Я не знаю, что делать...

От лица Дины

      Всё наладилось. Игорь вернул деньги Паше, он вернул их в сейф. Никто, кроме нас, не знал об этих приключениях. Я поступила в ВУЗ на стилиста-визажиста, Паша на экономиста. Родители скинулись и купили нам двухкомнатную квартиру в Питере. Не знаю почему, но мы поступили именно туда. Не хотелось оставаться в Москве, да и город очень красивый. Как ни странно, даже у Гоши была девушка. Правда её никто не видел — может, потому что она, как говорил Гоша, правда не любила фотографироваться, ведь он остался в Москве, а может, её просто не было. Настя и Лёша просто приехали к нам в гости — и тут понеслось. Они были в восторге от города и стали снимать квартиру в соседнем районе. Мы на днях доделали ремонт, и, наконец, стали жить вместе, ведь до этого приходилось днями тусоваться где-нибудь, потому что я жила в общаге, а Паша у каких-то родственников. За половину года наши отношения были почти идеальными — конечно, иногда мы ссорились, но протянуть хотя бы сутки друг без друга было невозможно. Мирились всегда одинаково — либо киндер-сюрпризы и «Зай, я люблю тебя», либо «Ладно, я вернулась, я ведь не могу без тебя». Многие косились на нас, как будто мы из другой вселенной, особенно часто такое случалось в универе. Мои одногруппницы не раз клеились к Паше, хотя он давал им ясно понять, что ему нужна только я. Некоторые знакомые Паши выпрашивали мой телефон. Мне не надо было ничего делать, кроме как тупо их послать. До Паши я считала такие отношения выдумкой, тупыми сказками. Люди никогда не задумываются, считают, что если не получилось у них, значит, такого не бывает. Много анализируют свои поступки и ошибки, хотя, в большинстве случаев, просто не признают их. Любовь не рождается, она создаётся… Любовь — это не букеты роз и целовашки под луной, нет. Любовь — это чай по вечерам, это SMS-ки, вроде «Не наденешь шапку — прибью». Любовь — это когда вы поругались, ты идёшь в универ, а он молча забирает сумку и идёт рядом.

31 декабря. 12:00.

— …нет, мам, Паша сейчас не дома. Он в магазин поехал за ёлкой. Ага. Хорошо. И вас тоже. Пока.       Ручка повернулась. Сначала в дверь вписалась огромная коробка ростом с самого Пашу, потом три огромных пакета с мелкими коробками. На куртке и ресницах Паши были снежинки. Я поцеловала его. — Там капец метель, — он стряхивал с меня воду, капавшую с его же куртки. — Гоша не сможет приехать наверно. — Жа-алко, — распаковывая пакеты протянула я, — Настя звонила, сказала, что они к пяти подъедут. — Пошли тогда ёлку наряжать? — Пошли.       Пока Паша разрезал скотч на коробке, я переоделась в то самое платье с чёрным бантом, которое купила в день своего ухода. Никогда не знала, что грустные воспоминания могут быть такими счастливыми.       Паша собрал ёлку. Он разрезал пластиковые коробочки с шариками и другими игрушками, пока я пыталась их развешивать. — Так классно, что мы теперь живём вместе, — Паша сидел на диване. — Даже моя мама сейчас про тебя спрашивала. А уж если ты ей понравился — скинуться на квартиру вообще фигня. — Ну так мои родители от тебя вообще в восторге были, — он смеялся. — Паш, получается это наш первый Новый Год, — это вызвало на моём лице улыбку. — Этот год был лучшим в моей жизни. Представь, чтобы случилось, если бы Игорь не украл тогда те деньги.       Парень подошёл сзади и обнял меня за талию. Я повернулась к нему лицом и, положив руки на его шею, поцеловала. Отрываясь от любимых губ, я прошептала: — Обожаю тебя.       Он легко подхватил меня на руки и понёс в спальню. Он положил меня на кровать и навис надо мной. Я посмотрела в его глаза — чистые и голубые — глаза любимого человека. Я была прижата телом Паши, он взял мои запястья в одну руку, другой расстёгивая платье. Я не могла пошевелиться, он был намного сильнее меня, но мне это нравилось.

***

— У нас же ещё даже ёлка не наряжена. Настя с Лёшей придут часа через три, — Паша одевался, пока я расчёсывала волосы, пытаясь уложить их на одно плечо. — Сейчас нарядим всё, не переживай, — он, улыбаясь, подошёл ко мне и обнял.       Ещё час мы с Пашей развешивали шарики, колокольчики и гирлянды. Ёлка получилась очень яркой и красивой. — Норм, — Паша оценивающе посмотрел на дерево, потом на стену с гирляндой и опять на дерево. — Я пошёл крошить салаты. — Да я сама успею. — Да нет, тебе ещё краситься. Я сам покрошу это оливье, ты и так полдня на кухне была. — Паш, спасибо. Ты лучший. — Ты тоже.

17:00

      Звонок в дверь. Мы с Пашей вышли в подъезд. На пороге стояли Настя и Лёша. — Динка! Выглядишь очень круто! — Настя обняла меня. — О-о, Пахыч! Как я давно тебя не видел! — Вообще-то, всего неделю, — Паша смеялся. — Короче, с наступающим, там тыры-пыры, вы офигенная пара, эт вам, — Лёха был в своём репертуаре. Он протянул нам огромную коробку, на которой был нарисован… водонагреватель. Мы с Пашей переглянулись. — Спасибо, Лёх. Мы всегда мечтали о такой штуке. — Да блин, говорила же, надо нормальную коробку было взять! — Настя шикнула на Лёшу, — Ребят, вы откройте, — она улыбалась.       На коробке был скотч, и я пошла за ножницами, чтобы его разрезать. Паша вынес несколько пакетов с подарками и подарил их Насте и Лёхе. Я разрезала скотч, и… на меня посмотрели светло-голубые глаза. На дне коробки, свернувшись в клубочек, сидел щенок породы хаски, серого окраса. Ничего милее я не видела в жизни. — Боже, Паш, смотри… — Охренеть. Ребят, он же нереально дорогой… — Это девочка. А на счет цены — это фигня, знакомый моего папы их разводит, так что он, можно сказать, бесплатно её нам отдал, — Настя улыбалась. — Мы бы себе тоже взяли, но хозяйка квартиры не разрешает. — Блин, ребят, вы лучшие! Паш, как её назовем? — Её по паспорту Верта зовут, — опять вставила Настя. — Но, если хотите, можете по-другому назвать. — Мне нравится. Дин, она чем-то на тебя похожа, правда, — Паша смотрел то на меня, то на собаку. — Мастер комплиментов. — Вы так и будете на пороге сидеть? — до меня только сейчас дошло, что мы действительно с Пашей и Настей сидим на пороге.       У Паши зазвонил телефон. — Да, Гош. Да мы уже догадались. Ну, ты хоть фоток скинь потом. У тебя там родители что ли? Ну понятно. Тебя так же. Давай, пока.       Лёха заржал. Мы с Настей пошли накрывать на стол, Паша и Лёха играли с Вертой.

1 января. 11:00

От лица Паши

      Я проснулся от того, что кто-то ходил по мне. Сначала я шуганулся, потом до меня дошло, что у нас теперь есть собака. Так, ладно… Почему мы спим на полу под ёлкой? А нет, не мы, а я. Дина на диване. Фа-ак… А Настя-то почему со мной? — Настюх, Настя! Да проснись ты, блин! — Вершинин, ты дебил? Чего орёшь? — Чего мы вместе спим? — Чё, вообще нифига не помнишь что ли? — Неа. — Вот и я не помню. А где Дина и Лёша? — Дина вон, на диване. А Лёха — не знаю. — Пошли Лёху найдём.       Долго искать не пришлось — он спал на полу в коридоре. — Лёха! Лёха! — Вы больные, я сплю… — Хватит спать, ты помнишь, чё вчера было? — Конечно помню. Мы пили… Путин потом поздравлял… Потом вы с Диной целовались… А Настя обиделась… Не помню, почему… Настя, ты помнишь? — К твоему счастью, нет. — Вот… А, точно! Дина легла спать почему-то… Ты тоже, только на полу. — А чего не в комнате-то? — А я откуда знаю, ты ж пьяный был. Ну, в смысле, все были. Настя сказала, что я баран… Потом мы с ней пили. А она вырубилась, я хотел её в спальню отнести, а не смог. Вот и получилось, что вы рядом уснули. Жарко было, а здесь хорошо, прохладненько… — Правда, прохладненько, — Настя легла на пол рядом с ним.       Дина засмеялась: оказывается, всё это время она сидела и слушала, что мы говорили. Настя с Лёхой валялись на полу, как отсталые тюлени... Мы все ржали. — Води-ички! — Лёха встал и, шатаясь, пошёл к холодильнику. Достал четыре бутылки минералки и дал каждому.       Сказать, что это был самый весёлый и лучший год в моей жизни — не сказать ничего.