Проект: Полиморф. Созданный монстр

      Энвила       Месяц спустя              Майор Департамента Службы Безопасности Цинтерры Марин Кхэл прибыл в столичный космопорт Тейлаана обычным рейсовым лайнером. Планета встретила его прохладой летнего утра, пышной сочной зеленью, золотым ослепительным солнцем и толпами встречающих, радостно липнущих друг к другу на выходе после зоны контроля. Как всегда и везде — прыгающие за бордюром детки, высматривающие своих родичей, жены, ожидающие мужей с командировок, любопытные друзья и жаждущие впечатлений коллеги. Рейсы из метрополии, главного звездного центра по трудоустройству почти всегда встречали одинаково. Даже по выходящим следом пассажирам можно было почти со стопроцентной уверенностью угадать, какова была их цель визита Цинтерры и насколько успешно она осуществилась.       Вот бодрой походкой пронесся мимо зрелый мужчина, еще до бордюра довольно помахавший рукой своей супруге и внукам. Знаки отличия и учреждения Марин на нем разглядеть не успел, но самой формы было достаточно, чтобы представить, как некого давнего служаку, возможно, ученого ненадолго отпустили на выходные к родне. Ученый из него хороший, потому как сохранился на своем посту даже в зрелые годы, но не блестящий. Потому как метрополия не стала заниматься переселением его семьи. Возможно, конечно, семья сама не пожелала переезжать, а мужчина работал в поте лица, обеспечивая за свои крохи там — безбедное существование здесь. Обычно такие люди держатся за свое место очень крепко, сильнее чем одиночки. И работают на благо Федарации куда преданнее.       А вот другому мужчине, печальному отцу молодого семейства, похоже в метрополии отказали в работе. По неопрятному виду можно предположить, что последние сбережения, взятые с собой до отлета, этот тип тратил на транспорт, но никак не на гостиницу. Еще один рывок веры, каких миллионы каждый день по метрополии. Люди приезжали, пытались найти работу, прожить на свои крупицы денег в гостиницах, хостелах и даже просто секционных капсулах на космопортах, в одной лишь надежде, что их-то ум может пригодиться сытой Цинтерре.       Наивные.       Но Марин смотрел на таких без раздражения. Зачем, если когда-то его родители сами пошли по такому пути, бросив все на тихом, обшарпанном Даурране и совершив собственный полет веры, изменивший их жизнь. Им тогда повезло, отца признали интересным кадром и приняли в частную службу охраны одной крупной правительственной шишки. Телохранителем, если быть совсем честным, с неофициальными дополнительными обязанностями по устранению личной угрозы своего объекта охраны. Отец был хорошим стрелком. Еще на Даурране однажды взяв в руки винтовку он понял, как хорош его нюх на опасности и как легко ему удается выслеживать агрессивную местную живность. Но работа вольным охотником даже на редких и опасных зверей не приносила много денег. Добычу приходилось сдавать в общий пункт, а выйти на частных покупателей было практически нереально. Тогда они с семьей рискнули, продали свое имущество, отец скрепя сердце сдал в аренду свое оружие, и они отправились в метрополию.       Киллер-телохранитель оказался куда более востребованным кадром в многомиллиардной метрополии, чем охотник за ценными ингредиентами. Работодатель отца щедро обошелся с их семьей и даже позаботился, чтобы молодой Марин получил все необходимые льготы на поступление в один из лучших цинтеррианских ВУЗов. А все просто потому, что отец каким-то звериным чутьем ощущал опасность и оказался чуть более удачливым и живучим в сравнении с его цинтеррианскими коллегами.       Правда, однажды его чутье дало сбой, и отец погиб на задании. Все же лучше, чем в какой-нибудь авиакатастрофе, но студенту-Марину все равно было больно. Отца он любил, хотя после переезда на Цинтерру видел порой только по ночам и редким отпускам. Тогда Марин собрал всю свою годовую стипендию, разобрался с законом таможенной перевозки и выкупил с Дауррана отцовскую винтовку. Ее пришлось доработать, пропилить ствол, превратить из боевого оружия в муляж по требованию закона, но Марин успокоился, когда памятный рабочий инструмент попал в его руки. Хотя бы им больше никто чужой не пользовался.       Тейлаан цинтеррианцу не понравился сразу. Еще сразу с первых минут, начиная от выхода из лайнера и прохода через ряды радостных встречающих. И дальше, заканчивая бьющей в глаза насыщенностью цвета. Привычка к строгости в метрополии давала о себе знать. Яркий свет резал глаза, множество стеклянных и отражающих поверхностей бесили неимоверно и заставляли щуриться. Разве что воздух на планете Марин оценил — он оказался вкусным. Такой можно было встретить на Цинтерре только в особых заведениях, где ради клиентов устанавливали сложные системы климат-контроля.       В остальном же Энвила сильно напомнила Марину помесь домашней провинциальной планетки с дорогим курортом. Вроде бы на первый взгляд все устроено удобно и в угоду местным жителям, с любовью и опрятной чистотой. Но присматриваясь, чуткий взгляд майора подмечал искусственность и конфеточную фальшь, характерную для всех туристических зон. Тейлаан в центре был как раз таким классическим, по мнению Марина, районом. Слишком насыщенно деловым, слишком аккуратно вылизанным, слишком удобным и гостеприимным для приезжих. Фантик. Просто красивый ажурно-стеклянный фантик, на какой поведется гость столицы, кем бы он не был. Или обделенным, привыкшим к серости жителем среднего звена, или богачом, явившимся в Тейлаан по одноразовой работе. Хотя для столичного города такой образ был нормален. В такие места действительно стараются всегда собрать все самое лучшее и выставить напоказ, чтобы произвести о планете наилучшее впечатление.       Вот только Марин по своей работе прекрасно знал, что действительно стоит ожидать от непримечательного провинциального мира.       О да, работа… Благодаря ей Марин знал про Энвилу более, чем достаточно, чтобы сложить о планете с ее обитателями не лучшее мнение. Тихий мирок, пытающийся спешно подняться до уровня крупных держателей секторов, вроде Борда, Флайтона и Роккона. Относительно недавно правительство Энвилы озадачилось повальным образованием своих сограждан, и теперь молодняк как сумасшедший хватался за дипломы, считая «престижным» иметь несколько разных специальностей. Свое мнение относительно такого подхода Марин оставлял при себе. Иногда в такой каше действительно находились неплохие таланты с набором профессий, которых Цинтерра прибирала к рукам. Но чаще всего молодежь бросалась в крайности и смешивала абсолютно бестолковые навыки, словно где-то в их среде считалось «круто» подбирать самые экзотические сочетания. Большинство таких не преуспевали ни в чем, лишь зря тратя полезные годы на изучение какой-то бесполезной профессии, забывая то, к чему изначально лежала душа.       Не нужно было глубоко копать, чтобы открыть реальное лицо Энвилы, какая она есть. Суматошная провинция, пытающаяся доказать свое право на звание сильной и развитой планеты. Забавно. Имея заимствованные технологии, заимствованные образовательные базы, не собрав при том на своей орбите ни одной персональной верфи и космического корабля, этот народ еще пытался бороться за первые места на пьедестале популярности. А главное — каким-то странным и необъяснимым образом продолжал верить в свою значимость и уникальность.       Сравнили бы они хоть раз цифры приезжающих на другие планеты и число желающих там поселиться. Даже на мрачную Артану пытались перебраться куда больше народа, чем на эту радужную Энвилу. Причина? Элементарно. Наличие хотя бы какого-то будущего.       Энвила, судя по независимым опросам, привлекала на себя лишь любителей тихих уголков, спокойного размеренного быта, консерваторов и творческих личностей. Которые не ставили перед собой задачу выжить и всплыть в системе, где правили деньги, а мечтали забиться в домик помельче, и спрятаться от суеты столицы.       Такое тоже имеет право на существование. Но лично Марин озвученный образ жизни не понимал.       По мрачности и утомленности лица майор сейчас был сопоставим, пожалуй, только с водителем местного такси, явно отрабатывающим конец своей ночной смены.       — Куда едем? — спросил водитель, свернув на планшете какую-то книженцию и затушив сигарету.       — Отель «Дор-Тейлас», — ответил Марин, присаживаясь на заднее сидение и задвигаю дверцу.       Водитель кивнул, заводя свой флаер, и вскоре медленно начал выруливать со стоянки космопорта.       — А че, у больших шишек флаера нынче закончились? Или вы к нам тайком? — спросил вдруг водитель, закусывая пока зубами новую сигарету.       Что там раньше говорили про Тейлаан как культурную столицу, и Энвилу в целом, как сборник творческих личностей и повально образованных сограждан? Культура от водителя так и перла в каждой манере и слове, что еще больше выбесило Марина. А еще цинтеррианец терпеть не мог все табачные изделия, но надеялся, что прозрачная перегородка посреди салона избавит его от дыма.       — Нет, у меня частный визит, — ответил майор с легким акцентом.       — Дороговато там для частного визита, — хмыкнул мужик, скосившись на пассажира.       Марин тяжело вздохнул, не показывая явно своего раздражения, но портить лишний раз настроение не хотелось.       — Меня ждут, — отмазался майор, лишь бы от него отвязались.       И хотя водителю уже явно было скучно, он устал и хотел взбодриться разговором, но совсем уж навязываться мрачному гостю Энвилы не рискнул.       Меньше знаешь — крепче спишь. Марин тоже поддерживал этот принцип для серой массы. Вот только в его случае все было с точностью наоборот.       

***

      Отель «Дор-Тейлас» считался одним из самых престижных в столице. Здесь останавливались чиновники и предприниматели из метрополии, дипломаты и просто те, у кого хватало средств оплатить пребывание в этих стенах. За внешней простотой интерьеров стоял безупречный вкус хозяина отеля, не допускавшего чрезмерной помпезности и крикливой роскоши. Конечно, на придирчивый вкус посетителей в отеле имелись номера и с настоящей позолотой, и мраморными барельефами, и даже особо дорогой сектор отдыха с персональным бассейном. На случай, если «Дор-Тейлас» изволит посетить очень придирчивый клиент. С большой свитой и персональным гаремом.       Марин попросил снять ему номер «попроще», без лишних канделябров, альковов, балдахинов и прочей мудреной и бестолковой безвкусицы, которая вызывала тошноту одним своим названием. Майор, как истинное дитя Цинтерры, ценил практичность в интерьере, высокотехнологичность и изящный минимализм. Витки современной моды под старину его удивляли. Как и само понятие моды в дизайне жилых помещений. Он считал это глупостью и банальным желанием выпендриться перед богатыми друзьями, знакомыми и родственниками.       Совсем скоро ему предстояла встреча с будущим командиром их экипажа. С мальчишкой. Вайоном Канамари, который судя по изученному психологическому портрету недалеко уходил от энвильской «золотой молодежи», только в последнее время ударившись в романтику дальних приключений. И то, как читал Марин по заключениям психологов, больше от утраты предыдущих целей и иного смысла жизни на почве потери всех близких. Так же цинтеррианец знал, что в процессе работы над проектом парень часто скатывался в затяжные депрессии, был замечен за резкими перепадами настроения, в обычной жизни замкнут, нелюдим и склонен к общению с искусственным интеллектом.       Последнее ему донесли ребята, работающие на Департамент. Честно попытались списать сей странный процесс на работу, но по всему техническому заданию выходило, что Вайон делал это добровольно. Приходил в зал, говорил с ИИ под именем «Пректон» и все чаще — на вольнее темы, не связанные с базами данных.       Все это Марина напрягало. Начиная от того, что ему предстоит попасть под командование мальчишки и заканчивая наличием непонятного Пректона, чья задача и роль в документации проекта не оговаривалась.       Сам майор обычно не имел ничего против малолетних умников. В свое время он тоже постарался прыгнуть повыше в должности в ранние годы и с успехом пробиться по иерархической лестнице. Окончив ВУЗ с погонами лейтенанта, Марин получил право отказаться от стандартного распределения и выбрал себе работу в Департаменте Службы Безопасности.       Поначалу его отговаривали. Пророчили непосильную работу, высокие требования, но Марин сдал все необходимые тесты на профпригодность и легко преодолел вступительные экзамены. Отличные оценки позволили благополучно миновать уровни младшего оперативного состава и отдела мониторинга, позволив прыгнуть сразу повыше, хоть и на должность стажера.       Уже потом, когда молодой оперативник набрался опыта у бывалых коллег, то начальство предложило ему определиться с направлением для работы. Выбор предоставили небольшой: терроризм, контрабанда или оппозиция. Работа по выявлению первого была Марину любопытна, второе не привлекало никак. А вот отлов оппозиционных настроений вполне мог включить в себя охоту за террористами.       Как-то так Марин засел в одном из самых крупных отделов и занялся бесконечной работой, постепенно выведшей его к дальним планетам и крупным колониям. Молодой лейтенант не выслуживался, скрупулезно выполнял порученные задания и медленно с упорством тяжелого авианосца лез вверх по карьерной лестнице. Нередко их с отцом семейная интуиция наводила его на нужный след даже почти при полном отсутствии доказательной базы, все больше и больше накапливая «плюсиков» в личном деле.       Первый раз имя Сайреза Рэтхэма, теперь уже будущего члена экипажа, Марину стало известно по одному из личных заданий. Доктор «засветился» помогая одному старому приятелю, замешанному в террористической деятельности против цинтеррианского сенатора. С того случая Марин заинтересовался Рэтхэмом и чем больше погружался в его биографию, тем страннее она ему казалась.       Доктор ему не нравился. Хуже стало только оказаться с ним в одном проекте. Да только начальство Департамента посчитало, что знание Марина относительно Сайреза являются дополнительным поводом выбрать именно его на роль начальника службы безопасности в полете.       Самоуверенный, беспринципный, целеустремленный док всегда искал выгоду во всех своих делах, и ставил работу превыше чьих-то личных интересов. Его подпольные увлечения вирусологией не давали Марину покоя, но подкопаться к Сайрезу ближе он пока не мог. Что ж, теперь сможет. Обкопаться.       Про Джаспера Марину насыпали информации безопасники из информационного отдела. Оказалось, что на этом кадре висит множество недоказанных сетевых преступлений, взломов защиты, а так же подмены и краж баз данных. Типичный хакер, пока еще вольготно балующийся на компаниях среднего звена, но ни разу не попадавшийся по-крупному.       Пилот, недавно наконец-то утвержденный на свою роль, вообще вызывал у Марина ступор от одного лишь личного дела. Бывший военный пилот, попавший под трибунал, отсидевший небольшой срок за «разжигание национальной вражды» и безвозвратно пониженный в звании. Посланный на гражданскую службу и обязанный до недавнего времени отрабатывать на перевозках.       К ним всем в компанию прилагались не менее сомнительные личности, набранные где-то по всей Энвиле, и как докладывали из Департамента — даже из провинции. Есть там одна такая, молодая девушка, взятая на роль техника. Из деревни! Техник! Девушка!       Пожалуй, только список ученых, лауреатов премий, лучших из лучших и просто недавних студентов выглядел во всем менее экзотично.       И так получается, что вместе с ним на одном борту будет: меланхолик, тайный сепаратист, хакер, военный преступник и деревенщина. Вместе с великими умами науки и аспирантами. Ах да, равномерно разбавленные отморозками из цинтеррианского спецназа, которые добровольно согласились на пересадку в машины и скоро поступят лично Марину под командование.       Блеск! Замечательно!       Только для этого и вырос.       Мрачный как туча Марин громко припечатал стакан с остатками воды на стол и злобно покосился на настенные часы. Командир их отряда грозился вот-вот прибыть для знакомства. Майор надеялся, что у энвильцев все хорошо с пунктуальностью, и хотя бы в этом его не разочаруют.       Коммуникатор на настольной панели издал мелодичный перезвон. Даже на десять минут раньше намеченного времени.       — Да? — ответил Марин, дотянувшись до иконки вызова.       — Вайон Канамари прибыл к вам. Желаете организовать встречу в нашем ресторане или пропустить его к вам? — спросил с той стороны вежливый женский голос рецепционистки.       — Пропустите, — сказал Марин. — Пусть поднимается.       Девушка согласно ответила, и звонок прервался, а майор продолжил терпеливо ждать в кресле, перекатывая кубики льда в стеклянном стакане.       Вскоре раздался новый звонок, но на сей раз в дверь. Только тогда Марин изволил подняться для встречи со своим будущим командиром.       Писк открываемого замка, дверь, отъезжающая в сторону.       И перед Марином предстало жизнерадостное, солнечное, но явно замученное создание с красными глазами.       Конечно, майор СБ уже успел повидать Вайона на видео и фотографиях, но живьем собранный образ начал как-то внезапно рушиться.       Во-первых, парень явился явно при параде, но подготовившись к неформальной встрече. Никаких официальных запонок, платков, пиджаков и иной ерунды. Зато все простое, элегантное, свежее и старательно выглаженное. То же было с прической. Явно чрезмерно отросшие волосы Вайон озаботился всего лишь причесать поопрятнее, но получившаяся после дороги легкая взъерошенность даже сошла бы за особый стиль. Невольно наметанный глаз майора скользнул и по туфлям парня, но к ним особенно не нашлось никаких претензий.       Как-то слишком аккуратно выглядел Вайон для человека, склонного к депрессиям.       — Добрый день, майор Кхэл, — первым начал парень, вежливо и жизнеутверждающе улыбаясь. — Рад, что вы приехали. Я могу пройти?       Марин на мгновение растерялся от такого витка приветствия, но быстро собрался с мыслями.       — Да, проходите, сьер Канамари, — ответил он, пропуская парня.       — Можно просто — Вайон, — сказал он, не смущаясь, проходя в гостиничный номер, как к себе домой.       — Можно просто — Марин, — в тон ему ответил майор, закрывая дверь и встряхнувшись для перезагрузки мозга.       Либо где-то психологи ошиблись, либо перед ним какой-то другой человек.       Сам Марин себя хорошим психоаналитиком не считал, но в людях по долгу службы разбираться научился. То, что предстало перед ним и сейчас терпеливо ждало дальнейшего приглашения в зал плохо напоминало описанного по документам энвильца. Конечно, бывает, что люди выходят из депрессии, находят заново смысл жизни. Возможно, Вайон тоже «ожил» заново благодаря этому проекту. Или он так хорошо сейчас играет в дружелюбие. Всему есть объяснение. И сейчас Марин уже намеревался их получить!       — Проходите, присаживайтесь. Расскажите, ради чего Центр вызвал меня раньше срока, — решил не растягивать важное Марин.       Вайон последовал примеру самого майора и устроился в мягкое квадратное кожаное кресло напротив. От предложенных напитков пока вежливо отказался.       — Центр вызвал вас по моей просьбе, майор, — как бы извиняясь, пожал плечами Вайон. — Я захотел познакомиться.       Марин завис, склонив голову набок. «Захотел познакомиться». Всего лишь? Какой-то пацан, пускай и командир экипажа. И он отправил запрос от лица Центра. А родной Департамент майора еще и отпустил. Ради прихоти пацана!       Прогребая короткий ежик на голове, Марин встряхнулся.       — Мне льстит ваше желание, Вайон. Но вызов был очень срочным. Вы не подумали, что я мог быть занят?       Остатки вежливости цинтеррианец пытался сохранить в обращении. Правда в остальном честность прорывалась сквозь спокойную маску на лице. А что если бы он действительно был занят? Департамент Службы Безопасности — это такая структура, которая никогда не расслабляется, а его сотрудники всегда имеют работу. Всегда важную, и часто неотложную. Однако, от такого подхода Вайона казалось, что парень эту мысль не понимал.       — Да, я подумал, — ответил Вайон, сложив руки поудобнее в открытой позе. — Но я четко указал в своем запросе Департаменту, что наша встреча касается проекта, и будь вы заняты каким-то особым делом государственной важности, то начальство естественно не отпустило бы вас. А так, если вы здесь, значит все обязанности по защите покоя Федерации с вас уже сняли и перевели на подготовку к нашему отлету. Но опять же, я указал в своем запросе важность нашей встречи. Отдельно пометив, что она повлияет на ваше лучшее вхождение в коллектив, сближение с работниками проекта и со мной, как с командиром экипажа. Ведь, я прав, что первой вашей задачей по приезду было бы «успешное вливание в коллектив»? Вы были бы плохим работником службы безопасности, если бы держались в стороне от группы и не смогли бы наладить общение? Независимо от дальнейших поставленных Департаментом целей.       Марин слушал поток объяснений Вайона с приподнятой бровью и откровенно перечеркивал мысленно все досье, которое ему накатали на невнятного пацана в начале.       — Так что, майор, одной лишь встречей я лишь упрощаю работу вам и вашему Департаменту. А так же закрываю свои личные вопросы относительно вас. Плюс, у меня действительно в планах за ближайшие дни познакомить вас с экипажем. Мало того, что вы сможете по возвращении на Цинтерру написать обширный отчет, так еще я буду спокоен, что команда не получит непонятного чужака накануне отлета. Мне, как командиру, очень важно сохранить благоприятную обстановку в команде. Особенно познакомить всех заранее и морально подготовить. И да, пожалуйста, давайте перейдем на «ты».       Марин не знал, что ответить. Вернее, он то, конечно, мог бы натянуть добродушную маску, вылить много словесной «воды», спустить сказанное на тормозах и вообще похвалить парня за такой подход. Но все это не показало бы полной растерянности майора.       — Что-то не так? — решил уточнить Вайон, когда пауза в разговоре затянулась.       — Нет, все замечательно, — «отвис» Марин и запретил пока думать о той взбучке, которую устроит по возвращении психологам. — Мне очень понравился ваш… твой подход.       — Спасибо, — кивнул парень, расплывшись в счастливой искренней улыбке. — Понятно, что я не буду допрашивать тебя досконально о вашей работе, любимых цветах и прочей анкетной ерунде. Но один вопрос все-таки есть, и для меня, а так же для успеха нашего проекта он очень важен.       — Какой же? — Марин невольно собрался и чуть напрягся. Совсем незаметно. Издержки профессии.       — Ты отправляешься с нами добровольно?       Лицо у цинтеррианца не дрогнуло. Чего-то подобного он ожидал. Все верно, откуда бы энвильцам знать о подробностях выбора именного его, как кандидата на отлет. Для командира экипажа это, действительно, был очень важный вопрос. Настолько, что от ответа Марина могло бы зависеть очень многое. Если бы оно зависело…       — Нет.       Майор не видел смысла скрывать очевидное, что и так всплывет само рано или поздно. Хороший командир должен понять в этом ответе многое. Идеальный — мог бы попытаться принять меры.       Вайон же внезапно нашел и понял то, чего не предполагалось.       — Марин, а у тебя есть семья?       Было ли это случайностью или же парень, что-то уловил по оттенку предыдущего ответа, цинтеррианец не знал. Но подобный прокол и быстрый виток в личную жизнь работнику Департамента просто недопустим. Однако, раз уж тема всплыла сама собой, Марин стал спешно соображать, какой ответ выйдет наиболее коротким и безобидным.       Семья у Марина была. Несколько лет назад слишком успешному сотруднику в Департаменте намекнули, что ему не помешает обзавестись личной жизнью. Разгрузка, счастливое возвращение домой, уют и комфорт после работы… Все это были отговорки. Департамент лишь хотел еще больше зацепить Марина и вплести в свою сеть, чтобы ему было для кого работать, было за чью жизнь опасаться. Начальству нужна была преданность ценного сотрудника и наличие подзащитных за его спиной. По давно отработанной схеме, они знали, как давить на личные инстинкты сотрудников.       Марин последовал совету. Куда ж деваться. Ему откровенно дали понять, что дальнейшее повышение без супруги ему не светило. Девушка нашлась довольно быстро. Пара выходов на приличные мероприятия, приятное знакомство на одной из художественных выставок. Молодому галантному офицеру, которым являлся Марин, было не сложно понравиться выбранной кандидатке. Их встречи продолжились и проходили по обоюдному согласию. А вскоре он предложил ей супружество.       Долг перед Департаментом был исполнен.       Но Марин не мог сказать, что их жизнь с супругой была полна романтики. Он много работал и задерживался допоздна. Она — часто засиживалась в мастерской и творила. Бывало, что за сутки они встречались только в кровати и расходились по работе, даже не завтракая вместе. Все-таки работник службы безопасности и творческая личность плохо сочетались общими интересами. Разве что обоих устраивало, что не мешают друг другу жить.       Потом, спустя несколько лет, начальство объявило, что ему придется развестись и отправиться в космос с группой. Подписанный документ о расторжении супружества и отсутствии дальнейших претензий в адрес бывшей жены уже лежал у него в рабочем сейфе. Вместе с остальными документами, разрывающими его связь с привычным миром.       — Была, — ответил майор максимально сухо, надеясь, что проницательный парень не начнет копаться в его личной жизни. Хотя бы сейчас.       Вайон медленно кивнул, не сводя взгляда, и что-то явно спешно соображая у себя в голове. Он всё понял по интонации и одному слову. Правда, какие выводы он сделал, Марин мог только догадываться. Но когда энвилец перешел на другую тему, майор облегченно выдохнул и расслабился.       — А насколько тебе известны подробности нашей подготовки? — казалось, что тон Вайона стал даже на малую долю бодрее. Намеренно. — Я имею в виду, буквально, по дням, все, что мы делаем сейчас в Центре.       — Достаточно известно, — сказал Марин. — Знаю, что каждый из вас собирает необходимую и важную для него информацию на время отлета. Меня предупредили, и я уже начал собирать базу. Как я понимаю, вы отбираете все, что может понадобиться как по работе, так и личные предпочтения, верно?       — Абсолютно, — Вайон аж засиял оттого, что Марин выдал больше одной фразы за раз.       — У меня не так много информации и баз по работе в отличие от ваших ученых. Больше пока набирается личного.       — Я так понимаю, ты сейчас о том, что собираешь самостоятельно, а не о том, чем тебя нагрузят в последние дни работы перед отлетом? — с колкой чуть заметной интонацией спросил энвилец. Улыбаясь, как студент перед каникулами.       Марин не выдержал, опустил взгляд, хмыкнул и потер виски. Аналитиков и психологов в Департаменте от него ждет очень серьезный разгром.       — Да, мне обещали слить основные базы в последний день. Они регулярно обновляются.       — Да говори как есть — они просто никому не доверяют! — слетело само у Вайона, а Марин просто расхохотался.       Смех заметно снимал напряжение. Даже когда Вайон растерянно посмотрел на майора, цинтеррианца накрыло новой волной смеха. Теперь уже с долей мстительности, довольный, что сам смог вызвать у парня ступор.       Однозначно, такой командир экипажа ему нравился куда больше, чем то унылое нечто, что было описано в досье.       — У тебя очень интересное представление о нашей структуре, — сказал Марин с ухмылкой на лице. Не уточняя прав Вайон или нет.       — Я бы не доверял на их месте, — отмахнулся энвилец. — Это же очевидно и для безопасников нормально. С них еще станется попросить лично загрузить эти особые базы тебе в машину, не доверяя Джасперу.       — Да, для них это нормально, — согласился Марин. — Дай им волю, они бы и машину саму взялись строить. Ваших инженеров контролировать сложно, Джаспера тем более. Он очень скуп на выдаваемые сведения о наработках.       Вайон попросту отмахнулся и подавил зевок.       — Что ваяет Джаспер — это вообще для всех загадка, не только для ваших, — сказал парень как-то очень тихо и по-личному.       Марин по естественной привычке подхватил тему. Обычно так удавалось узнать много интересного.       — Я думал, что хотя бы с экипажем он делится своими размышлениями о проекте.       — Он делится планами, — пояснил Вайон. — В подробности кода нам вдаваться бессмысленно.       — Мне известно, что у вас есть некий искусственный интеллект, — спросил Марин в новой попытке вытащить информацию.       — Пректон? Ну да, поначалу это была всего лишь умная операционка, помогающая мне в работе, а потом я подумал и решил с ней поиграть. Научил его разбираться в литературе и искусстве. Теперь он у меня картины пишет самостоятельно.       Марин снова завис на полумысли.       — Картины? — изумленно выдавил он.       — Да, когда поначалу я несколько недель подряд не вылезал из лазарета, то мне нечем было заняться, и я взялся развлекаться хотя бы с Пректоном, — пояснил Вайон с непрошибаемой честностью. — Работать с планшетом было тяжело, подключаться к новому контакту — опасно. Я подкидывал Пректону книги.       Цинтеррианец не знал, что его в выданной информации смущало больше всего. Наличие некоторого интеллекта, который теперь умеет писать картины или иное.       — А… почему ты не вылезал из лазарета? — с сомнением спросил Марин.       — Как почему. Мне же чуть мозги не спалили в начале постоянными подключениями к машине. Я отчего и ходил злой и нелюдимый. Одна мысль о новом подключении — и я хотел или сбежать или кого-нибудь убить.       Медленно и с тугим скрипом Марин начал понимать, в чем затерялся подвох. Если верить парню, то заключения психологов и аналитиков выходили не таким уж ложными. Просто о причине того настроения не было известно. Если Вайон и правда всего лишь не вылезал из лазарета, то вся его меланхолия становится понятна! Марин мысленно выругался, что он бы и сам с большой вероятностью превратился в безвольную мямлю, если бы пару месяцев пробыл с больной головой и на медикаментах.       — А твои красные глаза? — задумался цинтеррианец вслух.       — Что? — встрепенулся Вайон. — Ах, это… Нет, сейчас подключение уже проходит стабильно, и я не вырубаюсь на пятой секунде. Просто последние пару дней засиделись с ребятами до ночи. Еще и с навигатором, наконец, связались по видео-чату. Найк оказался очень общительным и много делился впечатлениями. А поскольку с Торией у нас очень сильное расхождение часовых поясов, то засиделись, как смогли. Зато убедились, что парня нам все-таки отдадут, а не присвоят.       — А могли присвоить? — автоматически слетело у Марина.       — Легко, — пожал плечами Вайон. — Найк талантливый и быстро перерос бы стандартную профессию на круизере. А на Тории любят собирать интересных ребят. Но я попросил, чтобы навигатора и пилота нам все-таки вернули после обучения.       Вайон смущенно хмыкнул и прогреб пальцами волосы. После чего задумался и таки потянулся за стаканом и графином с водой.       Марин же мысленно перебирал каждое слетевшее слово, пытаясь быстро понять, что же его смущает. В итоге после перебора накопленного досье и последних сведений, его осенило.       — Ты сказал — пилота?       Вайон жадно напивался водой, явно со вкусом и наслаждением.       — Ну да, — кивнул он после. — Я же таки смог уговорить торийцев взять к себе на стажировку еще и нашего пилота.       — Ты — что?       Теперь уже Вайон впал в короткую растерянность.       — Уговорил торийцев обучить Пирта на новой технике, — пояснил парень. — Рэтхэм посоветовал этого пилота, тот отказывался к нам идти, пока его не обучат. Торийцы уперлись, не желая слушать убеждения Сайреза. Ну тогда их попросил я.       — Как? — только и смог выдавить Марин.       На лице Вайона проскользнула едва заметная быстрая улыбочка.       — Я обратился в их королевскую канцелярию и Его Величество при личной встрече дал добро.       Несколько секунд Марин тупо пытался понять врет этот мальчишка или нет. Но ко всеобщей иронии этот непосредственный поганец был честен и искренен, как блаженный.       Образ парня, который начал выстраиваться у майора снова стал рассыпаться на глазах. Просто так достучаться до Величества? И ему разрешили? Да еще как он сказал — при личной встрече? То есть, это означает, что он был во Дворце на Тории? Где в этом мире что сломалось, что Службу Безопасности просмотрела сей факт?!       — А когда это было? — уточнил Марин.       — Да где-то с месяц назад, — пожал плечами Вайон, крутя в руке стакан.       — Но по данным Центра ты не был на Тории, — засомневался Марин. — Только у нас в метрополии.       Вайон задумчиво и рефлекторно почесал макушку, а потом странно усмехнулся.       — Значит, в Центре решили не распространяться о моих перемещениях. Я отсутствовал трое суток, а потом действительно заезжал на Цинтерру, уже по их просьбе. Мне дали познакомиться с нашей будущей охраной. Хорошие ребята, мне понравились.       Марин встряхнул головой и хмуро посмотрел на Вайона. То, что парень дурак, он уже не верил. Тогда, соображая от обратного, правильно будет предположить, что энвилец дергает майора намеренно.       — И ты просто так сейчас мне говоришь о том, что пропустил наш Департамент, но по какой-то причине умолчал Центр? Зачем? Если я об этом донесу и может начаться разбирательство.       Вайон расслабленно откинулся на спинку кресла и поставил пустой бокал на стол. На мгновение от него повеяло странной уверенностью и очень хорошо продуманным планом. Почему-то Марин не сомневался, что парень специально позволил это заметить. Как и все предыдущее.       — Эта информация все равно бы рано или поздно всплыла, так какой смысл утаивать. Пирт вернется с обучения. Или мою переписку раскроют. Или сболтнет кто-то из экипажа. Какая разница, как такая информация попадет к Департаменту? Ведь этот факт никак не повлияет на пилота, навигатора и на мою роль. Мое имя раскручено в сети, а от ребят зависит успех нашего полета. Я добился поставленной цели, а тебе рассказал, потому что не вижу смысла чего-то скрывать.       Все было логично. До безобразия и до откровенности логично. Марин смотрел в искренние и добрые глаза Вайону, но отнюдь уже не верил в их доброту. Если парень раньше и был тем студентом, описанным в досье, то теперь после проекта и полета на Торию он резко изменил свои взгляды. Доверяет ли он Джасперу и Сайрезу? По оговоркам звучит, что нет. Правильно делает. Эти двое всегда будут вести свою непонятную игру. Вопрос еще в том, как много сам Вайон о них знает.       Но это вероятно узнать только в процессе общения. Которое, к удивлению Марина, начинало ему самому доставлять удовольствие. Возможно, в этом был какой-то цинизм. Что майор СБ сойдется по мнению Департамента с самым «безобидным» членом экипажа. Тем самым, который чудом выбил себе аудиенцию к Его Величеству и знакомство со всеми членами группы.       Марин позволил себе улыбнуться. Общение намечалось очень интересное, и будущий командир экипажа начинал нравиться все больше и больше. Зато аналитиков в Департаменте будет ждать серьезная встряска за такие ошибки в личном деле. Марин знал, что сильно взбодрит их по возвращении. Возможно, кого-то удастся даже уволить. Но это будет лишь через несколько дней, после обещанного знакомства с командой.       

***

      В первый день разговор с Вайоном затянулся почти до вечера. Засиживаться надолго в номере майор с энвильцем не стали, а вскоре отправились на прогулку по городу. К счастью Марина парень повел его не по столичному центру, а сразу предложил отъехать подальше в более тихие районы, где город не плескался в помпезности, а жил исключительно ради местных.       Довольно быстро общение перетекло на рассказы из проекта, разные ситуации и сопутствующие бытовые моменты. Вайон вещал не жалуясь, но у Марина иногда создавалось впечатление, что парень сам ищет хоть кого-то достаточно разумного, чтобы помог ему выбраться из этой паутины. По крайней мере цинтеррианец так и не понял, зачем Вайон до сих пор живет у Сайреза дома. Или почему он так дружелюбно отзывается о Джаспере, хотя по факту явно смирился с его экспериментами над собой.       Вопросов оставалось много, но в тот день они с Вайоном разошлись рано. Парень явно нуждался в отдыхе, да и Марину нужно было много осмыслить за прошедшие часы.       Негатива, как поначалу, Вайон уже не вызывал.       Следующий день Марина начался с того, что энвилец лично заехал за ним и повез, как обещал, в Центр. Монументальное серое сооружение Марину не понравилось уже издалека. На подобные учреждения он успел насмотреться дома, и как показывала практика, чем строже было здание, тем консервативнее в нем царили порядки.       А уж само знакомство началось, действительно, как предполагал сам Марин. Нудно и скучно пытался выставить себя главой проекта Рэтхэм. Вежливый до безобразия и обходительный до тошноты. Пока его образ во всем совпадал с набранным досье, и Марин лишний раз убедился, что полковники во всякой среде одинаковы и себе на уме.       Джаспер образовался чуть позже. Приветливый и добродушный, претендующий на роль души компании и главного заводилы. Удобно для того, кто устроился на комфортном месте и обложился всем необходимым материалом для исследования и изобретения. Даже если этот материал — живые люди.       Группа ученых словно перемещалась стайкой. Интересные, но почти невзрачные, крепко хватающиеся друг за друга и присланные пахать во благо общей родины. Странные, инициативные на вид, и бесконечно увлеченные, без тайной жизни за плечами или каких-то глубоких переживаний.       Марина даже познакомили с недавно принятыми в команду инженером и техником Кримой Хайет, а так же будущим артиллеристом Киреном Стаф. Девчонка уже при первой встрече оправдала свое провинциальное происхождение.       — Эй! Вайон! Мы тут! — раздалось откуда-то из глубины ангара, куда энвилец привел майора показать собранную машину. — Кто это с тобой такой красивый?       Марин поднял глаза на звонкий женский голос и увидел торчащую из металлической туши рыжую голову с парой девчачьих мелких хвостов. И как только ей позволили копаться в уже собранном прототипе?       Вайона, похоже, ничего не удивляло.       — Это наш будущий начальник службы охраны и майор службы безопасности, — ответил он, чуть повысив голос, чтобы докричаться наверх. — Вылезайте познакомиться.       Девчонка ойкнула и спешно стала выползать из распахнутой грудины машины. Да, делала это она достаточно ловко и умело, явно привычно к работе с крупными механизмами. И по комплекции она оказалась немного крупнее, чем представилось Марину в начале. Мелкая, но сильная, юркая девушка. Хотя вопрос ее профессиональных качеств был до сих пор открыт.       — Простите за грязные лапы, — спустившись, Крима по привычке вытерла руки об штанины униформы. Внешний вид и производимое впечатление ее ничуть не смущали. — А вы ведь с Цинтерры, правда? А верно ли говорят, что там почти не осталось парков и зелени?       Марин даже запнулся на полуслове первого знакомства, вынужденный ответить. Но если бы это был один вопрос! Поток всепоглащающего позитива лился из Кримы, как из ребенка, впервые увидевшего супергероя.       — А еще я слышала, что у вас там всего один город. А как вы делитесь по районам? Просто квадратами по площадям? А сколько у вас там народу? Где-то говорилось, что пару десятков миллиардов. Это верно? А чем вы питаетесь? Только привозными продуктами? А у вас есть собственные фермы? Или только колонии? Правда, что говорят, будто у вас всё мясо искусственное?       И так далее и в том же духе. Марину казалось, что она не затыкалась никогда. Однако, подошедший своевременно Кирен быстро переключил ее на себя.       Присвистнув, темноволосый парень с перевязанной цветастой лентой на голове отвлек молодую особу:       — Крима, твои отпечатки ладоней на заднице — как мишень. Снова вынуждают меня пялиться.       — В следующий раз я оставлю следы на документации, чтоб ты начал пялиться в нее, — не осталась в долгу Крима. Явно не в первый раз.       — Я все жду, когда ж ты начнешь вытираться об передний бампер, — иронично улыбаясь, ответил Кирен, выразительно глядя девушке на грудь.       Не особо прицеливаясь, она замахнулась и кинула в парня какой-то запчастью из кармана. Естественно не попала, Кирен только расхохотался. Крима следом за ним тоже. Вайон просто тихо хмыкнул в кулак. Одному Марину было не смешно, а скорее дико. А если бы попала?.. А если бы голову разбила?.. Где у них тут вообще понятие дисциплины в обществе?       И с этим народом ему предстояло провести неизвестное количество лет. Хорошо, что пилот обещался адекватный. И состав бойцов Марин мог проконтролировать и отобрать единолично.       Так получалось, что из всего экипажа Вайон казался единственным достойным общения и внимания. Само собой работа подразумевала вхождение в доверие к каждому члену группы, и Марин уже начал прилагать к этому усилия. Но чем больше он контактировал с назначенным командиром, тем отчетливее проявлялась граница работы и личной заинтересованности.       С Вайоном общаться было легко. С первой встречи парень уже перестал откровенно глумиться и шокировать майора своими финтами в налаживании дел. Их беседы переходили на более личные вопросы, а под вечер второго дня, когда они заседали в тихом ресторане, Вайон позволил себе откровенно рассказать о прошлом.       Для Марина не было новостью, что парень потерял всех родных. Удивило, что после он пытался сойтись с другой девушкой, а потом так легко разорвал с ней контакты. В чем-то майор видел с Вайоном большую схожесть. У них обоих не осталось родни, а долг работы требовал прервать все старые связи.       В какой-то момент Марин хотел заговорить о себе и супруге. Хотел сознаться, что только сейчас, после расторжения брачного контракта они действительно начали чувствовать нужность друг другу и впервые по-настоящему начали любить… Но остатки привычки и долга уговорили смолчать. Еще раз и как всегда. А так же, чтобы не задевать свою больную рану, которая разрасталась каждый день, когда он возвращался после работы домой. Где его ждала заново полюбившая женщина, уже не жена, но которой было вольным жестом начальства разрешено пробыть с Марином до отлета на пересадку.       Цинтеррианец не хотел, чтобы его начали жалеть. Или чтобы кто-то стал придумывать миллион и один вариант, как сохранить его на планете. Решение принято, цель поставлена, а отказ от нее обрушит всю карьеру и планы. Марин уже думал об этом. Представлял, что может случиться, откажись он от полета в пользу жены. В лучшем случае его понизят в должности. Посадят «за документы» и найдут на его место кого-нибудь более авантюрного и смелого, чьи мозги и силы будут гарантированно принадлежать Департаменту, а не женщине. В худшем случае он попытается уволиться сам, не выдержав монотонной работы и загнивания ума. Уволиться ему не позволят, а при попытке бежать с Цинтерры — тихо пристрелят в темном углу, списав на несчастный случай. Он слишком много знал, чтобы Департамент позволил Марину свободно ходить по чужим улицам. Как ни крути, а любой вариант кончался короткой жизнью и быстрой гибелью от рук своих же сотрудников. Кто-то не зря в шутку говорил, что «из Департамента уходят только ногами вперед».       Фактически, даже выбрав полет, Марин тоже подписался на свою физическую смерть. Как будет работать его сознание в машине — оставалось загадкой, которую раскроет им только Вайон. Первый, кто рискнет попытаться. Но в таком случае, следуя ироничной шутке, Марин уже «уйдет» из родной структуры. Забавно будет, если начальство не подумает заключить с ним новый контракт в Новой жизни. Ведь по сути пересадка в машину ничем не отличается от перерождения, а, следовательно, от юридической смерти прошлой личности.       Марин мысленно улыбался, когда обдумывал этот любопытный момент и всегда молчал, не желая поднимать бюрократическую волну. Он просто знал, что когда-нибудь этот прецедент явно случится и вопрос всплывет на всеобщее обсуждение. Хорошо, если это случится потом, после отлета. Если нет — он что-нибудь обязательно придумает.       

***

      Неделя прошла на удивление быстро. Поначалу Марин переживал, что необходимость общения начнет угнетать его. Но явившись в Центр второй раз, а потом и третий цинтерранец невольно уловил одно приятное чувство. Люди на Энвиле, да и особенно его будущая команда, были на редкость честны. Если не принимать в расчет Сайреза и Джаспера, то все в его окружении не имели ни малейшего повода в чем-то врать или улыбаться в лицо ради вежливости.       Народ в Центре был открыт для настоящих эмоций. Если они радовались появлению Марина и готовы были искренне поделиться своими наработками, то они делали это с удовольствием. Если напрягались и ждали, пока он уйдет, то не раздражали натянутым оскалом. На Цинтерре, а особенно в Департаменте все было иначе. Вежливость, миллион и одна маска на лице, выдуманная доброжелательность, а в глубине души часто ненависть и отвращение к каждому. Не многие чувствовали себя поистине комфортно в такой среде. Марин знал по себе лично. Он-то просто привык и смирился.       Во время дальнейших встреч ученые оказались не такими уж занудными, а Крима с Киреном не настолько лишенными ума и пренебрегающими техникой безопасности. Девушка, на удивление, оказалась талантливым техником и схватывала всё обучение на лету. Что же будет потом, когда они смогут просто загружать в себя данные и разбираться в них моментально.       Джаспер часто раздражал позерством и хамским поведением, но потом Марин задумался над его психологическим портретом и все встало на свои места. Парня в детстве сильно изводил отец, от него же он нахватался дурацких манер и поведения. Потом замкнутый и забитый морально пацан находил спасение, запираясь в комнате. Там от безделия увлекся программированием, понял на мелких примерах, как этим можно отравить жизнь окружающим. Озлобленный и вроде бы затаившийся, пацан оттянулся на главной своей проблеме — на отце, втянув его в финансовые махинации и добившись, чтобы того посадили в тюрьму. А потом, когда первая цель в жизни была достигнута, то молодой Джас продолжил свое асоциальное существование, пересекаясь по переписке с другими менторами хакерского дела. Замкнутая субкультура еще сильнее подпортила тогда еще ребенка, окончательно закрепив в нем хамоватые манеры. А так же привычку выбираться на вершину управления социумом, где он не будет подчинен общим правилам, порядкам, нормам, а сможет сидеть наверху и в стороне, желательно с пультом в руках. Добавить к этому еще и вечную необходимость учиться, совершенствоваться и доказывать свое превосходство — получится любопытная личность. Хамская, крысячья, злобная и умная. Пожалуй, с таким набором данных действительно — самая умная и хитрая из всех в команде.       Джаспера бессмысленно ненавидеть. Ровно как и бессмысленно на него раздражаться. Если знать его привычки и помнить причины их возникновения, то программисту, а на деле хакеру, проще дать то, что он инстинктивно хочет, не вступая в конфликт. Позволить ему чувствовать себя главным, разрешить таскать себя по комплексу и хвастаться наработками. Улыбаться искренне, когда он как ребенок начинает гордиться своими успехами. И мелко, незаметно приручать. Но о дружбе с Джасом не может быть и речи. Не потому что Марина раздражал такой типаж личности. А потому что программист по своей уже сложившейся привычке не умеет дружить и не знает, зачем ему это надо. Такие как он даже оставшись в одиночестве не расстроятся, а уйдут в работу с еще большим усердием. Возможно, когда-нибудь потом у Джаса и появится свой аналог друга или тот, кого он сможет так назвать, но его отношения будут сильно отличаться от привычных обществу.       Рэтхэм… Наверное, тяжелее всего будет с ним. Марин смотрел на эту непрошибаемую полканскую скалу и пытался придумать, как не кривиться ему в лицо. Да и если с Джасом удалось быстро наладить общий язык и убедить парня в своей доброжелательности, то Сайрез видел в Марине только цинтеррианскую проблему. От этого становилось интереснее вдвойне. Майор каждый раз задавался вопросом — это у доктора вспыхивает личная неприязнь к выходцам метрополии, или ему настолько есть, что скрывать? Профессиональная роль подкреплялась у Марина личной вредностью, и расколоть доктора хотелось только сильнее. Но давить на него было опасно, этот как никто другой знал всю схему с подобным «вхождением в доверие» и «дружбу». Да-да, безопасники и контрразведчики не умеют дружить, везде ищут подвох и каждую минуту ищут преступников, даже среди своих. Как же!       Так же Сайрез представлял пока весомую угрозу, и если Марин умудрится ему не понравиться по какой-то причине, то доктор может попытаться надавить на Департамент и затребовать иного человека. Или, наконец-то, поставить своего. Будет много разбирательств, Марина вызовет на ковер начальство…. Этого цинтеррианец хотел меньше всего. Поэтому, против желания, с доком надо было вести себя деликатно. Главное вылететь.       Под конец недели Вайон устроил Марину видеоконференцию и связался с пилотом и навигатором на Тории. Опять же к удивлению майора ребята оказались на редкость дружелюбны и искренни. Во всяком случае, Пирт приветственно и искренне обматерил Марина вместе с их Департаментом. Майор лишь улыбнулся на это и поставил мысленно галочку, что с ним он точно сойдется. Потом, при встрече.       Но самым приятным и адекватным из всех по-прежнему оставался сам Вайон. Он признался Марину как-то, что полет на Торию сильно изменил его. Где-то пошатнул взгляды на жизнь, В чем-то успокоил и помог смириться с будущей пересадкой. Вайон говорил цинтеррианцу, что после посещения Его Величества он теперь ярче ощущает возложенную на него ответственность и теперь однозначно не откажется от намеченной цели. «Главное, чтобы Джас и док не напортачили, — бодро отмахивался парень, скрывая реальный страх. — А я уже на все готов».       Марин престал удивляться Вайону и его полному несоответствию с досье. Наоборот, ему нравилось, что Командир, как иногда в шутку окликал его майор, умеет находить со всеми общий язык и держит команду в тонусе. Он догадывался, как тяжело это может даваться Вайону, и оттого еще больше ценил эти усилия.       Прощались с энвильцем в конце недели они как старые друзья. Тепло и искренне обнявшись. Марин поначалу опешил от такого жеста со стороны парня, но дистанцироваться не стал. Как знать, не окажется ли это последней их встречей.       — Я бы сказал, что буду рад видеть тебя в нашей команде и ждать, — сказал напоследок Вайон в космопорту, перед тем как отпустить Марина на регистрацию на рейс обратно. — Но сам знаешь, как это похоронно звучит в нашем случае. Так что, несмотря на твое окончательное решение, я буду рад, если ты хотя бы прилетишь в день моей пересадки.       — Я уже принял решение, — ответил Марин, поправляя сумку. — Я с вами.       Парень лишь печально улыбнулся.       — У тебя еще есть выбор. Как и у твоего Департамента.       Понятный намек.       — Я что-нибудь придумаю, — кивнул Марин. — Если что-то пойдет не так.       Вайон кивнул и молча хлопнул майора по плечу. Любое слово прозвучало бы сейчас слишком прощально и излишне трагично. Ничего такого не хотелось. Особенно в такой непонятный момент.       Уже в своей мелкой кабинке в бизнес-классе корабля Марин принялся размышлять о том, что он ответит своему начальству. Однозначно он не собирался говорить всей правды. По возможности, лучше бы оставить всю ситуацию с Вайоном без подробностей. И если еще в начале недели Марин собирался уволить своих аналитиков и психологов, кто добыл им такое странное досье на командира, то теперь… Теперь Марин задумался, что такая фальшивая легенда может сильно помочь.       

***

      Цинтерра.       Подвалы компании «Амина»              Сайен Крэмп, он же Ашир, прогуливался глубокой ночью по коридорам законсервированных складов. Родной кабинет иногда начинал раздражать, и президент компании отправлялся подумать в одиночестве в места, где его наверняка не найдут. Очень узкий круг помощников знали, что действительно находится в так называемых «законсервированных складах». Считается, что сюда на заре эпохи расцвета компании складывали старые, изжившие себя кристаллы. Ненужные по сути. Списанные с производства. Или доставляющие много проблем неконтролируемыми вспышками.       Считается…       Ашир погладил кончиками тонких пальцев замурованную дверь, за которой начало скапливаться его сокровище. Миллионы кристаллов, заряженных под завязку и фонтанирующих яркой и чистой энергией. Для людей они бесполезны, как переполненные носители информации. Но для Ашира и его запланированной работы…       Пальцы скользнули по логотипу компании на опечатанном замке, и мужчина невольно задержался на нем взглядом. Амина. Сестричка. Можно было только надеяться, что с ней все в порядке, и Хозяева содержат ее в достойных условиях. Знала бы она, как много сытной энергии сейчас закрыто под ее именем. И все ради чего? Ради одного призрачного шанса, который может спасти всю семью.       Но до тех пор надо было дождаться. Отправить Вайона и его экипаж, раскрутить идею полиморфов, запустить процесс в массы, чтобы еще больше пополнить склады… Правда, Ашир не был бы собой, если вся надежда держалась только на одном варианте. Если не сработает первый план, то всегда может вступить в действие второй. А за ним третий, четвертый. На крайний случай Ашир даже думал о возможности лично связаться с Его Величеством. Но это гарантированно будет путевка в один конец. И как много родных он потеряет, если вовне просочится хотя бы один намек на его План?       Нет. Сперва ему нужен именно Вайон. А потом поддержка, которая сможет выстоять в любых условиях. Да, Ашир знал, что он расшатает эту звездную систему и внесет в нее обещанный хаос. Но вместе с тем у него появится своя армия. И начало ей будет положено здесь.       На Цинтерре.       В глубине темных коридоров, под огромными пластами почвы, где лишние и спонтанные всплески энергии просто растворятся и потеряются в бесконечной массе гудящей на поверхности Метрополии. Здесь, где истинную лабораторию не сможет вычислить ни одна ищейка, напросто заблудившись в какофонии исходящих сигналов.       И именно здесь Ашир собрал свое детище, подготовив к работе все ритуальные чертежи, защитные глифы и закрыв их фальшпанелями от слишком уж любопытных глаз. Вместо алтаря сойдет полиарконовая койка, а фокусирующие ядра удачно замаскировались под лампы.       Осталось добавить только сам кристалл и найти второго важного претендента. Того, кто будет по воле Ашира уничтожать для него целые миры и галактики.       А что касается Вайона и обещанного публичного зрелища…       Ашир покосился на аккуратно упакованный в контейнер дублирующий агрегат с фокус-ядрами и рассмеялся.       Портативную сборную ритуальную лабораторию в техногенном стиле до него еще не строил никто.