Пикассо с бритвой

      Марго чувствовала себя ужасно. Голова раскалывалась, тело ныло, и каждый вздох стоил девушке усилий. Она попыталась встать, но ноги абсолютно не слушались ее, не было сомнений в том, что тот тип вколол ей какую-то гадость, от которой Марго так мутило. Несчастная глубоко вздохнула, прищурилась и начала разглядывать комнату, в которой она находилась. Это было помещение небольших размеров, без окон, оформленное в викторианском стиле: темно-зеленые обои, имитирующие ткань, темный дубовый пол, строгая и одновременно изящная мебель, на стенах в темных рамках висело множество различных небольших пейзажей, скорее всего, изображающих юг Англии. Сама Марго лежала на кушетке с цветочным орнаментом. Напротив нее стоял массивный письменный стол со стопками писем, с книгами, с все теми же изображениями видов Девона. Двери девушка не наблюдала двери, возможно, вход был замаскирован обоями или скрывался за книжными полками, которые стояли вдоль одной из стен. Это был кабинет, причем кабинет человека, тоскующего по родным местам. Определенно, тот, кто заманил Марго сюда, вырос по ту сторону Ла-Манша.       Постепенно действие наркотика стало проходить, и пленница смогла встать. Теперь у нее появилась возможность намного лучше осмотреть место своего заточения. В первую очередь, ее внимание привлекли письма. К сожалению, они были написаны не на французском языке, а на английском. Девушка в очередной раз пожалела о том, что забросила занятия по английскому в школе. Марго переключила свое внимание на книги: «Рождественская песнь» Диккенса, «Ярмарка тщеславия» Теккерея и «Драматические идиллии» Браунинга. Хозяин дома явно желал родиться во времена правления королевы Виктории, а может быть, так оно и было. Все попытки найти выход так ни к чему и не привели. Вся нелепость ситуации, в которой оказалась Марго, приводила ее в отчаяние. Девушка села на кушетку и попыталась вспомнить события предыдущего дня.       Впервые за долгое время утром Марго не услышала под окнами автомобильных сигналов, а это означало, что в Париже наступило лето, пришла пора отпусков. Молодая особа еще немного понежилась в постели, после чего встала, умылась, быстро позавтракала и отправилась на пешую прогулку. Ей поскорее хотелось насладиться отдыхающей от суеты столицей. Квартира девушки находилась в восемнадцатом округе Парижа, буквально все ее знакомые твердили, что одинокой девушке не стоило селиться в таком шальном и свободном районе. Но она видела другую сторону Монмартра, он словно притягивал ее к себе.       Как обычно Марго прошла по улице Ля Вьёвиль, мимо небольшого скверика, зашла в книжную лавку к м-сье Дюрадо на Пассаж Дез Аббес, где задержалась, обсуждая с симпатичным сыном владельца новинки литературы. После чего, попрощавшись, девушка продолжила прогулку по направлению к уютному скверу Луиз-Мишель прямо у собора Сакре-Кёр. Становилось довольно жарко и юной француженке не терпелось отдохнуть в тени деревьев милого, так любимого ей парка. По дороге Маргарита зашла в булочную и купила свежий багет. Одним из плюсов Монмартра была самая вкусная выпечка во всем Париже. Примерно через полчаса девушка достигла своей цели. К счастью по утрам в сквере было не так много людей, и она быстро нашла лавочку под сенью клена.       Париж, Париж! Волшебный город, сердце всей Франции и всего мира, как считали местные. Здесь можно встретить и индийца, и француза, и корейца; разные народы, разные традиции соприкасались в этом чудесном месте. А центром соприкосновения всех культур являлся Монмартр: звуки, музыка, ароматы – все вместе создавало образ той Франции, о которой пишут в путеводителях.       Марго закрыла глаза и наслаждалась прелестным июньским утром. Ее окружил невероятный мир запахов: от индийских специй и пряностей, от сладкого и одновременно порочного аромата лилий в сквере до французского парфюма, коим пользовался почти каждый в столице. Кроме того, Монмартр дышал, звучал по-особому: пение птиц, восторги туристов, возгласы местных торговцев сувенирами, умиротворяющая мелодия арфы, тоскливая песнь скрипки или зажигательный напев гитары уличного музыканта – настоящий оркестр, способный привести в эйфорию даже самого искушенного слушателя. Сама того не замечая, девушка задремала. - Я тут размышлял, - от неожиданности Марго вздрогнула. Рядом с ней на скамейке устроился весьма загадочный субъект, явно иностранец. На туриста он не походил, скорее, приехал в Париж по делам. Несмотря на довольно жаркую погоду, мужчина был одет в строгий черный костюм, но как будто не замечал ярко палящего солнца. Он сидел, закрыв глаза и сложив руки у лица так, как будто молится. - О чем? – внешний вид незнакомца не вызывал опасений, и девушка решила, что ему вполне можно доверять. - О Монмартре. Он в это время года потрясающе красив. Девушка подумала, что это была шутка, но не уловила в голосе незнакомца и намека на издевку. - Париж необычайно красив, - продолжил он. – Всегда стараюсь попасть сюда летом, жаль, что редко получается.       Марго нескромно рассматривала странного собеседника. Весь его вид, преисполненный аристократичности и надменности, внушал ей благоговейный трепет и желание говорить, употребляя устаревшие обороты девятнадцатого века. - Смею вас уверить, - начала девушка, замечтавшись, - что в подворотнях Парижа все совсем иначе. Ходишь и боишься быть ограбленным или убитым.       Мужчина едва заметно ухмыльнулся, но промолчал. Марго поняла, какую глупость сморозила: этот человек явно не ходит по узким темным улочкам, ему там просто нечего делать. Такие люди обитают где-нибудь в дорогих районах, а не теснятся в маленьких комнатушках между еврейским и индийским кварталами.       Внезапно незнакомец открыл глаза и откинулся на скамье. Девушка в очередной раз подумала, как он не умирает от жары в этом своем дорогом костюме. Армани, решила Марго, посмотрев на шов – она не была шмоточницей, но жизнь в Столице Мод приучает к разным брендам и особенностям их шитья. - Приятно встретить вас здесь, а не где-нибудь в «подворотне Парижа», - беззлобно усмехнулся он, внимательно глядя на девушку. – Марго Скалон, если не ошибаюсь?..       Марго выпала из изысканной роли. Он знал ее имя, но она была уверена, что впервые видит этого человека. Даже единожды увидев его худую высокую фигуру на улице, она бы надолго запомнила его. - С утра ей была, - не удержалась девушка. – А вы?.. - Меня зовут Пендергаст. Я из ФБР.       Она хмыкнула. Девушка слышала в его речи какой-то едва заметный интересный акцент, но подумала, что он, во всяком случае, с юга Франции. Ну, ладно, если не из Франции, так из более близких стран, чем заокеанская Америка. - ФБР?.. Для американца вы очень хорошо говорите по-французски, - оценила девушка. – Я бы ни за что не приняла вас за... жителя Штатов. - Благодарю вас за комплимент касательно моего скромного знания французского, - поблагодарил Пендергаст. – Что ж, вы, наверное поняли, мадемуазель Скалон, что я прибыл из Штатов по очень важному делу?.. – он сделал паузу. – Один мой знакомый посоветовал вас, как крайне ответственного человека. Вы ведь работаете...       Размышления девушки прервал слабый, но назойливый шорох. Она вздрогнула и повернула голову в направлении шума, но не заметила ничего подозрительного. Все те же огромные стеллажи с книгами, как Атланты, неподвижно стояли на своих местах, красуясь толстенными переплетами красиво оформленных книг. Дорогие тяжелые портьеры по-прежнему висели на небольших окнах, закрывая вид. Сквозь драпировки пробивался бледный лунный свет – значит, уже довольно поздно, часов одиннадцать вечера.       Девушка вспомнила дыхательные упражнения, которым училась на йоге – это помогало успокоиться и собраться с мыслями – если те еще остались. Ее учили замедлять сердцебиение и дыхание, сосредотачиваться на объекте – и на хаосе. Марго всегда легко все схватывала и быстро училась, но сейчас ей было трудно найти точку опоры для разума – то ли организм еще не отошел от транквилизатора, то ли стресс был слишком велик. - Марго, все хорошо... Если тебя притащили сюда и до сих пор не убили, значит, ты кому-то зачем-то нужна. А уж с любым человеком можно договориться! – оптимистично подумала девушка, все еще следя за частотой собственного дыхания.       Это было слабым утешением: о том, что ее могут убить впоследствии, она старалась не думать. Чтобы отогнать остальные мысли, которые невольно лезли в голову, она взяла первую попавшуюся книжку – стендалевскую «Красное и черное» — и погрузилась в чтение, решив, что уж лучше самоуверенный Жюльен Сорель, чем вздрагивания от каждого шороха. Не будет же она сидеть тут вечно, правильно?.. Вскоре обязательно кто-нибудь придет, а там уж она что-нибудь придумает. Всенепременно.