Записки ментора Лаик

- Мэтр Кери! Там Анатолю дурно! Макиано перепугался за приятеля не на шутку. - Что с ним? - Он говорит, что погасла свеча, и затем он в полумраке увидел призрака. Сперва мне показалось это дурной шуткой, но потом я решил все же уточнить у Анатоля, была ли это правда или нет. По глазам я смог бы определить, лжет ли унар. Анатоль не лгал. Он был бледен, руки тряслись, а голос срывался. - Он такой… весь черный, будто обгоревший. Я подумал, что запертые в Старой галерее унары, несмотря на запрет, рассказали о призрачном шествии. Но потом вспомнил, что Анатоль был бы последним, с кем они поделились бы впечатлениями. После происшествия прошло несколько дней. Капитан Арамона чувствовал свою вину за пропавших, и вел себя тише воды, ниже травы. Бесконечные придирки и вопли прекратились, бравый капитан будто съежился и стал ниже ростом. Мы с мэтром Шабли попросили каждого из унаров, взявших на себя вину Сузы-Музы не говорить другим о шествии в Старой Галете. И жизнь продолжалась – занятия, трапезы, чтение в библиотеке. И – шаги по ночам. Однажды я позвал нескольких унаров в библиотеку, дабы объяснить им дополнительно некоторые математические задания. Мне хотелось подтянуть их перед грядущими экзаменами, и для этого я вызывал с свободный час двух-трех человек. Арамона не возражал, только буркнул, что прибавку к жалованью он мне не даст. На этот раз ко мне пришли Ричард, Арно и Валентин. Мы засиделись, решая задачи и строя графики, и выйдя в темный коридор, заметили несколько фигур. Это было весьма неожиданно, тем более, остальные унары находились в большом зале, где новый капеллан читал им молитву перед сном. «Как хорошо, что мы все вместе», - подумал я, поднимая руку со свечей и видя, как темные фигуры словно растворяются в ее свете. Теней они, понятно, не отбрасывали. Ричард бормотал эсператистские молитвы, вцепившись в мою руку. Валентин что-то шептал бледными губами, Арно старался храбриться, но пару раз вздрогнул всем телом, как от пронизывающего холода. Нам казалось, в коридоре стало так же промозгло и стыло, как на улице. - Ч-что это б-было? – запинаясь, спросил Валентин. - Они, - выдохнул Арно. - Кто - «они»? - Те унары, которых мы видели в галерее, - ответил Ричард. А Арно добавил: - Когда-то в Лаик был пожар, несколько унаров погибли. Теперь они бродят в виде призраков в стенах «загона». И еще, - он опустил голову, - один из них был Савиньяком. - Откуда ты знаешь? Опешил я. - Братья рассказывали. У нас в замке Сэ есть портретная галерея всех Савиньяков. И он – тоже, он был третьим сыном. Валентин осторожно взял Арно за руку. - Мэтр Кери, идемте, пока нас не хватились, - сказал он. Но на этом появление призраков не закончилось. На следующий день к вечеру слуга вызвал меня прямо с моих дополнительных занятий – на этот раз с Карлом и Луитджи. Оказалось, унар Эстебан, которому законы не писаны, отправился гулять по Лаик один. За какими кошками его понесло в нежилую часть? Но через полчаса, когда унара хватились, то нашли его в невменяемом состоянии. Сердце сжалось, когда я увидел юношу. И сразу вспомнился Паоло – он также смотрел невидящим взглядом и отбивался от чего-то. И движения были такими же вялыми и заторможенными. - Эстебан! – позвал я. Никакой реакции. «Еще один». Медлить было незачем – я с силой хлопнул унара по щеке. Получилось не больно. Скорее, резкий звук заставил его очнуться. Он вздрогнул, словно очнулся ото сна. - Где я? – спросил Эстебан. И упал – я едва успел подхватить его. На следующее утро я поговорил с ним. Он уже не выглядел испуганным или заторможенным. Обычное для него нагловатое выражение лица на этот раз даже обрадовало меня. - Скажите, что вы увидели в нежилом крыле? - Я не помню, - сразу сказал он. Я понял, что унар лжет. - Да поймите вы, всем нам угрожает опасность. И она похуже наказания за то, что отправились гулять в одиночку и забрели туда, где вам бывать незачем. Я даю слово, капитан Арамона ничего не узнает. - А мне все равно, - с вызовом сказал он и прибавил несколько крепких словечек. Я пропустил их мимо ушей. Мальчишка тоже боялся, пряча страх за дерзостью. Я был уверен, что снова услышу о призраках сгоревших унаров. И не ошибся. - Шестеро, - коротко бросил он, - в обгорелых унарских тряпках, подошли совсем близко и встали вокруг. Они протягивали руки – а на них лохмотья кожи и… Очень жутко было. Его передернуло от отвращения и запоздалого страха.. Все становилось ясно. Призраки жили в Лаик со времен пожара, шествие же монахов придало им какую-то силу раз они смогли появляться и не только ночью. И что теперь делать – ума не приложу. Лучше всего было бы переселить менторов и унаров в другое место, а проклятое старое аббатство закрыть навсегда. И подобрать хорошего начальника «жеребятам», не чета капитану Арамоне. Да кто будет этим заниматься? И – станут ли те, кому этим заниматься положено, слушать скромного ментора по математике? Скорее всего, запрут в Дом Скорби. - Эстебан, - негромко сказал я, отвлекаясь от невеселых раздумий, - скажи, кто-нибудь из вашей семьи погиб в том пожаре? - А откуда вы знаете? - Просто предполагаю. - Д-да. И у Анатоля – тоже. - Значит, они пытаются вступить в контакт с теми, у кого родная кровь. - Кто – «они»? - Те, кому не положено бродить по темным коридорам, - ответил я, припомнив разговор с Арамоной, - им положено смирно лежать, а не тревожить живых. В тот же день к вечеру ко мне подошел Валентин. - Я весь день думаю о них… тех, кто погиб при пожаре. Может быть, они не могут найти покоя? Так бывает , если человек умирает дурной смертью. - Дурной смертью – это если его убивают? - Да, что-то в этом духе. - Ты что-нибудь знаешь? - Увы, совсем не много. Но скоро будут отпускать домой. Я постараюсь найти книгу об этом. У нас неплохая библиотека. - Постой, - я задержал унара, - а у тебя кто-нибудь погиб на том пожаре? - Нет, не там. Вы помните, я говорил про брата?