Обреченный на любовь

Судя по всему, сообщать Снейпу о результатах эксперимента никто не собирался. Мисс Грейнджер благополучно вернулась из прошлого, прошла несколько тестов на координацию движений и работоспособность мозга, дала небольшое интервью прессе и уже мирно отдыхала в своей палате, когда в руки к профессору попал экстренный выпуск «Пророка». На всю переднюю полосу пестрел заголовок «Альбус Дамблдор был прав! Любовь спасет мир!», а под ним располагались две фотографии – хмурого зельевара и скромно улыбающейся Гермионы. Северус даже не успел до конца дочитать, как клочья, в которые превратилась газета, полетели на пол. – Проклятье! – зарычал профессор и в мгновение ока оказался у двери. Распахнув ее, он с ненавистью уставился на двух авроров. – Позовите Грея! Скажите, что у меня начался припадок! – страшным голосом выкрикнул Снейп и захлопнул дверь прямо перед носом амбалов. Зельевар начал ходить по палате из угла в угол и вполголоса сыпать проклятиями. Он как раз раздумывал, сразу ли убить главного целителя Св. Мунго или подольше помучить перед смертью, когда дверь распахнулась, и в палату влетел обеспокоенный Грей в сопровождении трех коллег. Увидев Снейпа, взбешенного, но несомненно живого-здорового, Улиус замер и пару раз моргнул, осознавая, что происходит. Рык зельевара вывел Грея из прострации. – Пошли вон! – крикнул профессор, и трое целителей испарились в мгновение ока. Северус, сверкая глазами, начал наступать на доктора. – Может быть, вы объясните мне, уважаемый, какого черта происходит за дверью моей палаты?! Почему я узнаю о вещах, лично меня касающихся, самым последним?! – Северус... Северус, успокойтесь... – Улиус попятился и вжался спиной в стену. Выставив руки в защитном жесте, он залепетал: – Право слово, не стоит так беспокоиться по этому поводу... – Издеваетесь, да? – процедил профессор сквозь зубы. Глаза его превратились в узкие щелочки. – Двадцатилетняя девчонка из кожи вон лезет, чтобы женить меня на себе, а вы советуете мне успокоиться?! – Послушайте, Северус, – с каждым словом зельевара, сила духа покидала целителя. – Поверьте мне, Гермиона хочет за вас замуж не больше, чем вы хотите жениться на ней! Перед ней стоит задача спасти вас любым способом. – Ну так мне не нравятся ее способы! Грей, я вас предупреждаю в последний раз: кончайте с этим! Или я за себя не отвечаю! – Снейп впечатал кулак в стену возле головы Улиуса с такой силой, что бедный доктор подпрыгнул и зажмурился. – Я не могу на нее повлиять, – пискнул он. – Она себе на уме, вы же знаете! К тому же, министр магии... – О, к этому интригану у меня отдельный разговор! – мстительно прошипел Северус и отошел к окну. Поморщившись, он поднял руку и ощупал перевязанную бинтами шею. – Болит? – слегка дрожащим голосом спросил Грей. – Болит, – нехотя признался зельевар. На самом деле, он почти не сомкнул глаз этой ночью, мучаясь от раздирающей горло боли. Но рассказывать об этом кому бы то ни было Снейп не собирался. Долг взял верх над страхом, и доктор, нервным движением поправив халат, подошел к пациенту. – Ну-ка, повернитесь, – уже ровным голосом сказал Улиус и начал разматывать бинты под недовольным взглядом профессора. Спустя минуту, которая прошла в полной тишине, целитель ойкнул и отшатнулся. – Что там? – мрачно спросил Снейп, прекрасно зная, что услышит в ответ. Он бросил обеспокоенный взгляд на свое отражение в стекле, но не смог ничего разглядеть. – Н-нет-нет. П-простите м-меня. Все в порядке, – пробормотал Грей, стараясь не смотреть на зельевара. Он уже ругал себя за неподобающее поведение. – Ложитесь, Северус. Сейчас я принесу свежие бинты. Он хотел было выйти из палаты, но профессор больно схватил его за локоть и заставил посмотреть себе в глаза. – Не виляйте, Грей. У меня большой опыт в распознавании лжи. Говорите, – холодно приказал он. Доктор сглотнул. Не в силах отвести взгляд, он прошептал: – Раны раскрылись... Снейп поморщился и резко оттолкнул его от себя. Сложив руки на груди, мужчина отвернулся к окну и задумчиво уставился на тротуар. Он чувствовал, как горит шея, словно в нее вцепились зубами тысячи мелких грызунов. Чувствовал, как по коже медленно стекают густые капли отравленной крови. Профессор закусил губу. Опустив взгляд, он увидел, как упавшая алая капля растекается пятном на рукаве белоснежной больничной рубашки. Северус вдруг понял, что, несмотря на активное сопротивление мисс Грейнджер, несмотря на свои принципы и гордость, где-то в глубине души он хочет, чтобы девчонка довела дело до конца и спасла его. Пусть даже таким способом. Жить неожиданно захотелось больше, чем умирать... Повернув голову, Снейп увидел, что Грей так и стоит рядом. – Ну и чего вы медлите? – грубо поинтересовался профессор. – Давайте, исполняйте свой долг. Целитель, словно очнувшись, быстрым шагом вышел из палаты.

***

– Удивительно, мистер Поттер. Ума вы за лето точно не набрались, однако, по словам профессора Слизнорта, ваши успехи в зельеварении просто феноменальны. Интересно, не правда ли? – сложив руки на груди, холодно поинтересовался Снейп, обращаясь по большому счету к слизеринцам. Те в ответ хором хмыкнули и посмотрели на парня со шрамом на лбу. – Я так не думаю, – нагло проговорил Поттер, глядя прямо в глаза зельевару. – Гарри! – отчаянно прошептала Гермиона и пнула друга ногой под партой. Они сидели на уроке защиты от темных сил, и Мальчик-Который-Выжил в очередной раз не смог сдержаться, чтобы не ответить на комментарий профессора. Рон, насупившись, бросил на гриффиндорку хмурый взгляд, который явно говорил о том, что ей лучше не вмешиваться. Гермиона ответила ему не менее красноречивым взглядом. – Мисс Грейнджер знает об успехах мистера Поттера больше, чем мы? – насмешливо спросил Снейп и изогнул левую бровь. – Не поделитесь с остальными? Девушка вспыхнула и опустила голову. Она уже давно привыкла, что на уроках профессор старательно не замечал ее, поэтому прямое обращение было совершенно неожиданным. И как назло, ответить в этот раз было нечего. Не могла же она подставить Гарри и рассказать Снейпу об учебнике Принца-полукровки! – Ну же, мисс Грейнджер, смелее, – продолжал насмехаться профессор. Гриффиндорка закусила губу и бросила отчаянный взгляд в сторону друзей. Рон был таким красным, что, казалось, вот-вот взорвется. Гарри же продолжал в упор глядеть на зельевара. – Посмотрите-ка! Впервые в жизни Гермиона Грейнджер не знает, что сказать. Блаженная тишина! – Северус фыркнул и, эффектно развернувшись, пошел к своему столу. И девушка не выдержала. Слишком долго она терпела. Слишком зла она была на профессора. Ярость затопила ее, застилая глаза белой пеленой. Вскочив на ноги, гриффиндорка сжала кулаки и зло выкрикнула: – Нет, сэр, мне есть что сказать! И я, пожалуй, не буду откладывать это на потом! Смех, поднявшийся на слизеринской половине класса после слов декана, резко оборвался. Студенты смотрели на учителя кто с благоговейным трепетом, кто с интересом, а кто с откровенным ужасом на лицах. В числе последних был Невилл. Он так громко икнул, что половина класса вздрогнула. Снейп же тем временем медленно обернулся, вперив взгляд прищуренных глаз в лицо дерзкой гриффиндорки. Он уже не веселился. Он был в ярости. – Прошу прощения, мисс Грейнджер? – опасно тихо проговорил профессор и сделал шаг в сторону девушки. – Что вы сказали? Гермиона сглотнула. Отступать было поздно. К тому же, это хороший шанс нарваться на отработку. Лишь бы не к Филчу... – Что слышали, сэээр, – гриффиндорка поморщилась, словно одно это слово вызывало у нее неприятные ассоциации. – Я пять лет пыталась быть лучшей студенткой в школе. Но не для того, чтобы все мной восхищались, не для того, чтобы завидовали моему уму. Я просто хотела знать как можно больше. С каких пор человечество начало презирать тягу к знаниям и предавать гонениям людей, к ним тянущихся? Все учителя поощряли меня, профессор. Все, кроме вас. Скажите, я нанесла вам личное оскорбление? Наступила на больную мозоль? Почему вы все никак не можете успокоиться и перестать втаптывать меня в грязь на каждом занятии? А я уже не та наивная девочка, которая впервые пришла к вам на урок. У меня есть собственное мнение, и я уже достаточно взрослая, чтобы смело его высказать. Гермиона замолчала и, вскинув подбородок, с вызовом посмотрела на мужчину. Нет, она его вовсе не боялась, даже несмотря на горящие ненавистью глаза и сжатые в тонкую полоску губы. Наверное, она просто не воспринимала эти путешествия в прошлое всерьез. Да, все, что здесь будет сказано и сделано, повлияет на будущее. Но настоящий Снейп – в больнице Св. Мунго мучается от жутких болей (об этом ей рассказал после долгих уговоров доктор Грей), а тот Снейп, что стоит сейчас перед ней, – всего лишь его копия. – Вы закончили? – на удивление спокойным голосом поинтересовался Северус и кивнул, не услышав возражений. – Отлично. Браво, мисс Грейнджер. У вас прорезался голос. Поздновато, конечно, для семнадцатилетней барышни, но вы – гриффиндорка, так что это простительно. Слизеринцы дружно прыснули. Будь их воля, они начали бы аплодировать своему декану. Красно-золотая половина опустили головы и старались ничем не привлечь к себе внимание. Только Рон с Гарри яростно сжимали кулаки и готовы были броситься на защиту подруги. На Гермиону же жалко было смотреть. Момент ее триумфа закончился, Снейп снова ступил на проторенную дорожку и с наслаждением поливал ее грязью. – Поверьте, мисс Грейнджер, молчание красит вас куда больше, чем все полученные знания вместе взятые. Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора и отработка сегодня в семь в моем кабинете. Урок окончен. Студенты начали подниматься с мест и выходить из аудитории. Гермиона стояла, словно в ступоре, глядя прямо перед собой. Что ж, она весьма успешно нарвалась на первую в своей жизни отработку... – Ты, конечно, молодец, но какая муха тебя укусила? – пробурчал Гарри и потянул девушку за рукав. – Давай, пошли отсюда. Расскажешь нам все по дороге...

***

Гермиона с удовольствием бы провела весь день в прошлом, готовясь к предстоящей встрече с мастером зелий, однако специалисты, проводившие ритуал, запретили ей задерживаться более чем на четыре часа. Поэтому девушка сразу же после урока по защите от темных сил благополучно скрылась с глаз друзей, придумав правдоподобную отговорку, и вернулась в настоящее. Никому ничего не рассказав, она сразу же приняла восстанавливающее и снотворное зелья и легла отдыхать, предупредив, однако, что сегодня намерена совершить путешествие во времени еще раз. Черные маги и целители Св. Мунго переглянулись, но возражать не стали: организм гриффиндорки отлично справлялся с нагрузкой. Проснувшись вечером, мисс Грейнджер была готова снова отправиться в прошлое. – Сколько у меня времени? – деловым тоном поинтересовалась она. – Если брать во внимание тот факт, что это второе перемещение за день, всего два часа, – ответил ей один из волшебников. Гермиона кивнула и приняла привычную позу: руки вытянуты вдоль тела, глаза закрыты, мышцы расслаблены... Двух часов ей было вполне достаточно.

***

– Пять минут. Ты идешь? – спросил Гарри и с тревогой глянул на подругу. – Конечно, – криво усмехнулась гриффиндорка. Всем своим видом она показывала, что ничего не боится, однако в груди ее с каждой минутой все больше разрастался страх. Она поднялась с кресла. Поттер и Уизли тоже встали. – Мы пойдем тебя провожать и будем ждать у кабинета, – твердо сказал Рон. Но Гермиона так на них посмотрела, что оба поняли: ничего подобного, она пойдет одна и не потерпит, чтобы они двое шлялись за ней по пятам. – Я же не ребенок, мальчики. А Снейп – не чудовище, – закатила девушка глаза. – Да, но он – Пожиратель смерти. А ты – моя лучшая подруга, – прошептал Гарри. – Польщена, – тепло улыбнулась гриффиндорка. – Но не думаю, что профессор решит напасть на меня в стенах школы. Он, может быть, и Пожиратель смерти, но точно не дурак. – Он, может быть, и не решит, – тихо проговорил Поттер. – А вот мы так и не выяснили, кто на тебя напал тогда в библиотеке. Впрочем, я совершенно точно уверен, что это был Малфой... – Господи, Гарри, только не начинай... – закатила глаза Грейнджер. Но сердце неприятно кольнуло при упоминании о случае в библиотеке. Она-то надеялась, что про это быстро забудут, но Мальчику-Который-Выжил все не давала покоя мысль о том, что Драко – Пожиратель Смерти. Что ж, он был прав, но подыгрывать ему Гермиона не собиралась. Не это ее задача. Застегнув мантию, девушка твердым шагом вышла из гостиной. Она шла по коридорам уверенно, но сердце готово было выпрыгнуть из груди от ужаса. «Что я делаю?! Мерлин, плохая была идея! – подумала Гермиона, но тут же себе возразила: – Не говори глупости! Ты на верном пути. Доведешь его до белого каления – и все дела! Будешь ему ночами сниться. Он ничего не сможет поделать. Женится как миленький!» Девушка криво усмехнулась. Она уже была совсем рядом с кабинетом Снейпа. Шаг, еще один. Вот уже и дверь. Однако возле нее Гермиона не остановилась, а решительно прошла мимо. В глазах ее плясали чертики. «А что вы на это скажете, профессор, м? – мысленно усмехнулась она. – Не ожидали, верно? Как же прилежная ученица и староста школы может ослушаться вашего приказа и не прийти на отработку?» Грейнджер и сама не знала, почему так поступила. Она ведь уже настроилась идти на отработку. И даже представляла себе, как все пройдет, мысленно строила диалоги и рассчитывала возможные варианты развития событий. А эта безумная идея – взять и не пойти – появилась совершенно случайно буквально только что. Настроение отчего-то сразу улучшилось. Девушка даже видела перед глазами, как беснуется профессор. И знала, какой серьезный разговор ее ожидает завтра. «Что ж, профессор. Вы сами затеяли эту игру. Все еще сомневаетесь во мне, не так ли? Битва характеров? Пусть так. Вы меня плохо знаете...»

***

Снейп проснулся мокрый от пота. Резко сел на кровати и осмотрелся. Глубокая ночь. Он в палате больницы Св. Мунго. Именно там, где уснул. Именно там, где должен был быть. Но что, черт возьми, происходит? Ему уже лет десять не снились сны, а тут вдруг такой реальный! О нет, это был не просто сон. Кто-то нагло лез к нему в голову и навязывал ненужные, абсолютно чужие воспоминания. Да так умело, что он ничего бы и не заподозрил, если бы не знал, что в скором времени это должно будет случиться. Что ж, стоит признаться, он недооценил девчонку. С какой легкостью удалось ей то, что не смог за столько лет даже Поттер! Вывела его из себя коротким монологом, нарвалась на отработку и – где это видано – не пришла! Снейп закрыл глаза и сжал виски пальцами. Он переживал все эмоции заново и так ярко, словно все происходило вчера. Сначала ожидание и предвкушение чего-то несомненно приятного. Затем раздражение, когда в семь вечера мисс Грейнджер не было в его кабинете. И, наконец, ярость, когда он понял, что она не придет. Ему было плевать, случилось ли что-то, что могло заставить гриффиндорку ослушаться его. Он был просто вне себя от злости, что ей удалось так легко заставить его плясать под свою дудку. Нет, это невыносимо! Они просто не имеют права! Профессор поднялся с кровати и решительным шагом направился к двери. Открыл ее и выглянул в коридор. Все было тихо. Ночные светильники едва освещали коридор. С поста дежурного раздавался тихий голос радиоведущего. Снейп тихо вышел и, неслышно ступая, пошел по коридору. Он боялся, что дверь будет заперта, но та с легкостью поддалась. Проскользнув в палату, зельевар замер на пороге, прислушиваясь к ровному дыханию Гермионы. Она спала – в этом не было никаких сомнений. Нос зельевара с легкость уловил сладковатый аромат, и профессор без особого труда узнал зелье сна без сновидений. Он сделал шаг к кровати и остановился в нерешительности. Все-таки это было неправильно – вот так врываться к ней, когда она спит. И это больно било по его самолюбию – все-таки он пришел к ней! Сам пришел! Снейп разозлился. На нее и, в первую очередь, конечно, на себя. Быстро развернулся, намереваясь покинуть палату, и тут же услышал, как девушка зашевелилась и совсем по-детски что-то пролепетала во сне. Профессор стоял, боясь даже дышать. Обернуться он тоже боялся: вдруг она проснулась? Тогда посыпятся вопросы, на которые он просто не в состоянии ответить. «Дьявол, возьми себя в руки! Это всего лишь девчонка!» Скрипнув зубами, Снейп медленно обернулся и тут же с облегчением вздохнул. Девушка спала, обхватив руками подушку. Одеяло сбилось, взгляд черных глаз невольно скользнул по длинным стройным ногам, и Северус криво усмехнулся. Пусть ей было двадцать лет, но она по-прежнему оставалась для него невыносимой всезнайкой и, что самое важное, ребенком. И он никогда не посмотрит на нее, как на женщину. Она может даже не стараться. Эта мысль несколько успокоила зельевара. Он еще немного постоял, глядя на спящую гриффиндорку, затем вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, и вернулся в свою палату.