Друзья, не более? Или любовь до гроба?

POV Китнисс Я пробыла в коме семь дней – без последствий не обошлось: мелкая моторика рук нарушена. Врачи сказали, хорошо, что я хоть что-то помню. Но от этого не легче. Я беспомощна - не могу удержать ложку, все мои движения неловки. Если я и удерживаю ложку, я не могу попасть ей в рот. Медсестра сделала мне массаж рук, это ускорит моё восстановление… Надеюсь…       - Мисс Эвердин, к вам первый посетитель, - медсестра заглядывает в палату и сообщает новость. Я не хочу никого видеть, не хочу, чтобы меня видели такой слабой. Дверь в палату распахивается, заходит девушка, которая заставила меня покинуть квартиру Гейла. Джоанна Мейсон… Она вальяжно проходит в палату, окидывает меня холодным взглядом.       - Неслабо тебе досталось, - с презрением произносит. – Хотя я больше надеялась, что ты умрешь, – у меня открывается рот. – Хотя если бы не Гейл, ты бы скончалась, - в мозгу начинает складываться картинка.       - Ты меня сбила? – стараюсь оставаться хладнокровной.       - Да, - она ухмыляется.       - За что? Что я тебе сделала? Ты меня ненавидишь? - спрашиваю сиплым голосом. - Это же было специально! – утверждаю. Я не могу поверить, что у нее хватило наглости прийти ко мне, да ещё и издеваться.       - В общем да, специально. Но ненависть не главное, скажем так, я тебя не перевариваю. Ты – слащавая, парни тебя любят, - я, было, хочу возразить, но она жестом показывает мне замолчать. – Вот, даже Гейл, что он в тебе нашел? Ты не красавица, ты обычная - серая, но чем же ты его зацепила? – она заглядывает мне в глаза, будто пытается найти там ответ.       - Можешь забирать его себе, с меня достаточно, - грубо отвечаю.       - Может, ты сама ему об этом скажешь? – с ненавистью спрашивает.       - Проваливай из моей палаты! Я вас обоих не хочу видеть, - слезы наворачиваются на глазах. - Ты сделала меня инвалидом! – срываюсь на крик. Она, рассмеявшись, всё-таки уходит. Дрожащими руками вытираю слезы, мне больно, не только физически, но и душевно. Я разбита. Она приковала меня к больничной койке и даже не сожалеет об этом. Слышу за дверью какие-то голоса и крик.       - Я тебя предупреждал, тварь! Ты хочешь проблемы? Я тебе их устрою! – рявкает парень. А я узнаю до боли знакомый и родной голос… Пит… Дверь в палату отворяется, в проеме стоит… мама?       - Мама, – удивленно произношу я.       - Деточка моя, - мама бросается ко мне с объятиями. Я не видела ее месяца три или даже больше. Я так соскучилась. – Моя маленькая, - слышу ее всхлипывания. Вот именно этого я и не хотела - жалости.       - Мам, если хочешь поплакать, иди в другое место, - она отстраняется и заглядывает в глаза. Крики за дверью стихают.       - Хорошо, прости, - она рукой вытирает слезы. Слышу, что дверь снова открывается, но из-за мамы я не вижу кто там. Она оборачивается и кивает.       - Я позже зайду, детка, - чмокает меня в лоб, встает с кровати и покидает палату. Сейчас я вижу моего нового посетителя. Пит… Парень быстро преодолевает расстояние между нами и сразу заключает меня в объятия. Я своими неловкими руками тоже обнимаю его. Мы так и сидим в обнимку, не произнося ни слова, они излишни, всё и так понятно. Мне совсем не хочется его отпускать, он очень сильно был мне нужен. Сейчас я не понимаю, зачем так долго держала его на расстоянии? Находясь в коме, я многое переосмыслила. Я поняла цену жизни, я поняла цену родным и любимым людям. Если что-то хочешь сделать – делай! Другой возможности у тебя может не оказаться. Парень отстраняется через неопределённое количество времени, берет мое лицо в руки нежно… словно я фарфоровая куколка и могу разбиться.       - Больше ты никуда от меня не денешься, – заглядывает в глаза и произносит жестким тоном.       - Я и сама не хочу, - шепчу в ответ. Он тут же начинает покрывать мое лицо поцелуями: лоб, виски, щёки, нос, подбородок, глаза, губы… снова губы… просто чмокает. Я прижимаю его сильнее и углубляю поцелуй… Нежно… Теперь я понимаю, чего мне не хватало – его.       - Кхм… - нас отвлекает чей-то наигранный кашель возле входной двери. – Мисс Эвердин, время ужина. Она закатывает в палату столик на колёсиках, садится на стул рядом со мной. Замечаю на тарелке: суп, пюре с котлетой, винегрет и сок, по цвету похож на яблочный. Девушка берет ложку.       - Можно, я ее покормлю? – произносит Пит. Медсестра кидает на него взгляд, потом на меня. - Что? Я не против.       - Хорошо, - она кладет ложку обратно на стол и удаляется из палаты. Пит берет ложку с супом и подносит к моему рту, я с удовольствием принимаю её. Поначалу даже забавно, что Пит меня кормит.       - Ещё одну ложечку, - проговаривает парень и снова подносит ложку с супом к моему рту. Пит сам открывает свой рот, чтобы я повторила за ним его действия. Сквозь улыбку повторяю.       - Себе, - говорю, когда очередная партия супа готова отправиться ко мне в рот. Он улыбается, но потом всё-таки съедает одну ложечку супа.       - Дай, я сама, - тяну руку к ложке, он без промедления передает её мне. Пытаюсь поудобнее ухватиться за неё, но пальцы не слушаются. Они словно не мои, не подаются моему мозгу. Я всё-таки беру ложку, зачерпываю жидкость, отрываю ложку от тарелки. Рука трясется, проливая наваристый бульон на пол, на кровать, да куда только можно. Я обхватываю ложку двумя руками, пытаюсь не расплескать остатки жидкости. Руки начинает трясти ещё сильнее. Ложка выскальзывает из рук и с грохотом падает на холодный кафельный пол. Я отшвыриваю стол от себя, он откатывается к стене и ударяется об нее. Зарываюсь лицом в подушку и накрываюсь сверху одеялом. Я беспомощна, я не могу сама даже поесть. Это не моё тело. Оно не подчиняется моему мозгу. Заливаюсь слезами, а всхлипывания уже вырываются изо рта. Меня это бесит! Всё бесит!       - Тише. Тише, Китнисс, – успокаивает Пит и гладит по спине. Я привстаю и оборачиваюсь к нему лицом.       - Уходи! Уйди прочь! Мне не нужна твоя жалость! – срываю злость на нём. Но он накидывается на меня и начинает обнимать. Нет! Мне не нужно это. Я не хочу быть жалкой, не хочу быть слабой. Пытаюсь его оттолкнуть, он лишь прижимается сильнее.       - Уйди! – сквозь всхлипы кричу.       - Я тебя никогда не оставлю. Больше никогда. Даже не надейся. Я буду с тобой, - шепчет мне на ухо.       - Зачем тебе инвалид? – уже не вырываюсь из его объятий.       - Потому что я люблю тебя, - шепчет он на ухо. Я начинаю осознавать сказанное. Он не оставит меня. Он любит меня. От этого на душе теплеет.       - Ты будешь со мной? – шепчу, успокоившись. Он отстраняется и заглядывает в глаза, большим пальцем вытирает слезинки.       - Всегда, - шепчет в ответ. Дверь в палату распахивается, и Пит сразу встает с койки. Это мама.       - Доченька, как ты? – спрашивает взволнованно.       - Уже лучше, - ей ни к чему мои проблемы. Она посидела немного со мной. Её срочно вызвали на работу, завтра она улетает. Это не удивительно, она и так тут неделю провела, странно, что о ней раньше не вспомнили. Мама хотела перевести меня в больницу поближе к дому, чтобы она могла меня навещать, но я отказалась. Может, у меня получится посещать колледж.       - Пит, ты… - начинает мама. Но не успевает закончить.       - Нет, - отвечает парень. О чем это они?       - Я так и знала, тогда я пойду, - она чмокает меня в лоб.       - Да, мам, конечно, тебе нужно выспаться перед дорогой, - мама покидает палату.       - Пит, и ты иди домой, завтра увидимся, - конечно, я не хочу его отпускать. Но не спать же ему тут. Тут нет ни кушетки, ни диванчика.       - Я провел тут не одну ночь, мне не привыкать, - он усаживается поудобнее на стуле.       - Пит, ну зачем? Я была в коме. Я всё равно этого не помню, - с досадой отвечаю. Зачем над собой издеваться – не спать нормально.       - Я и не для тебя старался, - обиженно хмыкает. – Ты мне была нужна, не мог оставить тебя, - я судорожно сглатываю. Я ему была нужна. Невольно расплываюсь в улыбке. Только сейчас замечаю, что у меня болит голова. Запускаю руку в волосы. Фу. Противная корка образовалась на месте ссадины, волосы там слиплись. Хочу разодрать руками, но боль становится сильнее, и я оставляю эту затею. Нога тоже ужасно болит, но мне нужно отвлечься от боли. Пит внимательно за мной наблюдает. Я ложусь на подушку.       - Иди сюда, - тихо зову парня и тяну к нему руку. Он берет меня за руку, поднимается со стула и целует в лоб.       - Спокойной ночи, - собирается сесть на стул.       - Ложись со мной, - я двигаюсь, освобождая ему место.       - Не думаю, что можно, - он машет головой из стороны в сторону.       - Плевать, - шепчу в ответ. – Я хочу, - улыбнувшись, он устраивается рядом.       - Всё, теперь спокойной ночи, - говорит он. Я поворачиваюсь, чтобы чмокнуть его в щеку, но вместо этого наши губы встречаются. Мурашки пробегают по телу, заставляя трепетать и таять в его объятиях, нежные чуткие губы дарят неимоверное наслаждение. Он хозяйничает у меня во рту, я прикусываю его губу, потом нежно посасываю. Время остановилось, есть только он и я. Закидываю здоровую ногу на его бедро. Поцелуй становится более настойчивым, страстным. Я запускаю руку под его футболку. Неловкие руки исследуют «железный» пресс, проходят по каждому кубику, добираются к груди. Желание нарастает, зарождается где-то в районе груди, растекается по венам и скапливается внизу живота. Голова уже кружится, разум затуманивается. Пит пальцами обхватывает мой подбородок, чмокает в губы и отстраняется.       - Китнисс… - начинает он, запыхавшись. Перебиваю его.       - Я с тобой согласна, - так же тяжело дыша, отвечаю. – Спокойной ночи, - чмокаю его в губы. Пытаюсь успокоить дыхание.       - Спокойной ночи, солнышко, - отвечает он. Прижимает меня крепче, я утыкаюсь лицом ему в грудь. Через некоторое время сон пушистыми лапами всё-таки охватывает мой разум.