Живи, радуйся жизни

Доброе утро, Копенгаген! Прекрасная осенняя пора посетила этот город. Деревья, сменившие свой наряд, гордо возвышались над землёй. В витринах магазинов, в оконных стеклах, в небольших лужицах на асфальте отражались их пышные кроны. Улицы были окрашены в яркие рыжие и карамельно-красные тона. Город дышал свежестью. В одном из домов по улице Ледерстред проживал Хенрик Хансен, менее известный как Королевство Дания. Хансен обладал довольно своеобразным характером. Многие могли описать его как человека чрезмерно веселого, глупого и не думающего о последствиях. Нет, конечно, часто такие черты проскакивали, с этим не поспоришь. Но моменты серьёзности у этого датчанина тоже встречались. Он вполне приемлемо мог выполнять свою работу, решать экономические и политические вопросы и, надо сказать, во многом преуспевал. Регулярно Хансен излагал довольно интересные мысли, часто генерировал неплохие идеи. От остальных его отличало то, что он работал задорно, непринужденно и с улыбкой на лице. В свободное от работы время Данию можно описать как «человек на батарейках» Никогда не унывающий датчанин всегда мог занять себя чем-либо: от просмотра телевизора, до прыжков с парашютом. Так же он редко отказывался от хорошей компании и выпивки, которые всегда можно было найти в баре. Всегда солнечного, энергичного и весёлого Хансена можно назвать одним словом… Лампочка. Собственно, именно эту кличку тот носил на протяжении около двух столетий, со времен, когда лампочки распространились по Европе. Однако все лампочки иногда гаснут. Вернёмся к нашему «сегодня», ведь именно этим «сегодня» наша датская лампочка дала сбой. Хенрик с видом удрученным сидел на кухне и рассеяно глядел в окно. Голова его была отягощена грустными думами, весь он изнывал от тоски. Единственным, что могло так опечалить Хансена, была его семья. Сложности в отношениях с другими северянами всегда вызывали в его душе вселенскую печаль. В данном случае Дания испытывал неимоверную грусть и тревогу. И имя этому случаю Исландия. С того самого момента, как Эйрун замкнулась в себе где-то чуть больше двух лет назад, датчанин не видел девушку. Позднее, пытаясь поддержать с Исландией хоть какой-нибудь контакт, датчанин и выдвинул идею писем, через которые они позднее связывались регулярно. Но некоторое время назад всё резко ухудшилось. Два месяца. Уже как два чертовых месяца Дании не пришло ни одного письма. Вы спросите, что такое два месяца для государства, которому более чем тринадцать сотен лет? Когда дело касается столь важных вещей, то и для государства пару месяцев могут тянуться дольше, чем пару десятилетий. С того времени Хенрик не раз пытался хоть как-то наладить связь с Исландией. Он пытался ей писать. Ответа не было. Он пытался ей звонить. Но Эйрун ни разу не ответила на его телефонные звонки. Она просто не брала трубку. Он пытался наладить связь через Норвегию, но даже тот никак не смог связаться с сестрой. Значит, всё обстояло намного хуже, чем предполагал датчанин. И сейчас Хенрик думал над планом, ведь если не предпринять мер, то: «Эйри совсем пропадет». А ему этого ужасно не хотелось. Он же не может оставить её. Просто-напросто не позволит себе позволить ей «пропасть». Так-то. Но идей не было. И Хансен нервничал. Из-за этого мысли будто разлетались в разные стороны. И из-за этого он ещё больше нервничал. Однако, после долгих и мучительных раздумий Хенрик всё же кое-что придумал… Надо сказать, что идеи Хансена были зачастую смелыми и рисковыми и иногда граничили с безрассудством. А ещё Дания отличался решительностью и упорством. Так что вскоре он уже вовсю готовился к воплощению своей идеи в жизнь. *** Далее повествование вновь возвращается в Рейкьявик на Скипхольт 50А Исландия спокойно лежала на диване и пустым взглядом исследовала потолок. Сколько она так пролежала, не знала даже сама Эйрун. Она давно потеряла счет времени, не знала который сейчас час, какое сегодня число и день недели. И ей было абсолютно наплевать на это. Ровно как и на многое другое. Она давно запустила все дела. И уже давно Исландия потеряла связь с внешним миром. Остался только её мир, в который входили её квартира, дом, двор и ближайший супермаркет. И в нем царил покой и постоянство. И, наверное, пустота. Как и в голове Эйрун. Изредка у Исландии появлялись мысли. Но они всегда были лишь случайным призраком и вскоре испарялись, не оставив и следа. Эйрун, молча, поднялась с дивана и отправилась не кухню. Оказавшись там, она заглянула в холодильник - пусто. Только небольшой пучок укропа одиноко покоился на нижней полке. Исландия заглянула в шкафчики. Там тоже не особо много хранилось. Пачка макарон и упаковка сухих завтраков. Не найдя на просторах кухни ничего более, Эйри отправилась переодеваться с намерением отправиться в тот самый ближайший супермаркет. Одевшись потеплее, Исландия вышла на улицу и отправилась в супермаркет. Стояла поздняя осень. Морозило. Тонкий лед сковал лужицы. Медленно опадали с деревьев поблекшие листья. Солнце светило тускло, все вокруг было окрашено в приглушенные тона. Спустя семь минут пути, Эйрун прибыла к пункту назначения. Стеклянная дверь была преодолена, со входа обдавало теплом. Исландия выудила из кармана быстро набросанный список продуктов и двинулась вдоль прилавков. Вскоре все, что было в списке, оказалось в корзине, потом у кассы, оплачено, переложено в пакеты и готово к «транспортировке». Покупка хлеба, пакета молока, упаковки печенья, пачки чая и кофе, куриных котлет, пучка лука, морковки и сыра прошла успешно. Можно было возвращаться домой. Мороз на улице сделал свое дело, и потраченные на дорогу семь минут сократились до четырех по пути обратно. А спустя ещё минуты две Исландия уже разбирала продукты, тихо шурша пакетами. Этому непримечательному процессу помешал звонок в дверь. Прибывая в немалом удивлении, Эйрун отправилась открывать, по пути складывая пакет. Два поворота ключа, дверь распахнулась… - God dag, Island! Пакет выпал из рук и поспешил встретиться с полом.