Ветер двух одиночеств

Доверять можно только себе – это она уяснила еще в раннем детстве. А еще она уяснила, что в Скайриме эльфов не любят. Удар пришел из ниоткуда. Совсем неожиданно, что-то резко зашумело, даже обернуться не успела – врезали в челюсть. И прежде, чем потерять равновесие, упасть на землю, уронить корзину с цветами и удариться затылком о камень – она успела тогда подумать, где и кому так насолила. Хотя, может это просто конечная стадия ненависти нордов к эльфам? Не исключено. Вокруг начало все шуметь, какие-то голоса, звуки. Перед глазами плясали черные точки, а по затылку стекали капли крови. - А с ней-то что делать? Она вроде не с ними… Громкий голос неприятно разрезал окутывающую, словно одеялом, тишину. - Плевать, вяжи ее и в повозку. Потом, как чучело, перевернули, связали руки так, что веревка начала жечь кожу, подхватили под локти и поволокли по земле. Кинули тогда в повозку, кто-то кричал: “Скайрим для нордов!”, “Имперские ублюдки!”, а потом ее вырубило.

***

Очнулась тогда уже в повозке, норд, на удивление дружелюбный и располагающий к себе: добродушный, не проявляющий неприязни, Ралоф, кажется, пояснил – что, да как. Но успела себя отдернуть – никому нельзя доверять. Даже себе. А потом казнь, просто за то, что оказалась не в то время и не совсем в том месте. Она даже смирилась. Но, как оказалась позднее, как только она положила голову на плаху – время и место были выбраны идеально. Только поняла она это не сразу - когда Ралоф схватил ее за руку и отпустил, вернее, кинул, в башне. Побег. Деревушка. Ветреный Пик. Вайтран. И стоя у ворот этого города, не оглядывается назад - не дай Талос возникнет желание вернуться. Продолжать выживать и жить за стенами города. Суметь удержаться. Она – одиночка. Полагаться только на себя и не доверять. - Я не хочу, - тихо, с наворачивающимися на глаза слезами, чтоб самой было еле слышно. - И не надо.