Несмотря ни на что

Гарри не желал открывать глаза: спать уже не хотелось, но просто поваляться в постели он был не против. Ему было приятно находиться в доме Грейнджеров, встречаться с Гермионой по утрам на кухне, смотреть на неё и наслаждаться самим фактом присутствия её в мире живых. Воспоминания о том, как он мучился в своём времени от того, что Гермиона мертва, отступали в глубины памяти. Все дни, проведённые с ней, вселяли в него уверенность в том, что пережить подобное ему не придётся. На сегодняшний день нет особых проблем, если не считать проблемой необходимость возврата в будущее. Полученные данные о местоположении портала вплотную открывали перед ним мрачную перспективу слияния с самим собой из этого времени. И альтернативы у него нет — только возврат. Про возможную смерть он старался не думать. «Отлично! Проснулся с нормальным настроением и сам себе его испортил. Ещё надо вспомнить, что я забуду свои выстраданные чувства к Гермионе, а может быть, вообще ничего не вспомню», — от таких раздумий душевное состояние Поттера окончательно испортилось. «Как оно не испортится! — Гарри продолжал накручивать себя, — Если я больше, чем уверен — здешний я не видит в Гермионе свою судьбу. Да, именно судьбу. Если даже он что-то и чувствует к ней в глубине своей души, то максимум, на что способен — придумывать бессмысленные отговорки своей трусливой тупости: «она моя подруга, она девушка Рона, а как же Джинни, моё признание разрушит нашу дружбу и так далее». «Чертов нытик, слепой… Всё — стоп». Сбросив одеяло, злой на самого себя или самих себя — неважно, Поттер направился в ванную комнату, чтобы принять душ и заодно успокоиться. Приведя себя в порядок, Гарри спустился вниз, там никого не было. «Значит, Гермиона ещё спит», — догадался он и тут ему в голову пришла отличная идея. Об обещанном лечении авитаминоза Поттер ещё не забыл и тут же побежал в ближайший магазин за овощами и фруктами, благо теперь он знал, где он находится. Быстро купив все необходимое, Гарри поспешил обратно. У самого входа его настигла почтовая сова. «Гермиона, наверное, заказала свежие газеты», — подумал он и, отвязав с её лапки несколько газет, положил в мешочек два галлеона. Как только он это сделал, сова тут же взметнула в воздух и улетела прочь. Перешагнув порог дома, Поттер первым делом отправился на кухню, чтобы приготовить витаминный завтрак. Он нарезал яблоки, апельсины и бананы на тарелочку, затем сделал салат из помидоров и огурцов, не забыв добавить туда немного зелени и заправить оливковым маслом и в завершении выжал из апельсинов сок. Пока Поттер дожидался Гермиону, он решил скоротать время за чтением свежих газет. Усевшись на диван, он открыл номер «Ежедневного пророка»: там, как всегда, не было ничего интересного — политика, политика и ещё раз политика. Ах да, ещё свежие сплетни от неподражаемой Риты Скитер. Отложив «Пророк» в сторону, он взял другую газету под названием «Вестник Партикулёра». «Это же тот городок, куда мы ездили с Гермионой», — догадался он и стал читать. На самой первой странице большими буквами было написано: "Чрезвычайное происшествие произошло на днях в нашем городе. Мы уже сообщали вам, что музей всемирно известного коллекционера Томпсона пытались ограбить. Как нам стало известно, в настоящее время в музей съезжаются специалисты со всего мира, чтобы расследовать это таинственное дело. В связи с этим выставка сегодня будет закрыта. Мы надеемся, что уже завтра её двери для посетителей будут открыты. Наш корреспондент пристально следит за ситуацией по делу о попытке ограбления музея. О результатах расследований мы постараемся информировать вас в ближайшее время. «Значит, на сегодня поездка в Париж отменяется», — подумал Гарри, дочитав статью, и у него сразу появилась еще одна отличная идея, как с пользой провести сегодняшний день. — Привет, соня! — Гарри поприветствовал Гермиону, как только она спустилась вниз. — Привет. — Как спалось? — Немного беспокойно, а тебе? — Грейнджер, прищурившись, стала всматриваться в лицо Гарри. — Если честно, то мне тоже чего-то не хватало, — признался Поттер, а про себя подумал: «Не чего-то, а кого-то и конкретно — тебя». Гарри показалось, всего лишь на мгновение, что в её глазах промелькнула похожая мысль. Гермиона отвернулась и пошла на кухню. «Как плохо, что я не могу узнать, что она думает», — с сожалением подумал Гарри, поднимаясь с дивана и следуя за ней: — Обещанный витаминный завтрак готов! — Когда ты успел? — удивилась она, присаживаясь на высокий стул. — Ну, для меня это было несложно — просто встал пораньше, — стал объяснять он. — Ты пока ешь, а я расскажу тебе о наших планах на сегодня. — Какие планы, Гарри? Мы сегодня едим в Париж. — Париж на сегодня отменяется. Вот, почитай, — он подошёл к столу и протянул ей газету. Гермиона быстро просмотрела глазами статью и после этого не могла с ним не согласиться. Действительно, сегодня в Партикулере им было делать нечего. — Хорошо. Раз у нас сегодня свободный день, — начала она, накалывая вилкой кусочек помидора. — То мы должны провести его с пользой. — Позволь, пожалуйста, мне решать, — перебил её Поттер. — Итак, я предлагаю сегодня посидеть у телевизора, ни о чём не думать и попросту отдохнуть до полудня. Позднее, мы без затей пройдёмся по Косой Аллее, непременно посетим книжный магазин и если кто-то не пропадёт там — обязательно поедим мороженого в кафе, — он сделал серьёзное выражение лица и проговорил, — И если вы, мисс Гермиона Джейн Грейнджер, попробуете воспротивиться моей воле, то чертовски пожалеете об этом, потому что я — победитель Тёмного лорда. Гарри принял самую горделивую позу и лукаво уставился на подругу. «Примет она игру или нет?» — с надеждой подумал он. — Ах! Мистер Победитель, как я смею сопротивляться такому могучему волшебнику, спасителю всего магического мира, любимцу тысяч девушек. Я вся в вашей власти, — проговорила Гермиона, кротости в её голосе было маловато, а ехидства в избытке. — Вот и правильно, поэтому приглашаю вас, мисс Грейнджер, прогуляться к телевизору. — Принимаю ваше предложение, мистер Поттер, но с одним условием. — Согласен заранее на всё! — Правильно, Гарри! Вот ты и попался — мы будем смотреть образовательные передачи на канале ВВС, — Гермиона коварно ухмыльнулась и направилась в гостиную. — Мистер Поттер! Вы решили оставить беззащитную, слабую девушку одну? — полуобернувшись, веселилась она. — Образовательный канал — это так интересно. Всю жизнь мечтал его посмотреть, — проговорил расстроенный Поттер и поплёлся вслед за ней. Увы, любовь его жизни не пощадила Гарри, и все три часа они смотрели культурные, научные, исторические документальные фильмы. Поттер, необходимо отметить, схитрил: он быстренько устроился головой на мягком бедре девушки и со словами: «Я слушаю», — предался наслаждению от присутствия рядом любимой. Через час или полтора фильма он безмятежно спал, как всякий мужчина, прилёгший у телевизора только послушать. Гермиона не тревожила сон Гарри, она сразу распознала его хитрый манёвр, но мешать и возмущаться просто не захотела. Для неё тяжесть головы хитреца практически не чувствовалась, важнее было другое — ощущения, которые дарила эта лохматая голова: тёплые, мягкие, и умиротворяющие. Грейнджер уже не раз ловила себя на мысли, что при телесном контакте с Гарри, в свете последних событий, она уверенно теряет голову. «Гарри Поттер, какой же ты… Поттер! Неужели ты не видишь ничего. Вместо того, чтобы убивать время у телевизора, как столетние пенсионеры, мы могли сейчас целоваться до одури, до умопомрачения, и будь ты капельку настойчивей…». Гермиона невидяще смотрела на мелькавшие кадры непонятного фильма, она опечалено вздохнула и бросила взгляд на спящего парня. Она знала — возврат этого Гарри в своё время может означать частичную потерю их всех приобретённых воспоминаний. Но она не хотела ничего терять! Даже воспоминаниями об этой адской пытке фруктами она очень дорожила, не говоря уже о других. Ей безумно хотелось, чтобы этот Гарри из того, что было, ничего не забыл. Она прямо сейчас пообещала себе, что, несмотря ни на что, заставит своего друга вспомнить всё. Ёрзания Гермионы разбудили Гарри. Он даже не подозревал, какие страсти бушевали в её душе. Он улыбнулся, сонно и немного виновато пробормотал: — Я много пропустил? — Нет. Совсем чуть-чуть. — Извини, просто ты такая… Такая удивительная… Мягкая подушка, — Гарри выжидательно смотрел снизу вверх, не пытаясь подняться. Гермиона взъерошила его волосы: — Вот спасибо, Гарри. Комплимент такого сомнительно содержания мне ещё никто не говорил. — Но я подразумевал не подушку, а совсем другое, — стал оправдываться Поттер. — А я поняла с твоих слов, что я подушка. — Но ты не подушка! — Я знаю, а ты, по всей видимости, нет, — тяжело вздохнула Грейнджер. — Какая чудовищная неправда прозвучала из твоих уст! — возмутился Гарри. — Я всегда знал, что ты потрясающая девушка и хотел сказать именно это. На лице Гарри не было смущения, слабое не считается, скорее — весёлое нахальство. «Неужели Гарри Поттер смелеет с каждым днём?» — она не хотела ничего говорить или благодарить, а просто смотрела в его зелёные глаза с такой нежностью, на какую способна только любящая девушка. «Может, он поймёт?» — с надеждой думала она. Увы, Гарри — парень парнем, что он может прочесть во взгляде девушки, улыбался и беззастенчиво продолжал рассматривать её. Грейнджер не выдержала и несколько нервозно произнесла: — Кто-то обещал прогулку, не помнишь, кто? — Ничего не помню. А кто бы это мог быть? — удивление на лице Гарри не обмануло Гермиону. «Хочешь поиграться, мальчик, ладно». — Вот всегда вы, парни, так! Наобещаете наивной девушке, а как выполнить обещание, так сразу — «ничего не помню». Эх ты! победитель Тёмного Лорда, а слово не держишь. — Гермиона! — подскочил он, как ошпаренный, — Я ничего не забыл, просто пустоголово пошутил. Извини дурака. Я правда не такой, как все! — он сделал виноватое лицо. — Я настоящий мужчина и никогда тебя не обману. Грейнджер задумчиво его оглядела . «Посмотрим, какой ты честный»: — Я верю, что ты не обманешь, — уверенно начала она. — И я знаю, что ты уже мужчина. Гарри окончательно смутился, он растерянно уставился на Гермиону, немного помедлил и, покраснев, произнес: — Я не в том смысле мужчина, как ты подумала. Подразумевались поступки, а не совсем, то… Я мужчина — это точно, только… Продолжить своё запутанное оправдание он больше не пытался. Опустив голову, Поттер принялся разглядывать узоры на паркете. — Гарри! В том, что ты стал мужчиной, нет ничего постыдного — это нормально. Тебе не нужно стесняться и прятать от меня глаза, — Гермиона постаралась сгладить неловкость, возникшую по её вине. Поттер крайне медленно оторвал взгляд от паркета и недоуменно посмотрел в её глаза: — Ты про что вообще говоришь? Если про то, о чём я думаю — значит, ты не права. Нет, не так! Да к черту словесные выкрутасы. У меня не было интимных отношений ни с кем. Я, чёрт меня возьми, ну ты поняла… И, вообще, откуда в твоей голове появилось такое утверждение про меня? Обескураженная Гермиона не повторила трюк парня с паркетом, она просто растерялась. Откровение любимого человека пришлось ей, несомненно, по душе, но имелись и другие сведения, и причин не верить им тоже не было. «Гарри не врёт», — постановила она для себя, и не затягивая неизбежное, уверенно произнесла: — Мне рассказал Рон. — Бредятина какая-то! Рон рассказал? Что он рассказал? Он что, видел собственными глазами, как я … — Поттер уже возмущённо кричал и бегал из угла в угол по гостиной. — Нет, ничего он не видел, — смутные подозрения начали зарождаться в сердце Гермионы, — Он только сказал, что у тебя с его сестрой всё зашло намного дальше, чем просто поцелуи с объятиями. А Джинни как-то призналась, что ты был очень настойчив в кладовке для мётел, и она не смогла отказать тебе. Поэтому я и подумала … Вопль Гарри испугал мирно дрыхнувшего в кресле Живоглота. Казалось, он решил поднять своим криком всё живое в радиусе мили. — Что? Да как он посмел? Вот гад! Да я его за это... — Поттер сразу, догадался с какой именно целью его друг завёл с Гермионой об этом разговор, и счастье было для Рона, что его сейчас здесь не было. Реакция Гарри не была для неё очень неожиданной, в глубине души она всегда надеялась, что всё не так. Гермиона подозревала, что таким образом Рон просто пытался подтолкнуть её к более тесным отношениям на примере Поттера и Джинни. Гарри не мог успокоиться и продолжал бесноваться: — Гермиона, ты даже не представляешь, как у меня чешутся руки кое-кому набить морду! И самое обидное, что такую свинью мне подложил мой собственный друг! — ну, если бы Рон рассказал об этом кому-нибудь другому, то, возможно, это не вызвало бы у Гарри такой бурной реакции, а сейчас он даже сдержаться не мог. Поттер хотел, чтобы для Гермионы его честь не была запятнана ничем. А иначе как он сможет её завоевать? Он попытался взять себя в руки и немного успокоиться: — Неужели ты поверила во всё это? -Гарри! Это не моё дело — с кем ты. Ну ты понял, о чём я, — краснея, произнесла она. — Просто ответь на мой вопрос, просто ответь, — не унимался он. — Да, поверила! А почему я должна была сомневаться? И почему не должна верить своей подруге и своему… э-мм… нашему другу. Зачем им врать? Я не понимаю твоей злости, Гарри. Ты не обязан передо мной оправдываться. Я же не твоя девушка. По-видимому, её слова не доходили до сознания парня или доходили неправильно. — Черт! Черт! Чтоб мне с Малфёнышем подружиться, чтоб я не спал на истории магии, — метался по гостиной обескураженный Гарри. Её ответ вновь разбудил в нём бурю эмоций. — Я ничего не понимаю! Гермиона, послушай меня, пожалуйста! Всё — сплошная ложь. С Джиневрой я только целовался, да и то только несколько раз. А ничего другого у нас не было и быть не могло! — Гарри изо всех сил пытался оправдаться. — Меня же не обливиэйтили постоянно, в конце-то концов, я бы заметил провалы в своей дырявой башке. А Рону я вообще ничего про девушек не рассказывал. Он у нас и так опытный. Гарри бросил виноватый взгляд на Гермиону. Он испытывал громадное желание доказать свою невиновность или невинность, неважно, как назвать, главное — доказать. «А доказательств в таком деле, очень пикантном, не существует» — пессимистично признал он сам себе. Уже практически смирившись с поражением Поттер, почему-то вспомнил слова Гермионы: «Мне рассказал Рон… Джинни, как-то призналась…». Он резко остановился, как будто налетел на стену, а затем продолжил свой нервный марафон перед глазами совершенно сбитой с толку Гермионы. «Рон и Джиневра говорили ей, что я … А если спросить её», — неожиданно подумал он. — «Возможно, получу пощёчину или чем-нибудь потяжелее. Эх, была не была!» Гарри остановил свои метания и приблизился к ней — «чтобы не промахнулась». — Гермиона! Могу я спросить у тебя очень личное, совершенно меня не касающееся, но очень нужное для понимания всего, о чём мы говорим. Поверь, очень нужное. Но ты можешь не отвечать. — У меня нет от тебя секретов, спрашивай, — не подозревала сути вопроса, ответила Грейнджер. — Вот черт, лучше бы ты не согласилась, — он нервно стал почёсывать затылок. — Просто я не знаю, как спросить... Ну, как мягко задать вопрос, чтобы ты не обиделась. — Не будь трусом, Гарри, спрашивай, — уже немного заинтригованная, Гермиона уселась поудобнее. «Перед Волан-де-Мортом я так не боялся, а сейчас перед ней выгляжу настоящей тряпкой. Интересно, как она посмотрит на меня после заданного ей вопроса?» Все сомнения, страхи начали брать верх в сознании Поттера. Ещё немного и он просто попытался бы увести разговор от неудобной темы, а Гермиона поддержала бы его в этом. «И всё моё возмущение будет выглядеть как показуха лживого человека, а лжец-то не я. Врут на самом деле те, кого мы так долго считали своими друзьями, и подтвердить свои слова я смогу только в одном случае». Набрав в лёгкие больше воздуха, Гарри задал свой вопрос: — Э-э… У тебя… Ну чтоб меня… Гермиона, ты девственница? — парень закрыл глаза и приготовился получить по заслугам и по другому месту тоже. Вид Гарри Поттера с закрытыми глазами и лихорадочно сжатыми губами смягчил желание Гермионы высказаться в стиле Рональда Уизли. «Из простого любопытства он бы не спросил такое, тем более у меня, — стала рассуждать Грейнджер. — Буквально только что он «летал» по гостиной, а сейчас стоит как перед Снейпом: боится, злится и отступить не может. Наверняка всё дело в разговоре о его… А теперь мне нужно сказать, что я… Вот гад!»: — Ты думаешь, что ты спрашиваешь, Гарри?! Ты же не упал с дивана, пока спал, или упал? — ярость в её душе росла со стремительной скоростью. — Извини, не хотел тебя обидеть, просто… — Что просто, Гарри? Что "просто"? — Просто я задал вопрос не из любопытства, а для проверки своих подозрений. Не злись, Гермиона — подозрения насчёт других людей. «Нет, выходит, Гарри не гад, а вот что ему даст мой ответ — любопытно», — подумала Гермиона, но никак не могла понять зачем его заинтересовал такой пикантный вопрос. — Ладно, Гарри, ты извини меня, вспылила немного, сам понимаешь. Ответ на твой вопрос — да, девственница. Теперь признавайся, максимально искренне признавайся, зачем тебе понадобилось знать такое обо мне? И не вздумай увильнуть, убью! Гермиона никак не ожидала от своего друга, парня, любимого такого вопроса. От Уизли можно было такое ожидать, но вот от Гарри... «Неужели мы встречаемся? Нет. Мы пара? Опять нет. Так какое он имел право задавать мне такой бестактный вопрос? Никакого права не имел и всё же задал», — ответы она получила довольно быстро — они просто обескуражили её. — Понимаешь, Гермиона, — начал Поттер, — Джиневра тоже мне говорила, что у тебя с Рональдом всё по-взрослому ещё с пятого курса. Она даже подшучивала надо мной: «Гарри, твои друзья уже занимаются всем, а ты целоваться стыдишься, как будто бережёшь себя для кого-то». Ещё и Рон разоткровенничался, когда вернулся к нам, тогда в лесу, после своего пре… Извини, ухода. Он на следующий день хвастался, что ты очень страстно помирилась с ним, и он выглядел очень довольным. — Он ч-что, сказал, что мы занимались? — обречённо прошептала Гермиона. Она уже знала, что скажет Гарри и не хотела слышать ответ. Ответ, который перевернёт всё, а может, расставит на свои места. «Мне говорили, что Гарри с Джинни практически спят вместе. Гарри говорили, что я отдалась Рональду. Господи! Они врали нам обоим! Гарри, опровергни меня». Поттер не услышал её мысленный посыл, он сказал то, что она малодушно боялась услышать. — Да! Рон заявил, что после ссор ты всегда была ненасытна в… Вот дьявол! Гермиона! Эти рыжие сволочи лгали нам обоим! Гарри замолчал и пытливо всматривался в лицо любимой девушки. «Верит она мне или нет? Сейчас момент истины для нас и от того, как она всё воспримет, зависит всё — будет ли это «нас» или «привет, портал, забыть Гермиону». Девушка медленно открыла рот и также медленно закрыла. Она не могла подобрать слов для дальнейшего диалога. Всякие глупости, будь то «неправда, ничего не было», она отмела сразу. «Сейчас нужно сконцентрироваться, ну, например, придумать, как убить Рональда и Джинни и элементарно не расплакаться и не показать свои слёзы», — Гермиона старалась изо всех сил, но ничего не вышло. Гарри видел всю гамму эмоций, пробежавших в глазах девушки, и ничем не мог ей помочь. Он отреагировал, как и должен был — гнев, злость, агрессия, а её реакция была хуже. Гермиона начала плакать. Как утешать плачущую девушку, любимую девушку, он не знал. Ничего умного в его голову не приходило. Гарри подошёл к сидящей Гермионе, присел возле неё и просто-напросто обнял, уверенно и ласково: — Ну что ты, успокойся. Я всё понимаю, но не надо плакать из-за этих Уизли, поверь, они того не стоят. — Зачем он такое говорил? — всхлипывая, шептала Грейнджер, — Зачем? Ведь его слова — только его фантазии, не имеющие ничего общего с тем, что было на самом деле. Я же не целовалась с ним толком, а он такое говорил обо мне. Настроение Гермионы ухудшалось с каждым сказанным словом, с каждым всхлипом. Она уже не хотела убить Рональда и лгунью Джинни, она задавала себе один и тот же вопрос: «Зачем?» Грейнджер не понимала, чем заслужила такое отношение к себе от людей, которых считала очень близкими. Осознание того, что её оклеветали, фактически предали, вызвало в душе чувство боли и обиды, горечи и разочарования в младших Уизли. Слезы против воли вырывались из глаз и солёными ручейками текли по её щекам. Гарри прижимал её голову к своей груди и укачивал, словно маленькое дитя, чтобы она успокоилось. И Гермиона позволила себе побыть немного маленькой девочкой, выплакать слезы обиды, давящие сердце, оплакать свои разбитые мечты о дружбе, честности, порядочности. Может быть, слезы принесут облегчение душе? Может, но не сейчас, не сразу. Время остановилось для неё. _________________________________