Don't Let My Rainbow Pass Me By

      - И если я еще когда-нибудь соглашусь ехать отдыхать с Мариссой – прикуйте меня наручниками к школьной ограде. Мия, наконец, вернулась в свой «Barbie crazy-world», как любезно называла розовую комнату сеньорита Андраде, тщательно разложила большую половину вещей и, решив заняться своим внешним видом, сплетничала с одной из соседок по комнате. «Многообещающее начало», - подумала Вико Пасс, наблюдая, как ее лучшая подруга потрошит свою косметичку в поисках устраивающего ее лака для ногтей. Выбирая из огромного количества цветовых вариаций, Мия остановилась на… а вот и не угадали, и вовсе не на розовом! Не согласившись на жизнерадостный зеленый, проигнорировав креативный оранжевый и отказавшись от загадочного черного, первая блондинка колледжа остановила выбор на нежно-персиковой эмали для своих ноготков. - Выражает мою индивидуальность? – Спросила Мия, демонстрируя сеньорите Пасс свой выбор. - Определенно, - ответила та, прекрасно изучившая за время дружбы с блондинкой характер последней и понимавшая, что другого, кроме положительного, ответа на этот вопрос в принципе быть не может. Хотя сама она была твердо убеждена, и в этом была солидарна с Мариссой, что лучше, чем черный лак, ничто не сможет подчеркнуть твою индивидуальность и послужить приятным дополнением к наряду. Удовлетворенная ответом Виктории, задумчиво сотрясая в воздухе выбранной бутылочкой, девушка продолжила делиться подробностями совместного отдыха с дочерью Сони Рей. - Сначала мы все, как и планировали, поехали в Мексику. Кроме Лухан, они с Маркосом поехали то ли к его матери, то ли к отцу, - я так и не поняла. Все было замечательно, даже дурацкие шутки и тупые комментарии Мариссы не выводили меня из себя. Просматривая статью в «Vogue» с броским названием «Пирсинг – искусство украшения тела», брюнетка вполуха слушала истории, рассказываемые блондинкой. Как Ману, предварительно приревновав Мию к смуглому мексиканцу, устроил потасовку в «Rexo». Ситуацию, по обыкновению, спасла Марисса, заявив охранникам ночного клуба, что Ману – сын посла Аргентины в Мексике и в виду своего высокого социального статуса несколько склонен к эпатажу. На следующий день Пабло повторил нечто подобное, но уже в более серьезных масштабах – в полноценную драку с битьем бутылок, переворачиванием столиков и обязательным вызовом полиции сознательными гражданами оказалась втянута добрая половина посетивших в тот вечер увеселительное заведение «Rioma». Тут уже не помогли никакие объяснения, и группе «Erreway» в полном составе пришлось дожидаться в полицейском участке прибытия Сони и Франко. В довершению ко всему Мия была вынуждена слушать, а иногда и принимать непосредственное участие, в бурной ссоре блондина и рыжей, решивших выяснить из-за кого же они оказались в тесной, грязной камере: из-за Мариссы, вздумавшей станцевать профессиональный, как выяснилось в процессе оного, стриптиз на барной стойке, или из-за Пабло, вполне предсказуемо отреагировавшего на настойчивые ухаживания и непристойные предложения нескольких мужчин его законной девушке. Стоит ли говорить, что Мия поддержала Мариссу, Ману – соответственно Пабло, и когда почти супружеская чета Колуччи, наконец, приехала за своими детишками, их обеспокоенному взору предстала милая глазу картина яростно орущих, щедро сдабривающих свою речь матерными словами, друг на друга подростков. И как они вчетвером ехали в какой-то клуб, находящийся практически на границе с Бразилией, и у них сломался взятый напрокат кабриолет, и они, ожидая выехавшую за ними Мору, вымокнув до нитки, танцевали под дождем. Рассказывала она и про посещение музея Фриды Кало, куда никто, кроме Мариссы и Хильды идти не хотел, но в итоге отправились культурно просвещаться в полном семейном составе. И как Мии, уничтожив множество нервных клеток и сорвав голос, все-таки удалось отговорить Мариссу от поездки на жуткий Остров Кукол. Минут пятнадцать занял пересказ о том, как Мануэль устроил своей любимой блондинке романтический ужин в кафе, находящемся на шестом этаже, из которого открывался захватывающий дух панорамный вид на площадь Конституции. Во время ужина он признался ей в любви на пятнадцати языках. - Мне кажется, я влюбилась в него еще больше, - резюмировала Мия, придавая пилочкой, не иначе, как магическим образом, оказавшейся у нее в руках, нужную форму ногтю на безымянном пальце. – Хотя и не думала, что это возможно. Но больше всего Вико понравилась история о том, как Мариссу и Пабло чуть не оштрафовали за неблагопристойное поведение на публике, официально это звучало – «оскорбление общественной нравственности» – во время экскурсии по Национальному Дворцу. Мия рассказывала об этом, искренне негодуя, ведь вместо того, чтобы осматривать фрески гениального Диего Ривьеры, эти ненормальные затерялись в одном из бесконечных переходов и приступили к осматриванию, причем на визуальном они не остановились, друг друга. Охранник исторического памятника архитектуры обнаружил их полуголыми (до или после отнюдь не невинных шалостей Мия не знала, так как вредная Андраде на этот вопрос отвечать не пожелала), но Пабло наплел ему что-то про то, что его невеста сообщила ему радостную новость – «Представляете, я буду отцом! Какое счастье!» – и восторг их переполнил, и они не удержались, и забыли где находятся, и им очень стыдно, и они никогда-никогда больше так не будут. Расчувствовавшийся охранник, который, к слову, сам недавно примерил на себя роль родителя, смягчился и отпустил юных возлюбленных с миром. - Ману на месяц решил остаться в Мексике, а мы приехали домой. Пабло занялся какими-то делами, что-то связанное с его трастовым фондом, - наморщив лоб, она сняла излишки лака, проведя кисточкой по внутреннему краю горлышка флакона, - папочка тоже вернулся к работе, Марисса продолжала сводить меня с ума, а мы с Соней начали планировать свадьбу. Тут Виктория активно заинтересовалась свадебной темой, так как, в соответствии с разработанным жизненным планом, сама планировала лет через пять пойти под венец. И они с Мией провели незабываемых полчаса, с упоением обсуждая цветы в бутоньерках жениха и шаферов, список гостей, цвет глазури на верхнем ярусе свадебного торта и длину лент на стульях в ресторане, где будет проходить торжество. Трудности, по словам Мии, возникли только со свадебным платьем: в Буэнос-Айресе Соня не нашла ничего стоящего, и ей не оставалось ничего другого, кроме, как лететь за ним в Нью-Йорк или Париж. В итоге выбор пал на Париж, потому что Хильда давно хотела посетить дом-музей Виктора Гюго – вот и решили совместить. Лухан ехать не захотела, на оставшийся месяц каникул она отправлялась в спортивный лагерь, таким образом, они поехали вчетвером – Соня, Хильда, Мия и Марисса. - И, представь себе, в первый же день мы встретили Спирито, - сказала Мия, проведя кисточкой от основания до самого кончика закругленного ноготка на мизинце правой руки, - если помнишь, он был отцом Мариссы до Андраде. Оказалось, что в Париже он открывает филиал своего благотворительного фонда. И знаешь, как он называется? Сеньорита Пасс, естественно не знала столь интимных подробностей о жизни неизвестного ей «отца Мариссы до Андраде», о чем и поспешила сообщить своей подруге. - Называется он «Марисса»! Он организовал и назвал его в честь дочери. Кстати, они с Мариссой теперь опять общаются, а всем нам придется привыкать к ее новой фамилии – Спирито Андраде. Еще двадцать минут Вико к своему удивлению слушала не о походах по бутикам на авеню Монтень и Вандомской площади, а о том, как Мия и Марисса посещали детские приюты, покупали цветы в дома престарелых, передавали деньги фонда родителям больных детей, и даже снялись в социальной рекламе, призывающей к усыновлению малышей. Очевидно, в этой поездке Мия открыла в себе дар рассказчика, она так искренне и красочно все описывала, что Пасс будто перенеслась в ее повествование. И она смеялась над Мариссой, которая пыталась жонглировать шариками в детском отделении онкоцентра, но они то выскакивали у нее из рук, то падали на голову, что вызывало взрывы веселого смеха у детей; и радовалась за мальчика, который мечтал о горных лыжах, и мечта, которого сбылась; и переживала за малышку Сабину, делавшую свои первые шаги после сложнейшей операции на тазобедренных суставах, Мия помогала девочке во время реабилитации и очень к ней привязалась. - Я хотела увидеть маму, но не получилось – не смогла ей дозвониться. – По грустному голосу Мии Вико проницательно поняла: этот инцидент – единственное, что омрачило увлекательное времяпрепровождение Мии на каникулах. - А когда мы вернулись, выяснилось, что Пабло Бустаманте открыл собственный музыкальный магазин, - Мия до сих пор не могла в это поверить, - Марисса, конечно, об этом знала. Не могла не знать. Ты бы видела телефонный счет за переговоры с Аргентиной, который пришлось оплатить папочке! - А чего ради Пабло это все затеял? – Вико тоже недоумевала, зачем сыну мэра понадобилось не просто работать пару часов несколько раз в неделю для показного самоутверждения, а взваливать на себя в столь юном возрасте управление собственным делом. - Он хочет доказать отцу, что вполне в состоянии прожить и без его денег. - Мия не торопясь, аккуратно и равномерно, наносила второй слой лака, время от времени отставляя руку, чтобы полюбоваться достигнутым результатом. – Ты можешь представить себе, что Паблито Бустаманте поступил на пятый курс нашего колледжа по стипендии? Бустаманте! По стипендии! Вот уж действительно: чудны дела твои, Господи! Тут Мия что-то вспомнила, заерзала на месте, чудом не пролив лак на розовое покрывало и пересела на кровать к Вико. - Хватит об этой парочке психов! Я сейчас тебе такое расскажу… Ожидая, пока высохнет второй слой лака, Мия помахивала руками в воздухе и рассказывала о своей первой ночи с Мануэлем. Как Вико и предполагала, было много цветов, ароматизированных свечей, тихой музыки, трогательных признаний, на которые так падок мексиканец и, как часть обязательной культурной программы, несколько сентиментальных слезинок в исполнении и Мии и Ману непосредственно перед и после акта. Слушая подругу, Вико не могла отделаться от неясной мысли, что читает страницу из дамского романа. Мия хорошо поставленным, томным голосом оперировала такими фразами, как «всепоглощающая страсть», «слиться воедино», «предначертано судьбой», «незабываемое блаженство». Хотя, вполне возможно, решила Виктория быть объективной, она просто завидует Колуччи, вспоминая свой куда менее торжественно обставленный и приятный первый опыт. Это тоже было незабываемо, но вот, к сожалению, к блаженству не имело никакого отношения. - На последние три недели каникул Марисса с Пабло уехали к Мартину в Барилоче. Он там сейчас управляющий какого-то отеля. А Ману Пабло оставил, - Мия игриво подмигнула подруге, - ключи от своей квартиры. Ой, чуть не забыла, если папа вдруг спросит, то эти три недели я жила у тебя. Вико кивнула, согласная подтвердить алиби подруги, хотя думала, что Франко – мужчина проницательный и прекрасно догадывался, где и с кем коротала ночи его дочурка. - И как тебе жизнь с Мариссой? - Просто праздник, как же еще? – хмыкнула блондинка, забирая у подруги журнал. – Например, сегодня разбудила меня ночью, напялив на себя маску вампира. От моего крика проснулось три квартала. Смеясь, Виктория занялась распаковкой оставшихся Мииных вещей, а сама владелица содержимого трех вместительных чемоданов принялась внимательно листать журнал. Тонкие пальчики со свеженакрашенными ноготками заскользили по гладким страницам. Вдруг, что-то вспомнив, Мия отвлеклась от занимательного чтива и, подняв голову, обратилась к Вико: - Но самое ужасное в совместной жизни с Мариссой – это Пабло. - Пабло? – Удивилась Вико, выпустив из рук бледно-сиреневую блузку. – У вас же с ним прекрасные отношения. - Это да. – Согласилась с ней Мия. Она подняла упавшую блузку и, приложив ее к себе, стала рассматривать себя в зеркало. – Но, поверь, их укреплению совсем не способствует… - Мия замолчала, уставившись на блузку, - Она же мне совершенно не идет. Зачем я ее вообще купила? - Так что там с Пабло? – Спросила Мию подруга, спеша отвлечь ее от весьма вероятной повторной инспекции всех новых вещей. - Скажем так, теперь, перед тем, как войти в помещение, я обязательно стучусь. – Пояснила Мия. – Чтобы не стать свидетелем каких-нибудь интимных сцен. А в комнату Мариссы – я вообще ни ногой! Будто находишься в Риме времен Нерона… - Ты имеешь в виду… - О да! На вершине этого шокирующего хит-парада – Пабло и Марисса, абсолютно голые, на кухонной столешнице. – Мия весьма убедительно изобразила рвотные позывы. – От этого зрелища у меня чуть не случился нервный срыв. Естественно, я попросила прислугу все там продезинфицировать. - И как это выглядело? Головокружительные любовные игрища? Или так… вялотекущая и неумелая подростковая деятельность? – Вдруг заметно оживилась подруга неформала-аристократа Рокко. – Он на самом деле обладает выдающимися сексуальными способностями или это всего лишь удачно пущенные слухи? В ответ Мия пожала плечами. - У меня не так много опыта, чтобы судить. Но Мариссе явно нравилось происходящее. – Мия придвинулась ближе к Вико и, доверительно понизив голос, сообщила: - Кстати, Пабло без одежды – это нечто! Конечно, не лучше Ману, но все же. - М-да, интересно, - ответила Пасс, задумчиво потирая кончиками пальцев щеку, - у меня с ним так ничего и не было. Интересно, много ли я потеряла… - Даже и не думай! – Насторожилась блондинка. - Марисса тебя порвет. – Она ненадолго задумалась и угрожающе продолжила: - Или я тебя порву. - Что?! - А как ты думала? Она – моя сестра! Как оказалось, интимная сторона совместной жизни романтического дуэта Спирито Андраде-Бустаманте, интересовала не только сеньориту Пасс. В то же время, когда Мия делилась со своей подругой воспоминаниями на тему «Как я провел лето», один из героев их разговора, весело насвистывая нирвановскую «Love buzz», зашел на свои квадратные метры, отведенные ему школьной администрацией и честно делимые им с Гидо, Рокко и Томасом. Вспомнив, что Аланиса поселили в отдельную комнату, вместе с кем-то из новеньких и Диего, Пабло пришел в еще лучшее расположение духа и запел вслух. После убедительной просьбы Гидо «заткнуться к чертям собачьим», Пабло увернулся от запущенного в него кроссовка сорок четвертого размера, приземлился рядом с Томасом на кровать последнего и, радостно улыбаясь, спросил: - Ты чего такой злой и недружелюбный? - Тебя оттеняю, - буркнул Гидо, роясь в своем рюкзаке, - такого веселого и жизнерадостного. - Лаура, считает, что они не подходят друг другу, - пояснил Томас, отшвыривая ногой кроссовок к кровати его владельца. – Слишком разные люди, отсутствие общих интересов, различные жизненные позиции и бла-бла-бла. - Может, она и права, - пожал плечами Пабло, - у вас ведь действительно не так уж много общего. - Конечно! – резко повысил голос Гидо, - Значит, у меня с Лау общего мало, а у тебя с твоей сумасшедшей Спирито – хоть завались, да? - Кстати, теперь она моя сумасшедшая Спирито Андраде, - спокойно пояснил Пабло, - у нас все предельно просто: я люблю ее, она любит меня. А у вас как? Гидо сбросил рюкзак с кровати на пол и сел, схватившись руками за голову. - Не знаю. С ней нелегко. - Думаешь, с Мариссой легко? Встречаться с Мариссой – это… - он задумался, подыскивая подходящее выражение, - … как жить на вершине действующего вулкана. Никогда не знаешь, что случиться в следующую минуту. Но она – лучшее, что случалось со мной в жизни! - Это все очень замечательно! – Вмешался Томас. – И о твоей великой и незабвенной любви к рыжей бестии мы слушаем уже два года кряду. Но, знаешь ли, далеко не всем повезло иметь идеальные любовные отношения. - «Идеальные»?! – Пабло до глубины души был поражен такой оценке своему роману с Мариссой. Их отношения были эмоциональными, прекрасными, неповторимыми, яркими, нежными, страстными, скандальными… даже сакральными… Он мог подобрать еще много эпитетов, но назвать их отношения «идеальными» у него язык не поворачивался. Удивительно, что со стороны они с Мариссой производят такое впечатление. - Конечно-конечно, - закивал головой Гидо и издевательски протянул, - своим благочестивым поведением и неукоснительным соблюдением библейских заповедей и школьного распорядка, ты и заслужил такую милую, тихую и скромную девушку, как Марисса Спирито. Идеальная пара! Пабло расхохотался и бросил в Гидо подушку. - Спирито Андраде. А как у тебя с Пилар? – обратился он к Томми. - Мне кажется, у нас сейчас кризис в отношениях, – с такой уверенностью заявил Томас, что можно было подумать, будто он заручился поддержкой какого-нибудь психоаналитика, который и поставил ему этот диагноз. – И вообще, она стала меня раздражать: такая навязчивая, придирчивая, подозрительная, вечно всем недовольная… - Знаете, - не выдержал Пабло столь мрачной атмосферы, - мне надоело быть ведущим жалкого подобия на сеанс групповой психотерапии. - А еще это дурацкое правило: постоянные отношение ведут к отречению от полигамии. – Гидо немного оживился и пропустил слова друга мимо ушей. – Но мы же, настоящие мужчины, нам необходимо разнообразие! Давайте, сегодня рванём в клуб – развеемся! - Я – пасс! – сразу, во избежание возможных недоразумений, прояснил ситуацию блондин. - Мои гедонистические дни ушли в далекое прошлое. К тому же, я хотел вечером еще в магазин наведаться. - Какая мерзость! Подкаблучник! – Лассен втиснулся между Томасом и Пабло и положил руку на плечо Эскурра. – А ты, Томми? - Хорошо бы. Не знаю, смогу ли от Пилар отделаться, - парень так обреченно вздохнул и с такой рвущей душу тоской посмотрел в открытое окно, что оба его друга поняли: перспектива весьма и весьма сомнительная. Гидо заметно приуныл, но тут же карие глаза его весело заблестели. - Раз так, расскажи хоть о сексе с Мариссой, - в нетерпении он встал с кровати и начал переступать с ноги на ногу, - и помни: ты мне обязан. Но если расскажешь во всех подробностях – мы квиты! - Джентльмены о таком не говорят! - Но ты-то – не джентльмен! – Тут же возразил ему брюнет. – Она должна быть хороша в постели. Говорят, рыжие – очень страстные. А с ее-то темпераментом! - Воображение уже рисует мне картины, одна заманчивее другой. – Высказал свое мнение Томас, который тоже был не против послушать о сексуальном потенциале Мариссы. И если в постели она могла выделывать такие же кульбиты, как в повседневной жизни, то Пабло можно было только позавидовать. Сам же Пабло продолжал очаровательно улыбаться, никак не реагируя на провокации и не утруждая себя комментариями. - Еще она та-аакая гибкая, что, наверняка, тоже здорово. - Для парней, у которых есть постоянные девушки, - Пабло изобразил укоряющий взгляд, - вы слишком много думаете о моей. - Она девица спонтанная, импульсивная. – Не унимался Лассен – самопровозглашенный местный мачо. – Наверняка, не против секса и в общественных местах. Да, Пабло? Да? - Так ты расскажешь, так же Спирито Андраде безудержна и необузданна в сексе, - активно включился в уговоры и Эскурра, – как и в своих словах и поступках? - Вот уж никогда не думал, что Марисса сподвигнет тебя на такие вычурные фигуры речи. Обычно ты используешь словосочетание «горячая штучка». А тут прям завернул! - Кончай, Паблито! Ты нам должен! С тех пор, как ты спелся со Спир… тьфу ты, Андраде, то есть Спирито Андраде, мы тебя почти не видим. - Хватит, ребята! Серьезно! – твердо и уже без улыбки сказал Пабло, оказавшийся все-таки, вопреки всем сомнениям, джентльменом. – Ничего рассказывать я не собираюсь. Ты, Томми, отлично знаешь, что значит для меня Марисса. А ты, Гидо, можешь пофантазировать на тему интимных подробностей – уверен, тебя это развлечет! «А что он мог им рассказать?» - подумал Пабло, отделавшись, наконец, от своих озабоченных его сексуальной жизнью дружков и увалившись на кровать. Не говорить же им, - циничному Гидо, заботившемуся, скорее всего, в силу раннего возраста, лишь о собственном удовольствии, совсем не думая о партнерше, или не слишком стойкому и умелому в этом плане, если верить циркулирующим по школе слухам, Томасу, - что интимная близость с Мариссой – это не просто одна из радостей человеческого бытия, это не просто секс, и даже не занятия любовью, это – мистический катарсис, духовное и физическое перерождение, очищение кармы до девственной чистоты и ауры – до приятного розового свечения. Он всегда знал, что секс с Мариссой Спирито Андраде будет потрясающим, он часто представлял себе, как это будет, ведь как ни крути, а именно она была главной героиней его диких фантазий и эротических грез последние два года. Но реальность легко переплюнула все его самые смелые ожидания. Он был поражен той завораживающей смесью невинности, сексуального любопытства и умопомрачительной готовности воплотить в жизнь любые его эротические фантазии, которую представляла из себя его девушка. И если раньше он понимал разницу между сексом и хорошим сексом, то теперь он понял, чем отличается хороший секс от секса, который навсегда меняет твою жизнь. Не говорить же главным бабникам «Elite way school» Лассену и Эскурра, что каждое свое утро он начинает с благодарственной молитвы Богу (хоть он и понимал, что это немного отдает богохульством) за целый ряд вещей: за то, что именно он стал ее первым мужчиной, за то, с каким интересом она изучает его тело, с какой неистовой страстью и пылом отдается ему, за то, что ее хрупкое тело с легкостью могло сложиться в практически любую сложносочиненную йоговскую асану. Блин, да он завидовал сам себе! Ну не парадокс?! А еще он очень боялся ее потерять. Если в этом мире было хоть что-то, что пугало Пабло Бустаманте больше чем сухой закон и остановка производства материи голубого цвета, так это жизнь без Мариссы. Стараясь не обращать внимания на дурные предчувствия и громкие вопли о чем-то спорящих Гидо и Томаса, Пабло заулыбался, вспоминая, как приятно и познавательно они с Мариссой провели время в ее комнате, после того, как покинули школьный холл.