***
Признаться честно, я уже не помню, когда именно я начал сходить с ума. Когда для меня исчезла реальность. И когда для меня мир снов стал всем? Я видел её каждую ночь. Мне никак не хотелось просыпаться. Я всё время хотел быть рядом с ней. Мой разум уже отказывался понимать, что всё это всего лишь сон. Я не верил, и не хотел в это верить. Со времени моей болезни прошло где-то полтора месяца. Я уже давно здоров, если, конечно, моё душевное состояние можно назвать здоровым. Меня, конечно, нельзя назвать весьма общительной личностью, но в эти дни я стал вовсе нелюдим. Я перестал слушать на уроках, я перестал совсем реагировать на людей. Оценки упали, уважение ко мне тоже со стороны учителей. Ирука-сенсей как-то подошёл и попытался поинтересоваться в причине моего поведения, но я его тогда даже не заметил, слишком глубоко ушёл в себя. Заметил лишь тогда, когда он стал на меня орать, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание. И то это были какие-то пары секунд. Также от меня отвязались мои вечные поклонницы, особенно Карин, что радовало, хотя я тогда этого вовсе не осознавал. Такое аморфное поведение всех не на шутку взволновало. Моим состоянием был жутко обеспокоен дядя, который, как оказалось, водил меня к психологу. Но психолог лишь развёл руками и сказал, что не знает причины такой резкой смены настроения и полного ухода в себя. Итачи пытался всеми доступными ему средствами привести меня в норму, но ничего. Я как был в себе, так и остался. Я будто жил в своём мире духовно, а телесно просто существовал тут. Также особенно сильно были обеспокоены Наруто и Шикамару. Шикамару всё это время, позабыв о своей лени, старался достучаться до меня. Но, увы, ничего. И только лишь Наруто удалось привести меня в норму. Он уже неделю как приехал. Он тут же захотел поделиться со мной впечатлениями от поездки, но понял, что со мной что-то не так. Ему всё рассказали обо мне и моём поведении за время его отсутствия. Он было в шоке, мягко говоря. Он знал меня всю жизнь и совершенно не понимал, что могло так сильно вывести меня из колеи. Но вот, совершенно случайно, в один из обычных школьных дней, я вышел из кабинета и направился на задний двор школы, сам не зная, зачем. — Что же с тобой сталось, Учиха? — в этот момент меня будто кто-то током ударил. Этот голос… Это Мая. Поворачиваюсь и вижу её сидящей на скамейке. — Я же тебе говорила, что твоё неверие лишит тебя рассудка. А ты мне не поверил. Что ж, теперь тебе предстоит пережить этот этап, чтобы подойти к непосредственному завершению прозрения. Или же есть другой вариант — оставайся в своё безумии и проживай остаток жизни в нём абсолютно один. — Мая, объясни мне, что со мной? Что это всё значит? Я ничего не помню, — присаживаюсь рядом с ней. — Я помню только сны и Сакуру. А вот что происходило со мной днём, я никак не могу вспомнить. Какое вообще сегодня число? — Прости, Саске, но я не могу тебе объяснить твоё состояния. Ты должен сам это осознать, иначе в этих этапах нет никакого смысла. А что до даты, то сегодня, мой дорогой друг, седьмое ноября. — Как седьмое ноября?! Было же двадцатое сентября! — я ошарашен, растерян, напуган. Как это так? Быть того не может! Вскакиваю со скамейки, начиная метаться туда-сюда, пытаясь понять, что я, чёрт возьми, делал все эти полтора месяца. — Я же только отболел! — Нет, мой мальчик. Твоё тело давно отболело, а вот разум и душа до сих пор больны, и только ты можешь их вылечить. — Но как? Я совсем ничего не понимаю. Я растерян, потерян. Я совсем не понимаю, что происходит вокруг меня. Куда делись полтора месяца моей жизни?! Что я делал всё это время?! — Не кричи, я тебя очень хорошо слышу, — она говорит так спокойно и ровно, такого тона я у неё ещё не слышал, но в нём есть что-то, что заставляет меня взять себя в руки и начать трезво мыслить. — Так, я помню, что отболел и собирался идти в школу. А потом… А потом я… Потом… Чёрт! Я помню только сны. Я помню, как мы с Сакурой гуляли по всему миру, как в первый раз поцеловались, как начали встречаться, как я побывал у неё дома, как… Стоп! Погодите! Это же всё были просто снами, а моя настоящая, моя реальная жизнь. Куда это всё делось? Неужели я принял эти сны за реальность? Получается, что реальность ушла у меня из-под ног, лишая разума и здравых мыслей? Ну конечно! Вот я идиот! Я совсем потерялся в чувствах и не смог отличить реальность ото сна. — Ну наконец-то! Фу-ф, время потрачено не зря. Теперь ты всё осознал. Поздравляю, — она встала со скамейки и подошла ко мне. — Твоё безумие почти погубило тебя, но ты смог понять главное — нельзя мешать реальность со сном. Но могу сказать тебе ещё кое-что. Четвёртый этап ещё не пройден. Тебе ещё предстоит понять такую вещь: то, что ты видел во сне, было реально лишь наполовину. Сакура — это действительно существующая девушка. И твои чувства к ней тоже реальны. Так что, вот тебе новая дилемма. Ты научился отличать реальность ото сна, теперь учись их сопоставлять. — Это как? Ведь всё это было лишь сном и… Сакура реально существует? — до меня это только сейчас дошло. — Но как? Как это возможно? Чёрт, теперь я вконец запутался. — Успокойся и послушай, — она кладёт свою руку на моё плечо и начинает говорить, смотря мне в глаза. — Этот этап самый сложный. Многие его не выдерживали и шли по пути безумия. Но ты не такой, ты особенный. Тебе дано это понять, тебе стоит только захотеть, только откинуть последние сомнения. Поверь, тебе стоит просто посидеть, подумать, всё спокойно и рационально взвесить, и ответ сам к тебе придёт. — Что ж, ладно. Я попытаюсь, — теперь я уже полностью в себе, хотя в разуме пребывает туман. — Вот и отлично, — она мило улыбается, затем убирает руку с моего плеча, после сделав давно мне знакомое строгое выражение лица. — А теперь иди на урок. Нехорошо пропускать занятия. — Да, знаю я, — только я начинаю разворачиваться и бежать по лестнице, как Мая меня окликает: — Подожди! У меня для тебя есть ещё кое-что. Пройди сейчас по правому коридору, а не по левому. Сам потом поймёшь, почему так нужно, — после этих слов она исчезает в утреннем тумане. А я только сейчас вообще замечаю, что на улице густой туман. Я вбегаю в школу и направляюсь в кабинет по правому коридору, по дороге всё ещё пытаясь всеми силами вспомнить, что же со мной происходило на протяжении полутора месяцев. Но ничего, только туман и пустота. И тут я начинаю слышать чьи-то разговоры за поворотом. Медленно подхожу к стене и выглядываю из-за неё. В местах двадцати от меня стоят Наруто и Хината. Она — вся смущённая, красная, как рак, перебирает пальцами, смотря куда в пол, а он что-то говорит ей весьма серьёзным и уверенным тоном… Хм, Наруто, серьёзным тоном. Надо же, вот это нонсенс. — Хината, я хочу, чтобы ты поняла, что это не шутка и не прикол. То, что я собираюсь тебе сказать, абсолютная искренняя правда. И очень надеюсь, что ты меня поймёшь. — Хорошо, Наруто-кун. Я тебя слушаю. Похоже, осмелел, наконец. А ведь он уже добрые два года сохнет по ней, но никак не может признаться в своих чувствах. А теперь, похоже, набрался смелости. Я, честно говоря, очень рад этому. Меня уже порядком достало его вечное нытьё на эту тему. — После моей поездки я понял, что точно хочу тебе это сказать, что больше не могу об этом молчать. Да и, признаться, я устал от этого молчания. Чувствую себя трусом. Но теперь я хотя бы стал трусом, который набрался смелости на эти слова… Хината, я люблю тебя. Уже два года как, и только сейчас, идиот, решился признаться тебе в этом. Я не знаю, что именно больше мне мешало. Но теперь я полностью уверен в своих словах. Хината, я не прошу тебя отвечать мне прямо сейчас. Я даже не прошу тебя думать над этими словами. Мне просто было нужно сказать тебе это. Ого, не ожидал такого выдержанного и логичного монолога. Что только любовь не делает с людьми?.. Ха-х, забавная ирония. Мне ли теперь этого не знать. Хотя мой случай, пожалуй, не назовёшь простым или банальным. — Наруто-кун, знаешь, я тоже долгие годы хотела сказать тебе то же самое. Я тоже не понимала, что мне мешало, что останавливало. Я бы, наверное, никогда не решилась на это. Но ты сейчас заставил уйти все мои страхи и сомнения. Теперь я готова сказать это… Наруто, я тоже люблю тебя. Хината по жизни была скромной тихоней. Поэтому то, что я сейчас вижу, никак не вяжется с этим образом… А вот этого я сейчас вообще не ожидал — она так резко поддалась к Наруто и поцеловала его в губы… Теперь уж точно моя жизнь никогда не станет прежней. Сегодня, прям, день открытий. И это касается не только моих друзей или всех этих этапов прозрения. Теперь жизнь для меня открывается совершенно с других сторон. С тех, на которые я раньше никогда не обращал внимания. А зря. Очень зря. Наверное, только сейчас я понимаю, что был полным идиотом, который зациклился только на реальной, циничной и материальной жизни, что совсем не обращал внимания на жизнь, полную чувств. Похоже, мне всё же стоит выслушать своего дядю… Что ж, видимо, это и есть постепенное прозрение. — То есть, мы теперь, эта, парочка? — Хи-х, ну конечно, Наруто. Нет, Наруто, ты всё же идиот. И это, похоже неизменно. Но я точно никогда не проникнусь ко всем этим любовным нежностям — смотрю на них и начинает тошнить. Терпеть никогда этого не мог. Хотя, чего уж там, я и сам могу быть романтичным, как выяснилось… Вот только сейчас вспоминая всё, что я сделал во снах, меня начинает дико тошнить от самого себя. — Тебе пора на урок. Не стоит тебе из-за меня прогуливать занятия. — Хорошо, Наруто-кун, — она уже собирается бежать, но, видимо, решает что-то добавить. — Может, ты сегодня придёшь ко мне вечером? Родителей не будет ещё неделю. Брат с сестрой сегодня ночуют у дяди, так что, мы будем одни. — О-одни? То есть, с-совсем одни, да? — Хи-х, конечно, — нет, ты точно идиот. — Ну, это… как-то… т-то есть да, конечно, я с радостью приду к тебе вечером. — До встречи, Наруто-кун. — До встречи, Хината. Один неимоверно тупит, а другая всё время краснеет. Н-да, ребята, вы точно друг друга стоите… Так, что-то я тут подзадержался. Пора поговорить с этой довольной блондинистой мордой. — Поздравляю, Узумаки. Ты, наконец, преодолел себя, — выхожу из-за угла, довольно улыбаясь, идя вольготно. — Ого! Вот это да! — что-то мне не нравится его неестественно удивлённое лицо. — Ты решил, наконец--то, заговорить?! — Не понял? Ты вообще к чему это? — совершенно не понимаю такого вопроса. — Ты говоришь! Слава Богу! Ты говоришь! — с чего это столько радости? Что вообще происходит? — Конечно, я говорю. Я же не немой. И не животное, — бред какой-то. — Почему это тебя так удивляет? — Ты, что, не помнишь? — чего это он меня так обсматривает? Мне это не нравится. — Нет. Не помню, — меня это уже начинает бесить. — Что я вообще должен помнить? Что вообще происходит? — А-а-а, ты вернулся! — блин, зачем меня так сильно обнимать? Я сейчас выплюну свою селезёнку, если он продолжит меня так сжимать. — Дружище, я так рад! Ты вернулся к нам! — Твою ж мать, Наруто! — вырвался, наконец. — Откуда я вернулся?! Ты вообще о чём?! Я ничего не понимаю! — Понятно. Этого и следовало ожидать, — вот это да. У Наруто задумчивое лицо? Оригинально. Такое не каждый день увидишь. — Пойдём на задний двор, я тебе всё объясню. Мне на это остаётся лишь кивнуть и пойти за другом. Мне хочется как можно быстрее всё понять. Я надеюсь, что он объяснит мне, что со мной происходило в течение полутора месяцев. Ну, собственно, я не прогадал. Наруто рассказал мне всё, что он сам успел понять после поездки, и то, что ему рассказал Шикамару. Он ничего не скрыл, говорил прямо: про полное молчание и аморфное состояние, про плохую успеваемость, про поход к психологу вместе с дядей, про случай с Ирукой-сенсеем, про отставших от меня поклонниц, про многочисленные попытки брата и Шикамару привести меня в себя, да и про попытки его самого. Я слушаю всё это и, мягко говоря, недоумеваю. Меня будто кирпичом по голове ударили, будто обдали ледяным душем, будто ударили током. Я не понимаю, насколько же сильно моё безумие, и как оно меня чуть не погубило. Я ужасаюсь с каждым новым фактом моей аморфной жизни. Это уже слишком, особенно для меня. — Так вот, в чём дело, — произношу это довольно задумчиво и, скорее всего, даже самому себе. — Это было кошмарно. Я с ума сходил и не знал, как тебе помочь. Да и что вообще заставило тебя так себя вести, я не понимаю. Но, главное, что теперь ты снова стал собой. Я рад, очень рад. Теперь понятно, почему он так радовался в коридоре. Я бы на его месте повёл себя так же, если бы мой друг вдруг, ни с того ни с сего, стал вести себя так… Хотя, нет, обниматься бы я точно не полез. — Может, ты расскажешь мне, что такого произошло, что ты так изменился? — в его глазах надежда на мой рассказ. Но я не знаю, стоит ли ему это рассказывать? Он мой лучший друг, с одной стороны, и он должен знать правду. А с другой стороны, услышав такую правду, меня упекут в психушку. Хотя, какая мне теперь разница? Я и так псих, влюблённый в девушку из собственного сна и вечно разговаривающий с какой-то странной девушкой наяву. Куда уж хуже? Так что, терять нечего. — Я расскажу тебе, Наруто, — надо, всё же, как-то морально себя подготовить. — Только не в школе. — Хорошо. Давай после школы зайдём ко мне. Посидим, выпьем, и ты мне всё расскажешь. Хорошо? — я на это лишь киваю. В это же мгновение мы слышим звонок с урока. Тут же решаем забрать свои вещи из класса и сразу направиться к нему. Мы проходим по коридору, вбегаем в класс, где сейчас были только Карин и Таюя. Мы берём вещи и уже собираемся выходить из класса, как меня за плечо останавливает Карин. — Саске! Я смотрю, тебе стало намного лучше. Это радует. Очень радует, — вот я попал, да ещё и Наруто с Таюей уже вышли. Чёрт! Эта наглая стерва вечно не даёт мне покоя. Я уже сбился со счёта, сколько раз я её отшивал. Но она до сих пор не сдаётся, упёртая, зараза. — Отвали от меня, Карин. Мне не до тебя, — стараюсь говорить как можно реже и грубее. — Оу, нет, — она резко наклоняется вперёд, из-за чего я просто вынужден облокотиться на парту, а, впоследствии, и сесть на неё. — Сегодня ты от меня не отвяжешься, — теперь эта стерва нагло и развратно устраивается на мне, вроде бы такая поза называется «Наездница». — Карин, быстро слезь с меня и… — договорить мне нагло не дают, затыкая поцелуем. Несколько секунд замешательства, и я всё же беру себя в руки, спихиваю с себя эту наглую особу и, поправив свою рубашку, направляюсь к выходу из кабинета. — Так вот как ты со мной поступаешь! — её крик такой отчаянный и яростный. Мне теперь даже интересно, что она мне скажет, поэтому я останавливаюсь у двери. — Просто так грубо и бесцеремонно спихнул на пол! Тебе совершенно плевать на меня?! Неужели тебе абсолютно всё равно?! — закатываю глаза, после чего разворачиваюсь, подхожу к ней и, чисто из вежливости, помогаю подняться. — Да, ты права. Мне действительно плевать на тебя. Но это целиком твоя вина. Я терпеть не могу таких наглых, лживых, самолюбивых шлюх, как ты. И тебя никто не заставлял, ты сама выбрала для себя этот путь. Меня он никак не касается. К тому же, у меня уже есть девушка. Она — именно та, что нужна мне: добрая, заботливая, приветливая, кроткая, скромная. Да, она бывает надоедливой, занудной, вредной и даже несносной. Но она — мой идеал. Желаю и тебе найти такого парня, — я снова разворачиваюсь и иду к выходу. И перед самым выходом добавляю. — Запомни, любят не за что-то, а вопреки чему-то. Я, конечно, этого уже не видел, но точно уверен, что она была ошарашена моей речью. И с чего это вдруг я решил сказать ей всё это? Я уже давно питаю к ней довольно весомую антипатию. Тогда зачем всё это было? Видимо, я просто таким образом избавил себя от неё. Да, так и есть… Во всяком случае, мне проще думать, что я это сделал для себя, а не для неё. Наруто уже ждёт меня около выхода из школы. Я быстро объясняю причину своей задержки, которая весьма удивляет его. Собственно, как и меня самого. Мы идём молча до самого дома Наруто. Зайдя к нему, я сразу направляюсь в зал. Да, немного нагло, но я так всегда делаю. Я знаю, что родители Наруто на работе, его старшая сестра в университете, так что, зайти можно смело. Наруто быстро притаскивает бутылку виски и два стакана. Мы усаживаемся на диване рядом друг с другом, и я начинаю свой непростой рассказ. Решаю не упускать ни одной детали, даже все свои ощущения и чувства я описываю максимально детально. Я уверен, что Наруто будет смотреть на меня, как на психа… Но нет. Он смотрит на меня с понимаем. Именно с понимаем, что меня немного настораживает. Однако, когда я закончил, то поймал во взгляде друга лишь немного непонимания и удивления. Мы просидели молча где-то минут пятнадцать. Всё это время я смотрел на Наруто, ожидая хоть каких-то слов. Однако мой друг даже не шелохнулся. Он всё это время тупо сидел и смотрел в свой полупустой стакан. Меня эта тишина начинает жутко напрягать. Да, меня первый раз в жизни стала напрягать тишина. Вот уж действительно, день открытий. — Ты, конечно, можешь считать меня тронутым, но я не собираюсь тебя осуждать, — вот теперь в моих глазах было недоумение. Наруто ничуть не двинулся, когда начал говорить. — Я всегда верил в сны и видения. Мой дядя мне ещё с детства внушал, что все сны, видения и чувства ведут нас по жизни к самому заветному или же к очередному испытанию. Он также сказал, что их не в коем случае нельзя отрицать или игнорировать, так как это доводит людей до безумия. Я не особо тогда понимал его слова, но я верил в это. И только сегодня ты мне дал понять, к чему может привести неверие и отчуждение. Вот тут до меня дошло, что Наруто и сможет мне помочь разобраться во всём этом. Теперь я чётко осознаю, что мой друг не считает меня психом. Он понимает меня. Это очень радует. — Наруто, скажи. Тебе дядя не рассказывал, что нужно сделать, чтобы безумие оставило тебя? — Рассказывал. Только я смутно это помню. Сейчас, подожди… Хм, так… Я помню, он говорил что-то о том, что нужно отделить сны от реальности, а затем попытаться их сопоставить. Что-то вроде того. — И как это понимать? — Сам не знаю. Но, мне кажется, это что-то на подобии конструкторов: надо уметь осознать значимость и принадлежность каждой детали, научиться из разделять, а затем и совмещать их, в итоге получая что-то целостное и значимое. — Наруто, сам не верю, что говорю это, но ты — гений, — я понемногу начинаю понимать, что же всё это значит, и начинаю понимать, что мне нужно сделать. — Спасибо за всё, дружище! — кричу я уже из прихожей, надевая на себя плащ. — До завтра! — выбегаю из квартиры и мчусь к себе домой, оставляя своего друга в полной недоумении с кучей вопросов. — Эм… да не за что… как бы. Наконец-то я всё понял. Теперь я знаю, что нужно сделать. Влетаю в квартиру, даже не обращая внимания на брата, что вышел из комнаты на шум входной двери. Я залетел в свою комнату и закрыл дверь на ключ. Осознание дальнейшего действия приходит моментально — мне срочно нужно уснуть. Но как? Лежать и ждать — не пойдёт. Снотворного в доме точно нет. Тогда остаётся только один, весьма опасный и болезненный вариант. Придётся хорошенько удариться головой. Но я толком не успеваю что-либо придумать, как, сделав шаг, спотыкаюсь обо что-то и ударяюсь головой об угол своего рабочего стола. Несколько секунд боли, и я проваливаюсь в темноту.***
Открываю глаза уже в доме у своей… получается, девушки. Лежу на полу, чувствуя тупую пульсирующую боль в голове. В ушах звенит, а в глазах всё плывёт. Я дотрагиваюсь рукой до болезненной точки на своей голове и смотрю на ладонь. Кровь. Похоже, сны и реальность взаимосвязаны куда сильнее, чем я думал. Спустя минуту, слышу стук входной двери, женский визг и быстрые шаги в мою сторону. После слышу совсем непонятные женские речи, затем появляется ощущение того, что кто-то приподнимает мою голову и прикладывает к ней что-то холодное. Спустя ещё пару минут звон в ушах проходит, зрение возвращается в норму, а голова почти перестаёт болеть. — Саске! Ты вообще с ума сошёл?! Зачем так делать?! Не мог просто заснуть?! — теперь я узнаю уже родной голос. — Мне срочно нужно было тебя увидеть, — это самое логичное, что я мог сейчас сказать. — И для чего же тебе нужно было так срочно меня увидеть, что ты разбил себе голову? — в её голосе звучит осуждения и дикое беспокойство. На этот вопрос я просто встаю на ноги, поднимая за плечи свою девушку и, смотрю ей в глаза. Начинаю легкими и нежными касаниями проходиться руками по её лицу, шее, плечам. Она слегка дрожит от каждого моего прикосновения… И тут на меня что-то находит… Я резко прижимаю её к себе, начиная целовать так, будто мы видимся последний раз в этой жизни. — Я так больше не могу, — это были мои последние слова, по крайней мере последние, что я помню. Ничего не хотелось говорить, а хотелось просто захлебнуться от нахлынувшего желания. Она решительно отстраняется от меня, затем снова резко притянула и сама меня целует… точно также… будто в последний раз. — Я тоже, — лишь доносится уже на периферии моего сознания. Именно в тот момент я понял, что значит обезуметь окончательно, бесповоротно. Я резко подхватил её на руки и понёс в спальню. Уложив на кровать, начал буквально срывать с неё одежду, а она — с меня. Я не понимал, что это за жадное и нистошное желание охватило нас. Но сейчас любые попытки достучаться до своих мыслей были обречены на провал. Я скользил руками по её обнажённому телу, ни на секунду не отрываясь от её губ. Не сдерживал себя, наслаждаясь каждой минутой, каждой секундой этого состояния. В глазах постепенно темнело от этого удовольствия, слух снова покидал меня. Я почувствовал, что теряюсь. И, похоже, что на этот паз навсегда.***
Я понемногу открываю глаза. Голова жутко болит, а в ушах — противный звон и гул. По характерному запаху сразу понимаю, что нахожусь в больнице. Хочу встать, но стоит мне приподняться, как резкая боль в голове заставляет снова упасть на подушку. — Вы с ума сошли?! Вам нельзя вставать! Вы разбили голову, вы потеряли много крови! Вам сейчас просто-напросто запрещено двигаться! Вы меня поняли?! — я чувствую чьи-то руки на своих плечах, что со слабой силой прижимают меня к койке, а этот женский голос… Погодите. Он мне знаком, очень знаком… Это её голос! Это Сакура! Я смотрю на эту девушку… и замираю в немом остолбенении. Передо мной стоит красивая молодая девушка с розовыми волосами и большими зелёными глазами в белом халате медсестры и бейджиком с именем «Сакура» на нём. — Почему вы на меня так смотрите? — тут же осознаю, что слишком бесцеремонно и откровенно пялюсь на неё. — Прости… Простите, Сакура-сан. А, как я оказался здесь? — Вас привёз ваш старший брат, Итачи-сан, почти неделю назад. У вас была сильно разбита голова, вы потеряли много крови. Благо, мы вовремя оказали вам помощь. — Почти неделю назад?! — это уже слишком. Неужели я столько провалялся без сознания? Но мне почему-то совершенно не хочется об этом думать. Она сейчас рядом со мной. И она — реальна. Да, она меня не знает, но это всё равно она. — Да, — может это, конечно, последствия травмы головы, но, чёрт, я готов поклясться, что только что видел на её щеках небольшой румянец, а в глазах какую-то тревогу. У меня даже сложилось ощущение, что она меня помнит, что она меня знает. Но только я начинаю усиленно думать, как моя голова сразу даёт о себе знать. — Ладно, думаю, на сегодня вам хватит разговоров и впечатлений. Отдыхайте, Саске-сан. Через пару часов вам принесут обед. Она мило улыбается и выходит из палаты. Моя же головная боль тут же отступает, и я чувствую дикую усталость, бессилие. Меня тянет в сон. Я закрываю глаза и тут же куда-то проваливаюсь.