***
Нельзя не верить в то, чего не видишь. Нельзя так просто игнорировать все необъяснимые вещи в своей жизни. Если так просто не замечать всего этого, то, столкнувшись с этим лицом к лицу, можно сойти с ума. Собственно, именно моё неверие и довело меня до некоего безумия. Я — Саске Учиха, самый обычный парень, учащийся самой обычной старшей школы в небольшом пригороде Токио, Конохе. О себе могу сказать, что я замкнутый, порой нелюдимый и отстранённый человек, но иногда могу быть весьма общительным и приветливым, отзывчивым и открытым. Всё зависит от моего настроения. Хотя, чаще всего, как уже вполне понятно, у меня его нет. Школа раздражает неимоверным количеством материала, который в жизни, лично мне, совсем не нужен, количеством домашней работы, которую нереально сделать даже за сутки, и количеством различной внешкольной работы, типа субботников, помощи в библиотеке, дополнительных кружков после занятий и прочей нудной ерунды. Хотя к этому я более-менее привык. Но я никак не могу привыкнуть к повышенному вниманию девушек к своей персоне. Да, спорить не буду, внешностью я не обделён, но лучше бы был обделён, так как все эти толпы бешеных фанаток просто не дают проходу и кислороду. Хотя я всё же лукавлю. Конечно же, мне всё это нравится, но в большей степени, это всё-таки раздражает. Да, я довольно раздражительный и вспыльчивый при всём своём спокойствии. Проще говоря, я спокойный, как наевшийся удав, то есть спокоен до того момента, пока никто не посягнёт на мою территорию или добычу. Короче, пока меня никто не выбесит своими тупыми вопросами или в край безрассудными действиями, я останусь спокойным и серьёзным. Но самое главное то, что я скептик. Жуткий скептик и атеист. Я ни во что не верю. Только в самого себя и собственные силы. Вся эта чушь о Боге, Дьяволе — глупые сказки, на мой взгляд. Да и вся эта хрень с вампирами, призраками, оборотнями и ведьмами вызывает у меня отвращение, а иногда и смех презрения и неверия. Я — реалист, смотрю на мир только с его фактической, объективной и объяснимой стороны. Кто-то назовёт меня занудой, но мне плевать. Я не верю и не хочу верить в то, что не доказано. Точнее, я не хотел верить, но мне пришлось поверить, пришлось осознать необъяснимую реальность. Это была самая обычная пятница, середина сентября, на улице с самого утра лил жуткий ливень. Я сидел на своём месте, за первой партой среднего ряда. Шла пара литературы. И всю пару я не слушал учителя, просто не хотел. В моей голове тогда кружились мысли, которые до этого меня не посещали. Мне вдруг захотелось понять, почему я не даю шансов ни одной из своих фанаток? Почему я так просто решил отказаться от личной жизни и ушёл в себя? Я всё никак не мог понять природу этих мыслей, но, рассудив, сделал вывод, что я взрослею. — Саске, — меня шёпотом окликает мой лучший друг, что сидит рядом. — Пойдём сегодня в «Ичираку»? С этим безбашенный оптимистом я знаком с раннего детства. Наши семьи очень тесно дружат, да и бизнес у них общий. Короче говоря, было сложно представить тот факт, что мы с Наруто не подружимся. Да, за всё время нашей дружбы мы много раз ругались, дрались, спорили, но это всё так, просто ребячество. На самом деле, именно он заставляет меня быть более общительным и дружелюбным. Всегда мне говорит что-то вроде: «К такому буке, как ты, ни одна девушка не подойдёт, даже чтобы банально спросить дорогу или время». Ну, возможно, он и прав. Надо было уже тогда перестать ходить с этой кирпичной физиономией на лице. — Нет, Наруто, — также шёпотом отвечаю ему. — Завтра два предварительных тестирования по истории и анатомии. Я лично не собираюсь их заваливать, поэтому весь день буду готовиться. — Эй, вы двое, на первой парте! — Ирука-сенсей явно не в духе. — Если так хочется потрепаться, вас никто не держит! — Извините, — лишь тихо говорю я, после чего учитель успокаивается и продолжает заливать про символизм в современной литературе. — Учиха, ты зануда, — немного тише, чем раньше, говорит Наруто. — Хотя, зная тебя, переубеждать бесполезно. — Вот именно, — отвечаю, тут же замечая гневный взгляд учителя. Пора завершать этот бесполезный разговор. — Не мешай слушать, да и тебе самому было бы полезно. — Ага, конечно, — недовольно бросает мой друг, после чего складывает руки на парте и кладёт на них свою голову. Да, для него любые уроки скучные и неинтересные. Я же всегда стараюсь уловить что-то мне нужное или интересное. Мне нравится история, анатомия, литература, физика. Мне эти предметы довольно легко даются. Да и остальные для меня не особо сложные. Просто я схватывал на лету, да и моя топографическая память меня никогда не подводила. Так что, учитывая мои способности и усидчивость, мои отличные результаты неудивительны. Наконец-то слышу трель звонка. Это последняя пара на сегодня. Я быстро собираю свой рюкзак и пулей выскакиваю из класса, чтобы снова не оказаться в окружении фанаток. Спустившись в гардероб, надеваю свой плащ и забираю зонт. — Учиха! — а ему что надо? — Чего тебе, Шикамару? — интересуюсь у друга, оборачиваясь. Шикамару Нара — друг детства. С ним я знаком с начальной школы. Он ещё та ленивая задница, да и на жизнь в целом смотрит с пофигизмом. В отличие от Наруто, Шикамару никогда меня не напрягает. Он по жизни очень спокойный и уравновешенный. С ним не надо много разговаривать, не надо никуда подолгу ходить или что-то делать. Ему лень, и мне не особо хочется. Да и в учёбе преуспевает не хуже меня. Я не раз поражался его умственным способностям. Пожалуй, он — единственный человек, которого я мог поставить выше себя. — Ты домой? — спрашивает он, надевая свой плащ. — Да, а что? — Я с тобой пойду. Мне всё равно по пути, — он всегда говорит спокойно и безразлично, но в этот раз чётко слышу в его голосе какое-то волнение. Да и он редко напрашивается в спутники, хоть и живём мы через дом. — Ну, хорошо, — пожимая плечами, направляюсь за другом на улицу. Только мы выходим, как дождь заканчивается, но небо по-прежнему пасмурное и хмурое. Мы идём молча, даже не смотрим друг на друга. До наших домов остаётся идти минут пять. — Ты должен избавить меня от Карин, — настойчиво произнёс мой друг. — Зачем? — он замечает мой равнодушный взгляд. — Она уже месяц выедает мне мозг. Всё просит, хотя, нет, уже умоляет, чтобы я свёл её с тобой. — Чего? Эта наглая бестия умеет умолять? — усмешка мгновенно появляется на моём лице. — Да, представь себе. Но мало того, что она в школе меня терроризирует, так и на мои тренировки стала заявляться, а на прошлой неделе вообще ко мне домой припёрлась. — Не, домой — это уже перебор. Да ну. Не верю я, что она так сильно в меня втюрилась. — Поверь, Саске, это очень похоже на то. Просто прошу тебя, избавь меня от неё. — И каким же это образом я должен тебя от неё избавить? — Самый адекватный и разумный — это просто поговорить с ней. Объясни ей всё. — А что мне ей объяснять? На мой взгляд, слишком очевидно, что она мне безразлична. — А вот у неё другое мнение на этот счёт. Поэтому, очень тебя прошу, как друга, да просто как человека, поговори ты с ней. — Ладно-ладно. Завтра же поговорю с ней. — Вот спасибо. Буду весьма благодарен. — Кстати, раз уж зашла такая тема. Как там твои дела с той блондинкой-шахматисткой, что обыграла тебя на турнире в Китае? — Ох, лучше не спрашивай. Ужасно проблематичная женщина, — всегда, когда Шикамару говорил о чём-то не очень ему приятном, он как-то интересно прислонял пальцы ко лбу, что смотрелось немного комично и весьма театрально. — Хочешь взять реванш? — Нет, не хочу. Эта победа досталась ей в честной борьбе. — Ну, как знаешь. Ха-х, я бы вообще не смог нормально жить, если бы меня обыграла девчонка. — Ну, это ты, а это — я. — Логично. — Ладно, мы уже дошли. До завтра, Учиха. — До завтра. Мой друг скрывается за дверью своего подъезда, а я направляюсь к своему. Только делаю шаг, как по новой начинает идти ливень. Срываюсь на бег в надежде добежать до подъезда более-менее сухим. Зонт доставать бесполезно, не поможет. До моего дома не больше двухсот метров, но я всё же промокаю до нитки. Вот чёрт! Хлюпая своими кроссовками, захожу в подъезд. — Я дома! — зайдя в квартиру, обозначаю, что пришёл, думая, что кто-то есть дома. — Привет, братишка, — и не ошибаюсь, из кухни ко мне выходит мой старший брат. Итачи классный старший брат. Именно он занимается моим воспитанием из-за того, что родители постоянно в разъездах по своей работе. Но я не жаловался. Он всегда был ко мне добр и заботлив. Всегда относился с пониманием. И что самое главное — никогда не выносил мозг типичными лекциями и нотациями для подростков. Мы с ним очень похожи характерами, но, пожалуй, он гораздо спокойнее меня, скорее всего, в виду возраста. Честно, я уже тогда понимал, что буду скучать по нему, ведь он женился и на тот момент переезжал с нашей квартиры, оставляя меня на дядю, не особо мною тогда любимую личность. — Привет. — Ну ты и вымок. — Ну, дождь меня не спрашивал, когда ему пойти. — Ладно, бука. Давай, быстро переодевайся в сухое. Не хватало ещё тебе заболеть. — Да знаю я, знаю, — бурчу себе под нос, снимая свои вымокшие кроссовки и такой же плащ. — Я обед приготовил, так что с голоду не помрёшь, — говорит он, уже стоя около меня, обуваясь. — А ты куда? — К Шизуне. Вернусь поздно вечером… Ну, или утром. Как получится. Дядя сегодня задержится, так что не жди. — Понятно. До скорого. — До скорого, братишка. Он выходит за дверь, не забыв на прощание коснуться моего лба средним и указательным пальцами, и закрывает её за собой. Я же немного поник. Мне тогда очень хотелось с ним поговорить насчёт моих мыслей на паре литературы. Но, видимо, тогда было не судьба. Направляюсь в свою комнату, переодеваюсь в домашнее и, взяв всю свою мокрую одежду, иду к сушилке. Закончив с одеждой, мою руки и иду на кухню. Итачи готовит просто превосходно. Неважно какое это блюдо. Если это он приготовил — это будет божественно. Я же совсем не умею готовить. Ну, точнее я пытался научиться, но ничего хорошего из этого не вышло. Доев свой обед, смотрю на настенные часы. Показывают 16:34. Нужно уже преступать к подготовке. Мою за собой посуду и иду в свою комнату.***
Уже пятый час я сижу за историей и анатомией. Всё это мне понятно, всё это я знаю, но лишний раз всё повторить не мешает. Я очень сильно устал, глаза сами закрываются, голова тяжелеет с каждой прочитанной страницей, позвоночник уже отказывается быть ровным, то и дело сгибаясь и сутулясь. Решив больше не насиловать свои тело и мозг, убираю все учебники и тетради в школьную сумку и иду в душ. Прохладная вода немного бодрит, но не придаёт мне столько сил, чтобы вновь захотелось сесть за учебники. Поэтому сразу ложусь в кровать, буквально падая на неё, начиная медленно, но верно, засыпать… И тут же вижу сон, что я где-то на берегу какого-то тропического острова, нежусь на тёплом солнышке и кончиками пальцев чувствую прохладу океана. Мне очень часто снится подобное. И хорошо, что именно это. Хоть что-то должно меня расслаблять. Я не знаю, почему мне никогда не снились кошмары или просто плохие сны. Если мне не снились такие вот релаксирующие пейзажи, то тогда вообще не снилось ничего. Но именно в тот день я первый раз в жизни проснулся в холодном поту. Хоть в этом сне и не было ничего такого, но всё же. Весь этот чудный мир райского острова почему-то начинает исчезать. И я оказываюсь в каком-то чёрном бесконечном пространстве. Здесь ни холодно, ни тепло. Здесь… никак. Вообще никак. Я ничего не чувствую, даже своё собственное присутствие здесь ощущаю как-то эфемерно. Это так странно и, пожалуй, немного пугает. Вдруг я слышу шелест листьев за своей спиной. Резко оборачиваюсь и вижу поистине огромное дерево сакуры. Мало того, что оно поражало своими размерами и своей красотой, так его листья ещё и светились приятным глазу свечением. Я, как заворожённый, иду к этому дереву, не отрывая от него взгляда. Никогда не видел ничего подобного. Подойдя к нему довольно близко, я замечаю девушку, стоящую около массивного ствола. Она была одета в длинное белое платье, а ноги были босы. Но в глаза мне бросилась совсем не её одежда, а цвет её волос. Они были розовыми, как лепестки сакуры. Она стоит ко мне спиной, поэтому я не вижу её лица. Оказавшись в десяти шагах от неё, я начинаю слышать что-то странное, похожее на… пение? Она, что, поёт? Песня была мне знакома, но я не мог вспомнить, где я её уже слышал. Нежный голос этой розоволосой особы будто гипнотизировал, унося моё сознание куда-то очень далеко. Я совсем не понимал, почему мне так спокойно на душе. Отчего же так хорошо… Всё же взяв себя в руки, решаюсь подойти к девушке. Аккуратно кладу свою руку ей на плечо. — Кто ты? Что это за место? После сказанных мною слов, незнакомка резко перестаёт петь и начинает медленно поворачиваться ко мне. Это было так медленно, что я уже успел накидать сотню вариантов её внешности, но то, что я увидел, никак не вязалось с моими ожиданиями. У девушки нет лица. Всё просто затянуто пластом кожи. Я резко отпрыгиваю от неё, с ужасом в глазах. Сердце бьётся, как бешеное, на лбу, да и по всему телу выступает пот, дыхание жутко сбивчивые и частое. Она начинает медленно ко мне приближаться, отчего мне по-настоящему становится страшно. Я резко разворачиваюсь и бегу прочь от неё в эту бесконечную, непроглядную тьму, которая с каждым моим рывком всё больше и больше затягивает в себя. Я не сразу понимаю, что бегу гораздо медленнее, чем мне кажется. Резко ощущаю на своём плече чью-то руку. Из груди непроизвольно вырывается крик. Именно на этом моменте я и просыпаюсь.***
— Саске! Саске! Господи, как же ты меня напугал! — около меня сидит дядя, держа за плечи. Я всё ещё тяжело дышу, сердце всё ещё бешено бьётся, тело всё ещё лихорадит, на лбу чувствуется пот. — Дядя Обито, что случилось? — кое-как приподнимаюсь на локтях. — Это я у тебя должен спросить. Я спокойно зашёл домой и услышал твои крики. Тут же кинулся к тебе в комнату. Думал, что тебя пытают или ещё чего похуже. Вбежал и вижу, как ты извиваешься на кровати и кричишь звериными криками. Вот я и стал тебя будить. Резко сажусь на кровати. Я не мог понять, как это я кричал? Во сне я даже рта не открывал, кроме одного раза. Берусь за голову, пытаясь как-то связать свой сон и слова дяди. — Может, расскажешь, что же это такого тебе приснилось? — его лицо очень напуганные и обеспокоенные. Он сидит на краю кровати, ожидая от меня ответа, а я не могу сказать ни слова. Ни единого. — Ладно. Давай я принесу тебе успокоительного, — он встаёт с кровати и выходит из комнаты. Мне же всё ещё нехорошо. Мало всех тех вещей, что были после сна, так ещё и лихорадка с тошнотой добавились. Я уже начал думать, что заболел после того, как вымок до нитки, и что это всего лишь бред от жара. — Вот, держи, — дядя снова заходит в комнату, подавая мне какую-то жидкость в стакане. Морщусь от её запаха, но покорно выпиваю. Складывается ощущение, что меня сейчас вырвет от этого вкуса, но нет, обошлось. — Теперь ты мне расскажешь, что тебе приснилось? — дядя снова садится на край моей кровати, уже более спокойно смотря на меня. Моё дыхание постепенно становится ровным и спокойным, сердце начинает биться в своём естественном ритме, пот потихоньку высыхает, да и лихорадка с тошнотой понемногу отпускают. — Неважно. Это просто странный и дурацкий сон, не имеющий никакого подтекста. Это всего лишь игра моего подсознания. — Не могу с тобой согласиться, Саске. Сны — это не только игра нашего подсознания, это и знаки, которые даются нам свыше. — Знаки свыше? Дядя, хватит мне загонять эту религиозную чушь. — Это далеко не чушь, мой мальчик. Это всё истина. Все сны несут собой какие-то знаки и подсказки. Они направляют нас на нужный путь, который и приведёт к счастью, любви и гармонии. — Ты это сейчас серьёзно? — я тогда смеялся над подобными суждениями. Думал, мол, неужели он на полном серьёзе это всё загоняет? Хотя, зная об особенностях духовного мира дяди, не удивлялся. — Более чем. И прекрати смеяться над этим. Это не шутки, а очень глубокие и серьёзные вещи. От этих меня буквально пробивает на смех. Я не могу адекватно воспринимать эту, как мне тогда казалось, ересь. Для меня это не более чем больная фантазия чьего-то воспалённого рассудка. — Эх, бесполезно с тобой разговаривать на такие темы, — дядя недоволен, в очередной раз не услышав от меня нужных ему слов. Он встаёт и направляется к двери. — Доброй ночи, Саске. Дядя выходит из комнаты, и я наконец смог немного успокоиться; подобные разговоры выводят из себя, заставляя тратить время на успокоение собственных нервов. Ну, не понимал я всего этого тогда. Не понимал и не хотел понять. Решив немного подышать свежим воздухом, выхожу на балкон. Вид вполне себе умиротворяющий: третий этаж, внутренний двор, в котором растёт целая куча различных деревьев. Дождя нет. Небо прояснилось и сейчас усыпано звёздами. А этот приятный запах свежести после дождя. А эта ночная прохлада, отрезвляющая тело и душу. А этот прекрасный шелест деревьев, который так ласкает слух. А это пение откуда-то снизу просто… Стоп! Что? Пение? Начинаю прислушиваться… Не верю. Это то же пение, что и во сне, вот только голос немного другой. Более низкий. Осматриваю двор в надежде кого-то увидеть и замечаю около одного из деревьев чей-то силуэт… Как-то мне немного не по себе, но чёртово любопытство берёт верх; ноги сами несут меня к выходу из комнаты, затем из квартиры, потом из подъезда. Я никак не понимал этого странного порыва, который так яро вёл меня к этому поющему силуэту. Всё-таки я останавливаюсь в нескольких шагах от поющего. Прислушиваюсь, действительно, песня та же, но голос другой. Подойдя ещё на пару шагов ближе, я смог разглядеть поющего. Это девушка с длинными чёрными волосами, бледной кожей и в длинном чёрном платье. Лица не вижу — она стоит спиной ко мне. — Судьба сделала свой выбор, Учиха Саске, — перестав петь, она заговорила. Её голос звучит довольно низко, что заставляет меня невольно поёжиться. — Если хочешь найти своё счастье, познать любовь и обрести гармонию в своей душе, то ты должен быть готов к тем испытанием, что тебе уготовили. — Чего? — какая-то ненормальная. Какая судьба? Какие испытания? Она, что, бредит? — Да кто ты такая? И откуда меня знаешь? — Кто я — знать тебе не обязательно. А вот тебя я знаю уже давно, очень давно. Я всё время была неподалёку, но мне не разрешали подходить к тебе близко. И вот, настал тот день, когда я проведу тебя по пути истины… ну, или по пути безумия. Смотря как получится. — Эм, это, конечно, всё очень здорово, но… — если вести себя так, будто я тоже болею на голову, она от меня отстанет. — Ты — скептик и атеист. Ты не веришь в нас, не веришь в судьбу. Ты ни во что не веришь. А зря, мой дорогой друг, очень зря. Твоё неверие сведёт тебя с ума. Сначала оно будет медленно подходить к тебе после прозрения, но свой чистый разум ты потеряешь уже в этот самый момент. Мой тебе совет, Саске, задумайся. Задумайся, пока не поздно. — Ты сама хоть понимаешь, какую чушь несёшь? — меня это уже начинает раздражать. — Да кто ты вообще такая? После моих вопросов, она начинает медленно поворачиваться ко мне. И вот, я вижу её бледное, скорее даже мертвенно бледное лицо и яркие золотисто-карие глаза, что буквально сверкают, и так ярко, что аж жуть берёт. Глаза её не были похожи на человеческие, они скорее походили на звериные. Она смотрела на меня каким-то дьявольским взглядом, то и дело оглядывая с ног до головы. — Меня зовут Мая. И теперь я — твой путеводитель.