Когда земля уходит из-под ног

Намимори Чуу – место крайне странное. Возможно, на первый взгляд оно и покажется совершенно обычной, ничем не примечательной школой, однако это будет заблуждением. В этом учебном заведении среднего образования учатся поистине странные и неординарные люди. Один бегает в трусах по школе, другой – взрывает всё, что неправильно лежит, третий, например… Впрочем, они не столько странные сами по себе, сколько их поведение порой выходит за рамки рутинных школьных будней. Также Намимори Чуу отличается тем, что в её пределах происходят такие вещи, о коих сами ученики не ведают. Странные и неприемлемые в других школах. Например, только в Намимори Чуу крыша – запретная зона, проникновение на священную территорию которой строго-настрого воспрещается и карается по-особому. Только в Намимори Чуу ученики, переведшиеся из других школ, продолжают носить свою прежнюю фуку. Только в Намимори Чуу можно встретить кого-то в спортзале в самом разгаре сумерек. Высокий брюнет задумчиво посмотрел на ученика, занимающего спортивное пространство школы, его пальцы теребили связку серебристых ключей разной формы, которая на удивление ему не пригодилась – дверь была не заперта. Пред взором его лучистых кофейных глаз предстала девушка, стоящая посреди зала и с усталостью взирающая на него, нарушившего её покой «незнакомца». Части её фуку отсутствовали, галстук развязан, рубашка была расстёгнута на две верхних пуговицы, не заправлена в серую юбку, чёрные гольфы облегали ноги, а сменная обувь лежала неподалёку, никому сейчас не нужная. Волосы в хвосте были слегка взъерошены, множество прядок выбилось, а локоны спереди неуклюже мешались на лице. Что юная девушка могла делать в школьном спортзале в такой час? Впрочем, вопрос в сторону. Что девушка могла делать в такое время в спортзале в такой боевой стойке… да ещё и с деревянным мечом в руках? Воистину, не видь Ямамото Такеши в своей жизни такое разнообразное множество странностей, он бы всерьёз озадачился этим обстоятельством. Дверь позади Хибику открылась – тёмно-коричневый пол стал оранжевым, на нём медленно вырисовалась тень девушки. И хоть углы зала, на которые не попадал широкий светлый луч, оставались скрыты во мраке, атмосфера тьмы была безнадёжно испорчена. Знакомый голос нарушил тишину. Узнать его было несложно. Что за сумасшествие? Этот день когда-нибудь кончится? И почему землетрясение было вчера, когда сегодня ему быть логичнее? А можно ещё что-нибудь в придачу, чтоб совсем уж веселье было. Блондинка знала, кого увидит, стоит ей обернуться, напрашивался только вопрос: «почему?». Глаза потревожило свечение, исходившее из коридора, который от спортзала отделяла только дверь; свет тотчас просочился внутрь, будто комар в стенные щели, и начал противно заполнять собой четырёхугольное пространство нескольких сотен квадратов. Хибику ненавидела свет. Окутанный в нём тёмный высокий силуэт секунду задержался в дверях, после чего, немного прикрыв дверь (на чьё-то счастье), начал осматривать ученицу. В его руках слышался лёгкий звон ключей. Девушка хорошо видела в темноте, и глаза адаптировались к ней моментально, куда быстрее, чем к свету, в котором она и лица парня не могла различить, хоть знала и без того, кем тот являлся. В полумраке ей показался его взгляд: такой немного озадаченный, но легкий, лучистый, сияющий. Да, они притягивали, его глаза. Большие, глубокие океаны цвета лесного ореха, зеркально, радужно отражающие свет даже в такой бездонной тьме. Он, как и Хибари Кёя, был одним из немногих обладателей на редкость выразительных, красивых глаз. Конечно, в отличие от первого глаза бейсболиста определённо что-то выражали и даже больше. Хибику уже доводилось видеть этот взор, правда, прежде он не был направлен непосредственно на неё. А вот сейчас… И это доставляло дискомфорт. Парень осмотрел лицо девушки: мягкие черты лица, заострённые хмуростью и чёрствостью его выражения. Она, очевидно, была ни напугана, ни удивлена, ни раздражена его появлением. Кофейного цвета глаза были сухими, помутневшими, как морская вода на курортах по окончании купального сезона, не отражавшими жизненный блеск. Густые, длинные ресницы окаймляли эти необработанные алмазы, предавая их владелице некой холодности, загадочности и недоступности. Девушка не растерялась и, хоть и не выдала своё разочарование, тут же ответила: — Довольно странно это слышать от кого-то, разгуливающего по школе с бейсбольной битой в руках, — равнодушно внесла свою лепту в начинавшийся мало-помалу разговор девушка, опустив деревянную катану. На это парень… улыбнулся? Именно. Он от души прищурил свои очи и искренне улыбнулся, немного отводя биту за спину, как бы наигранно отнекиваясь. — Соо да наа*, — протянул он с лёгкостью, приятный голос разлился вокруг. Теперь Хибику и впрямь не знала, что же ярче: его проникновенный взгляд или добродушная, чертовски приятная и, главное, не раздражающая улыбка? А Хибику не любила улыбки. Да, парень даже не острословил ей в ответ. А вполне можно было бы ответить на это: у неё в руках катана, между прочим — не он один крайний. Или потому и не острословил? Из-за катаны-то? Девушка отвернулась, охотно обходя назревающий контакт. Ей это ни к чему – хватило на сегодня одной грудастой брюнетки. Как грубо!.. Но Ямамото не привыкать к грубостям. — И всё же что ты делаешь здесь в такой час? Прости, но я не припомню, чтобы видел тебя в составе волейбольной или баскетбольной команд… — учтиво заметил брюнет, мягко понижая голос, его взгляд поднялся к потолку. Ему всё-таки было интересно: если девушка не состояла в каком-нибудь спортклубе или секции, у неё просто не могло быть доступа сюда. Хибику не удостоила парня взглядом, продолжая заносчивую демонстрацию своей спины, окутанной в белоснежную рубашку. Она, и правда, не имела права здесь находиться. Но это явно никого не волновало. — Вряд ли это имеет значение, — отрешённо проронила светлоголовая, вновь приподнимая меч. Действительно, как такового не имело. Парень слегка изогнул чёрнильную бровь: чувство déjà vu спряталось где-то в задних стенках сознания. Девушка перед ним, хоть и не показывала этого так ярко, явно не была расположена к общению, тем более милому и непринуждённому. Она ему не грубила, эта фраза её была озвучена в таком лениво-устало-безразличном свете, что на хамство или агрессивное настроение смахивала едва ли. Так или иначе, добродушным приёмом тоже не пахло. Правда, черноголовый бейсболист повидал многое – его этим не обескуражишь. Воспитание не позволяло ему навязываться с вопросами к незнакомой девушке и пытаться выдавить из неё зёрнышко желания общения, да он вовсе того и не хотел: просто живой, природный интерес. Что можно здесь забыть, учитывая, что это школа – Намимори Чуу? Самоубийство, равносильное походу в лес поздно ночью, забредя в самое логово к волкам. — Да, в общем-то, нет, — беззаботно согласился парень, бриллиантовая улыбка не покидала его лицо, украшенное жизнерадостным выражением. Девушка раньше только строила догадки о том, каким парнем являлся Ямамото Такеши, что за разновидность фрукта из себя представлял. Приблизительно она могла его описать следующими словами: гуманист, пацифист, бейсболист. Сейчас же её представление о брюнете переросло на уровень выше. Да, он по-прежнему был и останется бейсболистом, а судя по манере вести общение, и пацифистом, и гуманистом, однако… Право же, кто знал, что Хибику не будет раздражать его улыбка, что открытый взгляд будет даже притягивать, располагать к себе, а само его присутствие совершенно не будет давить? Все, абсолютно все люди, без исключения, наверное, чем-то, да напрягали юную ученицу средней школы Намимори. Девушка долго не могла позволить себе находиться в чьей-то компании. А уж, тем более, улыбающегося, жизнерадостного парня… Раньше ей удавалось только наблюдать за ним со стороны, потому почувствовать всю эту энергию, изливающуюся из него точно тёплыми волнами, было невозможно. При всем при том в данную минуту он стоял совсем напротив, смотрел точно на неё и говорил исключительно с ней, и от этого странного чувства Хибику увернуться не удалось. Она и сама не понимала, почему, после всего, что на неё в этот безумный день свалилось, она не послала парня куда подальше, собрав весь гнев и раздражение и дав им вожделенную волю? Да, она наблюдала за ним, у неё были свои причины, как и у любой молоденькой девочки, украдкой взирающей на юношу, но их знакомство она даже не пробовала представить, не прокручивала в голове, не прорабатывала сюжет. Почему? — Зачем бы ты здесь ни был, я бы попросила побыстрее закончить с этим и покинуть помещение, — с мятной вежливостью пробормотала русоволосая, по-прежнему скрывая лицо от высокого брюнета и не оборачиваясь; пальцы слабо сжимают рукоять деревянного меча, приятно касающегося ладони. Что ж, Ямамото Такеши был не из тех, кому нужно повторять дважды. К тому же, он действительно потревожил покой блондинки и отчётливо это понимал. — Варуи, — опять эта мягкая, словно невесомая интонация и приятный, медовый баритон, — я оставил здесь свою сумку – пришёл её забрать, — доложился парень, всматриваясь в мрачный угол по левую сторону от полузакрытых дверей. Девушка услышала лёгкие шаги: видимо, парень безмолвно направился за своими вещами. Оно и к лучшему, чем быстрее уйдёт – тем меньше придётся с ним общаться. Может быть, как ни парадоксально, его присутствие не доставило особого дискомфорта, но мысль о его незапланированно долгом пребывании подле себя тоже не заставила девушку улыбаться: ей это было непривычно. И даже если она знает его лучше, чем Ямамото мог подозревать, он по-прежнему для неё заурядный незнакомец, ну, или может, не настолько заурядный. Шум шуршания ткани, вздёргивания молнии. Вновь шаги. Судя по всему, он уходит. Кареглазая продолжила всматриваться в темноту, якобы игнорируя и так неслышное присутствие бейсболиста. Пальцы обхватили рукоять катаны, приготовившись продолжить, но… — Я пойду, а ты смотри: — почти дойдя до дверей, решил по-джентельменски предупредить напоследок парень, — Хибари увидит тебя здесь, не обрадуется, — мягко напомнил юноша. Ничего личного – абсолютно естественное для Ямамото Такеши действие. И он был прав, Хибику знала, но… Девушка медленно обернулась, взгляд столь безразличен, но полон уверенности. Брюнет мысленно вопросительно хмыкнул. Блондинка приподняла руку, немного прищурилась и тихо, едва слышно, но достаточно звучно для кареглазого брюнета прошептала: — Меня не волнует. И правда, стоило удивиться: девушка, ученица Намимори Чуу, так отзывается на упоминание Грозы этой школы, не вздрогнув, не засомневавшись в своих громких, вызывающих словах. Удивляет? Глаза парня в изумлении расширились, зрачки цвета молочного шоколада вспыхнули огоньком интереса, уголки губ округлились, из них донеслось непринуждённое, тихое, подавленное «о!». Нет, вовсе не слова Хибику привели парня к такой реакции. Действия, которые, как известно, говорят громче. Секундой позже сказанного Хибику, едва заметно взмахнув рукой, совершила очень интересное и завлекающее движение своим деревянным орудием, неслышное, чёткое и острое, оно точно прострелило воздух, который, казалось, сверкнул темной серебристо-голубой нитью, точно лунный свет в ночи, пробирающийся тайком в комнату. Доли секунды, движение руки – как опытный мечник, Такеши не остался равнодушным, так как знак толк в кенджуцу. — Суге! – удивлённо провозгласил парень, не сдерживая эмоций в приятном голосе. Хибику отреагировала странно и необычно. Сначала её передёрнуло, что темноволосый бейсболист ещё не удалился, потом она не поняла даже, к чему было это сказано, а под конец и вовсе озадачилась. «Чего-о-о?» Да, озадаченность дошла до той точки, когда сравнялась с ленью, что в итоге заставило блондинку обернуться, что значило преодолеть над собой большое усилие. Ведь всё лень. Она не понимала: то ли ей кажется, то ли лицо парня буквально сияет энтузиазмом? Довольно странно. Девушка опустила меч, давая ему отдохнуть минуту-другую. Длинные ресницы тёмной вуалью упали на мутные глаза, скрывающие толику недоумения. Ямамото их прочитал. Глаза. Что-то натолкнуло его на мысль, что светловолосая особа с мечом смотрит на него так, точно тайком хочет получить толкование его восклицательной реплики. И по тому, как немного расширилась его бриллиантовая улыбка, Хибику, похоже, поняла, что то ли она опять, во второй раз за день, не уследила за выражением собственного лица и дала непроницаемой маске немного треснуть, то ли этот парень вконец обнаглел, посмел делать вид, что понимает, о чём та думает. — Я про выпад. Действительно здорово, я впечатлён, — похвалил профессионал в этом деле, но был ли он, опытный кенджуцуши**, по-настоящему впечатлён? Отнюдь. Просто, во-первых, прежде ему не доводилось знаться с особями женского пола, которые бы знали, что меч – не «деревянная палка», а уж которые бы умели им владеть… Во-вторых, для обычной школьницы, Ямамото был должен отметить, выпад был действительно хорош – то-то он и удивился. Хибику ненавидела комплименты во всех их видах. Будь то похвалы учителей в школе о её прекрасном английском, будь то робкие и нечастые комплименты со стороны мальчиков: всё это, по её мнению, мерзкая лесть, а лесть и ложь – дальние родственницы. Комплименты её принижали. Девушка видела их как знак снисхождения к своей персоне, лишённый искренности. И пусть из уст этого темноволосого парня они и прозвучали как-то неподдельно, реалистично и ненадуманно, русоволосую ученицу Намимори порядком напрягли. «Он что, насмехается надо мной?» — Сколько ты уже занимаешься кендо? — по-детски невинный и наивный интерес. Профессиональный тоже. — Это имеет значение? – вопросом на вопрос, до избитости банальный и шаблонный. — Да нет… — просто как мир выпалил он. – Просто интересно, — ей-богу, как ребёнок. Хибику в который раз поразилась. — Полгода, — точно робот, монотонно и быстро. В данной ситуации девушка предпочла ответить, чтоб закончить разговор быстрее. — Тогда ты, наверное, из клуба кендо… странно, я тебя там не видел, — задумавшись, юноша поднял свои карие очи к потолку. Хибику прокляла тот день, когда уронила свой пофигистичный взгляд в сторону парня. — Нет, я не состою в подобных глупостях. Ты, кажется, собирался уходить… — пытаясь всё-таки не прозвучать нетактично, напомнила девушка. Этот парень… доставлял дискомфорт. Лучше наблюдать за ним со стороны – не более. Она не привыкла к столь неформальному общению со стороны чужих людей. — А, соо да, соо да! – беззаботно вспомнил молодой человек, то ли действительно не понимая, то ли игнорируя скрытое «когда ты уже свалишь отсюда?» во фразе блондинки. – Но всё-таки тебе не помешало бы вступить туда, у тебя очень неплохо получается для новичка, — заверил брюнет, даря Хибику взор, полный энтузиазма. — Благодарю за совет, но я как-нибудь сама разберусь, — девушка немного свела брови в негодовании. Опять похвалил, это уже было смешно. — Но знаешь… — пауза, — тебе не хватает спокойствия в движениях. Нет, это была не придирка. Уж чем-чем, а такими вещами Такеши не грешил. И нет, это был не дружеский совет: он едва знал юную мечницу напротив. Он просто сказал, что было на уме, что взбрело в голову, когда он мысленно оценивал движения Хибику. Ему не нужен был повод, чтобы сказать. Он, можно сказать, даже не преследовал какой-либо цели, воспроизводя собственные мысли вслух – он просто сказал. Просто потому… да без причин, ибо в этой своей простоте и заключалась некая его привлекательность и обаяние. «Приехали», — с иронией фыркнула девушка, безысходность пред непониманием его поведения начинала наполнять воздух вокруг неё. Наверное, она устала… Она не совсем понимала, как реагировать на юношу: с одной стороны, хотелось послать его, но с другой, она просто не могла заставить себя это сделать. На то были свои причины, но всё-таки… — Хм? – не выражающее никаких эмоций междометие, разве что отделяющее интонацией вопрос от утверждения. Хибику стало в мизерной мере интересно, что вообще за сумасшедший день такой и что будет, если она ему подрыгает. — В твоих движениях очень много резкости, поэтому они теряют свою эффективность и точность, — поделился своим профессиональным мнением темноволосый бейсболист всё так же доброжелательно, как и прежде. Хибику удержалась и не подняла бровь. Молчала. Просто смотрела на него, как всегда, поддерживая покерное лицо. Может, и было, что сказать, но блондинка предпочла бездействие и безмолвие. Ямамото принял молчание за разрешение продолжить. — Резкость, безусловно, вещь полезная, но в ней нет толку, если неправильно её направлять… — продолжил парень, сопровождая свою речь лёгкой, играющей улыбкой. — … то есть, к примеру, ты недостаточно спокоен… — задумавшись над выбором нужного слова, Такеши закончил. «Какая глупость…» Это ей не хватает спокойствия? Ей? Что за чушь! Хибику начинало казаться, что, поди, парень и вовсе дилетант. Своё разочарование девушка умело скрыла. — Какая глупость… Бейсболист даёт мне наставления в кендо, это более, чем странно. Ну, или не совсем умело. И в этот раз Такеши не был тронут словами Хибику, вместо этого он… — Хм… впрочем, на наглядном примере понятнее, — брюнет опустил сумку, которую пару минут назад застёгивал, на пол. Затем поднял руку. При виде объекта в ней Хибику потеряла контроль над своей бровью. — Абсурд, — не теряя мыслей впустую, беспристрастно констатировала она, с прозрачным подозрением оглядывая бейсбольную биту. Ямамото Такеши начинал её удивлять. Смотреть и любоваться со стороны – это одно, но общаться непосредственно – другое. — Вовсе нет. Нет особой разницы между тем, биту ты держишь или катану, — заметил парень, обхватывая большими сильными руками её у основания, — то есть теоретически нет. Принцип у них один и тот же, — серьёзнее закончил брюнет, уверенно вытянув биту перед собой. Его взгляд изменился, что Хибику заметила сразу. Он стал сфокусированным, но в то же время не терял свойственной ему солнечной теплоты и лёгкости морского бриза. Девушка застыла на месте в ожидании. Её не интересовали ни абсурдность затеи, ни демонстрация мастерства мечника с целью доказать, как кто-то может предположить, его правоту. Она просто стояла и наблюдала. Молча. В полумраке. Парень приподнял руки немного вверх, устремив свой пронзительный взор куда-то за плечо Хибику. По телу прошли мурашки, а сердце в груди надрывисто подпрыгнуло. Блондинка не сразу поняла, что именно произошло. Точнее, как ей, на первый взгляд, казалось – ничего не произошло. Звуков слышно не было – ни единого. Ни шороха. Ни шелеста. Тогда почему казалось, что воздух порезали пополам? Хибику не могла это объяснить, правда. Не смея шевельнуться, она взглянула на силуэт мечника, уже опустившего биту. Всё закончилось, очевидно, не успев начаться. Без звуков, невидимо невооружённым глазом, едва ощутимо, хоть в темноте осязание только обострилось. Хибику готова была поклясться, что секунду назад точно невидимое остриё клинка пронзило слой кислорода, который она вдыхала. Где-то почти рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки. Это что-то закончилось, не успев начаться. Это что-то было совсем рядом, но так и не достигло её. Невидимое, неслышно, но явственно ощутимое. Что же это? «Иттаи нани?»*** — Вот как-то так, если ты хочешь добиться эффективной атаки, — в который раз улыбаясь, заключил Ямамото добродушно и так спокойно, будто то, что он показал ей только что, было само собой разумеющимся. Он продемонстрировал сейчас не столько эффективную, сколько эффектную атаку, а потом сделал типичную весёлую мину, будто ничего и не было, а он только что доказал девушке, что Санты не существует. А что такого, подумаешь! Показал – и тут же забыл. Не зная, как реагировать, девушка предпочла не реагировать вовсе. Сейчас лучше скрыть свои впечатления. Впрочем, как и всегда. — Какое оскорбительное для кенджуцу применение спортивного инвентаря, — безэмоционально заметила блондинка, на этот раз демонстративно выказывая своё намерение игнорировать Такеши. — Маа-маа, — начал тот, заводя руку за голову и прищурившись. Ему был нипочём ни один её комментарий. Брюнет поспешил спрятать оскорбительный спортивный инвентарь в сумку, после чего с лёгкостью закинул её через плечо. Хибику стояла неподвижно и индифферентно наблюдала. Лицо уже не отражало это непоколебимое спокойствие, расслабленность и лень, сейчас на нём можно было разглядеть просто непробиваемое, не разбавленное ничем безразличие не самого дружелюбного характера. Она хотела, чтобы он ушёл. С неё его на сегодня вполне хватит. Не нужно усложнять и так не самую простую ситуацию. — В общем, не нарвись на Хибари и удачной тренировки, мата наа, — задорно помахав девушке рукой и бросив напоследок согревающий своей беззаботностью и лёгкостью взор, Такеши поспешил ретироваться, закрывая за собой тяжёлую дверь. Выдох. Девушка осталась в полном, долгожданном одиночестве. Наверное, сегодня она уже не потренируется. Устала. Голова после увиденного отказывалась работать, хотелось просто провалиться в кровать, утонуть в подушке, быть накрытой лавиной из одеяла и заткнуть уши музыкой и ни о чём не думать. Но, к сожалению, придётся. Хочется не хочется, а брюнет ухватил обширное местечко в светлой голове начинающей мечницы. Чертыхнувшись, она вновь прокляла тот самый день, когда… Бессильно уронив катану на пол, русоволосая принялась завязывать тёмно-голубой галстук. Ямамото Такеши – поистине интересный экземпляр. **** Тихое шуршание дождя за окном разбавляло глубокую тишину вечера. Едва слышное колыхание шёлковых занавесок в сочетании с тягучими отзвуками грома порядком играли на нержавеющих струнах нервной системы. Слабый свет, исходивший от настольной лампы, тускло-жёлтым сиянием наполнял стены комнаты. Раскинувшись на высоком, мягком тёмно-коричневом кожаном кресле и вальяжно опёршись о его величественную спинку, гордо восседал молодой человек, с незаметной усталью в плавных движениях держа какой-то, лёгкий на вес предмет. Его взгляд безынтересно обхватывал объект, которым оказался небольшой, бежевого цвета, конверт. Он был сделан на славу: с толком запечатан, что при открытии не возникнет и шанса порвать бумагу, из которой он был сделан — мягкая, приятная на ощупь, дорогая. Можно сразу сделать предположение о личности и статусе отправителя. Мужчина не упустил это из виду и со скрытым разочарованием поспешил опустить конверт на дубовую поверхность дорогого, антикварного стола. — Какой смысл облачать письма подобного содержания в такую бумагу? Какое бесполезное растрачивание природных ресурсов, — заметил он монотонно, обхватив правую щёку ладонью. Тонкие длинные пальцы с ухоженными ногтями подхватили письмо, после чего быстро и эффективно изъяли его из, впрочем, уже вскрытого до этого конверта. — Это всё, что Вас волнует? – изумился женский голос, лишенный каких-либо оттенков чувств. Руки, которые, судя по всему, не привыкли к ручному труду, демонстративно приподняли письмо пред его обладательницей, вдумчиво всматривавшейся в текст. — А разве есть ещё что-то?.. – холодный интерес, который-то и интересом не был, усыпил тишину за мгновение. Обладательница красивых рук с французским, мастерски сделанным маникюром мысленно усмехнулась, в очередной раз вчитываясь в послание. Такой ответ был предсказуем, но всё же не мешал ей вновь изумиться. — Нет, полагаю, ничего, — монотонно ответила девушка, моментально переключаясь на тот тон, который надобен в обращении с молодым человеком перед ней. Его орлиный взор не отразил перемен, хотя мужчина заметил и эту деталь. Его взгляд довлел над ней, хоть девушка и искусно кутала его влияние под деловитостью алмазных очей. – Значит, мы ничего не предпринимаем по этому поводу? – вкрадчиво поинтересовалась она, хотя вопрос был риторический и, по сути своей, глупый; он был задан, скорее, на всякий случай, для напускного такта. — Камилла-сан, не припомню, чтобы Вы имели свойство говорить что-то очевидное, не нуждающееся в пояснении, — подчеркнул молодой человек отчуждённо, откидываясь на спинку кресла ещё пуще, точно утопая в ней. Его безучастный взор восходит к потолку. Леди, именуемая Камиллой, порядком натянулась внутри, подобно струне, как бы невзначай коснулась своих длинных локон цвета лавандового мороженого – так она снимала напряжение. Впрочем, и эту деталь мужчина в кресле давно распознал и даже не обращал внимания: он знал лимиты своей власти, прекрасно знал. – Разумеется, нет. Такой пустяк не в силах сбить нас, они крупно просчитались. Впрочем, не могу их винить, любой бы, наверное, подумал, что… — парень вытянул руку вперёд. Камилла аккуратно отдала ему письмо и прилагающиеся к нему файлы, он, в свою очередь, зацепил один из них указательным и большим пальцами и глубоко, продолжительно всмотрелся, после чего продолжил: — Наивность их и сгубит… — по спине Камиллы прошли мурашки, — мы непременно осуществим задуманное… когда наступит Мёртвый День. *Соо да (наа) – действительно, точно, и правда и т. д. Компоненты синтагмы могут заменяться соответствующими по коммуникативному признаку послелогами типа «ё», «нэ» и проч, формы глагола с неформального на формальные «дэс». Соответственно, и переводится по-разному.) **Кендж­уцуши – мечник (кенджуцу – искусство владения мечом). *** Иттаи нани – какого чёрта? (дальше в тексте)