Ксанаду

- Минсок, вставай. Не истязай себя. Иди уже домой, - плеча парня коснулась мужская ладонь. Разлепив глаза ото сна, юноша устало потянулся и взглянул на человека, потревожившего его сон, - наверняка, тебя заждалась Боён. Не хорошо заставлять свою девушку нервничать. - Ты приглядишь за ним, Кенсу? – выгнув бровь, задал вопрос младший, одновременно вставая с дивана, потирая затекшее тело и надевая на себя куртку. - Конечно, - подмигнул в ответ До Кенсу – коллега Джунмёна по работе, грубо говоря, его правая рука, его незаменимый помощник, готовый оказать помощь в любую минуту, - Я для этого здесь. Проследив за тем, как младший брат его начальника удаляется из больничной палаты, Кенсу вздохнул полной грудью: этот парень заставлял тревожиться за него больше, чем за его старшего брата. Уж больно сильно он себя истязает, когда его родные и близкие люди начинают хворать. Кенсу снял своё черное пальто и повесил на вешалку, поспешно натягивая поверх классического дорогого костюма белый халат, пока медсестры не спохватились. Молодой человек взглянул в зеркало, поправил галстук на идеально белоснежной рубашке и обернулся к больничной койке. - Он ушел? – охрипшим голосом спросил, недавно проснувшийся Джунмен. Парень приподнялся на локтях и взглянул на друга. - Да, я отправил его домой. Он дежурил рядом с тобой двое суток. - Неугомонный, - устало вздохнул Джунмен, - вечно шатается ни пойми где и не ночует дома, как все нормальные люди. - Он здорово переживал вообще-то, - заступился за Минсока Кенсу, слегка ухмыльнувшись, - Пережить подобное отчаяние и безнадегу дважды - это немыслимо тяжело, Джунмен. - Понимаю. До сих пор помню, как он не мог оправиться от потери Суен. Тяжелое время было, однако, - Джунмен слез с кровати и прихрамывая подошел к зеркалу, осматривая себя на предмет увечий. Многочисленные ушибы и порезы испещряли кожу молодого человека, - Как думаешь, быстро заживет? - До свадьбы точно, - хмыкнул помощник, затем, видимо, вспомнив что-то, моментально нахмурил брови и серьезным тоном обратился к другу, - Кстати, звонил твой отец. Тебя отстраняют от деятельности в кампании. - Что-о-о-о?! - Сразу взревел Джунмен, резко разворачиваясь лицом к другу, - Что значит, отстраняют? С какой такой стати? Я свеж, как огурчик, еще чуть-чуть и снова можно принимать бразды правления в свои руки! - Погоди, погоди! Попридержи коней, - лучезарно заулыбался Кенсу, выставляя руки вверх, словно пытаясь идти на примирение, - Джунмен, тебе придётся свыкнуться с этой мыслью. Здесь ничего не попишешь. - Я не хочу это принимать! – заупрямился опять старший, совершенно не беспокоясь о своем здоровье и состоянии. Кенсу хотел было выставить еще аргумент для дальнейших дебатов вместе с упрямым другом, но вместо этого уловил в воздухе какое-то напряжение,: будто невидимая стена, сейчас встала между друзьями и преграждала дорогу. - Джунмё-ё-ё-ён, - раздалось тихое на всю палату. Парни замерли, услышав посторонний звук. - Ты слышал, Кенсу? Или мне это одному показалось? - Тебе показалось, - нахмурив брови, отозвался друг, сосредоточенно глядя в одну точку, - Ложись спать, а то утром не встанешь. *** На протяжении нескольких недель Джунмёна по настоянию родителей не выписывали из больницы: отец парня желал дождаться окончательного выздоровления сына, на что тот лишь постоянно ворчал и усирался. Как ни крути, а в больничных палатах он никак не мог найти покой: каждую ночь кто-то постоянно тревожил его, мучил кошмарами и проклятой бессонницей. - Я не могу больше находиться в этой больнице, – вымученно произнёс Джунмён, жалуясь вновь прибывшему До Кенсу, - Мне здесь тяжело. Будто кто-то весь кислород перекрывает. - Ты ведь прекрасно понимаешь, что курс лечения еще не окончен. Это чудо, что ты выжил после аварии и буквально остался цел, - возразил друг, присаживаясь на край кровати. Джунмён лишь закатил глаза, нахмурил брови, но ничего не ответил. Тогда Кенсу решил идти окольным путём, чтобы отыскать источник недомоганий молодого человека, - Говоришь, ночью это наступает? Я попрошу медсестер проследить за тобой и дать успокоительное. - Я спокойный, - недовольно буркнул Джунмён вслед уходящему другу, прежде чем тот покинул больничный бокс. На следующий день Кенсу вернулся в дом после трудового дня изнурённым. Да и немало нервов и сил уходило на то, чтобы успокоить Джунмёна и убедить его продолжить лечение в одной из самых элитных больниц страны. Молодой человек снял с себя обувь, повесил черное пальто в шкаф и, еле волоча ноги, прошлепал в свою комнату, остановившись напротив широкого зеркала, рамки которого были украшены изящной резьбой по дереву. Кенсу взглянул на своё отражение и ухмыльнулся: время меняет человека. Ещё лет семь назад он был простым студентом, подрабатывающим время от времени в простых кафешках официантом, чтобы спонсировать существование себе и своей бабушке. Тот 20-летний мальчишка был неуверенным в себе, вежливым, простым и в тоже время забавным. Но сейчас спустя года в зеркале он видел статного, солидного молодого человека, в чьём взгляде читались решительность, уверенность в себе и благородность. Парень начал ослаблять галстук, когда чьи-то женские нежные руки медленно принялись обхватывать его тело, прижимаясь со спины. - Я думал, ты еще на работе, - хмыкнул Кенсу, не оборачиваясь назад и прекрасно понимая, кто стоит за его спиной. - Ушла пораньше, чтобы приготовить тебе ужин, - раздался приятный голос, который не переставал будоражить кровь молодого человека, а через секунду появился его обладатель, выглянувший из-за спины, - Не хочу, чтобы ты шёл к Джунмёну вновь голодным. Кстати как его самочувствие? Его до сих пор мучают недомогания? - Я не могу понять, что творится с ним. Наверное, сегодня останусь допоздна у него, - Кенсу взглянул в отражение девушки, при этом выразительно выгнув бровь, словно как бы спрашивая разрешение. Благо, жена у него понятливая и всегда поддерживала его решения, если всё это касалось серьёзных вещей. - Быть может, дело не в нём, а в чём-то другом? – этой фразой девушка навела супруга на одну мысль. - Возможно, - задумчиво произнёс молодой человек, прежде чем развернуться к жене и заключить её в объятья. *** - Сынги, ложись спать, - настойчиво произнесла Борам и проследила за тем, чтобы я выполнила её предупреждение. Я не стала больше жаловаться на ночные недомогания, потому что сама каждый день ожидала вечера. Дожидаясь, когда соседки по комнате заснут сладким сном, я осторожно подымалась с кровати, проскальзывала бесшумно на цыпочках к окну и впускала внутрь лунный свет. То, что происходило дальше, можно было назвать лишь чудом, мистикой, волшебством. Под сиянием Луны в комнате появлялся спящий парень, чьи очертания были слегка размыты, придавая ему схожесть с фантомом. Я, словно завороженная, останавливалась напротив призрачной кровати, на которой крепко спал красивый молодой человек, и начинала наблюдать за ним, подобно принцу из «Спящей красавицы». Его ресницы временами подергивались во сне, сам парень сопел и постоянно ворочался на кровати. - Джунмё-ё-ё-ён, - протяжно шептала я, подобно одинокому привидению, стараясь привлечь внимание парня и пробудить его ото сна. И когда у меня это почти получалось, начинали просыпаться другие пациентки, тем самым заставляя бежать меня к своей койке и с головой укрываться одеялом, чтобы никто ничего не заподозрил о миоих ночных вылазках. На сей раз была тишина: девушки сегодня на удивление очень сильно утомились, поэтому спали, как убитые, и видели десятый сон, не замечая каких-либо странных шорохов. Когда у меня почти получилось отогнать с ресниц парня последние остатки сна, из темноты, откуда ни возьмись, вышел "незнакомец-фантом", уверенной походкой ступая к моему принцу. Засучив рукава белоснежной рубашки и ослабив узел галстука на шее, парень засунул руки в карманы классических брюк и загородил спящего красавца собой, будто тем самым оберегал его покой, словно ангел-хранитель. Незнакомец, как и Джунмен, своим расплывчатым силуэтом походил на призрака. Я не любила, когда к Джунмену приходил этот парень: он заставлял меня всегда настораживаться и бояться его. При виде него сердце начинало клокотать, скакать галопом, а я – заметно нервничать. Когда я медленно, словно пытаясь спрятаться от дикого зверя, принялась отползать назад, молодой человек, будто бы отыскав меня в пустоте, принялся не сводить от меня своего испепеляющего взгляда. - Уходи, - одними губами еле слышно прошептал он. Однако голос искажался и походил больше на шелест листвы в молодом лесу. Сомкнув глаза, я, словно Алиса из страны чудес, провалилась в сон. А встав по утру пораньше, желала лишь скорейшего наступления ночи. Но каково было моё удивление, когда под бликом Луны на сей раз никто не появился… *** - От перестановки мест слагаемых сумма не изменяется, - бурчал Джунмён, когда утром Кенсу настоял на том, чтобы его друга перевели в другой больничный бокс, - Какой толк от того, что я поменяю палату? Лучше забери меня отсюда! - Твой курс лечения ещё не окончен, - в сотый раз повторял Кенсу, провожая друга до его новой комнаты, - Джунмён, мы уже обсуждали эту тему. Вопрос исчерпан. И, да, поверь, этот бокс обустроен лучше. Я выяснил в чём была проблема и, почему ты плохо спал по ночам – в твоей палате плохо работает вентиляционная система. Видимо, от недостатка воздуха, ты начинал "страдать". Ну, знаешь же, как бывает, когда нужная доза кислорода не поступает в мозг, - ухымыльнулся парень, тем самым подшутив над другом. Джунмён лишь фыркнул и скептически уставился на молодого человека, но увидев серьезность в его глазах, продолжил путь к своей палате. Прежде чем покинуть стены госпиталя Северанс, Кенсу направился в старый больничный бокс, в котором доселе проживал Джунмен и который, по его словам, был некомфортабелен, заставляя пациента то и дело ворочиться во сне, а порой и вовсе задыхаться от странного удушья. Палата была пустынной. Подойдя к окну, Кенсу раскрыл по шире шторы, впуская внутрь солнечный свет и поток свежего воздуха. В одно мгновение ветер усилился, сбив со стола несколько пластиковых стаканов и кипу белоснежных бумаг формата А4. Тогда До Кенсу подошел к столу ближе, чтобы поднять упавшие вещи: одноразовые стаканчики выкинул в мусорное ведро, а разлетевшиеся по всей палате листочки - собирать в одну кучу. Он, конечно, немало странных вещей повидал за свою короткую жизнь, и в принципе сейчас ничуть не был удивлён: парень просто ухмыльнулся, взглянув на ни возьми откуда-то взявшийся листок, на котором корявым почерком был испещрен текст. На нём было написано следующее: Медсестра Минхва – медсестра госпиталя Северанс во время Корейской войны. Была убита северокорейскими солдатами во время взятия Сеула в июне 1950 года. Пак Борам – пациентка, покончившая жизнь самоубийством в 1985 году, вскрыв себе вены, после поступившей информации о том, что ее новорожденный ребенок скончался. Ли Енсу – диверсант, погибший во время во время оккупационного периода Кореи Японией во Вторую мировую войну. Ким Сынги – пациентка, умершая во время операции по вырезанию раковой опухоли мозга в 2007 году. Неприкрытые ставни окон громко хлопнули, привлекая внимание молодого человека. Развернувшись на источник звука, Кенсу вздрогнул, увидев блеклый силуэт пожилой женщины. Поняв, что к чему, Кенсу тихо, но уверенно произнёс: - Следите за ней, она не должна нарушать покой людей и вмешиваться в устой их жизни. Ксанаду у каждого свой, и хрупкий рай этой девушки не должен рушиться на её глазах. Это для её же блага, как бы смешно не звучали мои слова, - хмыкнул Кенсу, после чего перекинув свой пиджак через плечо, направился к входной двери, чтобы покинуть стены бокса. А парень даже не развернулся, чтобы увидеть, как блеклый силуэт медсестры Минхвы тает в лучах утреннего солнца, исчезая, подобно радуге после весеннего дождя.