Часть 1
2 октября 2014 г. в 01:25
Огромное слепящее солнце стремительно опускалось за горизонт в этом огненно-рыжем мире. И белый песок, и чистое голубое небо сейчас полыхали всеми оттенками оранжевого. Казалось, пустыня, раскинувшаяся от горизонта до горизонта, пылала в адском пламени. Здесь, на краю оазиса, участники исследовательской экспедиции, даже те, кто родом был вовсе не из Египта, уже давно привыкли к такому зрелищу, и оно никоим образом не тревожило их сердец. Не должно было.
Два белых мужчины стояли у отстоящей от основной зелёной массы оазиса финиковой пальмы и курили, глядя на закат. Молчание их было напряжённым, и каждый тревожно следил за солнечным диском, тонущим в сухом море барханов. Время от времени то один, то другой поворачивал голову и бросал взгляд на место раскопок.
— Скоро, — произнёс тот мужчина, что был повыше.
Высокий, худой и смуглый, он чем-то напоминал сушёный финик, хотя, конечно, был не настолько смугл и иссушен. Говорил он по-английски, но с явным французским акцентом.
— Вы думаете, сегодня? — спросил второй.
Он был весьма среднего для европейца роста, и, хоть он и был загорелым, было совершенно очевидно, что в пустыне он от силы недели две. Его английский был безукоризнен, а манера произношения выдавала в нём британца.
— До того, как солнце сядет, — кивнул француз.
— Вы думаете, мы найдём то, что ищем?
— Послушайте, сэр, в поисках этой могилы изрыли уже всё Восточное Средиземноморье и всю Малую Азию. Были уже сотни сообщений, что её, наконец, нашли. И каждый раз это оказывалась либо пустышка, либо вообще фальшивка. Особенно это касается нашего оазиса, — француз улыбнулся. — Без всякого сомнения, мы нашли кое-что интересное. Но то ли это, что вы ищите? Что-то я в этом сильно сомневаюсь.
— Но, доктор, когда я приехал…
— Я сказал вам не обольщаться. Но и надежды терять тоже не стоит. Где-то же его похоронили, так?
В этот момент на краю раскопа показался бригадир и замахал руками, подзывая француза-археолога и его собеседника. Мужчины спешно затушили сигареты и быстро зашагали по песку к огромной чаше раскопа.
Пустыня безжалостна к архитектурным памятникам. Того же сфинкса много раз приходилось откапывать из-под песка ещё самим древним египтянам. Этот же храм, утонувший в песках многие столетия назад, по древности, как и по размеру, был несопоставим с величественными гробницами фараонов в Гизе и был явно построен уже в римский период. Эта гробница. Склеп.
Сейчас, после долгих и муторных раскопок, тщательного изучения и тонкой, но трудной работы, каменная плита, запечатавшая вход в гробницу, была демонтирована, и замершие почти в суеверном волнении археологи теперь вглядывались в узкий проход, уводивший во тьму, не видевшую солнца две тысячи лет.
— Фонарь, — потребовал француз и, получив желаемое, обернулся к британцу. — Если хотите, идите с нами.
Британец только кивнул. От волнения он не мог вымолвить ни слова и сильно побледнел. Его тёмно-зелёные глаза расширились, а губы сжались в тонкую полоску. Надежда в нём боролась со страхом провала.
Группа из нескольких археологов и британца, вооружившись фонарями, вступила в проход. На протяжении нескольких метров стены прохода были совершенно гладкими, а затем появились красочные фрески и надписи. Надписи, сделанные не на древнеегипетском и даже не на коптском.
На латыни.
— Ille, qui venit ad Oceanum*, — дрожащим голосом прочитал британец.
— Эх, халтурщики, — вздохнул один из археологов. — Слабо было на египетском?
— Тише, — потребовал француз.
Фрески и надписи на стенах рассказывали историю человека, похороненного в гробнице. Или которого собирались там похоронить. Даже не зная латыни, не сложно было бы понять, что речь идёт о воине, о завоевателе, что покорял народы и вёл свои верные войска, свою непобедимую армию, всё дальше и дальше к краю мира. Люди были зачарованы этими фресками, британец же временами даже забывал дышать.
Наконец, стены расступились, и группа вышла в погребальную камеру. Хоть гробница и не выглядела разграбленной, тем не менее, в ней не было практически ничего. Единственным предметом, находившимся в помещении, был каменный саркофаг. Крышки у него не было, и скользнувший по саркофагу луч фонаря, попав внутрь, заставил двухтысячелетнюю тьму вспыхнуть золотом.
— Oh mon Dieu**! — воскликнул француз.
Люди бросились к саркофагу, и в свете фонарей перед ними предстало невероятное зрелище.
Саркофаг до самых краёв был наполнен чем-то, что с течением времени превратилось в монолитный кристаллический блок, полупрозрачный и светившийся золотом в свете пронизывающих его пучков света от фонарей.
— Для сохранности он был не бальзамирован, но похоронен в меду, — пробормотал британец так тихо, что губы его почти не шевелились.
В центре блока со скрещёнными на груди руками лежала мумия огромного мужчины. Время не пощадило его тело, на нём были видны следы тления, а носа у него вообще не было.
— Август неловким движением отломил ему нос, — чуть громче прошептал британец.
— Да вы гоните, — боязливо фыркнул самый молодой в компании. — Он что, был так огромен? И он был рыжим?
— Да, — односложно ответил британец, и ответ этот прозвучал столь тяжело, что более вопросов никто задавать не стал.
В тишине некоторое время все смотрели на останки могучего воина и великого завоевателя, когда-то давно подчинившего себе огромные земли. Наконец, француз произнёс:
— Полюбовались, и будет. Нам пора за работу. Начнём с коридора.
Он жестами погнал к выходу из камеры остальных.
— Доктор, позвольте мне ненадолго задержаться, — попросил британец.
— Вы так хотели его увидеть, что у меня просто нет права отказать вам, — француз усмехнулся. — Если это он, конечно.
— Это он.
— Мне бы вашу уверенность. Только будьте бдительны – с этими гробницами никогда не знаешь, когда перекрытие рухнет.
Оставшись один, британец вновь подошёл к саркофагу. Он долго молча смотрел на мужчину, внимательно разглядывал его, изучая каждую деталь, в мыслях своих достраивая пострадавшие его части. Он видел не мумию, но человека, спящего в золотом сиянии. У британца не было сомнений в личности этого человека. С полным правом он мог сказать, что знал его. Он не надеялся увидеть его вновь – до своей смерти, по крайней мере.
После неё он оказался бы в сияющей пустыне под бескрайним чистым небом, куда призвал бы его Король, которому он поклялся в вечной верности, за которым он последует куда угодно, который доведёт их, тех, что явились на его зов, до края мира.
— До Океана, — британец грустно улыбнулся и тихо и с деланой бодростью сказал. — Вот мы и встретились вновь, Райдер.
Примечания:
* Тот, кто достиг Океана (лат.)
** О мой Бог! (фр.)