To be perfect

Я сходил с ума. Я находился в психиатрической больнице уже пять дней, а это означает, что уже прошло девяносто пять дней с того момента. Я должен поговорить на днях с терапевтом, иначе не смогу выйти отсюда на сотый день. Блять. — Мистер Стайлс, пожалуйста, просто примите таблетки, — практически умоляла меня медсестра, Кэти. А я просто продолжал игнорировать ее, уставившись в стену. — Взгляните, — вздохнула она. — Я знаю, Вы хотите выйти отсюда, чтобы посетить могилу Корры, но вы не сможете это сделать, пока не начнете нас слушать! Я оживился при упоминании Корры и повернулся к Кэти. — А как вы узнали, что я хочу к ней? — спросил я. — Маленькая птичка сказала мне. — И кем может быть эта птица? — я приподнял бровь. Мой голос был хриплым и скрипучим, горло болело с каждым словом, оставлявшим мой рот, я просто давно так много не говорил. Кэти, должно быть, заметила это, потому что она передала мне стакан воды. — Это не имеет значения, откуда я узнала, здесь все об этом говорят, — сказала медсестра, вручив мне мои таблетки. Я неохотно взял их и проглотил. Вода слегка успокоила мое горло, но я хотел больше. — Да-да, — я махнул рукой, намекнув, что ей можно уйти, и надеясь, что она поймет, что я имел в виду. Если я должен находиться здесь против своей воли, то я должен быть здесь хотя бы один. — Хорошего дня, Гарри, — сказала Кэти, улыбнувшись и наконец-то выйдя отсюда. Я тупо пялился на нее. Она вышла из комнаты, а я вновь начал вспоминать прошлое. Изображения, в основном состоящие из Корры, заполнили мои глаза, я резко дышал, стараясь не заплакать. Прежде чем она ушла, Корра был заинтересована в психических болезнях. Она разговаривала со мной об этом, о том, как ей интересна эта тема. Как-то раз она рассказала мне, что думала о том, что будет с ней. — Ты хотя бы слушаешь меня? — спросила Корра, приподняв бровь. Я покачал головой и посмотрел вниз, слегка улыбнувшись. — Честно? Нет, — сказал я ей, нахмурившись и посмотрев на нее. — Я слишком быстро отвлекся, глядя на твое красивое лицо. И когда твои губы шевелились, я думал о них, когда они касаются моей кожи, — похвалил ее я, подмигнув. Она покраснела и посмотрела вниз. — Хм, тогда я хочу, чтобы ты смотрел не на меня. Это очень важно, — строго сказала девушка. Улыбка исчезла с моих губ, и я сосредоточил все свое внимание на ней, кивнув головой, чтобы она продолжила. — Разве я когда-нибудь говорила тебе о том, что у меня диагноз? — спросила Корра. Я подумал и покачал головой. Она никогда не говорила, что ей поставили какой-то диагноз, только то, что она была у врача. Я просто предположил, что у нее была анорексия и депрессия. — Хорошо, — она глубоко вздохнула. — Сначала я пошла к врачу. Они поставили мне два диагноза: анорексия и депрессия, — сообщила мне Корра. — Я знаю, что… — начал я, но она прервала меня, подняв руку. — Пожалуйста, дай мне закончить, — умоляла она. Я кивнул, бормоча себе под нос извинения. — Недавно я снова была там. Сейчас мне поставили еще больше диагнозов: анорексия, булимия, депрессия, тревога, шизофрения, — Корра посмотрела на меня, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, а я был в замешательстве. Шизофрения? — Шизофрения? Почему у тебя диагноз шизофрении, Корра? — спросил я ее. — Я, хм, — она остановилась на секунду, вероятно, обдумывая, надо мне это знать или нет. — Иногда я слышу голоса. — Ты что? — снова спросил я, не понимая, что здесь происходит. Она открыла рот, чтобы ответить, но я остановил ее. — Нет, я слышал, что ты сказала. Просто это… — Я понимаю это. Прости, я не должна была говорить тебе это, — извинилась Корра, а я захотел засмеяться. Она всерьез думала, что должна была скрывать это от меня? — Нет, нет. Это хорошо. Ты должна говорить мне такие вещи. Я должен знать это, — сказал я ей, взяв ее руку и немного сжав ее. Она легко улыбнулась мне. — Тебе поставили слишком много диагнозов, — сказал я, слегка качая головой. Корра усмехнулась. — Думаю, да. Врачи просто рассказывают людям, что они сумасшедшие, — она продолжала смеяться. — Но опять же, я считаю, что каждый немного сумасшедший. Все происходит, как в игре. Некоторые люди никогда не узнают об этом, а другие сейчас лежат в психиатрической больнице. И вот я здесь. Я сказал миссис Рид, что я хреновый актер, ведь это так. Я посмотрел на свои руки, которые лежали на ногах, но они не переставали трястись. Сначала дрожали руки, потом ноги. Кэти ворвалась в комнату, странно взглянув на меня. — Ты в порядке? — спросила девушка. Я проигнорировал ее и сосредоточился на том, чтобы успокоиться. — Что случилось? — Мне нужно покурить, — признался я, желание распространилось по всему телу. Я не курил с того момента, как меня привели сюда, и до сих пор держался. Первые несколько дней я контролировал себя, но потом становилось тяжелее. — Мне очень жаль, Гарри. Вы не можете курить здесь, — она посмотрела на меня глазами, полными извинений, я хотел побить ее гребаное лицо. — Вы не понимаете. Мне нужно покурить. — Я не могу позволить Вам сделать это, — ответила медсестра, я мог сказать, что ей жалко меня. Обычно я презираю это, но сейчас я мог использовать это с выгодой для себя. — Просто дайте мне хотя бы немного никотина. Пожалуйста, — попросил я ее, мне нужен был никотин в моих легких. Она кивнула и вышла из комнаты. — Вот, — сказала Кэти, когда вернулась, протягивая мне пачку никотиновой жевательной резинки. — Спасибо, — поблагодарил я. Она кивнула и направилась к двери. — Подожди, — мне уже было намного лучше. — Ты можешь организовать для меня встречу с психологом? — спросил я. — Конечно, — ответила Кэти и вышла за дверь. Она знала, что я хотел, чтобы меня выпустили на кладбище на сотый день, думаю, ей нравилась эта идея. Если бы она только знала, что я хотел сделать.