись в столовую, потребовала от присутствующих срочно привечти себя в порядок. Поднялась небольшая суета, особенно прихорашивались Катька и её подружайки. Ксеня продолжала хрустеть сухарем, нацепив безразличный вид и твердо уверенная, что счастливчиком уж точно будет не она. Вскоре можно стало различить приближающиеся голоса: директриса перед кем-то там расстилалась шелком, уж с кем с кем, а с потенциальными усыновителями она всегда была приветлива. — Детки, поздоровайтесь с Зинаидой Андреевной, — промурлыкала она, придерживая дверь перед посетительницей. За Кислотой, цокая десятисантиметровыми шпильками, вошла блондинистая женщина, раскрашенная, как полотно на выставке авангардистов, с яркими украшениями поверх зеленого бархатного платья, в огромной желтой шляпе с красным бантом и с крохотной розовой сумочкой. Для полной карикатурности не хватало разве что мелкой моськи. Ксеня поморщилась - в глазах зарябило, а в нос ударил приторный запах парфюма. Мало того, что дамочка страдала цветовой слепотой, кажется, ей и обоняния бог не дал, для полного, так сказать, счастья...  — Зинаида Андреевна узнала, что её крестница, потерянная в далеком детстве, попала в наш дружный коллектив, и теперь… — продолжила директриса, но дама в шляпе (без собачки), не дала ей закончить. С поразительной для таких шпилек скоростью, она метнулась по направлению к Ксении. — Дорогая! Вот она, какая ты выросла! Вылитая Адочка, царствие ей небесное… вся в покойницу-мать… дорогая моя крестница, нашлась наконец! - «Бойтесь желаний своих, они сбываются!!!» — мысленно вскричала Ксеня, когда блондинка стиснула её в объятиях. «Я мечтала о НОРМАЛЬНОЙ семье, а это… это какая-то МЫМРА-ВЫДРА-ШВАБРА!!!» — Уважаемая Екатерина… эм… простите, запамятовала ваше отчество, — продолжала болтать новоиспеченная крестная, обращаясь к Кислоте. — я заберу её сегодня же! Адюся была моей лучшей подругой, даже больше — она была мне как сестра… когда она погибла, вскоре после родов, так ужасно — произошла автокатастрофа… вместе с мужем и дочкой они ехали из гостей… и встречный автобус… Ксенька подавила в себе желание тихонько завыть, прикусив мизинец. Зинаида продолжала тараторить, размахивая руками и снуя туда-сюда перед всеми присутствующими. — И перед своей кончиной, там, в больничной палате, Адочка просила меня найти и воспитать её потерянную дочь. И вот, наконец, я нашла документы, подтверждающие… — Ксюшенька, дорогая, собирай вещи, — процедила Екатерина-Кислота, чье отчество было Сидоровна. — а мы пока пойдем, документики на тебя оформим… — было видно, что из ушей у неё сейчас пойдет пар. Наверное, впервые в жизни Химикалия встретила достойную соперницу, сюсюкавшую больше и приторней, чем она сама. Делать было нечего, и Ксеня направилась в спальню, наслушавшись вдогонку "ой, Ксюшенька, какое имечко красивое… ", "не грызи ноготочек, Ксюшенька…"и, наконец: мы из тебя сделаем истинную леди, красавицу, как я…" Последнее напугало Ксеньку просто до одури.  — Мымра-выдра-швабра, — прошептала девчонка, от души хлопая дверью, чтобы заглушить свои слова. Она копалась, как могла, собирая вещи, но их было всего ничего: немного одежды, зубная щетка и щетка-расческа, потрепанная плюшевая кошка и вчерашняя книга. Все это легко вошло в подержанную спортивную сумку, а сверху легло одеяло с датой. Когда девушка вернулась в столовую, Зинаида продолжала вещать, обращаясь ко всем сразу, обнимала директриссу и воспитателей... в подошедшую Ксеньку крёстнвя вцепилась, как утопающий в соломинку, и отпускать не собиралась - и правильно, Рыжая уже подумывала сбежать под шумок. — До свидания, мой не-дом, — сказала Ксеня, увлекаемая болтавшей без умолку крестной за ручку прочь, в неизвестность. — Ксюшенька, милая, — обратилась к ней Зинаида Андреевна сразу за воротами, — пошли к скверику, я там машинку припарковала… — Как скажете, — равнодушно согласилась Ксеня, думая про себя: «ну, хоть с любимой лавочкой попрощаюсь напоследок». Вот и знакомая ограда… никакой машины не наблюдалось и в помине, лишь мусорные баки и фонарный столб. Крёстная резко замерла и замолчала - как будто нажали на невидимую кнопку. Ксеня списала ступор тетки на пропажу машины и с некоторой долей ехидства подумала: «Угнали».  — Бздыщь! — примерно с таким звуком крохотная мишурная сумочка полетела в помойку, врезавшись в стену контейнера. По звуку можно было предположить, что в дамском аксессуаре лежал кирпич. Через секунду туда же отправилась шляпа. — Что вы де… — начала удивляться Ксеня, когда, избавившись от кошмарной шляпы, Крестная вцепилась в собственные волосы… Мелькнула бредовая мысль, что от потери транспорта Зинаида впадает в истерический психоз, но не тут-то было! Блондинистые патлы лихо-весело повисли на штырьках забора, обнажив короткие вороново-черные волосы с маленькой косичкой у правого виска. — Ну, — улыбнулась Аргона, отдирая побрякушки от платья: — Как тебе спектакль, Ксен-ий? — Это вы?! — Ксеня почувствовала, что её глаза плавно и медленно кружатся в танце, сбиваясь в ритме вальса куда-то на лоб. — Как же вы это?! — Ерунда, маленькое театрализованное представление, — Аргона махнула правой рукой, на которой так и сидела вчерашняя замшевая перчатка. Ксеня подумала, что, если бы пригляделась к «Зинаиде» повнимательнее, то перчатку бы заметила. — Немного побрякушек, шляпа из ближайшего магазина, — продолжала Феникс. — вот платье настоящее, мое любимое, парадное, прямиком с Шиана… — и женщина принялась оттирать безвкусный гримм с лица. И тут до Ксени кое-что дошло… огрело по лбу и дошло еще раз… и голубые глаза метнули гневные искры: — А теперь, пожалуйста, Ваше Императорское Величество, — тихо прошептала девушка, и императрица вопросительно приподняла бровь. — Объясните мне, ЗАЧЕМ был этот спектакль с удочерением?! — когда осознаешь, что тебя разыгрывали, и придется теперь думать, как вернуться в детдом так, чтобы приняли, визг получается не менее убойным, чем у Кислоты. Осознание того факта, что раз её так легко нашла Феникс, то и Кресталл сможет, тоже не разряжало обстановку. — Минутку, — откровенно шокированная Аргона слегка тряхнула девочку за плечи. — ты, кажется, не понимаешь, — на миг она замолчала, подбирая слова. — Спектакль заключался в имидже, суть остается сутью. Слова проникли в мозг, преодолевая сопротивление эмоций, и ярость начала помаленьку угасать, уступая место недоумению. — Вы имеете в виду..? Аргона, не дослушав, уже шагала по скверу, жестом поманив за собой Ксеню. Притормозила немного, увидев напуганные глаза девушки. — То самое имею в виду, что уже сделала, — отрезала Аргона. — не знаю, как на вашей планете, а у нас с такими вещами шутки плохи. Я действительно беру тебя на воспитание. Но, если не хочешь, не заставляю, — Величество развернулась на каблуках и зашагала дальше. Ксеньке пришлось бежать следом, спотыкаясь от удивления на самых ровных местах. — Феникс… подождите! — пискнула Ксеня, споткнувшись в очередной раз и уронив сумку с вещами. — Я просто немного обалдела от произошедшего… Вот и говорю глупости… Но я серьезно, очень! Хочу, конечно! Зеленый бархат платья взметнулся волной, когда женщина повернулась. Выражение лица было знакомым: саркастическая улыбка и изучающий прищур, так запомнившиеся со вчерашнего дня. — Вот теперь ты похожа, — сказала Аргона медленно, словно смакуя каждое слово. — похожа на ту отважную девчонку, которую я видела вчера. Сама не зная, почему, Ксенька рассмеялась… сперва зазвучало тонкое нервное хихиканье, но спустя минуту напряжение отпустило и смех стал совершенно искренним, заливистым и звонким. Словно в ответ на эти нотки веселья, луч солнца царственно выплыл из-за разошедшихся облаков. Аргона улыбалась уже вовсе не саркастично, скорее, с удовлетворением. — Поторопись, Ксен-ий… пока нашу «машинку» не угнали автомобильные воры, — и протянула руку. Вот так, вцепившись в сильную ладонь Феникса, Ксеня брела под лучами солнца, глядя на быстро очищающееся от хмурых облаков небо, и на душе у неё пели жаворонки и распускались ромашки.