Bon Voyage!

Рабочий день подошёл к завершению. Гермиона уставшая, но безмерно довольная собой, вышла из своего отдела в сопровождении Майка Фосета — магглорождённого волшебника, чьи интересы отстаивала перед Визенгамотом не один месяц. Дело, которое с первого взгляда могло показаться проигрышным, в конце концов, сладилось и вышло всё довольно-таки удачно. Уже находясь возле лифта, Майк надавил на кнопку вызова и в период ожидания порывисто прижал Гермиону к себе и так же внезапно отстранился. — Простите, мисс Грейнджер, — он принялся торопливо оправдывать свои действия, пытаясь замять образовавшуюся неловкость, — но я так вам благодарен, так благодарен, — и точно в доказательство своей признательности мужчина, вынув палочку из внутреннего кармана пиджака, сотворил из воздуха такой символичный в этот момент благоухающий букет лилий. Она приняла его подарок, при этом искренне улыбнувшись в ответ, но её улыбка тут же сникла под прохладным взглядом Рональда Уизли, стоявшего в дверях штаб-квартиры мракоборцев. Решётки с превеликим лязгом отворились. Фосет, который тоже заприметил неприветливо настроенного Уизли, поспешил сказать, при этом жестом руки указывая на лифт: — Я, пожалуй, пойду, — мужчина вошёл в кабину и смело надавил на кнопку Атриума, отчётливо понимая, что Гермиона не собирается покидать данный коридор. — Спасибо вам. Спасибо за всё… — Да-да, мистер Фосет. Не за что, — отстранённо выдала Грейнджер, глядя непосредственно на Рона. Она чётко понимала, что сейчас будет и что Уизли мог себе напридумывать, наблюдая за её общением с клиентом. Гермиона ещё не забыла инцидент, произошедший менее месяца назад. Тогда её импульсивный и ревнивый Рональд на глазах у всего отдела Обеспечения Магического Правопорядка заехал кулаком в нос слишком обходительному, по его мнению, младшему секретарю, только поступившему на службу в Министерство. Было запредельно стыдно перед всем коллективом и, в особенности, перед бедолагой Далтоном Герни. Рона тогда пожурили и отстранили на неделю от работы, что собственно было равносильно отпуску для Уизли, а вот Гермиона лишилась очень даже необходимого сотрудника, который выказал желание немедленно покинуть занимаемое им место труда. — Можно узнать: это что сейчас было?!— возмущённо воскликнул Рон, быстрым шагом пересекая коридор. — Ничего особенного. Только лишь жест благодарности за помощь и не более того, — устало ответила она, как только парень поравнялся с ней. И повторно надавила на кнопку вызова. — Ну конечно, что такого, когда твою собственную женщину лапает чужой мужик, — голос Уизли повысился ещё на несколько децибел. — Не лапал, а приобнял. Чувствуешь разницу?— категорично парировала Грейнджер. — Нет, не чувствую!— возразил он. — Постоянные улыбочки с постовым в Атриуме. Ужимочки с как его там… Ах, да! Герни. И вот сейчас этот хмырь, который уже не первый месяц ошивается возле тебя днём и ночью. — Да не ори ты так, Рон!— сквозь зубы выговорила Гермиона, бросив мимолётный взгляд вглубь коридора, куда на крик Уизли сбежался не один любопытный министерский работник. Скривив лицо в болезненной гримасе, она поспешно отвернулась от пытливых взоров и, стараясь сохранить последние крохи своего терпения и спокойствия, которые были уже на грани, добавила: — Это уже смешно! — Согласен! Ты действительно смешна... — Что?! Это я-то смешна?— задыхаясь от возмущения, выпалила молодая женщина, уже переступив порог только что подъехавшего лифта и глядя на своего жениха, который даже не двинулся с места, по-прежнему стоя в коридоре второго уровня. — Да я работаю, как проклятая, почти без выходных, не говоря уже об отпуске, которого у меня не было без малого три года! И всё это ради того, чтобы оплатить кредит за дом — наш дом, Уизли. А что делаешь ты?! Ты, целыми днями ковыряясь в носу, сидишь на попе в своём кабинете и обсуждаешь квиддич, а заскучав, придумываешь истории со мной в главной роли. — Ну конечно. Грейнджер, как всегда в чужом глазу соринку видит, а в своём бревна не замечает... — Уизли криво ухмыльнулся и направился в обратном направлении, кинув на ходу: — Сегодня буду в Норе… Да и на завтра не стоит меня ждать. Громкий хлопок двери, ведущей в его отдел и звенящая пустота, дарующая Гермионе вместо покоя гнетущее чувство, словно с этого момента её, пусть и сумасшедший, но всё же стабильный мирок с Рональдом рухнул. Отогнав от себя столь нелепые ощущения и решив, что, несмотря на это, она всё-таки на примирение первая ни за что не поёдет (Сколько можно! Сам придёт!), девушка с силой надавила на кнопку Отдела Тайн. Расстроенная Гермиона спустилась в Отдел Тайн и направилась по безликому коридору прямиком в направлении чёрной двери, расположенной в самом дальнем конце. — Гермиона?! — воскликнула Анжелина Джонсон — которая уже давно носит фамилию Уизли — широко улыбаясь. Грейнджер натянуто улыбнулась и, пока не присела на высокий стул за лабораторным столом, не проронила ни слова. — Есть что выпить?— неожиданно, даже для самой себя, заявила она. Анжелина отставила в сторону колбу с ядовито-зелёной жидкостью, на дне которой бултыхалось что-то прениприятно чёрное и слизкое, сняла с себя защитные очки и мягким озабоченным голосом спросила: — Гермиона, что-то случилось? — Я устала от его ревности, — начала Грейнджер прекрасно зная, что собеседница поймёт о ком идёт речь. — Как хорошо было, когда он работал с Джорджем в магазине Уизли… — Гермиона, дело не в том, где Рональд работает сейчас и чем занимался ранее… Дело в тебе. — Во мне?!— ощетинившись, возмутилась она в ответ. — Ну да, — откликнулась Анжелина и, спокойно пожав плечами, отлучилась до соседнего кабинета, а, когда спустя пару минут вернулась, в руках у той уже была порция спирта, плескавшаяся в простом стеклянном стакане. — Так вот, — она протянула склянку Гермионе и продолжила: — ты же сейчас работаешь с кем?.. — С клиентами… — протянула Грейнджер, пытаясь понять, к чему подруга клонит. — Ну, это да. Да вот только твоими клиентами являются по большей части мужчины и, надо сказать, состоятельные мужчины, — на этом она лукаво улыбнулась. — И твои волшебные существа, с которыми ты носилась ещё с Хогвартса, рядом не стояли с ними. Тут — либо ты меняешь работу, либо терпишь бесконечную ревность Рональда. — Да не собираюсь я из-за его паранойи терять работу, — звучно фыркнула Гермиона. — И то верно! Ну, ничего: совместный отдых сближает. Всё наладится… — добродушно начала Анжелина но, заметив какой Гермиона бросила на неё полный удивления взгляд, добавила: — Рон же отпуск у Кингсли выбил. Я думала: вы вместе отдыхать собираетесь. Мне так Джордж сказал… — Значит в отпуск, — и на выдохе залпом выпила содержимое стакана. Горло моментально обожгло, а в теле образовалась некая тяжесть. Гермиона, не евшая с самого завтрака, тут же захмелела. — Как же я его порой ненавижу… Ещё с час они обсуждали Рона и его неожиданный отпуск. Анжелина посоветовала подруге прекратить напиваться (к этому времени Грейнджер пригубила уже третий стакан) и отправится в Нору, пока та ещё может разговаривать без переводчика. На что Гермиона в очередной раз фыркнула и, гордо вскинув голову, поднялась с места, при этом заметно шатаясь. — На посошок! — воскликнула она и, резво схватив со стола стакан, в котором на её памяти ещё должен был оставаться алкоголь, под громкий выкрик Аджелины: «Гермиона! Нет. Это же не тот стакан!» и последующий удар, Грейнджер выпила всё его содержимое и тут же потеряла всякий контакт с реальностью, проваливаясь в темноту беспамятства. * * * Было чувство, что тебя укачивают, и от этого ощущения было не по себе: тошнило неимоверно. Гермиона слишком, как потом ей показалось, резко открыла глаза, в которые тут же ударил яркий утренний свет, причиняя отчего-то ноющую головную боль и заставляя зажмуриться. Она, тяжело вздохнув, перевернулась на бок, пытаясь вновь заснуть, но сон никак не желал наступать. То ли из-за неимоверной сухости во рту, то ли из-за непонятного озноба во всём теле. — О Мерлин! Я, похоже, отравилась, — жалобно простонала Грейнджер, присаживаясь на кровати и кутаясь в простынь, чтобы посетить ванную комнату. Но тут же схватилась за желудок и опустила голову к коленям, стараясь уменьшить чувство тошноты. Как только стало лучше, Гермиона поднялась с постели, и в немом шоке уставилась на незнакомый дорогостоящий интерьер пред собой. Она определённо была не у себя дома и, если судить по внешнему виду комнаты, девушка находилась в доме довольно состоятельного человека. По спине прошёлся холодок, вспоминая разговор с Анжелиной, где были не раз упомянуты толстосумы, с которыми Грейнджер приходится иметь дело в силу своей профессии. Путаясь в простыни и стараясь не думать, что сейчас разгуливает в поисках своих вещёй по чужой спальне в полуголом состоянии, Гермиона пыталась припомнить, как здесь очутилась и почему. Но всё, что она могла вспомнить, это посещение Отдела тайн и то, не все происходившие события… затем пустота. Следом за этим пришло чёткое осознание своей беспомощности и отчего-то стыда, ощущение, что накануне сделал что-то неподобающее, неправильное и в этом определённо не стоило сомневаться, глядя на её внешний вид. Подняв с полу платье, она откинула в сторону простынь и, молясь, чтобы в комнату никто не вошёл, быстренько натянула его на себя. Ощущая себя более уверено одетой, Гермиона отправилась прямиком к необычному на вид окну (чуднее на её памяти были только окна в доме Лавгуд). Но странности видимо не желали заканчиваться: за тем самым окном виднелась мраморная гладь. Грейнджер ошарашено глядела в окно на бескрайние просторы моря. Вдохнув полной грудью, стараясь тем самым сохранить выдержанность, она собралась с силами и… ничего. Аппарировать у неё не вышло. Ещё попытка — и тот же результат. Поднимает туфли, брошенные возле напольного зеркала в серебреной раме, бросает мимолётный взгляд на своё отражение и… На всю каюту раздаётся крик зеленоглазой блондинки, которая с расширенными от страха глазами взирала на себя в зеркальную поверхность. Дверь распахнулась, и в помещении, точно влетел, заявился он — Драко Малфой с озабоченным выражением на лице со словами: — Лизи, что случилось?!