Без списка

POV Рэймонд Реддингтон: Каир. Вечер принес немного прохлады. Роскошный прием в дорогом отеле собрал более дюжины влиятельных гостей. Здесь, с моей помощью, агенты ФБР должны были поймать международного преступника. Но все пошло не так. Хотя начиналось очень даже неплохо. Убедив сегодняшнюю цель в том, что не замышляю ничего ужасного, я сосредоточил внимание на Лиззи. Моя девочка этим вечером была невероятно красивой. Впрочем, я с трудом отводил от нее взгляд, еще с первой встречи в Почтовом офисе. Красота человека проявляется не только внешне. Уязвимая и нежная и, одновременно, сильная и несгибаемая. Женщина, в которую превратилась малышка, спасенная мной из пожара, вызывала восхищение, смешанное с опасениями. Я назвал ее имя агенту Куперу, в первый день, во многом из чувства ностальгии. Если судить объективно, разрешить ситуацию с Майором и Томом Кином я мог самостоятельно. Не вмешивая ее в шпионские игры, не давая о себе знать. По крайней мере, сначала. Но я не удержался. Хотелось посмотреть на нее. Познакомиться ближе. А потом завертелось. Когда я понял, что уже не выпутаюсь? Не исчезну, без сожалений. Не сумею оставить ее одну. Да почти сразу. Она нервничала, кричала, старалась уязвить побольнее, чтобы компенсировать собственную боль. И пробилась сквозь мою психологическую защиту. Стены, которые я выстраивал столько лет, не рухнули. Нет. Просто однажды в них обнаружилась дверь. Лиззи вошла через нее и отказалась уходить. И все изменилось. Я остался монстром, которым она не единожды называла меня. Но теперь у монстра была девочка, приручившая его. При нашей первой по-настоящему приватной беседе, в небольшом ресторанчике, под предлогом ожидания связного, она сделала правильные выводы. Друзей у меня нет. Не осталось с тех пор, как из тьмы в душе Рэймонда Реддингтона появился Рэд. Рэд делит мир на две категории. Близкие и лояльные люди могут рассчитывать на его покровительство и защиту. Врагам и предателям лучше прятаться поглубже. А Элизабет Кин оказалась где-то между. Между близкими и лояльными, поскольку не была на моей стороне изначально. И долгое время не то что не принимала, а активно отрицала необходимость в помощи. И между Рэймондом Реддингтоном и Рэдом. Потому что вышло так, что полюбили ее мы оба. Женщина, которая соединяла меня воедино, сама об этом не подозревая. Как я мог оставить ее? Мы много всего пережили. И постепенно становились ближе. За годы двойной жизни, я научился терпению. Скорость развития наших отношений меня устраивала. Меньше всего, хотелось напугать Лиззи. Если ради нее нужно терпеть неудобства, я не против. Другие женщины не могли заменить ее, но помогали снимать напряжение. Конечно, порой я представлял, как все могло бы получиться, если бы наше общение изменило направленность. Она мне снилась, не могу отрицать. И других мужчин вокруг нее я терпел, только при помощи медитации. В очередной раз благодаря судьбу за то, что как-то застрял в Тибете на пару месяцев. Но ее визит, с обещанием неприятного разговора, стал для меня большим сюрпризом, в прошлом месяце. Моя храбрая девочка. Не знаю, сделал ли бы я первый шаг, по собственной воле. С годами, любовь на расстоянии почти вошла в привычку. А потом был тот вечер. И теперь я совершенно не понимаю, как мог существовать без нее, столько времени. Сегодня у нас свиданье. Под прикрытием, в опасности. Но иначе не выходит. Одна из вещей, за которые я не перестаю винить себя – угрозы для ее жизни. Но я хочу верить, что однажды мы разберемся со всеми недругами. И, если она захочет, найдем дом, в котором не придется жить под чужими именами. А пока можно наслаждаться мгновениями. Например, этим танцем. Ее кожей под моими пальцами, учащенным биением пульса, когда я вольничаю, прижимая ее неприлично близко. Румянцем на щеках, улыбкой и теплотой во взгляде. Я точно не помню, сколько лет женщина не смотрела на меня так. Не с вожделением и страстью, а с теплом и нежностью. Хотя лукавлю, конечно. С нежностью на меня порой глядит мистер Каплан. Но это не одно и то же. Поверить в то, что Лиззи, в самом деле, меня любит, одновременно безумно хочется и безумно страшно. Но я стараюсь не думать о плохом. Просто жить, не оглядываясь. Пока она рядом. Танец закончился. Отпускать Лиззи не хотелось, но я не подал вида. Мы здесь ради ее работы. Алик Гамаль должен сесть в тюрьму. Я не рассказывал ФБР, но к Гамалю у моего бизнеса есть счет. Смертники, накачанные наркотиками египтянина, активно действовали, во время так называемой «Арабской весны». Со мной они пересеклись в Йемене. Прикрываясь демонстрациями, с требованием отставки президента, в 2011 году, взорвали военный завод в Джааре. Часть поставок оружия для нужд моих клиентов шла именно оттуда. Сорвался почти десяток сделок. Пошли разговоры о ненадежности моего посредничества. Их удалось пресечь, используя резервные запасы оружия и обещая скидки. Выйти на Гамаля и доказать его преступления получилось только сейчас. Возможно, так даже лучше. Месть – это блюдо, которое следует подавать холодным. Семь лет спустя, Алик вряд ли помнит о последствиях взрыва в Джааре. Но не у всех плохая память. Еще в начале вечера, я заметил среди гостей одного знакомого из Китая. Перекинуться с ним парой слов будет не лишним. Навесив на лицо подобающую случаю улыбку, я подошел к нему и поздоровался. Но не успел даже произнести вежливое «как дела». Нас прервали выстрелы. Три, один за другим, затем несколько одиночных. Нагнувшись, я достал пистолет из кобуры под коленом. При входе на прием, нас не обыскивали. Лишь попросили сдать оружие. Я поступил, как подобает, и сдал. Тот ствол, что носил под пиджаком. Предусмотрительность может быть крайне полезной. Странный жест со штаниной занял секунд десять. Второй мыслью, после самозащиты, стала безопасность Лиззи. И здесь я потерпел поражение, не начиная битвы. Я не видел, как она летела на пол. Но заметил убегающего Гамаля. Им займется Дэмбе. Пока я не буду уверен, что моя девочка выживет. Отталкивая окружающих, я добрался до нее за несколько секунд. Встал на колени и услышал негромкое: «Рэд…». - Я здесь, Лиззи. – пока я осторожно брал ее на руки, внутри холодной дрожью нарастала паника. Такого со мной не было, лет двадцать, не меньше. С тех пор, как заработал себе имя в криминальных кругах и обеспечил приемлемую безопасность. И до того момента, как сблизился с Элизабет Кин. Теперь мои страхи завязаны на ней. Я больше не боюсь за себя. По крайней мере, безотчетно. Но о Лиззи переживаю, часто слишком сильно. Успокоиться помогают незаметные для нее охранники. Ей не нравится такая опека, но я не могу иначе. И сейчас, отложив поиски виновных, нужно отвезти Лиззи в больницу. Надеюсь, Ресслер способен связаться с моим знакомым хирургом, без дополнительных объяснений. Повезло. Ранение Лиззи действительно оказалось неопасным. Удача, что она стояла спиной к стрелявшему. Пока ее оперировали, я сидел в коридоре, в полностью закрытой позе, стараясь успокоиться. На притихшего неподалеку Дональда не обращал внимание. Хотя, когда он вдруг принес мне кофе, автоматически поблагодарил за это. К моменту окончания операции, приехал Дэмбе. Он проследил за Гамалем, до одного из его убежищ, в паре сотен километров от египетской столицы. Я опасался, что Алик решит бежать по воздуху. Но вероятно, рядом с собственной мини-армией он чувствует себя в безопасности. И сейчас группирует силы для нападения на заказчиков покушения. Что ж. Дам ему время привести меня к ним. За угрозу жизни моей девочки поплатятся все виновные.

***

Оставив уставшего друга отдыхать и, заодно, присматривать за Элизабет, я собрался на время покинуть больницу. Хорошо иметь множество знакомых. Али Бассам, неофициальный хозяин взорванного в 2011 году завода, позвонил, пару минут назад. Мы сохранили неплохие отношения, не смотря на историю с взрывом. Али, по старой памяти, связался со своим приятелем из вооруженных сил Египта. И полковник Надир согласился немедленно предоставить в мое распоряжение отряд специального назначения. Об Алике Гамале в Каире слышали многие. Но он мало у кого вызывал симпатию. Поэтому, моей маленькой войне не будут мешать. А на последствия закроют глаза. С последним, правда, поможет денежный перевод с одного из моих офшорных счетов. Но почему не оплатить благое дело? - Рэймонд! – у выхода меня остановила обеспокоенная Самар Наваби. На ней уже была повседневная одежда. Значит, она должна знать, как все сложилось в отеле, после нашего отъезда. Только это сейчас не важно. – Как Лиз? - Ей сделали операцию, – я сдержал вздох. – Она вне опасности. С ней Дэмбе. И агент Ресслер где-то там бродит. - Вы за Гамалем? – очаровательная мисс Моссад оставалась серьезной. – Я поеду с вами. - Меня будет кому прикрыть, – покачав головой, я сделал шаг в сторону выхода. Но вновь был остановлен. - Реддингтон! – вспомни о Дональде, вот и он. – Вы никуда не идете, без меня! - Как раз без тебя и иду, – я обернулся, наблюдая, как рыжеволосый агент, быстрым шагом, приближается к нам с Самар. – Ты мне там будешь нужен меньше всего. Египетский спецназ справится самостоятельно. - Дело Гамаля под юрисдикцией ФБР. Мы прилетели сюда ловить его. – Ресслер не собирался сдаваться так просто, и заставлял меня терять время. – Вы не можете запретить мне делать мою работу. - Бюро не захочет участвовать в том, что я собираюсь сделать с Аликом Гамалем. – поморщившись, я обогнул Дональда и вышел из здания клиники. - Но мы можем просто прогуляться с вами. Не как официальные лица при исполнении, – агент Наваби догнала меня первой. – И не упоминать об этом в отчете. Так, Ресслер? Лиз – наша напарница. Мы способны помочь наказать тех, кто ее ранил. - Дональд волен написать в своем отчете все, что ему угодно, – я подошел к машине, в которой уже несколько часов ждал водитель, отлично ориентирующийся в Каире. В поездках предпочитаю работать с местными, а не с GPRS-навигатором. – Но написанное может не понравиться начальству. Босс вашего босса вряд ли любит международные проблемы. Если едете, садитесь быстрее. Мы уже потеряли четверть часа на болтовню. Дважды просить агентов не пришлось. На самом деле, оба они неплохие люди, как и остальные члены опергруппы. Но в лицо я похвалю разве что Самар и Арама. Купер сам все о себе знает. А поощрять Ресслера я не желаю в принципе. На нем все еще долг жизни, за заварушку с Энсло Гэрриком. Хватит с него и этого. Алик Гамаль сопротивлялся, до последнего. Мы закончили с ним, только к утру следующего дня. А по-настоящему спокойным я почувствовал себя, лишь когда Лиззи привезли домой. Она настаивала на том, что ей лучше, и в посещении больницы в принципе нет необходимости. Но мне нужно было точно знать, что все хорошо. За три дня ее пребывания под присмотром врачей, я договорился о визитах массажистки и отложил все дела, не требующие срочного вмешательства. Мне все же придется уехать, примерно через неделю. Дня на три. Но, к этому моменту, Лиззи должно стать ощутимо лучше. Сейчас она ждет перевязку. Я не врач, но некоторые вещи делаю превосходно. Жизнь научила. Взяв заживляющую мазь, бинты и несколько таблеток, которые ей нужно будет принять перед сном, я уложил все это на небольшой поднос и боком вошел в спальню.