Без списка

Строить взрослые отношения по-взрослому получается не у всех взрослых. Такая вот очевидная истина. Я давно уже не ребенок, а мой любимый мужчина – тем более. Но, после глупой ссоры, он улетел. А я осталась. Совершенно не знала, как быть дальше. И потихоньку сходила с ума. День Благодарения провела у родственников. Просто свалилась, как снег на голову, тете Джун. Не могла больше выносить одиночества огромного, шикарно обставленного, но пустого дома. Только вот тетя слишком хорошо меня знает. Конечно, заметила мое состояние. И лгать ей, что все нормально, я не могла. Хоть и понимала, что всей правды рассказать не смогу тоже. Это будет небезопасно, а она – последняя, кого я хочу втягивать в историю с Черным списком и сопутствующими проблемами. Поэтому поделилась только основной причиной своего отсутствующего настроения. Сказала, что встретила, наконец, мужчину. Что он, после развода, первый, с кем я хотела бы серьезных отношений. И такие отношения у нас получаются. Но он принимает мою безопасность слишком близко к сердцу. И поэтому мы поругались. Пришлось признаться, что на работе случалось кое-что неприятное. Но уже разрешилось. В общем – я как могла обходила острые углы и прямо говорила только о своих чувствах, по поводу нашей с Рэдом ссоры. Тетя слушала, почти не перебивая. Лишь пару раз задала уточняющие вопросы. Не стала называть меня дурой или еще как-то озвучивать неодобрение. Думаю, то, что я сама понимаю неверность своих слов по отношению к Рэймонду, легко читалось на моем бледном и усталом лице. Поэтому папина сестра просто обняла меня, позволив выплакаться. А потом спросила: - Ты любишь этого человека? - Очень. – я шмыгнула носом, как в детстве, вызвав на губах тети короткую усмешку. - Значит возвращай. – Джун отстранила меня, протягивая носовой платок. Из ткани, а не бумажный. У отца были похожие. Это воспоминание чуть не заставило меня снова разреветься. Папы до сих пор ужасно не хватает, каждый день. Хоть я и научилась жить с этим. - Он такой же упрямый как я. Если не хуже. И так же свободолюбив. – вытирая глаза, я старалась не давить на ткань слишком сильно, чтобы не выглядеть за ужином вконец заплаканным кошмаром. – Может приехать, бросив все, только если со мной что-нибудь опять случится. Но это вряд ли поможет помириться с ним. - Не поможет. – тетя кивнула. – Говоришь, он тебе пишет электронные письма? - По работе. – я тоже кивнула. – Там ни слова нет о наших личных отношениях. - Но у тебя есть его адрес. Значит, ты тоже можешь написать. – Джун ободряюще улыбнулась. – А еще не вздумай возвращаться к себе в квартиру. Если твой мужчина такой, как я представляю, он может расценить это как желание закончить отношения. - А то, что он уехал, я так расценивать не должна? – отложив платок я глубоко вздохнула. – Почему? - Ты довела его до точки кипения, так? – папина сестра с усмешкой покачала головой. – Ему просто нужно время, чтобы остыть. Ты взрываешься быстрее, но уже успокоилась. И заодно успела довести себя до депрессии. А он более терпеливый. Но и восстанавливает нервы дольше. Это нормально. Если он тебе пишет, значит не против общения. Возможно, уже так же соскучился, как и ты. - Думаешь? – я улыбнулась, понимая, что от этого движения мышц мое лицо успело отвыкнуть. – Но просить его вернуться я не стану. Это унизительно. - Я тебе такого и не советую. – тетя встала с кровати в комнате для гостей, которую мне выделили на выходные. – Напиши то, что хочется сказать ему. Так, как если бы он был рядом. Слова сами найдутся, не волнуйся. А сейчас давай-ка пойдем на кухню, и ты поможешь мне поставить индейку в духовку. Личная жизнь вещь важная, но сегодня все-таки праздник. - Спасибо. – я тоже встала и, перед выходом из комнаты, обняла тетю, чмокнув в щеку. – Откуда ты такая мудрая? - Я почти 40 лет прожила с твоим дядей. – Джун рассмеялась. – Поверь мне, уже лет через 20, ваша первая ссора покажется тебе детской глупостью. - Надеюсь, что смогу в этом убедиться. – я не очень представляла, как Рэд может выглядеть в 78. Но и себя в 54 пока не представляла, тоже. Тем интереснее будет. – Пожалуйста, скажи, что индейка в этом году весит меньше двадцати фунтов! * - Меньше. – тетя кивнула. – Хотя ненамного. Если брать мелкую, нам ничего не достанется. Твои племянники растут, и еда в них сейчас исчезает со скоростью звука. Мы продолжили болтать о мелочах, по дороге вниз, и к моей личной жизни больше в те выходные не возвращались. Но Джун сделала главное – дала толчок из тоски к действиям. Мне правда плохо, без Рэда. Значит, надо хотя бы начать разговаривать. Пусть пока и через электронную почту. Молча мы, в любом случае, ничего не решим. А прилетать он не торопится. Вернувшись от родственников, я критически рассмотрела себя в зеркало, пока принимала душ. И ужаснулась. Поэтому, ближайшим вечером после работы, отправилась в СПА. А оттуда в солярий. Вообще-то этот вид загара не был моим любимым. Но выглядеть бледнее смерти надоело. Еще несколько дней я занималась приведением в порядок головы и других запущенных участков тела. И только понравившись себе в зеркале, смогла сесть перед компьютером. Чтобы последовать совету тети и написать письмо. Чертовски трудное занятие оказалось. Я сбилась со счета, сколько раз стирала первую пару предложений. Даже опять собиралась поплакать. Но не сумела снова себя пожалеть, когда смотрела на свежий маникюр, пытаясь сложить буквы в слова. Плюнула, и вышла гулять с Хадсоном. Там, на прохладном ветру наступившего декабря, слова взяли, и сложились сами. Всего три предложения. Но это было действительно то, что я хотела сказать Рэду. Если бы он сидел рядом: «Я люблю тебя. Даже мой сложный характер не способен этого изменить. Если для тебя это все еще важно, ты найдешь меня дома». Отправила письмо, сразу после того, как насыпала Хадсону корм. Потом пошла ужинать сама. Чтобы не проверять почту, каждые две минуты. После ужина заставила себя посмотреть какой-то фильм по телевизору. Сюжета совершенно не запомнила. Главное – прошло несколько часов. Но моя надежда не сбылась. Ответа на письмо не было. Даже перед тем как я ложилась спать. Пришлось засыпая убеждать себя в том, что Реддингтон просто еще не получил мое послание. Он вполне может находиться на другой половине Земли. Быть занятым. Или без электричества. Ничего со мной не случится, даже за несколько дней ожидания. Должен же он хотя бы написать, чтобы я не беспокоила его больше? Вздох опять превратился во всхлип. В темноте, своей вновь обретенной привлекательности я не видела и плакать было очень удобно. Хадсон поскребся в дверь и, поскольку без Рэда я ее не запирала, вошел. Подошел к кровати со стороны моего лица, тихонько поскуливая. От этого мне стало себя еще жальче, и я позволила любимцу забраться на постель. Так и уснула, поглаживая его теплую спину левой рукой, пока он утешающе лизал пальцы правой. А проснулась уже не дома. Диван из светлой кожи, стоящий в салоне частного самолета Рэймонда Реддингтона, я узнаю сразу. Даже если слегка дезориентирована в пространстве. И, судя по негромкому мерному гудению, лежа на этом диване, я куда-то лечу. А если я куда-то лечу на Джете, значит… он может быть рядом. С участившимся на десяток ударов сердцебиением, я повернулась с левого бока на правый и приподняла голову. Так и есть. Рэд сидит в своем привычном кресле. На подлокотнике стакан с виски, взгляд напряженный. Кажется, он даже похудел. И точно не загорал перед нашей встречей. - А мы где? И как я тут оказалась? – все на что меня хватило. Не «я соскучилась», и даже не «привет», после месяца разлуки. Опять вопросы. Очень в моем духе. - Летим на Солт Кей * – он слегка поджал губы, глядя на меня очень внимательно. - Можно сказать, что я тебя похитил. - Похитил? – возможность снова слышать его голос, стала для меня таким облегчением, что губы непроизвольно расплылись в улыбке. Под его недоуменным взглядом, я закрыла глаза и с удовольствием вытянулась на диване во весь рост. – Это просто замечательно.