Олени

✸✸✸ — Где твой дом? Откуда ты? — Я не знаю, — отвечает Тэхён. — А ты? — Говорят, что с планеты Земля, но не очень в этом уверен. Они молча решают, что создадут себе временный дом «где-то здесь». ✶✶✶ — Как тебе кажется, Бог есть? — Тэхён и Юнги смотрят в ночное небо. — Я думаю, что Бог это Космос. Он нас сотворил и он наблюдает за нами. Смотри. И Тэхён смотрит. Ему кажется, что небо сейчас упадёт на него и поглотит целиком. — Мне кажется, что космос живой. Каждая пылинка, метеорит или планета. Всё оно живое. Я прав? — Думаю, да, — Юнги зевает и зарывается пальцами в траву. ☑☐☒ Иногда мне кажется, что между «я» и «ты» затирается призрачная граница. ✹✹✹ Я купил вино и мандарины. Мне в два часа ночи совсем не хочется спать и греет мысль, что ты мирно сопишь за стенкой. В 5 утра варить кукурузу нормально? Ты её любишь? Ты, наверное, любишь спать, а не кукурузу. Уже 9, вставай! Я иду спать. Тэхён просыпается, как от толчка, и ходит по квартире, ища Юнги. Но Юнги нет — он спит. ✵✵✵ Ты меня ломаешь. Каждым словом, жестом, заботой. И я срастаюсь так, как мы хотим, так как надо. ♙♙♙ — Юуууу, — тянет первую букву его имени Тэ. — Расскажи мне, что там происходит на свете. Ты же всё знаешь. — Да война одна, вторая, третья. Революции, перевороты, катастрофы. Про что конкретно хочешь послушать? — вздыхает Юнги. — Давай сегодня про Гонконг. Может завтра Сирию осилю. ✴✴✴ Юнги протягивает руку и гладит воздух рядом с лицом Тэхёна. А тот в ответ на ласку грызёт его в плечо. ❉❉❉ — Давай покушаем, — говорит Тэхён доставая из холодильника упаковку томатного сока. Юнги кивает и подставляет кружку. Кроме сока у них дома ничего съестного в последнее время не водится. ☕☕☕ У Тэхёна круги под глазами от ненавистной работы. У Юнги от творческого кризиса. Один другого подкалывает и оба ржут. — Да иди ты спать! — Взаимно! Тэхён не может — он работает. Юнги не может ибо С тобой уснёшь тут, и продолжает трепаться про миллион важных и неважных вещей. 999 Тэхёну нравится вспарывать себя. Вспарывать нитки, которыми так тщательно зашивал уста. Нравится вынимать кляп и выливать себя. Это одновременно и страшно и приятно. Но дискомфорта нет. Наоборот. Возвращаться в себя очень хорошо, так мягко, тепло и очень волнующе. Юнги слушает про «странности» Тэхёна и может казаться, что ему пох. Но это не правда. Юнги любит странности Тэхёна, а даже более того — странностями их не считает. Он Тэхёна понимает и от этого так странно и непривычно, что иногда даже больно. Но боль эта не разрушающая, она строит. Она восстанавливает. Она даёт надежду, которой так не хватает. 000 Юнги слышит громкое топанье, хлопанье дверями и... О, что-то упало. Он бы с радостью поспал, но традиция есть традиция. Тэхён видит, как Юнги сонный плетётся на кухню, потирая слипшиеся глаза. Он подходит к плите, нюхает пригорелую овсянку и говорит, не без тёплого ехидства: — О, кто-то сегодня опять проспал! Тэхён мечется в поисках любимой рубашки и пробует уложить волосы. Он эталон стиля как никак. И на работу пойдёт голодный. Тэ бросает взгляд на Юнги и, может, хотел бы сказать что-то колкое в ответ, но не может. Этот шкет намного лучше жужжания компьютера. Юнги отдирает со дна кастрюли подгорелый продукт питания, похожий теперь на лепёшку, и лениво жуёт. Утром ему всё равно что засунуть в рот. — Фу, она не сладкая. «Ты ещё про молоко вспомни», — думает Тэхён. — Да ещё и на воде. Не удивительно, что ты её не ешь. Тэхён и злится и радуется. Двоякое чувство. Непонятное. Приятное. У него «утренний Юнги» — так это явление называет Тэхён. 777 — Я раз был в огромном стеклянном доме для бабочек. Они едят персики, бананы и огурцы. Я вот думаю что ты тоже одна из них, только такая, побольше. Тэхён смотрит на Юнги ошарашенно, потом отводит взгляд и смеётся неловко. А в душе расползается приятное тепло. — Жаль только, что они так коротко живут. — А мне и не надо долго, — серьёзно отвечает Тэхён. 333 Тэхён опять теряется в собственной квартире. Наведённый порядок взрывает мозг и он злится. Юнги наблюдает за сборами со стороны, тяжело вздыхая. — Ю, вот как ты, помимо своей абсолютной нереальности умудряешься так хорошо галопировать в этом мире? Здесь же всё такое... — Практика. Вот поживешь здесь пару сотен лет и тоже научишься. Тэхён застывает и оборачивается в шоке. В глазах непонимание, отчаяние и обида. — Я на так долго здесь застрял? — Это как получится, — Юнги вздыхает, суёт ему в руку документы и целует воздух рядом со щекой. — Беги, а то опоздаешь на автобус. ^^^ — Знаешь, я раз дал даже объявление в интернет-газету, что ищу человека, с которым мог бы ходить вечером по лесу и смотреть как солнце умирает. И знаешь что? Мне написали свидетели иеговы. Юнги внутри и смеётся и плачет. Потому что отчаяние Тэхёна и потому что жестокая реальность. 888 — Мне кажется иногда, что мы переполнены ебучим символизмом. Нет, даже не так, мы состоим из него на 70 процентов, как человек из воды, — Юнги любит крепкие словечки и анализировать. — Только кому это всё надо? — Мне надо, — Тэхён в кои-то веки выныривает и говорит что-то, что греет Юнги. Пусть редко, но метко. ☫☫☫ — Тэ, а как ты думаешь, много ли таких, как мы — избитых Оленей? — Юнги вытягивает сигарету и крутит её между пальцами. Тэхён вздрагивает и, кажется, что будь у него щетина — встала бы дыбом. — Не знаю, и знать не хочу. Для меня главное, что есть ты. Тут. И не думай что я собираюсь тобой с кем-то делиться. Юнги удивлённо ведёт бровью, но понимает. Он тоже не хочет упускать своего Оленя. И так будет с каждым нашедшим своего. ♄♄♄ — Скоро рождество, знаешь? — Юнги не воспринимает в принципе никакие праздники, но этот считает почему-то особенным. — Ю, нет никакого «рождества». Христос родился в сентябре. Мы каждый год, как древние римляне, празднуем Сатурналия, прихорашивая квартиру и даря друг другу подарки. Но этот год особенный. В это «рождество» многое закончится и начнётся, — Тэхён мажет пальцем по запотевшему стеклу и снова погружается под воду. Юнги смотрит и ждёт. Ждёт, когда всё закончится и они переступят границу вдвоём. ❅❅❅ Тэхён иногда настолько призрачный, что Юнги кажется, что он себе его придумал. У них согласие — никому не говорить друг о друге. Это тайна. Но Юнги думает, что даже если он расскажет кому-то о Тэхёне, тот реальнее от этого не станет. Им снятся одинаковые сны, в одно время болит голова и звенит в ухе. Может Тэхён всё же плод его больного воображения и Юнги выдаёт желаемое за реальность? Тэхён мажет картины на белых стенах — деревья, водоросли, планеты. И всё это реальнее продуктов на полках супермаркета. Юнги пишет тексты песен и Тэхён читает. Он считает, что то, что пишет Юнги — реальнее его фресок. ✣✣✣ Мы олени, мы русалки, мы бабочки, мы единороги, мы звёздная пыль, мы тени прошлого, мы свет будущего, мы ветер, мы звон кристаллов, мы кровь, мы вода в океане, мы морская соль, мы осенний дождь, мы снег, мы чайки, мы рассветы и закаты... Мы одна душа на двоих. ✧✧✧ Юнги устало садится на подоконник и ведёт взглядом по серому небу когда слёзы непроизвольно начинают катиться по щекам. Боль в сердце и где-то выше на смену пульсирует и замирает, покрывая внутренности тёмной плёнкой. Тэхён подходит и молча кладёт руку на плечо. Он спрашивает без слов. И Юнги отвечает. — Они сегодня убили ещё одного Оленя. Они отрубили ему рога и растоптали. Как мне когда-то. А он совсем ещё маленький был, понимаешь? Как он теперь жить будет? Как пару найдёт? — Как и ты. Юнги закрывает глаза и облокачивается затылком о грудь Тэхёна. Боль постепенно утихает. — Я надеюсь только, что наша встреча не была слепой удачей. — Удача это совокупность морально правильных выборов. Если взглянуть на события с этой стороны, то мы заслужили встречу друг с другом. ☣☣☣ Тэхён возвращается из магазина и ставит пакеты на кухне. Юнги заглядывает любопытно и вытаскивает тирамису и бутылку рома — это точно для него. На диване уже упаковка от тортика и стакан на столе. Тэхён вешает плащ, подходит к пакетам и сортирует продукты. — Эй, а где огурец? Ты его вынимал? Юнги мотает головой и молча уплетает сладость. Сейчас он расслабится и сядет писать. — Нет, правда, где же огурец? Большой такой, длинный. Я помню, как его клал в пакет при кассе. Куда он делся? Тэхён заглядывает в холодильник, открывает шкаф, ещё раз проверяет холодильник, идёт зачем-то в ванную, хлопает дверкой стиральной машины и опять возвращается к холодильнику. Он шуршит пакетами и выглядит очень несчастным и запутанным. — Я что, его потерял по дороге? Но как? — Потерять огурец, это самое эпичное что я слышал, — ржёт Юнги. — Что я теперь кушать буду? Так огурчика хотелось, — Тэхён чуть ли не плачет. — Там ещё упаковка томатного сока припрятана, за мукой посмотри. Тэхён светится от счастья и наливает сок в бокал из-под пива и садится рядом с Юнги. — Спасибо. ❋❋❋ — Слушай, а что мне делать со всем этим хламом, который у меня накопился? — Юнги понимает, что их совместная в космосе комната на двоих столько вещей не поместит. А Юнги сентиментальный. Хранит каждый листочек, каждую бумажку из своей жизни, как память. Он не любит выкидывать даже чеки из ресторанов, если хорошо провёл там время. Память ведь у Юнги дырявая. — Знаешь, думаю, что просто выкинуть было бы глупо. Сожги? А пепел можешь хранить в банке, если хочешь, — Тэхён понимает, как тяжело это слышать Юнги. Ему непонятно чувство привязанности к чему-то. Ведь главное то, что внутри, то, чего не могут забрать, поломать, осквернить. Но он чувствует боль Юнги, боль расставания, боль отрезания прошлого, боль перерождения, боль метаморфозы. MMXIV — Ю, ты помнишь что у тебя в понедельник сдача текста для Намджуна? Тэхён старается иногда в меру возможности контролировать этого лоботряса. Юнги потягивается, открывает шире свои щёлочки и спрашивает: — Помню, завтра воскресенье? Какой сейчас день вообще? Тэхён а уносит от такого вопроса волной. — Вроде, 20 число, но дальше все как в тумане, — тянет парень, разговаривая сам с собой. — Зачем вообще эти даты и дни недели, для кого они? Тэхён закипает и сравнивает тихо Юнги с котом, которому не надо ходить на работу. 00100 01101 00011 Юнги опять смотрит в окно. Сегодня облака похожи на мягких барашков. Небо в Тэхёновой квартире голубое, чистое, а облака плывут лениво, формируясь то в медведей, то в крокодилов. — Юнги, а ты задумывался о старости и смерти? — Да, не раз, а что? — Вот я себя совсем не представляю старым. Совсем-совсем. Я не боюсь смерти. У меня такое чувство, что меня просто наконец отпустят на родину. — Я тоже не боюсь смерти. Вот только боюсь, что когда ты вернёшься к себе, мне здесь будет одному очень тоскливо. Тэхён вздыхает и хочет сказать, что обязательно возьмёт с собой Юнги, но слова вязнут в горле. Не ему это решать. — А ещё у меня мечта такая, что когда я буду старым, можно уже будет свободно полететь в космос. И если я буду в конце своей дороги, чтобы у меня была возможность выстрелиться в капсуле и умирать, смотря на Млечный Путь. Юнги смотрит, как в небе проявляется звезда, и правда надеется это увидеть. А ещё он надеется увидеть там Тэхёна, который точно постучит в окно его капсулы.