ДБР: Конец игры.

      По осеннему скверу ветер гонял останки желтых листьев. По асфальтовой дорожке мимо голых лип нескорым, но все же пружинистым шагом шла немолодая дама в форменном плаще цвета хаки и с майорскими звездами на плечах. В сгибе локтя ее устроилась папка с резинкой-фиксатором из тех, что так любят студенты и жертвы коротких бумажных командировок. На студентку женщина-майор уже по возрасту не походила, зато второе предположение било в цель: Людмила Макаренко, скромный преподаватель одного из военных училищ, на три дня прибыла из своей третьепрестольной в Первопрестольную.       Ветеран чеченской войны до сих пор ненавидела бумажную работу, но и на месте усидеть не могла, поэтому в командировки моталась охотно, начиная с тех давних времен, когда их с Марычем детишки пошли пешком под стол. Классическая пара «папа-врач, мама-преподаватель» (с поправкой на то, что врач из медицины катастроф собирает из кусочков жертв ДТП, а преподаватель стрелковой подготовки до сих пор показательно вышибает десятикопеечные монетки с двадцати шагов без помощи оптики) рано приучила отпрысков к самостоятельности.       Возле лавочки с изогнутой спинкой Макарона притормозила. Парк был пуст, и лавочки свободны, но ей приглянулась именно эта, рядом с облезлой липой, в ветвях которой суетливо хозяйничали галки. Посмотрела на часы: до поезда еще три часа и одиннадцать минут, торопиться некуда. Подложив папку под себя, женщина присела на лавочку, вынула старый побитый жизнью жестяной портсигар и очередную «Ангару».       Людмила курила, щурилась на осенний сквер, вспоминая, как очень давно, еще будучи девчонкой-курсантом, добиралась в Москву «на собаках» к подруге Ленке-Петле. Вспоминала свои аэродромные похождения с шоколадом. Ностальгические мысли мешались в седой голове с наказами домашних: Мотьке и Бимке привезти с Арбата футболки с АК-47, Марычу – пять блоков «Guitanes» без фильтра, майору Веретеникову дочь передала Реоматил-гель, завезти по приезде сразу… вроде, ничего не забыла. Женщина так крепко задумалась, что не заметила, как в конце аллеи появился странный прохожий.       Высокий парень в темных очках, одетый явно не по погоде: в кожаную куртку-косуху и джинсы – уверенно шагал меж мертвых серых деревьев, и за его спиной развевался хвост черных волос. Он явно не был праздным зевакой, слишком уж решительно он приближался к лавочке. Впрочем, ветеран чеченской войны имела неплохое периферийное зрение, так что долговязую фигуру она заметила раньше, чем ее обладатель – явный неформал - нагло плюхнулся на лавочку рядом. - Ну и? – немолодая женщина как бы невзначай хрустнула костяшками, разминая пальцы левой, ведущей руки. – Закурить не дам, место не уступлю, время не подскажу, до угла не подвезу. Еще есть пожелания?       Парень снял свои столь нелепые в пасмурный день темные очки. - Тху! – ахнула Людка, не веря глазам, и полезла обниматься словно девчонка. - Я! – довольно подтвердил таирни. – Ну как, ты рада? - Н-ну да.. – протянула она, настороженно разглядывая внезапно встреченного персонажа из далекого и полуреального прошлого. И как тогда, в момент самой первой встречи мозг кольнула тревожная иголочка. За сорок с лишним лет Макарона усвоила, что просто так Сотворенный не появляется. – Что-то случилось, так? Майя вздохнул. Улыбнулся грустно. - Случилось? Ха! Довольно давно случилось уже… - не очень определенно сказал он. Макарона мудро решила перевести разговор на другую тему. - Как там Тано поживает? Майя скривился. -Тано… Известно как, все прекрасно, они с Элхэ привет тебе просили передать. В общем, у него своя вечная и счастливая жизнь, а у меня своя… Тут он снова вздохнул. - Постой-ка! – глаза Людмилы округлились. – Ты что, больше не живешь там? Неужели ты из дома ушел? - Я ж тебе уже сказал, у него своя жизнь. Семейная. Не хочу мешать, вот и все.       Женщина понимающе хихикнула и, подмигнув собеседнику, полезла в карман за сигаретами. Гортхауэр, являя собой образчик этикета, тотчас же поднес даме зажигалку. Синеватый дым поплыл над лавочкой в тщетной попытке согреть холодное октябрьское небо - А сам-то как? Нашел себе.. хм… кого-нибудь? – и Людка с неожиданным для женщины ее возраста озорством ткнула собеседника в бок локтем. Тот лишь поморщился. - Я-то нашел, да только себе на беду. -Как на беду? Умерла, что ли она у тебя? - Нет, не умерла. – От прямого и откровенного взгляда Сотворенного Людмиле стало не по себе. Майя одним движением непроглядно-черных зрачков словно приморозил ее к скамейке. - Она… она меня на смертного променяла, представляешь?       Глаза Гортхауэра смотрели в упор, не мигая. Как два холодных дула. Бывшая десантница сглотнула и слегка отодвинулась. – Поиграли в свободу выбора, что называется. Выбор оказался не в мою пользу. Надо как-то учиться проигрывать, что ли? - Тху… да ты что? - потрясенно, и, как показалось Майя, с оттенком сочувствия, шепнула женщина – Вот дурачок… - Дурачок не дурачок, а Вершителя проморгал, - мрачно оргызнулся Гортхауэр. – И теперь вообще хер знает что! Один остался, как дурак, бля! Он со злостью вырвал из рук собеседницы портсигар, щелкнул крышкой. С третьей попытки прикурил «Союзину» и жадно сделал несколько затяжек. -Гортхауэр… ты разве куришь? – только и смогла вымолвить Макарона, растерянная таким поведением Майя.       Тот помолчал немного, пялясь в пятнышко раздавленной на асфальте жвачки. Обтянутые косухой плечи подрагивали от напряжения или холода. Движимая все той же жалостью, Макарона не без труда обняла широкие плечи, прислонилась, и стала покачивать набычившегося парня, как поступала со своими повзрослевшими сыновьями в момент их самокопаний и обид. Да он теперь и был для нее, старой и мудрой, таким же обиженным на весь мир мальчишкой. Тху вздрогнул от прикосновения теплых рук. - Может… может ты все-таки передумаешь, а? – он нерешительно покосился на Макарону, и, приблизив лицо, по-собачьи потерся холодным носом о щеку собеседницы. – Ты правда мне очень нужна. Нос был таким холодным, что Макарона невольно почесала парня за ухом. Потом неловко отдернула руку и тяжело вздохнула. - Гортхауэр, Ортхэннер, мальчик мой… Ну пойми ты: у меня семья, дети. Муж любимый. Да и зачем я тебе, я ведь Смертная. И к тому же немолодая уже.       Таирни поперхнулся дымом и громко закашлялся, спугнув руку Людмилы и стайку галок. - Ну ты даешь! – просипел он, уняв спазмы, - Смертный Вершитель – это что-то новенькое! Вот смеха ради во Владик съезжу, Тано расскажу, пусть тоже похихикает. Макарона одарила его укоризненным взглядом. -Хотя… вот скажи-ка честно, Вершитель. Ты смерти боишься? - Да как тебе сказать… - хмыкнула ветеран чеченской войны, - не очень. Мне по должности не положено было ее бояться, вот я и не боялась. А потом как-то привыкла. Знаю, что однажды это произойдет все равно. Да и что ты об этом спрашиваешь? Запасной вариант, что ли, предлагаешь, а? Исполнитель желаний ты наш? - Да, Тьма изначальная! – с неожиданной силой крикнул Майя и звук его эхом разбежался по пустому вечернему парку. Порыв ветра подхватил стайку мертвых листьев с асфальта и взметнул их вверх, к темным тучам. – Я предлагаю тебе «запасной вариант»! - Бессмертие? – ехидно поинтересовалась женщина, на которую все это инфернальное оформление впечатления не произвело. – Так это уже старо, ты тогда, лет эм–надцать назад тоже предлагал. - Бессмертие физически невозможно. Здесь, в этом мире – нет. А в том мире, где мы будем вдвоем – да. - Тху… я ведь уже говорила тебе. Я не боюсь смерти. Пусть случается то, что должно случиться. Это естественно и нормально. - А старость и немощь? Это тоже естественно и нормально? – вкрадчиво прошептал Майя на ушко и явственно увидел, как дернулась седая голова Макароны. Попал… В точку попал, мерзавец. -Искушаешь, сволочь? – холодно поинтересовалась она, выбрасывая окурок, и по давней армейской привычке раздавила его каблуком. - Дура ты, Вершитель… Я же… зачем ты меня намертво к себе привязала? Я не могу без тебя, пойми, это не глупая метафора ваших смертных влюбленных! Я теперь завяз в этом мире, как муха в сиропе, без тебя мне отсюда не выбраться! Эх, что ж мы на год раньше с тобой не повстречались тогда.       Людмила смотрела на несчастного таирни с жалостью. Жалость была искренней, к тому же она чувствовала ответственность за его страдания. Он прав, это ее неосторожные строчки выдернули в этот мир книжного персонажа, наделив его плотью и кровью. Но чем теперь она может помочь? Макарона еще раз внимательно изучила Сотворенного. Милый молодой мальчик, забавный в своей резкости и порывистости. Высокий. Красивый, да. Немного похож на их с Марычем сыновей-близнецов. Но именно мальчик – не могла она смотреть с позиции своего возраста на него как на пару для себя, хоть убейся! Он как был мальчишкой так и остался, а она уже… Призрак надвигающейся старости, разбуженный речами Гортхауэра, вновь встал перед внутренним взором. Старость – это время, когда она потеряет здоровье и силу тела, гибкость и ясность ума. Брр! Увядание день за днем.. не-ет!       Макарона поморщилась, отгоняя гадкие картинки воображения. Еще раз посмотрела на таирни, следящего с надеждой за ее богатой мимикой. И тогда в мозгу бывшей десантницы начал вырисовываться план. - Тху, слушай, у меня идея. Смотри, я ведь физически смертна, так? Так. Сколько я еще протяну? Пусть лет тридцать, плюс-минус пару лет. Так вот, я тебе предлагаю: давай мы вернемся к этому разговору тогда, когда я соберусь копыта отбросить. А? - В момент твоей смерти? – азартно прищурился Майя. -Нну да… - Макарону слегка покоробил его энтузиазм. - И тогда ты согласишься пойти со мной? Женщина маялась, не решаясь дать ответ. Она боялась. Такое обещание здорово смахивало на продажу души. - Послушай, а вопрос можно? - Валяй! -Что произойдет с моим мужем? – глядя в упор, спросила она. В ответ таирни скорчил рожу. - Ну ты даешь! Я-то почем знаю, что я тебе, ясновидец что ли? Сама за ним следи, раз уж его выбрала. - Не дури, Тху - строго одернула его Людмила. – Я имею в виду: что произойдет с ним после его смерти. - А ничего не произойдет – деланно зевнул бессмертный раздолбай. – Исчезнет просто. Или не исчезнет, рай там, ад и все такое. А если ты насчет вашей с ним загробной встречи намекаешь, то это все бред. Не будет такого. - Почему? - Потому что ты Вершитель, а он Смертный. И все. У тебя еще есть вопросы?       Людка покачала головой, совершенно расстроенная. Она даже как-то съежилась, уменьшилась в размерах. Горькие складки возле губ и поза делали ее похожей на старую нахохлившуюся сову. - Тогда вернемся к нашим баранам. Что ты решила? - Да – кивнула Людмила. – Я обещаю пойти с тобой. - Тогда до встречи! – обаятельно оскалился таирни, и, резко поднявшись со скамейки, растворился в темноте.