Сделай из меня звезду!

Два дня следующей недели Геля провела как в тумане, глаза не просыхали от слез, а занятия были заброшены. Наташа хотела было отругать девушку, но, увидев, в каком та состоянии, передумала. - Что случилось? –поинтересовалась исполнительный продюсер проекта. Геля как на духу выложила всю правду. - Эмоциональный мальчик! – рассмеялась Могилевская – Ангел, тебе надо было сразу к Алану идти или ко мне, мы-то уж его как облупленного знаем. Запомни раз и навсегда,мальчик тебе достался до крайности эмоциональный. Он всю жизнь на эмоциях, все через себя пропускает. Так что не волнуйся, отойдет! – женщина ободряюще улыбнулась Лине и ушла. А от Макса все не было вестей. Утро понедельника для Неждановой началось со слезных извинений Дантеса, а потом продолжилось злобными взглядами Максима. Вовку тот незамедлительно простил, после короткого и очень мужского разговора, а вот на девушку смотрел, как на врага народа. После чего объявил, что уезжает до субботы во Львов на съемки нового фильма Алана и отбыл без прощания. С тех пор он ни разу не позвонил. Вернее так думала Геля, на деле же Барс звонил каждый день Стасу и первым делом интересовался Линой. Он умолял не рассказывать о звонках, и Шуринс молчал, страдал, мучился, но молчал. На исходе среды в комнату хандрящей Неждановой влетел Шуринс и швырнул на кровать перед девушкой CD-диск: - Вот! Твоя песня на этот концерт! Слушай, учи! Номер Вовка уже мыслит. Давай, давай! Не спать! – рявкнул он. Уже через минуту девушка слушала предложенную побратимом песню. - Но все загублено, и это моя вина да ради бога говори, говори, говори «ну как нам жить теперь?» и «надо было перетерпеть» да ради бога говори, говори, говори глупые шаги, и где были мои мозги да ради бога говори,говори, говори но ты-то, ты-то кто, чтоб тыкать этим мне в лицо? ты-то, ты-то кто?– раздавалось из колонок, по мере вслушивания в текст лицо светловолосой разглаживалось, и ее брала злость: «А и правда, он-то кто? Никто!» Впервые за три дня Ангел улыбнулась и повисла на шее Шуринса. - Енот мой любимый! Обожаю тебя, солнце мое латышское! – она расцеловывала друга во все места, куда попадала. - Почему Енот? –удивился Стас, широко улыбаясь, такая сестра ему нравилась куда больше. - Потому что так я назвала тебя на Фабрике Суперфинал, когда еще не знала! – милым голоском мультяшки ответила Лина. - Ура, ты вернулась!– захохотал Шуринс. - Я и не уходила! – ответила девушка. * * * * Во время обеда в кухне собралось чрезвычайно много народа, все как-то одновременно освободились, чего раньше не случалось. Все толпились, радостно галдели, воровали куски друг у друга из тарелок, ведь вкусовые предпочтения у всех разнились. Геля сидела между Стасом и Вовкой и активно обсуждала идею номера, Рина сидела возле Стаса и тихонько тырила кусочки сыра сего тарелки. - О Боже! Колошматить гитару! Вовчик, ты что, пересмотрел рокерских выступлений? – смеялась Лина,отпивая томатный сок. - Ну, а что? По настроению песни самое то! – смеясь, оправдывался Володя. - Ога! А чего не контрабас? Ладно-ладно! Шучу! – остановилась Нежданова, видя, как Дантес обижено надувает губы – Стопэ! А речитатив? Кто это будет? – вдруг опомнилась она. - Как кто? ТНМК! Кто еще? – ответил Шуринс – Я уже договорился! - Чудесно! – улыбнулась светловолосая. Напротив ребят уселись Эрика, Дима, Кристина и Ирма, лучшая подруга Крис. - Представьте себе! Эта рыжая «Ундина» получила приз зрительских симпатий! То эта ее бездарная подружка «Рысь» получает лучший номер, что вполне логично, она ж с Максом спит, а он известный любимчик Могилевской… - разглагольствовала Эрика. Геля дернулась, как от удара, Барса не было, и защитить ее было некому, да сейчас он бы и не стал этого делать. Девушка сжала в руке вилку и уже почти открыла рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, как голос подал Вова. - Насть, а может, она со мной спит? А? Я тоже у Наташи в любимцах хожу. Или Влад? Или Вадим? А может Геля попросту талантливая и неординарная личность? Не думала? – с легкой усмешкой сказал он – Не отвечай, я и так вижу, что ты вообще этим не занимаешься. Кочетова сперва озадаченно захлопала ресницами, с Вовой у нее были худо-бедно нормальные отношения, она старательно с ним кокетничала, и даже думала, что нравится ему, и вдруг так. Но после, собравшись, она состроила ему недовольную физиономию и брезгливо повела плечами. - Так вот! – вновь повернувшись к своим, продолжила Эрика – Эта… Холина получила приз зрительских симпатий! Ну, каково? Хотя… я уверена, это потому, что за нее фаны Стаса голосовали, своих-то у нее нема! – ехидно засмеялась Настя. Геля аж подпрыгнула на месте: «Вот дрянь!» - Хм, Настюш, что, боишься, что я твоих уведу? – язвительно улыбнулась Рина, Эрика фыркнула. - Ну, что ты, Мариш,люди, страдающие безвкусием и фанатеющие от очень дешевой копии шикарной Нади Мейхер, тебе не подойдут! Формат мелковат! – с усмешкой вторила ей Ангелина – Кстати, Вов! – она повернулась к Гудкову – Я тебе не рассказывала? У меня же золотая медаль по стрельбе! Чемпионка области! А наш тренер говорил, что попасть в человека очень легко, даже в голову, даже в такую маленькую и пустую голову!– девушка усмехнулась еще шире, Дантес расхохотался. И тут вступил Стас: - Анастасия, а какое Вам, собственно, дело? Может, Вы завидуете? Так завидуйте больше! Этого Вы уже точно никогда не получите! – с этими словами зеленоглазый латыш притянул к себе кареглазую россиянку и поцеловал так, что все ахнули. Эрика подскочила со стула и вылетела из кухни. Вова с Гелей хлопнули по рукам и рассмеялись. А двое все продолжали целоваться, забыв об окружающих, и Лина подумала, что если бы она не знала, что Стас с Риной не пара, то сейчас точно решила бы совсем обратное. Ей мучительно захотелось целоваться, она представила поцелуй с Барсом, и то, как после поцелуя он откроет свои тигриные глаза, и они будут сиять золотистым светом. Но тут же пришло и осознание, что после поцелуя с Дантесом из-за сиюминутной слабости ей уже вряд ли суждено увидеть этот свет. Ангел грустно вздохнула и опустила голову. Вова, казалось, прочитал мысли подруги, он поднырнул под её локоть и, почти положив ей на колени голову с темной гривой волос, заглянул Ангелине в глаза: - Прости, во всем только я виноват! - В чем? – попыталась прикинуться дурочкой девушка. - В том, что Макс разозлился на тебя… я – идиот, совершенно не подумал, что из-за моей прихоти и любви к красивым девушкам он так…отреагирует… Я ведь знал, что между вами происходит, но плюнул на все, дурак! – ответил Вова. - Да ничего не происходит! А он мне никто, чтоб права качать! Вот… - вздохнула Нежданова. - Хорошо, хорошо! Но все-таки простишь? – он сделал глаза а-ля кот из Шрека – Ты, кстати, шикарно целуешься! Лучше Алиски, Насти и даже Евы! – озорно шепнул парень. - Евы? – удивилась Ангел, но увидела смеющиеся глаза Дантеса – Дурак! Ой, дурак! – расхохоталась светловолосая – Теперь точно прощу! – она чмокнула его в выдающийся нос – национальную гордость. Гудков довольно улыбнулся и вновь принял положение подобающее для обеда. **** День концерта уже наступил, а Макс все не возвращался. Геля одновременно и бесилась, и волновалась: «Как он? Где он? Что с ним? И ведь даже не звонит, козёл!». Она судорожно глотала ледяной «Адреналин», который принес Стас. Холодный энергетик немного приводил в чувство, но этого было мало. Ей нужен был Макс, девушка привыкла к тому, что перед концертами он всегда рядом.Но Барских не было. - Ангелина Рысина и ТНМК – «Ты-то кто?» - раздался голос Ефросининой о сцены, и Ангел, сунув банку с напитком кому-то, кто стоял рядом, в руки, выскочила в пятно яркого света. Как только девушка запела, за кулисами появился Барс. Парень стоял, вцепившись в металлическую опору декораций, и смотрела на ученицу. Из нее, как и прежде била энергия, но не созидания, как раньше, а хаоса, разрушения.Слепая ярость в зелёных глазах, отчаянный, какой-то мальчишеский задор – Макс не узнавал Гелю, это была другая она. И такой девушку сделал он, своим отсутствием и показным игнором: «Да…хреновый из меня Пигмалион… испортил Галатею,… но… сам и исправлю!»