Глазка нет

POV Зимина. Моя жизнь всегда была насыщенной. Приходилось быть и дипломатом в непростых интригах, разруливании косяков подчиненных, и генералом в юбке, и даже убийцей. Предусматривать чужой ход мыслей, просчитывать чужие шаги, логичные или нелогичные, даже, порой, дикие. То казаться хрупкой, то блефовать, то врать, всегда на грани. Давно не думаю о людях, которые не рядом. Не стараюсь не думать, а именно не думаю –просто некогда, просто не могу себе позволить, это роскошь. В моей памяти – невероятный объем информации, лица, цифры, слова, действия, алгоритмы наперед и назад, номера машин, взгляды, улыбки, ухмылки… Детали, подмеченные незначительные детали, которые не раз выручали и позволяли сложить паззл… Но для любого человека, даже в тысячу раз удачливее других, рано или поздно наступает предел. Предел везучести, счастливого стечения обстоятельств, когда весь мир рушится. Край. Такой день настал. У меня нет знакомой рыжей полковницы, чтобы помогла скрыться. У меня нет знакомой рыжей женщины, к которой можно прийти ночью и попросить все, что угодно. У меня нет человека, чтобы просто рассказать о проблемах или поплакаться в жилетку. Да что там, просто обнять и помолчать, посидеть рядом…У меня нет этого последнего ресурса. Нет, и уже много лет. Вообще, такой человек был. То есть как – я знаю, что он жив. Должен быть жив. Чувствую. Но не более того. Никаких вестей или знаков я от него не получаю, да и позволить ни себе, ни ему этого не могу – уж слишком это опасно для обоих. Что ж, я не в претензии. Так сложилась жизнь, что мне достаточно просто знать, что он жив. Достаточно. Пару лет назад помогла ему скрыться, когда и эту, новую, жизнь он проиграл. Господи, сколько же я ему помогала, даже дурка – чтобы не сесть в тюрьму. И тогда, в последний раз, помогла скрыться за границей, сделала левые документы, в общем – все, как всегда. Я для него всегда была тем самым последним ресурсом, которого сейчас нет у меня самой. А ведь мы так похожи. Кроме и после меня у Карпова оставался только пистолет, ну, или выход в окно, или ДТП. По крайней мере, в этой стране. А у меня? Что это, где же равенство и справедливость, раз мы так похожи? Я редко вспоминаю Карпова, но сейчас накатило…И всегда при мысли о нем это неприятное чувство, когда щемит сердце. Всегда помню эти его слезы тогда, на кладбище после выхода из дурки. Все эти мысли прокручиваются в голове, пока я, уставшая, с сознанием на грани реальности и сна, еду неизвестно куда. Чтобы сесть в самолет, пришлось пересечь несколько границ стран бывшего Союза, заметая следы. Конечно, я приняла меры, обеспечила безопасность, благополучие и связь на будущее с семьей. За столько лет я не раз продумала и поменяла пути отступления, перестраховалась тысячу раз. Ну, вот и посадка. Лечу лоукостом, а это значит – дешевые билеты, захолустные аэропорты стран третьего мира без стандартных сервисов и повышенной бдительности со стороны органов правопорядка. Это уже не первый перелет и переезд со дня выезда из Москвы. Билеты покупаю на разные паспорта и имена. Запаслась заранее. Даже разослала их в разные страны и города, где храню в надежном месте, чтобы в случае чего забрать. В общем, подстраховалась и позаботилась. Деньги на счетах в разных банках разных стран на чужие имена и наличными. Не зря ведь полковник Зимина так любила проводить редкий и короткий отпуск за рубежом. Готовилась. И опять взлет. Глаза режет свет. Кофе. Глаза закрываются. Будто песку насыпали. Кружится голова. Поздравляю тебя, Зяма, ты зомби. Снятся мои погоны. Хочется умереть. Кофе. Но сил больше нет. Никаких. Приземление. Взлет. Кофе. Обед на борту – мимо. Сплю. Снятся погоны полковника. Мои. Снится Захаров. Приземление…Взлет. Посадка. Рейс задерживается. Не-а, не могу себе позволить, камеры, всякое может быть…Резко беру билет против плана. Что ж, я и это предусмотрела. Инсценировка аварии там, в Москве – ну, это была классика, да и вряд ли кто-то повелся, конечно…Денег много, хоть яхты покупай, но я этого не могу себе позволить. Главное – не в тюрьму. С собой спортивная сумка. Черная кепка, невзрачная «дутая» куртка, джинсы, темные очки, пять оборотов широкого палантина, чтобы скрыть часть лица, когда в самолете без куртки… Конечным пунктом на первое время выбрала себе островок в стране с более-менее теплым климатом, где круглый год много туристов и даже кинозвезд, где все толерантно и по-домашнему, где никого не смущает акцент и не выделяется иностранец своей внешностью или манерой держатся. Где много фрилансеров и дауншифтеров. Персонал ненавязчивый и нелюбопытный, газет не читает, телевизор не смотрит. Паром причалил. Паром пришлось ждать несколько часов. Этого я не предусмотрела. Но это было не опасно. Камер не было. Терминал – одно название. Дощатый пирс – это лучше подойдет. Посидела в темном кафе на террасе, в уголке. Еще немного, и вот – конечная точка моего путешествия. Слышу шум моря через раскрытое окно. Закрываю окно, зашториваю, выпиваю горячего молока и проваливаюсь в сон. Просыпаюсь в тревоге. Успокаиваю себя. Все хорошо, все по плану. Коньяк не бодрит. Оружие есть. Деньги есть. Документов разных море. Пути отступления есть. Никто и никак меня здесь не найдет, хотя бы первое время. Хотя, конечно, ни в чем, никогда и ни в ком нельзя быть уверенным. Особенно в ком. Это единственный урок, который преподнесла мне моя карьера. На мыслях о карьере снова проваливаюсь в сон. Я просплю, наверное, неделю. Главное, чтобы без кошмаров. Потом подумаю, что и как. Просыпаюсь. Меня шатает. Не знаю, что это. Усталость или какая-то болезнь? Ванна, сон. Коньяк. Сон. Кофе. Я нашла в себе силы позавтракать. Сплю много. Беспокойно. Просыпаюсь, успокаиваю себя. Засыпаю. Снятся погоны полковника. Мои. Из сна выдергивает звонок в дверь. Долго соображаю и вслушиваюсь. Долго не проснуться, не прийти в себя, не осознать, где я и что происходит. Просыпаюсь. Решаю не открывать. Но там все звонят и звонят. На часах - три ночи. Что делать-то? Может, пусть звонят? Шторы задернуты, свет не горит, бунгало отдельно стоящее - соседей нет и не будет – предусмотрела. Никаких признаков жизни. Звонок или стук соседей не разбудит. Продолжаю делать вид, что никого нет. Опять проваливаюсь в сон. Снятся погоны полковника. Мои. Опять просыпаюсь. Слышу собственный стон. Заставляю себя проснуться, так как стук и звон режет слух и в уставшем мозгу вызывает кошмары. Край. Больше не могу терпеть. Беру пистолет. Иду открывать. Шатает. Глазка нет. Открываю… Карпов…