Don't Let My Rainbow Pass Me By

      Марисса втиснулась в кожаные шорты, надела первую попавшуюся майку, и, прихватив с собой любимую кожаную куртку с заклепками, спустилась в столовую. Столовая встретила ее ярким солнечным светом, льющимся через широко открытые двери, ведущие в сад, чашкой крепкого черного кофе на столе и непривычно молчаливой Мией. Жизненные неприятности никогда не сказывались на ее аппетите, и Марисса, стараясь по возможности не смотреть на кислое лицо Колуччи, которая с несчастным видом ковыряла ложкой в стоящей перед ней вазочке, наполненной йогуртом и клубникой, с удовольствием съела большой кусок тартаса, булочку с корицей и выпила только что отжатый апельсиновый сок. Поблагодарила Мию (вслух) за сок и Господа Бога (мысленно) за то, что выдумал такую замечательную штуку, как доставка еды на дом. Указанное изобретение цивилизации по своей значимости Марисса приравнивала к изобретению письменности, пенициллина и оптоволокна. Намазывая масло на последний кусочек булочки, девушка принялась пространно рассуждать о том, что зря они доверили уладить свои дела Бустаманте. Этот пустоголовый блондин, говорила Марисса, не в состоянии справиться с утренним похмельем, что уж говорить о таком важном деле, как противостояние шантажистке. Мия, погруженная в собственные невеселые мысли, старалась особо не вслушиваться, о чем там причитает Марисса – хотелось сохранить хоть немного душевного здоровья.       Приехав по адресу, который вчера вечером им дал Пабло, подождав, пока портье позвонит в квартиру и узнает, что их там действительно ждут, и проверит их документы, девушки поднялись на двадцать второй этаж нового небоскреба, построенного менее года назад в самом центре Буэнос-Айреса. Пока они поднимались в зеркальном лифте, Марисса рассматривая свое отражение, делилась с Мией своими догадками: по всей видимости, Бустаманте приобрел жилье с таким уровнем безопасности, чтобы хоть как-то уберечься от справедливой мести тех женщин, которые имели неосторожность подумать, что интрижка с Пабло продлится дольше одного дня.       Дверь им открыл Мануэль, объяснивший, что Пабло еще нет, но они вольны чувствовать себя, как дома. Марисса всегда и везде чувствовала себя, как дома, искренне веря в то, что весь мир – это специально созданный для нее парк аттракционов. Попадая впервые в чей-нибудь дом, она тут же с интересом принималась изучать его интерьер, считая, что лучше любых слов, владельца опишут окружающие его изо дня в день предметы. Она рассматривала фотографии и предметы декора, обращала внимание на цветовую гамму и текстуру тканей, проводила пальцем по корешкам книг, а иногда даже позволяла себе заглянуть в холодильник. Не теряя времени, Марисса приступила к изучению места, где коротал свои дни и ночи Пабло Бустаманте. Если бы она не знала, в чьей квартире находится, то догадалась бы об этом в течение пяти минут. Настолько всё здесь было в духе Пабло. Много света. Много стекла и метала. Преимущественно пастельные тона. Бильярдный стол. Гитара на диване. Барная стойка, стеклянные полки которой ломились от разномастных бутылок со спиртным. Теннисная ракетка, валяющаяся в углу. Футбольный мяч под обеденным столом. Огромное количество музыкальных дисков. На книжном стеллаже: Сартр, Кортасар, Онетти, Маркес, Фуко, Кафка. Ее портрет на стене… Ее портрет на стене?       Марисса в растерянности остановилась перед своим портретом. Странно, что Пабло его сохранил. Не каждый мужчина захочет изо дня в день лицезреть изображение девушки, в неверности которой он уверен. Впрочем, подумала Марисса, Пабло всегда был со странностями.       Марисса подошла к лестнице, собираясь продолжить свою экскурсию на втором этаже, как услышала восклицание Мануэля и, обернувшись, увидела Пабло. Ее сердце на секунду замерло в груди, затем забилось в ускоренном темпе. Так оно реагировала на него с их первой встречи. Прислушиваясь к собственным ощущениям, Марисса как-то отвлеченно подумала, что, если бы ее чувства в эту минуту описывались в любовном романе, наиболее уместной была бы фраза «… и ее душа устремилась к нему…». Но именно в этот момент она поняла, что ее душа – это он. В Библии написано, что душа растворена в крови. Материалисты и вовсе отрицают ее существование как некой не поддающейся изучению нематериальной субстанции, которую не получается разложить на атомы и в которую свято верят идеалисты. Большинство людей считают, что она находится в районе сердца или солнечного сплетения. Марисса же была уверенна, что ее пресловутые 21 грамм находятся в Пабло Бустаманте. Он и есть ее душа. Получается, эти три года, что они были в разлуке, она жила без души? Марисса тряхнула головой: экзистенциальными поисками она займется позже, сейчас есть более прозаичные, но не менее важные вопросы.       - Мы ждем тебя уже целую вечность! Ты где был? – сразу накинулась на него Марисса.       - Гулял по цветущим полям, говорил по душам с кроликами, - отвечал Пабло и одновременно пожимал руку Мануэлю, целовал в щеку Мию и улыбался Мариссе, - делился своими переживаниями с птичками и сочинял стихи о любви на зависть классикам. Такой ответ тебя устроит?       - Меня устроит, если Серхио отвезет тебя к квалифицированному специалисту.       - К какому именно? – поинтересовался Пабло.       - К психотерапевту, естественно.       - Я так и знал, что ты это скажешь! – Он наклонился и быстро поцеловал ее в губы. – Ты становишься предсказуемой, детка. Стареешь, наверное.       - Не смей называть меня «деткой»! И не смей целовать меня! И я… я не старею!       - Как скажешь, детка. – Легко согласился Пабло.       От такого явного попрания своих гражданских прав, Марисса потеряла над собой контроль настолько, что едва не огрела его по голове гитарой. Пабло, по-прежнему улыбаясь и не подозревая, какая опасность ему только что грозила, уселся на диван и вытянул свои длинные ноги на кофейный столик. Ничего, он подождет, удовлетворенно думал Пабло, рано или поздно она сдастся и простит его.       Но, несмотря на внешнее бахвальство и незыблемую веру в то, что всё между ним и Мариссой наладится, внутренняя бравада Пабло была, по большей части, напускной и никакой уверенности он не испытывал. Он вообще не понимал, как после всего происшедшего, после его несправедливых обвинений и откровенно скотского поведения, Марисса всё еще говорит с ним. Когда вчера вечером, они с Мануэлем вышли из дома Колуччи-Рей, и Мануэль, выглядевший необычайно несчастным, хмурым и угрожающим одновременно, сухо проинформировал его, что собирается немедленно навестить Сабрину, Пабло остался наедине со своими мыслями. Собственные мысли ему категорически не нравились, и вместо не внушающего оптимизма самокопания в своей не вызывающей гордости личности он предпочел бы отправиться вместе с другом и поучаствовать в грязных разборках Ману и Сабрины. Подобных выяснений отношений он всегда старался избегать, но сейчас он с большой готовностью включился бы в них, только бы не оставаться наедине самому с собой. Почему-то собственная личность вызывала у него лишь отвращение да периодические рвотные позывы. Он был совсем не против смалодушничать и ударится в эскапизм. Но Ману уже уехал, молниеносно прошмыгнув в салон остановившегося на обочине такси, и Пабло не оставалось ничего другого, кроме, как медленно идти по безлюдным в этот ранний час улицам, смотреть на светлеющую полоску неба на востоке и вспоминать… «… ненавижу тебя…». «Лицемерная сука…». «Как ты могла предать меня?». «Нужен был еще один мужчина, чтобы удовлетворить тебя?». Пабло буквально затошнило от самого себя. Очень захотелось выпить. Точнее, напиться до беспамятства. Чтобы остановить хоть на минуту эту тяжесть внутри, где-то под ребрами. Очевидно, это гнетущее, выедающее душу ощущение и есть то, что называют муками совести. Но, как он испытал на самом себе, спиртное – это только временное обезболивающее, но ни в коем случае не лекарство и не панацея. Но она ведь простит его, правда? Пабло закинул голову вверх, вопрошая то ли у побледневших в предрассветном свете звезд, то ли у Бога. Да, он, конечно, редкостный идиот, но он всегда таким был, раньше же Мариссу это не останавливало! Раньше же она могла мириться с его ревностью и паранойей! Господи! Наступит ли когда-нибудь то время, когда он будет достоин ее?! Пропадет ли невнятное, но постоянное чувство, что она с ним совсем ненадолго, что скоро она приглядится к нему внимательнее, поймет, с кем имеет дело, и, оставив его за бортом своей жизни, отправится на поиски более подходящего парня? А он ведь старается, но каждый раз что-то происходит, и все его усилия сводятся на нет. Если бы три года назад он поверил Мариссе, сейчас у него была бы совсем другая жизнь. Наверное, к этому времени они были бы уже женаты, жили вместе, возможно, даже завели ребенка. Нет, для ребенка, пожалуй, рановато, им ведь всего по двадцать с «хвостиком». Может, через пару-тройку лет. И уж наверняка он не провел бы эти три года во вранье, старательно страдая из-за уязвленного самолюбия и попранного доверия, создавая собственный образ вероломно обманутого влюбленного, пытаясь заполнить внутреннюю пустоту ничего не значащими ласками случайных партнерш. Пабло остановился и со злостью отфутболил ногой подвернувшуюся жестяную банку. Все-таки Марисса была права: он действительно эгоист! Даже сейчас он думает лишь о себе. А как все это время было ей? В стране, которую она никогда не любила? В разлуке с матерью, которую практически боготворила? Вдали от друзей? Он – только он! – испортил ей жизнь. А как он разговаривал с ней вчера утром?! Простить, видите ли, он ее соизволил. С каким высокомерием, с какой снисходительностью он держался? Это ему еще повезло, что он отделался мокрой одеждой, недоуменными взглядами посетителей кафе и ехидной ухмылкой официанта, мог бы и вовсе без конечностей остаться. Странно, что Марисса, выслушав весь тот бред, который он нес, не убила его. Неужели она сможет простить его?! Он поговорит с ней. Наедине. Когда прояснится ситуация с Мией. Сейчас Мариссе наверняка не до него – подругой она была такой же преданной, как и возлюбленной. Он поговорит с ней, попытается ей всё объяснить…       Пабло откинулся на спинку дивана, заложил руки за голову и посмотрел на девушку, которую, казалось, любил каждую минуту своей жизни. Он сделает всё – возможное или невозможное – чтобы вновь вернуть ее.       Мия же с небывалым интересом наблюдала за обычным обменом любезностями между своей сестрой и Пабло. Хоть блондинке и казалось, что ее прекрасный мир полетел в тартарары, она с присущим ей жизнелюбием старалась абстрагироваться от проблем. А когда прямо перед твоими глазами разворачивается такая драма – просто грех грустить! Глядя на закипающую от злости Мариссу, Мия невольно прикидывала, какое платье она наденет на похороны Пабло – нужно ведь такое, чтобы и случаю соответствовало, и все прелести ее точеной фигурки демонстрировало. А если Пабло будет продолжать в том же духе, испытывая терпение Мариссы, то рано или поздно рыжая бестия выйдет из себя и прикончит бедного Паблито.       - Марисса, прекрати хмуриться, - совсем не вовремя, как подумала Марисса, сунулась Мия со своими неизменными жизненными мудростями, - а то инъекции ботокса понадобятся тебе намного раньше, чем хотелось бы. -       Пабло, у тебя есть новости? – Спросил Мануэль, которого благополучие Мии интересовало гораздо больше, чем любовные игры Пабло и Мариссы.       - Конечно, дружище! – И судя по его цветущему виду и отличному настроению, новости были хорошими. – Пока мы временно отложим ту часть, где я драматически восклицаю: «Друзья! Мы спасены!», а вы благодарите меня и поете хвалебные оды моему гению.       - Я предпочла бы эту часть пропустить совсем.       - Не сомневаюсь, - весело ответил Пабло, - но и ты меня похвалишь, когда увидишь, что находится в этой, невзрачной на вид папочке.       Все трое уставились на предмет в руках блондина.       - У меня есть одна интересная аналогия, - прочувственно начал Пабло, подбрасывая папку в воздух, - основой для которой послужила история о Святом Георгии и драконе. Могу без ложной скромности…       - Бустаманте!       - Пабло!       Мия, уставшая от неопределенности, быстро произнесла:       - Может, давай ближе к делу.       - Сначала у меня имеется один организационный вопрос.       - Какой?       - А что я получу взамен?       - Взамен чего? – не понял Ману.       - Взамен потраченных нервов, взамен риска, на который я самоотверженно пошел, добывая эту информацию, - Пабло встал с дивана и, подойдя к обеденному столу, уселся на стул. Ману, Мия и Марисса, как крысы за играющим на волшебной дудочке Нильсом, проследовали за ним, - взамен умственных усилий.       - Чувство глубокого морального удовлетворения от осознания того, что помог лучшему другу. – Ответила Марисса.       - Что я получу от тебя?       - А я-то здесь с какого боку? – опешила девушка. – Я на аварийные кнопки в лифтах не нажимала и необузданными телесными радостями в непредназначенных для этого местах не предавалась.       - Зато сексуальными играми в общественных местах не погнушалась заняться твоя сестра, - пояснил Пабло, кивнув в сторону явно смущенной темой беседы Мии, - тебе и отвечать!       - Убийственная логика, ничего не скажешь!       - Я ведь тоже могу вспомнить кое-какие нюансы ваших отношений, - не выдержала Мия синхронных нападок Пабло и Мариссы, - так что никак не вам кидать камни в грешников. Прояснили?       - Вполне, - поспешила согласиться Марисса, уходя от щекотливой темы.       Пабло, чувствуя себя хозяином положения, развернул стул, сел на него верхом, сложил руки на его спинке, опираясь о них подбородком, и терпеливо ждал. Мануэль, недовольно поджав губы, смотрел на своего друга так, как взрослый человек смотрит на порядком поднадоевшие выходки капризного и балованного ребенка.       - Значит, так, да? – заговорил он, нахмурив брови, - Используешь бедственное положение друга в личных целях, да?       - Мануэль, друг мой, ты разбил мне сердце, - патетически воскликнул Пабло, и для усиления эффекта демонстративно прижал руку к левой стороне груди.       - Руку не туда приложил, - язвительно хмыкнула Марисса, - твое сердце находится чуть ниже ремня.       - Так поступают только мерзкие, - присоединилась к ним Мия, которую уже достал тот факт, что за ее необдуманные поступки расплачивается Марисса, - эгоистичные, вызывающее отвращение люди!       - Думаю, я как раз такой и есть! – радостно закивал Пабло, покачиваясь на ножках стула. – Инфернальный облик, аморальное поведение, генетически обусловленная порочность – это всё обо мне. Так что апеллировать к моей совести – идея, во-первых, недостойная, а во-вторых, труднодостижимая.       - Думаю, ты не ошибаешься, - заговорила, наконец, Марисса, - что ты хочешь, Бустаманте?       - Предупреждаю сразу, слова искренней благодарности, - проинформировал он Мариссу раздражающе беззаботным тоном, - материальное вознаграждение и дружеское рукопожатие – не вариант.       И хотя никто из живущих на третьей от Солнца планете не мог представить и десятой доли того желания, с каким она бы от души плюнула в самодовольно улыбающуюся физиономию Пабло, Марисса скрепя сердце снова спросила:       - Что ты хочешь?       - Когда всё утрясется, мы с тобой поговорим. Наедине. Вдвоем. Только ты и я.       - И всё? – удивилась Марисса.       - А ты что подумала? Что я потребую от тебя ночь греховных наслаждений? – Его ангельски невинные голубые глаза воззрились на нее с таким выражением незаслуженной обиды и оскорбленной добродетели, что Марисса даже на секунду растерялась. – Ты не хуже меня знаешь, что нам надо поговорить.       - О чем?       - Уверен, что смогу тебя заинтересовать.       Марисса отошла в сторону, пытаясь не обращать внимания на внутренний голос, настойчиво шепчущий ей, что она и так уже заинтересована дальше некуда.       - С этим разобрались. Вы готовы?       - Давно уже.       - Хорошо-хорошо, начну, пожалуй, с небольшого, но замысловатого вступления: «Если у тебя есть посох - я тебе его дам. Если у тебя нет посоха - я его у тебя заберу».       Все с удивлением посмотрели на блондина, а Ману подумал, что, вероятно, радость от встречи с Мариссой привела к тому, что у Пабло в голове полетела добрая половина, жизненно необходимых для нормального функционирования мозга, интегральных схем.       - Это… это дзен-буддистский коан, что ли?       Пабло с восхищением посмотрел на Мариссу:       - Боже мой! Красивая и умная! Оказывается, Андраде, ты не только симпатичная мордашка.       - Я никогда и не была всего лишь симпатичной мордашкой. – Нахмурилась Марисса. – Бустаманте, я не знаю, чем ты тут занимался, пока нас не было, и какие религиозные противоречия претерпевала твоя мечущаяся душа, но не мог бы ты уже перейти к делу?       - Хорошо, - легко согласился Пабло, важно расхаживая взад-вперед перед столом, за который уселись ребята, - если вам не нравится, начну я так: «Быть или не быть, вот в чем вопрос! Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?» *       - Это что еще за приступ вдохновения? – прервала сеанс внеочередных художественных чтений Мия.       - Пабло, если ты не ищешь неприятностей на свое лицо, - очень тихо и медленно произнес Мануэль, демонстративно сжимая и разжимая правый кулак, - прекращай эту клоунаду и скажи нам, как мы сможем избавиться от Соль.       - Ну, ладно-ладно. А теперь серьезно, - Пабло прекратил дурачиться и раскрыл папку, - Я подумал так: если Риваролла, чтобы добиться своего, может нас шантажировать, то почему мы не можем воспользоваться ее методом воздействия? Вчера я кое-кому позвонил, и уже сегодня я – счастливый обладатель ценной информации.       Пабло положил папку на стол и раскрыл ее. В ней оказалась внушительная стопка фотографий, несколько каких-то ксерокопий и газетных вырезок, пара-тройка чеков, футляр с DVD-диском и флешка.       - То есть ты предлагаешь ее шантажировать? – Поинтересовалась Марисса, рассматривая представленные предметы.       - Ты-то, как мне помнится, никогда не брезговала шантажом.       - Я, конечно, та еще стерва, но на фоне Соль я – невинный котенок.       Все молча посмотрели на нее. Мануэль скептически хмыкнул. Мия отвела глаза, чтобы случайно не встретиться с Мариссой взглядом. А Пабло вообще скривил политически некорректную гримасу.       - Что? Вы хотите сказать, что… - Марисса даже задохнулась от возмущения.       - Марисса, у тебя есть альтернативная идея? – Мия задала этот вопрос преследуя две цели: во-первых, надо отвлечь подругу от вопроса «Марисса и Соль: выбираем лучшую», а во-вторых, поинтересоваться наличием идей у сестры, так как ситуация, в которую попала Мия, действительно не самая благоприятная. И на данный момент вариант Пабло – наилучший и… единственный.       - Шантаж меня вполне устраивает. – Прояснила ситуацию девушка. – Никаких моральных терзаний я не испытываю.       - Ой, «шантаж» – это такое гадкое слово. Давайте будем рассматривать это как деловые переговоры или поиск компромисса. По-моему, звучит куда лучше, не правда ли? – Разобравшись с лексическими формами, Пабло приступил к семантике. – Начнем: арест на вечеринке с марихуаной… нервный срыв… реабилитационный центр… письмо от подружки-лесбиянки, - вскользь пробежав глазами по шедевру эпистолярного жанра, Пабло заключил: - хоть и довольно пикантное, но сейчас этим уже никого не удивишь.       - О! А это уже интересно, - воскликнул Пабло, рассматривая какие-то фотографии, - в прошлом году наша девочка неплохо развлеклась на «Sundance» в компании трех девиц и двух парней. Картинки могут посмотреть только совершеннолетние!       Мия быстро выхватила фотографии из рук Пабло, но, едва взглянув на блестящую поверхность одной из них, тут же швырнула их Мануэлю, неосознанно вытерев руки о свои джинсы. Агирре, изо всех сил пытаясь казаться спокойным, но все равно выглядевший явно шокированным, просмотрел их. Марисса же решила, что для сохранности ее хрупкого душевного здоровья лучше вежливо отказаться от лицезрения бурной оргии, запечатленной случайным фотографом. Вновь укладывая фотографии в конверт, Пабло сказал, что оставит себе парочку снимков на память, чем вызвал возмущенное «Фу! Какая мерзость» у девушек и легкую улыбку у Мануэля.       - Ну, это всё лирика. А вот это уже посерьезней будет. Слушайте, други мои, печальную, но поучительную историю: как-то раз родители Сольситы решили ограничить ее карманные деньги, но наша девочка не привыкла терпеть материальные лишения, к тому же была очень обижена на папу и маму за подобную несправедливость. – Заметив, что полностью завладел вниманием притихшей аудитории, он продолжил: - Тогда девочка решила убить одним выстрелом сразу двух зайцев: отомстить родителям и подзаработать деньжат. А всего-то и надо было, что передать небольшую флешку с конфиденциальной информацией одному доброму дяденьке из конкурирующей фирмы ее отца. Папочка до сих пор не знает, кого должен благодарить за сорвавшийся контракт.       - От этих потоков информации мне сейчас станет дурно, - уныло пробормотал Ману и, решив, что для поддержании в себе веры в человеческую расу ему срочно нужно выпить, поставил на столик чашку с кофе и направился к бару.       Пока Ману звенел бутылками у барной стойки, Пабло просмотрел фотографии и несколько записей, обличающих Соль в связи с тридцатишестилетним женатым членом конгресса. Фамилия мужчины была довольно известна, и Пабло, решив, что для их дела, эта информация не пригодится, а вот для него в будущем может сослужить неплохую службу, отложил компрометирующий материал в сторону.       - А еще – слушай, Марисса, тебе это понравится, – первый фильм, в котором снялась Соль, называется «Развратные медсестры спешат на помощь – 3»! – Он взял двумя пальцами коробку с диском. – Кстати, перед вами практически единственный экземпляр. Папаша Соль и по совместительству уважаемый бизнесмен с безупречной репутацией, узнав об актерском дебюте дочери, скупил всю партию.       Мариссе эта новость действительно понравилась. Пожалуй, именно она и станет их главным козырем. Подойдя к вазе с бледно-розовыми орхидеями, стоявшей на одном из кофейных столиков, Марисса стала задумчиво перебирать их нежные лепестки, мысленно удивляясь тому, что в доме Бустаманте благоухают ее любимые цветы.       - Судя по названию, упомянутые медсестры борются не с эпидемией гриппа и не с послеоперационной инфекцией?       Пабло с озорной улыбкой посмотрел на задавшего этот вопрос Мануэля:       - Наверняка мы будем знать только после просмотра. На этом перечень ее достижений, известных мне, заканчивается. – Взвесив в руке папку, он продолжил: - Для двадцатилетней девушки – солидно!       - Ага! – Согласилась с ним Марисса. – Милейшая, в сущности, девчушка!       Как бы Мариссе не было противно это признавать, но все-таки Пабло Бустаманте – больше, чем просто ходячая похоть. Сам же блондин думал, что он Зорро, Супермен, Робин Гуд или что-то в этом роде.       Пабло, чрезвычайно довольный собой, принял скромный вид и сдержанно произнес:       - Я же говорил, что всё устрою. Нет таких проблем, которые не смогли бы решить деньги.       - Ты, наверное, думаешь, что за деньги можно и в аду получить глоток воды!       - Не знаю, - ответил Пабло, - я там никогда не бывал.       - У тебя еще все впереди!       - Это угроза или ты, детка, - Пабло взял из рук Мануэля бокал, и отпил из него, прежде чем продолжить, - стала прорицателем судеб человеческих?       Марисса не успела ни ответить, ни сказать Пабло, чтобы он не называл ее «деткой», потому что заговорила молчавшая до сих пор Мия:       - Даже имея на руках всё это, - она посмотрела на папку в руках блондина, - будет трудно убедить ее отказаться от задуманного. Настроена она решительно. -       Трудно – не значит невозможно, - решительно ответила Марисса, искренне считавшая, что солнце восходит и заходит исключительно по ее желанию. – У нее просто не будет другого выхода. А когда она отдаст нам все имеющиеся у нее копии, я предлагаю отправить в печать что-нибудь из этой папки. – Марисса повернулась к Пабло. – У тебя же есть знакомые журналисты? Ты сможешь это устроить?       - Вполне.       - Но мы… мы не должны ей мстить, - неуверенно произнесла Мия, стараясь не встречаться взглядом с Мариссой. – Я не хочу этого. Это… неправильно.       Марисса была так поражена непонятным желанием подруги защитить эту злобную психопатку, что даже не сразу нашлась, что ответить. Нет, ну она всегда знала, что в стрессовых ситуациях рациональная часть мозга Мии функционировала не на полную свою мощность, больше упирая на проявление эмоций, но не до такой же степени! Какое-то время она просто сидела и в немом изумлении смотрела на блондинку, потом дар речи к ней вернулся, причем во всей своей полноте.       - Мия, она пытается тебя шантажировать, - убедительно начала Марисса, решив упирать на очевидные факты, по возможности не примешивая свои эмоции, - ты представляешь, что будет, если она решит дать ход этой… информации? Ты подумала о Франко, о своем показе, о своей репутации, о своей жизни, в конце-то концов?!       Мия вскинула голову. В ее глазах мелькнул какой-то дьявольский огонек. А ведь действительно! Какого чёрта?! Что за сомнения?! Неужели эта тупоголовая курица думала, что сможет противостоять нерушимому дуэту Мия-Марисса? Нет! Не дуэту! Соль Риваролла еще не знает, но на нее обрушится группа «Erreway» во всем своем грозном величии!       - Значит, нам удастся надрать этой наглой стерве ее накаченную силиконом задницу?       Марисса посмотрела на сестру.       - Не понимаю, почему это все считают, что мы друг на друга положительно влияем? Ты стала еще хуже, чем была в колледже. А уже одно только это говорит о многом! Но в одном ты права, заднице Соль ой как не повезет!       - Ну, что, решено? – Пабло положил руки на талии девушек и привлек их к себе. – Займемся охотой на ведьм? * Уильям Шекспир «Гамлет», пер. Борис Пастернак