Don't Let My Rainbow Pass Me By

      - Не понимаю, как ты уговорила меня на это, - недовольно буркнула Марисса, с опаской посматривая на входную дверь ресторана, перед которым несколько минутами ранее остановилось их такси.       Мия оторвалась от созерцания своего лица в зеркале, закрыла тюбик губной помады и с улыбкой посмотрела на сестру.       - Особо я тебя и не уговаривала. Я просто сказала, что сегодня здесь – Мия кивнула в сторону здания, - соберутся наши школьные друзья. И было бы здорово снова увидеть их всех.       - Скорее всего, здесь сегодня будет и некая мерзкая личность.       - Ну почему же «некая»? У «мерзкой личности» есть вполне приемлемое и довольно известное имя. – Мия расправила платье, взяла с сидения сумочку и протянула Мариссе свою руку. – Не переживай, всё будет хорошо.       Марисса согласно кивнула, хоть и не разделяла уверенности сестры. Она вслед за Мией покинула салон автомобиля и приготовилась встретиться с неизбежным.       На ресепшене они узнали, что столик заказан в общем зале и, минуя величественный мраморный холл, остановились на пороге ярко освещенной комнаты, выискивая среди посетителей ресторана своих одноклассников.       - Смотрите-ка, кто почтил нас своим присутствием, - раздался женский голос совсем рядом с Мариссой, - сама Марисса Пиа Спирито Андраде Колуччи!       Девушки обернулись на этот голос, в котором так и сквозили ненависть и обида. Обладателем сего приятного шипения оказалась Пилар Дунофф или, как подумала Марисса, уже, наверное, Эскурра. Мия и Марисса непонимающе переглянулись, затем снова взглянули на Пилар.       - Спасибо, Пилар, - отвесила ей шутливый поклон рыжая, - давненько я уже не слышала всех своих фамилий, отвыкла от такого официоза, знаешь ли. Кстати, тут я с собой еще и Мию притащила, не хочешь и ее поприветствовать?       Даже не взглянув на Мию и продолжая испепелять Мариссу гневным взглядом, Пилар резко развернулась и, пошатываясь, вышла из комнаты.       - Не, ну я понимаю, укатили-то мы внезапно, - шепотом делилась мыслями с Мией Марисса, - может быть, кто-то и обиделся, но не настолько же.       - Да и не была она нам такой уж и подругой закадычной, правда же? И где она только такой наряд нашла? Ужасное сочетание цветов! Стащила у знакомого трансвестита, пока тот клеил себе накладные ресницы?       Но ответить Спирито не успела, так как в ту же секунду кто-то обхватил ее за талию, оторвал от земли и начал кружить в воздухе, при ближайшем рассмотрении этим «кто-то» оказался Гидо Лассен:       - Кого я вижу?!! Психованная Спирито!       - Эй, смугленький, немедленно поставь, где взял!       Отпустив Мариссу, Гидо тут же кинулся с дружескими объятиями к Мии:       - Миита, любовь всей моей жизни! И ты здесь!       - Эй! Эй, ребята! Вы только посмотрите! – изумленно воскликнул кто-то.       - Что? Кто? Где? Что случилось? – раздавалось со всех концов.       Обхватив девушек за талии, Гидо повел их вглубь зала, на ходу рассказывая, какое бессмысленное существование он влачил во время их отсутствия, даже поведал по секрету, что спит в обнимку с журналом, где напечатаны снимки Мариссы в нижнем белье.       - Ну и как на это твоя девушка реагирует? – спросила Марисса.       Ответа Гидо ни одна из девушек уже не услышала, потому что на Мариссу с объятиями бросилась Лаура, а к Мии, едва не прыгая от радости, подскочила Вико. Еще минута, и их уже обступили все одноклассники. Они смеялись, что-то спрашивали, рассказывали о своих жизнях. Особой популярностью пользовался вопрос: почему они уехали? Почему даже не попрощались? «На то были свои причины», - лаконично отвечала Мия, а Марисса добавляла: «Мы очень скучали». Среди них не было Пабло, и Марисса на мгновение почувствовала разочарование. Разговаривая с Маркусом, Марисса не заметила, что Мия куда-то отошла. Посмотрев по сторонам в поисках сестры, она подошла к небольшой нише в стене и, закинув нога на ногу, устроилась на неудобном диванчике, находившимся в ней. Сжав ножку фужера с шампанским, она вновь устремила свой взгляд в ту сторону, где, среди других посетителей ресторана, разместился ее бывший курс.       «Поразительно, - думала Марисса, рассматривая разбившихся на небольшие группы однокурсников, - когда мы переходили на пятый курс, почти весь класс состоял из влюбленных парочек. Сейчас же нет ни одной. Никому из нас не удалось вынести свою любовь за стены колледжа».       Взгляд ее остановился на Лауре Арреги. Присмотревшись повнимательнее, она заметила, что девушка слегка покачивается на высоких каблуках своих туфель. М-да, тут волей-неволей пристрастишься к выпивке: вот уже два года Лаура не могла сделать окончательный выбор между Гидо и Франсиско, попеременно встречаясь то с одним, то с другим, тем самым доводя до отчаяния их обоих и саму себя. Рядом с ней стояла Вико, совсем не изменившаяся за прошедшие три года, разве что волосы стали чуть длиннее. Девушка по-прежнему занималась музыкой и имела все шансы стать следующей Сьюзи Кватро. Зато в ее личной жизни перемены были более глобальные: с Рокко они расстались, по словам Фели, решение о разрыве далось тяжело, болезненно, но было обоюдным. И Рокко и Вико сосредоточились на своих карьерах, на строительство семейного быта элементарно не хватало времени и сил. Поэтому ребята решили отпустить друг друга, они расстались друзьями, поддерживали отношения, и все их знакомые единодушно пришли к выводу, что в этой любовной истории была поставлена не точка, а многоточие. Сама Фелиситас разошлась с Лало вскоре после рождения дочки, так и не дав клятвы у алтаря. Но Фели нисколько не расстроилась: она вернулась в родительский дом и, как подозревала Мия, под материнский контроль, и, планировала, как только приведет фигуру в порядок, стать «светской львицей» - что бы там она не вкладывала в это понятие. Чуть дальше, возле стола с закусками стояла «Великолепная тройка» минус Бустаманте: Томас лениво флиртовал с хорошенькой официанткой, а Гидо с поражающей воображение скоростью расправлялся с клубникой в шоколадной глазури на своей тарелке. Марисса заметила, как девушка, что-то написала на клочке бумаги, очевидно, свой телефонный номер, сложила бумагу аккуратным квадратиком и протянула Томасу. Томас положил бумажку в задний карман джинсов, послал девушке финальную ослепительную улыбку и, казалось, утратив к ней всякий интерес, повернулся к Гидо. Марисса не могла слышать о чем они говорят, а жаль. Ведь говорили они о человеке, мысли о котором не покидали сегодня ее голову ни на минуту.       - Пабло появится, ты не знаешь? – спросил Томас у друга, стараясь выглядеть не слишком заинтересованным.       - Я ему звонил. Он придет с мексиканцем. Вечно этот чёртов Агирре за ним таскается. – При упоминании Мануэля Гидо тут же потерял аппетит и поставил тарелку с недоеденным десертом на стол.       - Как дела у Пабло?       - Нормально.       - Похоже, он преуспевает. – Еще раз попытался Томас разговорить Гидо на интересующую его тему.       - Похоже. – Лаконично ответил Гидо.       Томас немного помолчал.       - Он сейчас с кем-нибудь встречается?       - Томми, мы оба знаем, что вы с Пабло не в лучших отношениях. Мы же с тобой договорились не говорить о нем.       Эскурра кивнул, помолчал. Не выдержав, опять заговорил:       - А правду говорят, что недавно он заперся в своей квартире на три дня с шестью бисексуальными проститутками, две из которых были сестрами, а третья – была их кузиной?       - Не знаю.       - А еще говорят, что к нему приходила группа сатанистов, - всё не унимался Томас, - и что они просили его стать их лидером. Правда?       - Не знаю, но вряд ли. – Устало потерев глаза, выдохнул Гидо.       - Он, что, ничего тебе не рассказывает? Вот он еще с колледжа такой был. Скрытный, замкнутый, сам себе на уме. Знаешь, что меня еще в нем всегда раздражало? То, что он знает все эти дурацкие слова, которые заканчиваются на «изм» – даосизм, сюрреализм, экзистенциализм, плюрализм, - казалось, только скажи «Пабло Бустаманте» и Томас Эскурра будет говорить часами, правда, нарушая нормы литературного языка, - и он не только знает, как пишутся эти слова, он еще и понимает их значение, - произнес он с таким выражением ужаса на лице, будто ему в руки попали нацистские документы, доказывающие факт сожительства младшего Бустаманте с Муссолини, - Вот скажи мне, какой нормальный человек так делает?! Вот скажи мне, ты знаешь, что такое «приапизм»? Нет? И я не знаю! Пабло тогда сказал, что мне лучше этого и не знать.       Гидо молчал.       - Говорят, он соблазнил монахиню-католичку.       - Он мне про это ничего не говорил. - Парень поднялся со стула, подошел к барной стойке и попросил бармена налить ему неразбавленный виски. Заметив, что Томас последовал за ним и теперь стоит рядом, он не смог сдержать протяжный стон, сорвавшийся с его губ. – Слушай, ты не обмолвился с Пабло и тремя словами после колледжа. Откуда все эти потоки информации? И, главное, - зачем?       Задумавшись о чем-то своем, Томас не услышал Гидо.       - Надо бы спросить у кого-нибудь из его любовниц, не замечали ли они на его теле татуировки в виде трех шестерок. – Пробормотал Томас. – Ходят слухи, что она у него есть.       У Гидо от всех этих сомнительной правдоподобности басен уже голова раскалывалась. И так происходило всякий раз, когда он и Томас пересекались. Каждый раз Томас буквально засыпал Лассена ворохом самых невероятных сплетен, касающихся Пабло. Естественно, у Гидо не возникало и тени сомнения, что Пабло ведет довольно насыщенную жизнь, и, возможно, в искусстве пороков достиг если не истинного, то, по крайней мере, приличного мастерства, но он отказывался верить в то, что всё рассказанное Томасом соответствовало действительности. Нет, ну серьезно! Монашка?! Сатанисты?! По рассказам Томми Пабло являлся дьявольским посланником греха и растления на землю. Эскурра был настолько зол и обижен на Пабло, что, по мнению Гидо, сам запутался, что из рассказанного происходило на самом деле, а что являлось результатом многочисленных сплетен и вымыслов. Ну не может же, в конце-то концов, двадцатиоднолетний парень столько всего переделать за свою недолгую жизнь?!       - Знаешь, Томми, ты, конечно, не обижайся, но эти разговоры о Пабло меня уже порядком утомили. После всех твоих монологов, посвященных ему и, - подчеркиваю – только ему, у меня всего два вопроса: как ему удается засовывать в туфли свои раздвоенные копыта и маскировать волосами красные рожки на голове? А ведь вы были друзьями.       - Мне не хватает его. – Наконец, после продолжительного молчания, во время которого Гидо успел ополовинить свой стакан, выдавил из себя Эскурра. – Я не понимаю, почему он не хочет со мной говорить.       Гидо понимающе посмотрел на брюнета. Ему бы тоже хотелось, чтобы два его лучших друга выяснили свои отношения. Ему надоело разрываться между ними. Надоело быть постоянно настороже, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Стоило только упомянуть при Пабло имя «Томас», как тот приходил в такое бешенство, что удивительно напоминал Гидо голодную, злую собаку, так и норовящую укусить кого-нибудь за лодыжку. А Томми уже вообще стал смахивать на спятившего сталкера. Он с поразительной скрупулезностью и методичностью просматривал все журналы и газеты, разыскивая в них фамилию «Бустаманте». Он постоянно говорил о нем. Очевидно, так Томас пытался быть в курсе дел бывшего друга, хоть немного приблизиться к нему.       - Пабло мне сказал, что у вас – цитирую – «возникли непреодолимые разногласия».       - У нас был один инцидент, - задумавшись, проговорил Томас, - связанный с Мариссой. Но прошло уже столько времени…       Этого Гидо не знал. Но тогда всё становилось на свои места. Ну, естественно, это было связанно с Мариссой! С кем же еще?! Куда уж без этой Спирито?! Вечно от нее одни неприятности! И Гидо бросил злой взгляд на девушку, в одиночестве сидевшую на другом конце зала. А ведь всего десятью минутами раннее он был искренне рад увидеть ее снова.       Марисса же, пребывая в святом неведении относительно того, что опять стала невольным участником очередной драмы, по-прежнему рассматривала повзрослевших одноклассников. Громкое покашливание отвлекло ее от праздного созерцания знакомых рожиц. Повернув голову на звук, она увидела Рокко – парня, которого в бытность его в колледже, все приветствовали словами «Убери свою грёбанную камеру!». «Рваные» джинсы, мешковатая футболка с надписью «Пацифисты за безопасный секс», ассиметричная прическа с частым вкраплением в черные волосы ярко-синих прядей, но лака на ногтях уже не было. Последнее почему-то расстроило Мариссу. Она встала и обняла парня, тот крепко сжал ее в объятиях. Положив голову на его плечо, она оказалась лицом к лицу… а точнее, лицом к морде с каким-то существом. От неожиданности девушка чуть не закричала и отпрянула от Рокко. Тот укоризненно посмотрел на Мариссу и погладил существо. Существом оказалась маленькая обезьянка-капуцин в синей жилетке, обшитой бисером, и в фиолетовом берете.       - Ты его напугала.       - Ой, какая прелесть! - воскликнула Марисса, протягивая руку к обезьянке. Животное посмотрело на ладонь девушки, потом на ее лицо, повторив эту нехитрую процедуру несколько раз, оно, видимо, решило, что данная человеческая особь заслуживает доверия и положило на указательный палец Мариссы свои крохотные пальчики.       - Познакомьтесь. Марисса, это мистер Рипли. Мистер Рипли, это Марисса.       Едва Пабло переступил порог, ведущий из холла в обеденный зал, как тут же увидел Мариссу. Он замер на месте и смотрел, как Марисса, наконец, переговорив со всеми своими бывшими одноклассниками, села на диван у противоположной стены. Его первым желанием было подойти к ней. Затем, вспомнив всё, что эта рыжая стерва наговорила ему вчера, передумал. Все-таки и у него есть гордость. Бустаманте твердо решил, что будет ее игнорировать, сохраняя физическую и эмоциональную дистанцию, но его взгляд снова и снова возвращался к Мариссе. Он до сих пор не мог поверить, что снова видит ее, что она находится в том же городе, что и он, что у него есть возможность дышать с ней одним и тем же воздухом. И, не смотря ни на что, он был рад этому. А как иначе? Он ведь так любил ее когда-то! За всю его жизнь ни одной девушке не удалось разбудить в нем тот ураган чувств, которые он испытывал к Мариссе. Ради нее он был готов на всё! Ему казалось, что не было ничего, что он не сделал бы для нее – ей стоило только попросить! Как-то Ману сказал ему, что воспоминания и чрезмерная впечатлительность подростков часто приукрашают первую любовь, а свойственный юности недостаток жизненного опыта помешает сделать правильный выбор партнера на всю жизнь. Возможно, Ману был прав, однако ни разу со школьных времен у него не было того непередаваемого, непонятного, клокочущего чувства – желания одновременно страстно поцеловать и придушить маленькую рыжую мерзавку. Когда он узнал о ее предательстве, понял, что Серхио все-таки был прав: реальная жизнь действительно жестоко расправляется с мечтателями и романтиками.       Пабло никогда не желал ей счастья. Он никогда не желал ей счастья без него. Он вспомнил невеселую любовную статистику их курса. Все парочки (ну, кроме грустного трио Арегги-Лассен-Бланко) разбежались в поисках новых «вторых половин», оставив на память приятные воспоминания о школе и той любви, которая тогда казалась самой сильной, самой настоящей, а теперь – всего лишь детской привязанностью. Почему же его сердце упорно выстукивало ударами пульса, что то, что было у них с Мариссой – не подростковая влюбленность, а настоящее чувство, способное пройти проверку временем, расстоянием, конфликтами и еще чёрт его знает чем? «Неужели в пятнадцать лет можно полюбить навсегда? – задавался вопросом Пабло, - вряд ли». Ты ведь еще совсем ребенок, что ты можешь знать о любви? Их связь была какой-то мистической, может, есть доля истины в восточных верованиях, и им не удалось разорвать пресловутый «кармический узел» в прошлой жизни и они вновь встретились в своем нынешнем воплощении? А еще у них был просто невероятный, сногсшибательный секс, что, извините за прозу жизни, тоже дело немаловажное.       Погруженный в свои мысли, Бустаманте не заметил, как к нему подошел Гидо Лассен. Гидо в качестве приветствия хлопнул Пабло по плечу, но друг не заметил этого жеста. Он во все глаза смотрел на Спирито. И, судя по его жадному, тяжелому взгляду, в своих мыслях он уже избавил ее от одежды, а сейчас имел во всех доступных человеческому воображению позах. Так, по крайней мере, думал Лассен, разглядывая мрачное лицо блондина. С видимым усилием оторвав взгляд от девушки, Бустаманте, наконец, взглянул на брюнета. Решив, что приветствие – это лишние церемонии между старыми друзьями, он сразу перешел к делу:       - Вот скажи, почему она приехала? Чего ей не сиделось в ее Италии?       Он тяжело вздохнул и, вновь устремив взгляд бирюзовых глаз в сторону рыжеволосой девушки, запустил руку в светлые волосы, нарушая деланно небрежный порядок прядей, над которыми почти полчаса трудился стилист.       - Еще и игнорирует меня, дрянь! Надо было ее все-таки убить на третьем курсе, сейчас уже, наверное, половину срока отсидел бы. – Он резко отвернулся, выхватил из рук Гидо бокал, и одним глотком выпил его содержимое. – А, может, «многоуважаемый мэр» и вовсе отмазал бы.       Гидо давно не видел, как Пабло теряет спокойствие. Это удавалось сделать только одной особе. «У Спирито просто докторская степень по доведению до бешенства Пабло Бустаманте» - подумал Лассен, и спросил:       - Неужели она все еще тебе не безразлична? Что, нелегко забыть неподражаемую Спирито?       - Она меня совершенно не интересует, - не отрывая глаз от Мариссы, машинально ответил Пабло.       - Точно, - согласно кивнул головой подошедший к ним Мануэль, - именно поэтому ты смотришь на нее как дикарь на стеклянные бусы.       Пабло повернулся к другу и широко улыбнулся.       - Если верить Мии, то эта остроумная аналогия подходит скорее тебе.       - Верно. – Губы Агирре растянулись в ответной улыбке. – Подумать только, почти три года никто не называл меня «гадким ацтеком» и «неумытой макакой». Я практически почувствовал себя достойным членом общества.       Пабло рассмеялся, и с некоторым удивлением обнаружил, что впервые за несколько лет ощущает в себе спокойствие и безмятежность, чувствует себя молодым и беззаботным. То самое искрящееся ощущение жизни, погребенное под ворохом личных драм, рабочих будней и мимолетных, бессмысленных связей, которое он считал давно потерянным. Связано ли это было с Мариссой, или с тем, что с появлением Мии Ману, наконец, ожил и стал более походить на того задорного, юморного парнишку, каким был в колледже, а не на свою собственную тень, или с тем, что, несмотря на фиаско на любовном фронте, у него есть верные и преданные друзья, – Пабло не знал.       - Мне кажется, что вон та дамочка в ужасном синем платье, отороченным искусственным мехом, строит мне глазки. – Сообщил Гидо, обхватывая за плечи Ману и Пабло. – Но вам на это, наверняка, наплевать, вас, похоже, волнуют только сумасшедшие сестренки Колуччи.       Пабло снова взглянул на Мариссу. И снова не смог не задаться вопросом, который волновал его с того момента, как он увидел ее в студии: много ли мужчин, кроме него, знают, что когда на ее кожу попадает солнечный свет, то она приобретает вкус смешанного с ромом ванильного мороженного, или что она закусывает губу за мгновение до оргазма, или как изящно она прогибает спину, если положить руки ей на поясницу и слегка надавить, а если прикусить зубами нежную кожу под коленкой – она обязательно рассмеется. Эти мысли сводили его с ума. Сам же объект его бушующих чувств преспокойно сидел на диванчике и, периодически отпивая из высокого бокала, беззаботно болтал с Рокко.       - ... а потом я попросил мамочку, мамочка конструктивно побеседовала с папочкой, - рассказывал Рокко Мариссе о своих нелегких трудовых буднях в сфере киноиндустрии, - и папочка дал мне денежек на мой первый фильм.       - Зная тебя, я предполагаю, сплошной символизм, авангард и новаторство?       - Точно, психоделика. В стиле «Куда приводят мечты». – Из одного из своих многочисленных карманов он достал небольшую гроздь винограда и принялся кормить им мистера Рипли. – Сюжет такой: девушка после тяжелейшей депрессии и нервного срыва, связанного с насилием со стороны отца, начинает… Короче, завтра я пришлю тебе сценарий.       - О! С удовольствием прочту! Очень рада за тебя. – Она улыбнулась брюнету и погладила по пушистой голове его обезьянку. – Я уверенна, фильм обречен на успех!       Рокко улыбнулся и, сдув с лица синюю прядь, взял руки девушки в свои. Марисса удивленно на него посмотрела.       - Детка, да, ты права, фильм обречен на успех. Спонсоры у меня есть, команда собрана, актеры утверждены. Я готов на сто процентов, как Нил Армстронг перед полетом на Луну. – Парень задумался. – Хотя я не совсем уверен, что там все-таки побывал человек, знаешь же, сколько сейчас разговоров по…       - Я так поняла, - вернула Марисса одноклассника к обсуждаемой ранее теме, - ты готов приступить к работе?       - Почти. Мне не хватает одного человека. И я хотел попросить тебя… - Молодой человек запнулся: ему всегда трудно было просить о чем-то. – Я хочу, чтобы ты сыграла главную героиню. – Марисса, открыла было рот, но он ее перебил. – Кстати, почти весь предполагаемый доход пойдет в Общество помощи жертвам домашнего насилия.       - Я не знаю, Рокко. Мы ведь приехали совсем ненадолго. – Растерялась девушка. – И надо обсудить это с Мией. И мне уже предложили одну роль, не думаю, что мне хватит времени на два проекта… И…       - Марисса, мне нужна твоя помощь.       Марисса нахмурилась, смешно сморщив нос. Похоже, судьба всеми силами пытается задержать меня в Аргентине, думала Марисса. Как там у буддистов? Отпусти ситуацию, релаксируй, плыви по течению и обретешь Просветление? Ну, положим, до Просветления ей еще далековато, учитывая, сколько проблем на нее вдруг свалилось и сколько решений ей следует принять. Конечно, больше других ее волновал вопрос: стоит или нет рассказывать Пабло о его неожиданном, длящемся вот уже почти два года, отцовстве. Марисса всё больше склонялась к тому, что Пабло имеет право знать, ровно, как и ее малыши имеют право знать своего отца. Девушка тяжело вздохнула. Неужели это и есть взрослая жизнь, к которой она так стремилась, будучи подростком? Ответственность, самостоятельность, свобода выбора, принятие решений и решение проблем… Но неужели она настолько повзрослела, что откажет в помощи старому другу?       - Я согласна. Но мне надо поговорить с Мией.       - О чем тебе надо поговорить с Мией? – спросила подошедшая к ним Колуччи. – Рокко! Как я рада тебя видеть!       Рокко принялся пересказывать Мии всё то, о чем они разговаривали с Мариссой. Сама же Марисса только собралась было сделать очередной глоток из своего бокала, как увидела Пабло. Он стоял, прислонившись к барной стойке, зацепив большой палец одной руки за пояс брюк и держа в другой руке стакан, наполовину наполненный скотчем, и внимательно наблюдал за ней, что внешне выглядело как простое любопытство. Рядом с ним, о чем-то беседуя, стояли Гидо, Диего и Мануэль. Увидев, что Марисса их заметила, Мануэль помахал рукой, подзывая ребят присоединиться к их компании.       - О! Ману! Пабло! – для Рокко не осталась незамеченной активная жестикуляция Мануэля, и он встал с дивана, намереваясь подойти к бывшим однокурсникам. – Ну, что, девчонки, готовы поприветствовать своих экс-бойфрендов? Марисса: http://s010.radikal.ru/i314/1502/fd/4748c6ccf0a8.jpg Мия: http://s020.radikal.ru/i717/1502/ef/97eef1f40da4.jpg Пабло: http://s017.radikal.ru/i438/1502/28/44c1752b2fa5.jpg Мануэль: http://s018.radikal.ru/i528/1502/35/cd46948cf049.jpg