***
Друзья действительно не бросили её. Заставляли есть, пить лекарства, гулять во внутреннем дворе больницы, пытались разговорить. Пересказывая Гарри и Рону всё произошедшее, она вспомнила слова Сириуса. Он просил её жить ради него и не вредить себе. Она не могла подвести его второй раз. Если уж она нарушила обещание, но всё равно выжила, значит не имеет права сдаться. Гермиона не может потерять друзей, которых снова обрела. Она должна жить. Через неделю её выписали, и девушка вернулась в свою лондонскую квартиру. Гарри и Рон, доставив Гермиону домой, вынуждены были отправиться на работу. Проводив их, Гермиона села на диван в гостиной и невидящим взглядом уставилась в неработающий телевизор. Без Сириуса квартира опустела. В углу всё ещё валялась забытая им игрушка. В комнате была его подстилка, на кухне в глаза сразу бросились миски. Девушка не могла ни смотреть на все эти вещи, ни выбросить их. Это была единственная память. Она не могла и не хотела его забывать. Гермиона первый раз в жизни безвозвратно потеряла того, кого по-настоящему любила. На войне умирали знакомые, однокурсники, учителя, ей было очень их жаль, но только теперь она ощущала ужас смерти близкого человека. Гарри и Рон не умерли, девушка защитила своих родителей, но судьба всё-таки выдала ей долю горечи. Пару дней Гермиона не выходила из квартиры, ей всё ещё не хотелось ни с кем общаться. Но дальше находиться в четырёх стенах стало невыносимо, и девушка поздно вечером вышла в магазин. Город преобразился перед Хэллоуином. Теперь этот праздник не вызывал в ней того ажиотажа, что в детстве. Всё слишком сильно изменилось. Купив необходимое, Гермиона присела на скамейку в парке, где разговаривала с Аселетом. Какой она казалась самой себе дурой. Такое ощущение, что всё это было так давно, а прошло меньше двух недель. В неухоженном парке сейчас было пусто. Все веселились и пугали друг друга на центральных улицах, а дети бродили по домам, выпрашивая сладости. И человек, идущий с противоположного конца парка, сразу привлёк внимание Гермионы. Ей хотелось сейчас побыть одной, и девушка надеялась, что мужчина просто пройдёт мимо. Но, следя за его движениями, Гермиона заметила что-то знакомое: поворот кудрявой головы, размашистый шаг, взмах потрёпанного пальто. От невозможной надежды сердце Гермионы бешено заколотилось. Нет, этого просто не могло быть! Но мужчина приблизился к ней, и Гермиона разглядела такие знакомые серые глаза и черты лица. Сомнений не осталось: это был Сириус, живой и невредимый. Но он всего лишь скользнул по Гермионе взглядом и прошёл мимо. Девушка судорожно сглотнула и смогла лишь едва слышно прошептать: — Сириус?Пробуждение
1 ноября 2017 г. в 03:05
Свет и Тьма. Они по очереди мелькали перед глазами. Боль и ощущение полёта смешались так сильно, что нельзя было определить, которое из них сильнее. Умирать оказалось так странно. И долго.
Гермиона словно несколько часов металась между холодом и огнём. Когда же это всё закончится? В рай девушка не особо верила, но ожидала хотя бы покоя. И отчаянно надеялась на встречу с Сириусом.
Но не последовало ни того, ни другого. Грудь пронзила обжигающая боль. Веки раскрылись сами собой, и девушку тут же ослепил яркий свет. От боли Гермиона вскрикнула, но получился только хриплый стон. Пересохшее горло и шершавый язык отказывались работать. Даже движение пальцами на руке потребовало титанических усилий.
Прямо над ней возникло добродушное лицо пожилой женщины.
— Ох, дорогая, наконец-то ты очнулась. Теперь пойдёшь на поправку.
— Где я? — едва смогла прошептать Гермиона.
— В больнице Святого Мунго.
— Сириус, он…
— Что-что, милая? Ты лучше не говори, не трать силы. А вот и целитель.
На уши Гермионе словно надели плотную шапку, глаза открывать было больно. Слова женщины долетали словно издалека, как через толщу воды. По телу разлилось умиротворяющее тепло, вытеснившее все мысли. Кто-то приоткрыл ей рот и заставил выпить горькое зелье. В голове девушки пронеслась внушающая отчаяние мысль: «Так я всё-таки выжила». После чего всё снова погрузилось в темноту.
Гермиона пришла в себя резко. Внутри всё вздрогнуло, как будто её столкнули с обрыва. Она дёрнула руками и ногами и открыла глаза. Вокруг были только белые стены, в комнате стояла кровать, на которой лежала Гермиона, прикрытая тонким одеялом. Справа, сквозь занавешенное окно, пробивался солнечный свет.
Она постаралась сесть, но всё тело ныло, и ощущалась такая слабость, что трудно было руку поднять. Очень хотелось пить, при этом её тошнило. Через несколько секунд в палату вошла женщина средних лет в лимонном халате с гербом волшебников-целителей.
— Добрый день, мисс Грейнджер. Вы в состоянии разговаривать со мной?
— Да, — Гермионе было сложно говорить из-за шершавого языка, голова кружилась, но с каждой секундой ей становилось лучше.
— Вы помните, что с Вами произошло?
— Я была в Министерстве магии, в Комнате смерти.
— Хорошо, — кивнула целительница. — Сейчас я Вас осмотрю, а потом с Вами поговорит служащий Министерства.
Целительница молча взмахивала палочкой, щупала пульс Гермионы, смотрела её зрачки, задавала вопросы о самочувствии. После её действий тошнота отступила. Целительница достала из кармана пузырёк и дала выпить Гермионе, после чего пропала и жажда. Девушка почувствовала себя в состоянии нормально сидеть и говорить. Но от мысли о том, что придётся рассказывать о произошедшем в Министерстве, на неё накатывала уже моральная тошнота.
Когда целительница выходила, в палату вошёл мужчина лет тридцати с какими-то неестественно-светлыми глазами. Лицо у него было жутко безэмоциональным. Кивнув целительнице, он сотворил из воздуха стул и сел возле кровати:
— Здравствуйте, мисс Грейнджер.
— Здравствуйте, — у Гермионы внутри всё задрожало, как в школе перед наказанием. Пытаясь стряхнуть состояние нашкодившей ученицы, девушка гордо подняла голову.
— Меня зовут Дэниел Ворд, я работаю в Отделе тайн. Могли бы Вы рассказать, что произошло в Комнате смерти?
— Могу, только скажите, сколько я здесь нахожусь.
— Мы обнаружили Вас и других в Комнате смерти ночью 16 октября и доставили в Больницу Святого Мунго. Здесь два дня Вы были без сознания. 18 октября Вы ненадолго пришли в себя, на следующий день Вас отправили в обычную палату. Здесь Вы уже сутки. Сегодня 20 октября, — волшебник словно зачитывал текст с бумажки, чётко, без запинки и без эмоций.
— Кто кроме меня находился в Комнате смерти?
— Аселет Седжвик, его сожительница — Амалия Варн, тело её брата и ещё несколько членов известной Вам секты.
— Там не было Сириуса Блэка?
— Нет, тела Сириуса Блэка мы не обнаружили, — Ворд даже не удивился её вопросу, словно годы работы начисто лишили его эмоций. — Теперь расскажите, что произошло.
Гермиона глубоко вдохнула. В ней разом всколыхнулись несколько чувств. Во-первых, грусть и тоска из-за того, что не нашли даже тела Сириуса. Во-вторых, удивление, что она всё-таки выжила. Но самым главным чувством была дикая и глупая надежда на то, что Сириус мог спастись. Тела ведь не обнаружили, а в Арке он уже однажды выжил. Версия не выдерживала никакой критики, и Гермиона сама понимала, как это глупо. Но упрямое чувство не хотело покидать её.
Затолкнув эмоции поглубже внутрь, Гермиона постаралась собраться и внятно рассказать о событиях, произошедших в Комнате смерти.
Невыразимец достал пергамент и прытко пишущее перо, которое запрыгало в такт словам Гермионы. Она закончила, когда целый свиток был исписан убористым почерком. Невыразимец не проронил ни слова за это время. Гермиона замолчала, Дэниел убрал пергамент и перо. Понимая, что мужчина не собирается с ней говорить, девушка спросила:
— Что со мной будет?
— Вы разрушили Арку смерти, от выброса магии пострадали верхние этажи Отдела тайн. Это серьёзный проступок. Но Вас похитили, это особые обстоятельства. Члены секты ранее задерживались за магические нарушения, кроме Аселета. Он хорошо скрывался. Они избегали наказания обманом, поэтому мы применили к ним сыворотку правды. Ваши и их показания совпадают. Мы проведём упрощённое расследование, они предстанут перед судом и не смогут Вам навредить. Вас обвинять ни в чём не будут, Ваше отношение к расследованию будет сведено до минимума. Об этом попросил мистер Поттер.
Гермионе стало тошно. Ей не хотелось подачек от Министерства. Теперь все будут говорить, что она вляпалась в историю и вышла сухой из воды только благодаря дружбе с Избранным. Унизительно. Но внезапно она осознала, как всё это неважно. Да ей плевать, что скажут в Министерстве и во всём магическом мире. Ничего теперь не имеет значения. Сириус погиб, пропал, его больше нет. Она потеряла самого важного человека в своей жизни, не смогла удержать его. Он снова пропал в Арке и в этот раз уже навсегда. А она выжила. Вот только зачем? Лучше было умереть с ним, чем жить одной с замершим сердцем. Всё теперь бесполезно и не имеет смысла.
— Прощайте, мисс Грейнджер.
Как только Ворд покинул палату, в неё влетели Гарри и Рон, наперебой что-то говоря. Увидев их, Гермиона почувствовала, как внутри всё разъедает от горя. Какая же она дура! Надо было сразу бежать к ним, чтобы вместе, как в школе, решить все проблемы. Но она то боялась, что ей не поверят, то тешила свою обиду на то, что её не искали. Эгоистично и глупо. А теперь она всё потеряла и сама в этом виновата. Гермиона почувствовала, как по щекам текут слёзы. Друзья разом замолчали, потерянно переглянулись и сели по бокам от неё, робко приобняв девушку.
— Гермиона, ну, успокойся, — бормотал Рон, сжимая её руку. — Всё закончилось, тебе ничто не угрожает.
— Не плачь, мы рядом с тобой. Прости нас, тупиц, что так и не смогли тебя найти.
Гермиона не смогла им ответь, сдерживая рыдания. На неё навалилось такое отчаяние, что хотелось кричать от безнадёжности.
Только спустя несколько минут Гермиона всё-таки успокоилась, обессиленно уткнувшись в плечо Гарри, и смогла говорить:
— Я так виновата. Я не смогла спасти Сириуса. Сама его убила. Прости меня, Гарри.
— Прекрати сейчас же, — парень нахмурился, крепче прижимая девушку к себе. — Когда я услышал показания этого Аселета, у меня просто волосы встали дыбом. Что они сотворили…
— Они должны за всё ответить! — вскрикнул Рон. — Чокнутые придурки, а ты — просто герой.
— Я никчёмная.
— Гермиона, ты не могла спасти Сириуса. В этом нет твоей вины. И твоя жизнь продолжается.
— Зачем? Зачем мне эта жизнь без него?
— Не думал, что ты так переживала за Сириуса, — Рон удивлённо поднял брови.
— Я полюбила его. Да, и можешь считать меня сумасшедшей, — Гермиона вспылила и повысила голос, заметив поражённый вид Гарри.
— Так он же всё время был собакой, — на лице Рона проступали следы напряжённой мыслительной деятельности. — Или ты ещё раньше в него втюрилась?
— Нет, я не влюбилась в него раньше. Он был псом рядом со мной, но я полюбила….а, тебе всё равно не понять, — девушка оттолкнула друзей и прижалась головой к согнутым коленям. — Уйдите, пожалуйста, я не могу сейчас говорить.
— Мы не уйдём. И если всё так, то нам очень жаль.
— Да это ведь был твой крёстный, ровесник твоих родителей, и наша Гермиона!
— Помолчи, Рон, — были видно, что Гарри сам в шоке от услышанного, но он делал всё, чтобы не расстраивать подругу. — Сердцу не прикажешь, а Гермионе сейчас и так плохо.
Парень вздохнул, но снова взял Гермиону за руку:
— Ладно, извини меня. Просто, это же так… необычно. Но если уж так случилось...
Гермиона понимала, как им сложно это принять. И сейчас друзья только делают вид, что понимают. Но она была благодарна хотя бы за эту иллюзию.