Крошка

— О чем хочешь поговорить? — проводив ребят с коробкой взглядом, повернулась я к Джозефу и сложила руки на груди. Он указал мне на окно. Мы подошли к нему и продолжили разговор, облокотившись на подоконник. — Я хотел поговорить о том, что произошло несколько часов назад. Прости, я не понимаю, что на меня нашло, — как-то скомкано проговорил Джозеф, потирая затылок. И чего это он извиняется? Ему, что, не понравилось? Готова поспорить, что это не так. Не стал бы он отвечать на мой поцелуй, если бы ему было неприятно. Его слова начали меня злить. Больше не было этого смущения, неловкости, была злость, а это не есть хорошо. Для него. — Знаешь, что?.. — я уже была готова разорвать парня на куски, как услышала гогот Саймона из моей комнаты. — Что это? — Джозеф повернул голову в сторону источника звука. Я резко схватила лицо парня и повернула к себе, заглядывая ему прямо в глаза. — Не отвлекайся, когда я с тобой разговариваю, — грубо сказала я, но Джозеф никак не отреагировал. Видимо, он действительно чувствует себя виноватым.  — Так вот… — решила продолжить я, но Саймон снова дал о себе знать. — Да что это? — снова спросил Джозеф и решил проверить мою комнату, но я, резко вцепившись в его руку, удержала его от этой попытки. Он удивленно смотрел на меня. — Га, — крикнула я, положив кисти рук на плечи как крылья. — Га-га-га, — снова закричала я, изображая гуся. — Тейлор, что с тобой? — ещё больше удивился Джозеф, не отрывая от меня любопытствующего взгляда. Но тут снова загоготал гусь, поэтому моё очередное «Га» раздалось почти на весь этаж. — Что ты делаешь? — сложив руки на груди и склонив голову на бок, спросил староста. — Изображаю тебя, — высоко поднимая ноги, я начала ходить из стороны в сторону, при этом не забывая заглушать голос Саймона, который доносился из комнаты. — Не понял, — подняв одну бровь, спросил Джозеф. — Ты тоже сейчас похож на страуса, который зарывает голову в песок, — громко сказала я, выпрямившись и ткнув пальцем в грудь Джозефа. — Страусы не гогочут, — состроил из себя умника Джозеф. — А ты особенный страус. Супер-страус-гусь. Ты не только зарываешь голову в песок, ты ещё и гогочешь громче всех. Комбо! — я продолжала кричать и размахивать руками. — Ты вообще о чем? — искренне не понимал Джозеф. — Ты просишь прощение за то, за что не нужно. Ты же прекрасно понимаешь, что сам этого хотел. Я же чувствовала. Но ты решил, что лучше спрятать голову и не замечать того, что я нравлюсь тебе, — неожиданно и для себя, и для него сказала я и тут же осеклась. Я быстро посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что никого здесь нет, и снова уставилась на Джозефа, чье лицо не выражало никаких эмоций. Я даже подумала, что сморозила какую-то глупость, но потом снова вспомнила тот случай. — Ты просто маленькая избалованная девочка, которая привыкла получать то, чего захочет, не важно: предметы это или живые люди. Ты видишь только то, что хочешь видеть. Тебе плевать на чувства других. И если ты думаешь, что ты особенная, спешу тебя огорчить. Я не в первый раз в этой школе, я видел кучу вот таких вот девочек, считающих себя индивидуальными. Но я всё равно прошу прощения, потому что жалею об этом поступке. Это было последней каплей. Я не выдержала и, собрав всю злость, что накопилась во мне, ударила по щеке Джозефа. Он, видимо, ожидал этого поступка, поэтому нисколько не удивился, а только молча развернулся и пошёл вдоль по коридору, оставив меня одну около окна. Меня никто ещё так не унижал. Многие пытались, но у них ничего не получалось. Я дала Джозефу пощечину, хотя он сделал это первый. Я просто ответила на его удар. Я ничего не чувствовала в тот момент, ни о чем не думала, а, может, во мне было так много чувств и эмоций, что я просто не могла разобрать всех. Глубоко вздохнув, я вошла в комнату, где меня ждали ребята. Ноги Марии лежали на кровати, сама она была на полу и держала гуся. Руди тоже почти лежал и держал Самона за клюв, чтобы тот опять не издал этот противный и громкий звук, а Джек сидел на моей кровати, держался за рот, чтобы не засмеяться, и снимал ребят на телефон. Как только я увидела эту картину, я залилась смехом. Все тут же посмотрели на меня, а я только продолжала громко смеяться. Это уже не было похоже на обычный смех. На меня накатила истерика: я смеялась и не могла остановиться. Потом я тихо опустилась на пол и, громко смеясь, закрыла лицо руками. — Тей, ты чего? — удивленно посмотрел на меня Джек. Увидев его сквозь пальцы, я ещё сильнее рассмеялась. Я поняла, что все очень плохо только тогда, когда слёзы потекли из глаз. Я зарыдала. Мари и Руди все ещё не сводили с меня удивленных глаз, и только Джек, отбросив свой телефон в сторону, кинулся ко мне и прижал к своей груди. Я уткнулась в парня и снова заплакала. Он поглаживал меня по голове и шептал что-то типа: «Все будет хорошо, не плачь». Но я-то, блин, знала, что не будет все так просто. До меня начала доходить суть сказанных Джозефом слов: я такая, как и все, я не достойна его. Бред, бред, бред! Я могу заполучить любого парня, я могу взять все, что захочу, я могу все… — Джек… — немного успокоившись, я посмотрела на парня, который в свою очередь не отрывал от меня обеспокоенного взгляда. Он переживал за меня, он хотел помочь мне, я нравилась ему… Больше ничего не сказав, я приблизилась к парню и поцеловала его. Он тут же ответил. Он точно потом не будет жалеть об этом. А я? — Хэй, мы вам не мешаем? — прокашлявшись, спросил Руди. — Нам ещё решать, что с конкурсом делать, — схватив на руки Саймона, Мария села на кровать. Рядом опустился Руди. Я оторвалась от Джека и… ничего не почувствовала. Ничего. Абсолютно. Это так странно. У Джозефа, как он говорит, нет чувств ко мне, однако тот поцелуй был особенным… Может, все зависит от меня? — Да, — вдруг встал на ноги Джек и, подав мне руку, помог подняться с пола. Он выглядел спокойно, хотя я видела, как светятся его глаза. Боже, да что я творю?! Я подошла к Мари и, схватив Саймона, плюхнулась на свою кровать. Гусь покорно сидел у меня на руках и принимал мои ласки. Все-таки хорошо, что мы выкрали его. Он как кот, но только гусь. — Может, расскажешь, что случилось? — приобняв Марию, спросил Руди. Все снова уставилась на меня. Я лишь гладила Саймона и пыталась успокоиться, но, видимо, ещё не время. — У меня нет плана на счёт конкурса, — сказала я и посмотрела на ребят. Они не поверили, что именно это довело меня до истерики, но и расспрашивать дальше, к счастью, не стали. Думаю, Мария уже догадывалась, в чем дело, поэтому просто мочала, поглядывая на меня. — Ну, можно воспользоваться обычным методом, то есть… — начал Руди. Я мало слушала то, о чем они говорили. В моей голове было так много мыслей, что разобраться в них казалось чем-то нереальным. Миссис Брук, Джозеф, Элизабет, Джек, Мария… Прошло не так много времени, а я уже так устала от всего этого. Хотелось домой. Я даже была готова ходить в школу. К тому же, это наш последний год, осталось всего несколько месяцев, а потом можно поступить в колледж и съехать от родителей. Уехать отсюда и забыть все это, как страшный сон. Так, стоп! С какого это момента я решила заняться самобичеванием? Я, что, слабачка какая-то? Я — Тейлор Уайт, мне все по плечу, и какой-то милый мудак по имени Джозеф не сможет изменить меня! Никто не смог, и ему я не по зубам. Я сильная, и я справлюсь со всем! Пора выключить сожаление, чувства и совесть, которые вдруг решили показать себя. Пора становиться тем, кем привыкли меня видеть все остальные. Я — та, кто я есть. Никто и ничто не сможет меня изменить. — Предлагаю развести Элизабет, — посмотрев на Саймона, сказала я. Получив положительный кивок от гуся, я взглянула на ребят, которые с непониманием глазели на меня. — Я имею в виду, все эти листовки, речи, пирожные, плакаты — это хорошо, мы займемся этим, но и «чёрный пиар» никто не отменял. — Я все равно ничего не понимаю, — развел руками Джек. — Ты затащишь Элизабет в койку, что не по правилам. Мы это заснимем, покажем всей школе, и за неё никто не будет голосовать, — пояснила я. Руди и Джек как-то странно переглянулись, а вот Марии явно понравилась эта идея, и она довольно покачала головой. — Их отчислят, — вступился Руди. — Мы сделаем все так, что Джека не будет видно на записи, и отчислят только Элизабет, ну, или она обойдётся «строгим выговором», — передразнила я миссис Брук. Саймон издал довольный звук и, спустившись на пол, стал гордо передвигаться по комнате. — А после ей никто не поверит, что с ней в кровати был именно Джек. — Я не хочу с ней спать, — возмутился Джек, скривившись. — Ну, потерпишь пять минут. Не факт, что у тебя получится это сделать, — я попытался взять его на слабо и не прогадала. — Получится, — грозно сказал Джек, что вызвало у меня улыбку. Берегись, белобрысая сучка. Может, тогда она и от Джозефа отстанет. О, нет, мне все равно… Все равно… — Вот и славно, — я снова улыбнулась и легко поцеловала Джека в губы. Теперь заулыбался и он, — Ты победишь. — Ладно, после ужина мы с Тей займемся плакатами и листовками, с вас — речь, ясно? — строго проговорила почти по слогам Мария, тыча пальцем в воздух. — Ясно, — вздохнули Руди и Джек.

***

— Тебе его совсем не жалко? — тишину, что царила в нашей комнате, нарушила Мари, которая уже полчаса лежала на полу и рисовала плакат для представления кандидата. — Жалко, ведь ему гулять нужно, — я взглянула на бедного Саймона, который грыз лист салата, что мы выкрали из столовой. Он явно не нравился гусю, ведь им полезна пастбищная травка или насекомые, а мы ему принесли разных овощей. Но, как говорится, голод не тетка, и лист салата станет божией коровкой. — Ты поняла, о чем я! Вы же с Джозефом поругались, вот ты и перебросилась на Джека, а ведь ты ему действительно нравишься, — продолжала Мария. — С чего ты взяла, что мы поругались с Джозефом? — состроив удивленное лицо, спросила и, наконец, закончила уже, наверное, пятую листовку. — Ты меня бесишь, — грозно посмотрела на меня Мария. От ее взгляда мне даже стало как-то не по себе. Да, глупо от неё что-то скрывать, ведь она и так уже все поняла. Это парни не знают предысторию. — Да ладно тебе. Может, он мне потом понравится, — хватаясь за следующий лист и вырисовывая на нем уже приевшийся рисунок, сказала я. — Ладно, только смотри, чтобы и тебе потом плохо не было, — вернув своё внимание к листу ватмана, сказала девушка. — Все будет хорошо, — я и сама себе не очень-то поверила, но это же лучше, чем просто промолчать и опять оставаться наедине со своими не очень хорошими мыслями.