<center>***
</center> Однажды после вечерних посиделок в её комнату постучали. Тихо, едва различимо. Петра уже выдохлась, готовилась ко сну и только что вышла из ванной. Она не любила пользоваться способностями вечером и сейчас она спокойным медленным шагом подошла к двери и открыла её. За дверью оказался Магнито. Уже в спортивных штанах и футболке, служащие ночной одеждой. Петра была внимательной и подмечала каждую деталь. Чуть помятый бок футболки и не завязанный пояс - отец спит на правом боку, подложив руку под голову. - Можно войти? - спрашивает Магнито, прочистив горло и Петра отступает на шаг, давая мужчине пройти. Он ступает по полу тихо, шаги почти не слышаны и Петре кажется, что он летает по полу, а не ходит. Петра садиться на стул около стола, Магнито - на диван. Они молчат. Девчонка смотрит на носки домашних тапочек, а Эрик осматривает комнату. Горят лампы и при желтом свете все хорошо видно. Петра успела обжиться здесь за неделю и уже навела небольшой беспорядок на столе и шкафу с комодом. - Ты хотел о чем-то поговорить? - не выдерживает Петра. Она не обращается к Магнито по имени и не называет его прозвище. Она вообще с ним мало разговаривает. - Да, - он нервно мнет костяшки пальцев. - Я хотел поговорить о нас с тобой... - он посылает Петре странный взгляд. Чуть мягче обычного. - Я знаю, что ты мой отец, - кивает Петра и слышит слишком громкий облегченный вздох. Надо же, как он сильно волновался. Вот из-за чего хмурый такой ходил, наверное. - И давно ты знаешь? - С Пентагона, - неловко поджимает губы девчонка, словно извиняясь, что не сказала об этом раньше. - О, - говорит Магнито. - Вот как. И неловкое молчание. - И ты... на меня не злишься? - спрашивает Магнито. - Нет, - поражено моргает Петра. - С чего бы это? - С чего бы это, - эхом повторяет повелитель металла. - Не знаю, ну... я же не был с тобой все это время. - Ты не знал обо мне. Ты не виноват, - Петра накрывает ладонью руку отца. Тот чуть вздрагивает от прикосновения, но не отстраняется. - Мы бы могли стать настоящей семьей, - еле слышно говорит Эрик и Петра вскидывает голову смотря в такие же, как у неё самой глаза. - Ну для начала я должна звать тебя лучшим отцом на свете, - улыбается Петра, убирая руку. - И что мне для этого нужно сделать? - спрашивает Магнито. - Запомнить дату моего Дня рождения. Этого будет достаточно для начала. - И когда оно у тебя? - туповато спрашивает отец. - Через две недели, - растягивает губы в улыбке Петра и откидывается на спинку стула. - У тебя есть время выбрать мне подарок. - Ну я тогда пойду, - говорит Эрик и в его голосе звучит едва скрываемая улыбка. - Выбирать подарок. Спокойно ночи, Петра. Дверь с хлопком закрывается, а с лица девчонки все не сходит улыбка. - Ночи, пап.<center>***
</center> У Чарльза Ксавьера трудные дни. Он, как никогда раньше путается в заблуждениях и "правильном" выборе между телепатией и ногами. Инвалидное кресло стоит слишком близко к кровати, а шприцы с сывороткой лежат на слишком видном месте. Рядом, конечно, бутылка виски, интересный детектив и плед. И что выбрать Чарльз не знает. Ему хочется быть опорой, хорошим советчиком, мудрым и рассудительным человеком. Но ещё он хочет быть обычным мужчиной, с которым можно совершить пробежку, посмотреть фильм или перекидываться шутками. Ему хочется ездить в кондитерскую за пирожными самому, а не посылать Хэнка. Ему хочется спускаться по лестнице на своих двоих, а не просить Эрика левитировать его кресло вместе с "пассажиром". А ещё Чарльзу чертовски хочется быть дядей. Славным дядей Чарльзом, который уже считает Петру своей племянницей. Петра славная, она нравится ему, она уникальная не только из-за способностей. Она особенная сама по себе. Еще когда Логан сказал пойти за ней, чтобы она помогла вытащить Магнито из тюрьмы, он запомнил её. Её трудно было не запомнить. Металлического цвета волосы заплетенные в косу, странная одежда, гоглы на макушке и глаза Эрика. Тогда он сразу заподозрил их в родстве, и только когда уже после событий в Вашингтоне Эрик вернулся он смог спросить про родство. И получить утвердительный ответ. А потом пригласить Петру в школу. И свести дочь с отцом в конце концов казалось не так сложно. Слоило только направить друга в верном направлении и он уже полетел в комнату дочери. Как просто. В последнее время он только о ней и думает. Она приносит свет в застывший во времени особняк и свой звонкий радостный голос. Серебряная ниточка после её бега и порывы ветерка встречаются почти на каждом углу. Наверное, думает Ксавьер, она специально проводит весь день в быстром темпе, чтобы к вечеру отойти к медленной и размеренной жизни... Додумать профессору не удалось. Металлическая ручка двери повернулась, пропуская в комнату взволнованного Эрика. Он молча ходил из угла в угол, не замечая лежащего на кровати друга. - Я собирался спать, друг мой, - подает голос Чарльз. Эрик небрежно отмахивается от него и продолжает мельтешить, иногда взъерошивая волосы на затылке. - Что-то случилось? - насторожился Ксавьер, принимая более или менее сидячее положение. Эрик сразу же упал в кресло в углу комнаты, будто только и ждал этого вопроса. - Её день рождения через две недели, - глухо сказал Эрик, с силой потерев лицо ладонями. - Я не знаю, что ей подарить. Чарльз несколько секунд смотрел на друга, а потом рассмеялся. - Что? - Эрик просверлил Ксавьера долгим и суровым взглядом. - У тебя две недели, Эрик, - сказал Чарльз с легкой улыбкой, чуть поерзав на огромной кровати и повернувшись на бок, лицом к другу. - А ты закатываешь истерику уже сейчас. В двенадцать часов ночи, - и опять зашелся легким, едва звенящим смехом. - Но я не знаю, что ей подарить, - вспылил Эрик и тут же замолк, поняв что слова Ксавьера правдивы. - Ну ладно, - недовольно сказал профессор, потирая глаза и включая лампу на прикроватной тумбочке, принимая теперь уже полное сидячее положение, чуть откинувшись на подушки. - Если ты хочешь поговорить о Петре, то давай поговорим. - Я не... Ты что, рылся в моей голове? - У тебя все написано на лице, друг мой, - мирно сказал Чарльз. - Так о чем ты именно хотел поговорить? - О подарке, - чуть суховато сказал Эрик. - Петра не такая, как все, - заметил Чарльз. - Не такая, как все девочки-подростки. Ей нужен особенный подарок. - Собака? - натянуто спросил Эрик. - Собака? - переспросил Чарльз. - Не думаю, что выдержу собаку. А она не захочет маленькую. Эрик устало вздохнул. Он ничего не знал о собственной дочери.<center>***
</center> Петра быстро-быстро слезла с мотоцикла и трясущимися руками провела по небольшой вмятине. Отец её убьет, еще и наругает за то, что ездила на мотоцикле без разрешения. Это ж надо было отвлечься так, что стукнуться о столб. Сама девчонка отделалась лишь легким ушибом и синяком на коленке. Но новый папин мотоцикл... Девчонка быстро спрятала ключи в карман куртки и довольно медленно прошла к главным дверям особняка, пытаясь унять дрожь в руках. И почему это она так волнуется? Не первый же раз портачит! В коридоре особняка стоит дядя Чарльз, оперевшись рукой о конец перил и о чем-то болтая с блондинистым пареньком. Паренек стоит к Петре спиной и углядеть его лицо не предстоит возможным. Рядом с ним стоит мальчик лет тринадцати и разглядывает длинные лестницы, осматриваясь по сторонам. - Здравствуй, Петра, - улыбается Ксавьер и Петре почему-то кажется, что он и без телепатии может узнать, что она точно что-то натворила. - Привет, дядя Чарльз, - тараторит Петра, подходя ближе и засовывая руки в карманы куртки и сжимая их там в кулаки. Ладони ужасно потные. - Ах, да, Алекс, Скотт, познакомьтесь, - Чарльз кивает на Петру и двое оборачиваются. - Это Петра. Петра, это Алекс и Скотт Саммерсы, - представляет Ксавьер, но его тут же прерывает громкий и разъяренный голос Эрика, спускающегося по лестнице, быстро перебирая ступеньки ногами и громко топая. - Петра! - кричит он. - Это ты взяла ключи от моего мотоцикла? - Он грозно всматривается в лицо дочери, стоя на нескольких ступеньках выше. Петра сделала непринужденное лицо и вытащила уже не трясущимися руками ключи. Спокойствие давалось не очень легко. - Да не горячись ты. Я всего-лишь прокатилась... Ну врезалась я в столб... - увидев на лице отца чистую ярость, Петра тут же добавила. - Но тебе же рас плюнуть убрать её... - Петра, - с нажимом произнес Магнито. Чарльз уже открыл рот чтобы добавить что-то, но был прерван небрежным взмахом руки. - Ну, ладно, прости, - недовольно пробурчала девчонка, кидая отцу ключи. - Ты только не сердись, ладно, пап? Я это... пойду перекушу... Рада была знакомству, - Максимофф повернулась к Саммерсам и теперь уже, используя свои способности, шмыгнула в кухню. - И куда мы попали, - присвистнул Алекс, оглядывая уже знакомые своды дома. - В психушку, Алекс, - добродушно отозвался Чарльз. - Пошлите, я провожу вас в ваши комнаты. А Эрик вышел к мотоциклу и взмахнул рукой. Вмятина и правда исчезла. Но зато в голове сурового папочки созрел план на подарок дочери.<center>***
</center> Петра врывается в кухню приятным прохладным порывом и резко открывающейся дверью, заставляя юного Скотта вздрогнуть и чуть не выронить чашку из заклеенных пластырями пальцев. Скотт иногда трет глаза, получая от этого здоровые раны на пальцах от лазеров. Скотт носит специальные очки, над которыми смеются одноклассники. Он носит эти очки ещё с того открытия школы профессора Ксавьера. - Доброе утро, - улыбается девчонка и кладет себе немного яичницы. Чарльз, наблюдавший за Петрой знает, что она встала уже давным-давно, часов в шесть утра. Он заметил её на утренней пробежке с Эриком в семь. - Доброе утро, - недовольно бурчит Алекс, смотря на вздрогнувшего брата. Алекс так и не успел познакомиться с дочерью Магнито вчера, поэтому относился к ней весьма странно. Война совсем не изменила его взглядов. - Ты такой бука, - тянет Петра, откидывая назад длинную косу. - Ты и раньше таким был? Алекс ещё больше хмурится и утыкается в кружку с кофе. - А ты Скотт, верно? - спрашивает Петра, поворачиваясь к мальчишке. Тот чуть вздрагивая кивает. - Я слышала о твоей способности, - между прочим замечает девчонка. Алекс громко фыркает и бурчит что-то похожее на: "Точно узнала от отца". - Очень крутая способность, - улыбается Петра. - Можешь "наказать" своих обидчиков, если что. Чарльз от комментариев воздерживается, прекрасно зная, что Скотт Петру не послушает. Алекс слишком быстро уходит, так и не познакомившись. Следом за ним встает и Чарльз, отправляя грязные тарелки в раковину. - Ты сегодня моешь посуду, Петра, - чуть насмешливо говорит профессор и удаляется. - Эй! Я мыла посуду вчера, - кричит ему в след Ртуть. - Ненавижу мыть посуду, - бурчит она, подходя к раковине. - Ты долго ещё? - спрашивает она у мальчишки. Тот поправляет очки. - Я могу помыть посуду, если ты не хочешь, - неуверенно говорит Саммерс. - Я все равно последний. - Ты уверен? - приподнимает бровь Петра. Скотт с готовностью кивает, а Петра, сбавив голос до заговорческого шепота говорит. - Имей в виду, мой отец та ещё свинка. - И хихикнув напоследок, уходит. А на губах юного Скотта почему-то зависает улыбка. Он нутром чувствует, что обязательно подружится с Петрой.