Марионетка с Сюрпризом

Сквозь сон Гвен различила тяжелый удар, возмущенное тявканье и, наконец, ожесточенный лай. Она села на постели и торопливо заозиралась в полумраке. Под боком зашуршал конверт, подписанный знакомым почерком. Гвен пошарила, взяла его в руки и поднесла к глазам, но со сна, да еще и в темноте, разобрать было невозможно. До Гвен дошло происходящее, и, едва не споткнувшись о надрывающегося Сюрприза, она бросилась к двери. Дверь каморки оказалась заперта. — Ах ты маньяк! Скотина! Чтоб тебя! — Гвен бросалась на дверь всем телом, потом рванула на себя, не рассчитала усилия и, повалившись на спину, шлепнулась на пол. Сюрприз прекратил лаять и устроился рядом. — Ведь он же только что ушел, ну что тебе стоило залаять погромче? — жалобно сказала ему хозяйка. — Я бы раньше проснулась. Сюрприз, конечно, не ответил. Гвен вспомнила одну из глав книги — не очеловечивать собаку — и вздохнула. Так они какое-то время и просидели — тяжело дыша и мрачно глядя друг на друга, пока под потолком не прошуршал холодный смешок. Гвен подняла глаза. Конечно же, Кукловод снял ее незатейливое средство защиты, и теперь, потешался над тем, как выглядит его пленница: всклокоченная, босая, одетая только в белье и длинную майку. — Чтоб тебя… — сердито добавила Гвен, а что именно «чтоб», не придумала. Вот теперь она пожалела, что в детстве так редко виделась с дедушкой-ирландцем. Переняла бы у него парочку крепких ругательств. Но жалеть о прошлом было бессмысленно, и Гвен принялась за текущие дела: включила светильник и вскрыла конверт. Там оказалось еще одно запечатанное письмо и коротенькая записка. Подойдя к тумбочкам и включив одну из ламп, девушка прочла: «Ты некоторое время провела, помогая Дженни. Она тебе, должно быть, доверяет… Проберись в кухню ночью и оставь там эту записку». Гвен опасливо посмотрела конверт на просвет, потрясла, потом прощупала. Не похоже, что в нем была бомба, или отравленная игла, или еще что-нибудь подобное. — Ищи другого предателя, — буркнула она и решила спрятать записку в сундук. Подняв крышку, Гвен увидела широкую толстую тетрадь в плотной обложке, с замочком и с ключом на длинной цепочке. Перелистав ее, девушка убедилась, что до нее никто в этой тетради не писал. К задней стороне обложки оказалась прикреплена авторучка, а под блокнотом, неведомо откуда, нашлась ее любимая сумочка, не очень модная, но зато крепкая и очень вместительная. — Хороший сюрприз, — сказала Гвен вслух. Сюрприз, которого хозяйка за вчерашний вечер, наверное, раз сорок назвала хорошим, умным и красивым, завилял хвостом. Спать уже не хотелось. Гвен накинула себе на плечи одеяло и села на постель — перебирать свои сокровища. В сумочке нашлись початая упаковка клинексов, расческа и зеркальце, которые Гвен сразу же отложила, косметичка, пачка влажных салфеток, леденцы от кашля, а также множество других полезных и нужных вещей и вещиц. Должны были быть маникюрные ножницы, но их, как ни она ни старалась, найти не удалось, как впрочем. и пилочки, и дезодоранта. Должно быть, мудрый и осторожный маньяк решил не оставлять своей пленнице ничего, хоть отдаленно напоминающего оружие. Зато он оставил ей кошелек с документами и деньгами — пятью сотнями фунтов, на которые она собиралась купить приданое щенку и кое-что себе. За свободу, конечно, ими не заплатишь. Складывая вещи в сундук, Гвен сердито стукнула кошельком по краю, но все-таки припрятала. Спать уже не тянуло, и она принялась причесываться и одеваться, разглядывая себя в маленькое зеркальце. Закончив, Гвен решила пойти в ванную — единственную комнату, где не было шипов на двери и, как она надеялась, камер. Подойдя к двери, пленница повернула ручку, и… Дверь не отворилась. Гвен толкнула, потянула на себя. Сюрприз недовольно заворчал, и хозяйка поспешно усадила его на тряпочку, но тут же выпрямилась и посмотрела в камеру. — Эй, Кукловод, выпусти гостя! — крикнула она. — Ты меня тут что, замуровать решил? Я тебе не Берта на чердаке! Ответом ей был лишь холодный смех. Гвен постояла, подпирая спиной дверь, наконец вздохнула и взяла в руки записку. Повертела ее в руках, задумалась и сунула в карман. Собрав тряпочки и миски, она вышла из комнаты, заодно выпустив и Сюрприза, и, не откладывая, направилась в ванную. Дверь не поддалась. — Понятно, — сказала Гвен и, покорно вздохнув, пошла на кухню. Комната, которую она, казалось бы, уже изучила, в темноте сделалась незнакомой и странной, но Гвен благополучно справилась с задачей, хотя чуть было не влетела головой в холодильник, споткнувшись о скалку. Оставив записку на столе, Гвен налила Сюрпризу воды и положила корма. — Доброе утро, а что ты так рано поднялась? — Дженни… — переспросила Гвен. — Да меня Сюрприз… это… спозаранку поднял. — Есть хочет? — уточнила Дженни, глядя, как щенок уничтожает свой завтрак. — И есть, и пить, и гулять, — торопливо закивала она. — Гулять не получится. А кто-то встал еще раньше тебя, — сказала Дженни, взяв со стола записку. Гвен перевела дыхание. Кажется, Дженни ничего не заподозрила. — Разноцветные сестрицы Заскучали без водицы. Старец, длинный и худой. Носит воду бородой. И сестрицы вместе с ним Нарисуют дом и дым, — громко и нараспев, как ребенок, прочла Дженни. — Похоже на детскую загадку. — Почему детскую? — машинально спросила Гвен. — Потому что очень просто. Сразу понятно, что это краски и кисточка. Только вот зачем это? Что Кукловод хочет нам сказать? — Ты думаешь, это Кукловод? — спросила Гвен, старательно играя свою роль. — Конечно, он. Я хорошо знаю его почерк. Ну что, давай поедим чего-нибудь, а потом подумаем, к чему эта загадка? — Дженни, — начала Перо. — Ты не знаешь, здесь где-то можно найти чистое полотенце… и все такое прочее? — Да сколько угодно, пошли. Там наверняка уже приготовлен комплект для тебя. Кукловод всегда приносит все необходимое для новых марионеток. Дженни провела Гвен к ванной и словно бы стукнула в стену. Только тут стало видно узкую дверь и неприметную темную ручку. — Там прачечная, — пояснила Дженни. — Если там есть корзина для белья, положи в нее все грязное, а если ее опять утащили, открой машину и брось в барабан. Там, наверное, Кукловод для тебя уже и пакет приготовил. Возьми его с собой и отнеси в комнату. А я побегу пока, буду завтрак готовить. — Я приду помогать, — сказала Гвен вслед, но Дженни уже не отозвалась. В тесной прачечной было негде повернуться. Пленница нашла на стиральной машине большой непрозрачный пакет с наклейкой «Для новой марионетки». — Вообще-то, — пробормотала Гвен, — у меня есть имя. Раскрыв пакет, она начала рассматривать его содержимое. Мыло, шампунь, зубная щетка, расческа, зубная паста — ничего лишнего и все необходимое. Сверток с несколькими комплектами белья и… — Ничего себе, — прошептала Гвен, чувствуя, как краснеет. Ведь сколько раз мама ей говорила: об этом состоянии женщины не должен знать никто, кроме врача и очень редко — мужа. А теперь этот маньяк — вот уж точно извращенец! — покупает для нее… — Стыд-то какой! — вздохнула она и торопливо запрятала поглубже в пакет две яркие упаковки с нарисованными капельками. Присев на крышку корзины для белья, которая, на счастье, здесь была, Гвен переоделась, успев попутно стукнуться обо что-то локтем. В этой комнатушке было ужасно тесно: стиральная машина, маленькая квадратная ванна с низкими бортиками да еще корзина для белья и полочки — вот и занято все жизненное пространство. Одному еще кое-как можно повернуться, но двое уже не уместятся. Маньяк сумасшедший, но не дурак — сделал все, чтобы в единственной комнате без камер было нельзя вести тайные переговоры. Да и приходить слишком часто сюда тоже не захочется. Так что хватит тут сидеть, надо сходить в свою комнату… Гвен застыла, положив ладонь на дверную ручку. Свою комнату, значит. Быстро же, однако, она здесь прижилась. Проспала одну ночь — и вот уже та каморка не каморка, тюрьма не тюрьма, а своя комната. Скоро и кукловод из маньяка станет гостеприимным хозяином. Гвен недовольно помотала головой и, шагая через ступеньку, поднялась по лестнице в отведенное ей помещение. Сложив приобретения в сундук, пленница снова – уже без помех – вышла и спустилась на кухню. На плите уже кипели две кастрюли — большая и маленькая. Дженни стояла рядом и помешивала в большой. — Сделай тосты, пожалуйста, — попросила она. — И помажь маслом и джемом, а то я отойти не могу. — Хорошо, — ответила девушка, исполняя ее указания. Сюрприз недовольно захныкал под столом. — Сейчас и тебе дадим, сейчас, — ответила Дженни от плиты. — Дай овсянку доварить. — Я бы обошлась без овсянки, — призналась Гвен, намазывая тосты. — Чаю с тостами мне хватит. — Что ж вы все такие малоежки? — сердито спросила Дженни, начиная помешивать быстрее и энергичнее. — Тебя с Джеком надо свести. Сколько я ему говорю — поешь по-человечески, худой, в чем душа держится. А он все бегает где-то по своим подпольным делам, его совершенно невозможно поймать. — Ну пусть ест когда захочет, — предложила Гвен. — Проголодается и приготовит себе что-то. — Тогда он будет есть исключительно яичницу с ветчиной, а Джим говорит — это вредно. Да и мне потом на выпечку яиц не хватает. Кстати, Гвен, будь другом, выключи вон ту конфорку, там яйца сварились уже. И сунь под кран. — Яйца? — переспросила Гвен, машинально исполняя просьбу. — Ты же говоришь, их не хватает. — На выпечку не хватает, говорю. А на завтрак найдутся. Если хочешь, я еще могу поджарить бекон и сосиски. — Спасибо, не надо! Английский завтрак, знаешь ли, не по моей части. — Английского завтрака у нас не получится, грибов же нет. Да и консервы лучше поберечь. — Причем тут консервы и грибы? — К английскому завтраку полагаются еще жареные грибы и консервированная фасоль, — охотно пояснила Дженни. — И помидоры. А ты не знала? — Да нет… — Гвен пожала плечами и улыбнулась: — Если я столько съем, я же отяжелею. Тогда паука с потолка не сниму, а туфлю с карниза тем более. Обе девушки дружно рассмеялись, а Сюрприз недовольно тявкнул. — Я ему все положу, — сказала Дженни, пока хозяйка щенка раскладывала по тарелочкам тосты, яйца и кашу. Каждый получил свой завтрак, и все трое принялись с аппетитом есть. — Вкусный джем, — сказала Гвен, хрустя тостом. — Из чего он? — Из ежевики, — ответила Дженни, поглощая кашу. — Сама готовишь? — Нет, что ты! Ты еще спроси, сама ли я хлеб пеку или масло сбиваю. Хотя маслобойка у нас есть. На майский праздник можно будет ее принарядить и сделать куклу. Я давно собиралась, надо только маслобойку найти. Поможешь? — До мая еще больше полугода, — немного резко заметила Гвен. — Когда он наступит, меня уже тут не будет, потому что я собираюсь искать не маслобойки, а что-то, что поможет выйти на свободу. Дженни часто заморгала. Гвен смущенно замолчала и опустила глаза в тарелку. — Извини… — начала она. — Да нет, я понимаю. Просто мне кажется, я раньше устраивала такие праздники мая, с маслобойкой. Я тоже хочу на свободу, только я не знаю, что там. Мне нужно вспомнить, понимаешь? — Понимаю, — вздохнула Гвен и, торопливо собрав посуду, отвернулась к раковине. — Гвен, — едва услышала она за гулом воды. — Что такое? — тут же отозвалась она. — Если будешь искать паззлы, посмотри статуэтку художника, хорошо? — Посмотрю, — пообещала Гвен, заворачивая кран. — Обязательно посмотрю. Только мне пока не во все комнаты можно. — Поищи там, где можно. В гостиной или здесь. Хорошо? — Хорошо, — отозвалась Гвен и захлопнула дверь. Услышав уже знакомое тиканье и щелканье, Сюрприз в восторге залаял и начал носиться кругами. Дженни погналась за ним с криком: — А ну стой! А ну тихо! Только с третьего раза бедная марионетка наконец нашла что искала — вдохновенного художника в традиционном французском берете. — Красивый, — сказала Дженни с улыбкой. — Кто следующий? — бодрясь, спросила Гвен. — Следующий… следующий… а я забыла, — по-детски испуганно протянула Дженни. — Помню, кто-то тоже творческий. Наверное, тут все фигурки творческих профессий. — Тогда я его спрячу, чтоб Кукловод не нашел, а ты пока вспоминай, — предложила Гвен и вышла из комнаты, придержав дверь. Творческая профессия, значит… Какие у нас еще остались виды искусства? Архитектура? Едва ли. Скульптура? Хм, скульптор, высекающий сам себя, что-то в духе «Рисующих рук»? Да нет, такое даже после потери памяти не забудешь. Актер с маской в руках? Сложновато. Певец? Но как его отличить от поэта или оратора? Когда Гвен, спрятав в сундуке свою добычу, возвращалась назад, Дженни выбежала ей навстречу. — Это музыкант, я вспомнила! — крикнула она. — Со скрипкой! Он стоит вполоборота и играет, совсем как… Ну вот, голова разболелась! — Посиди, отдохни, — сказала Гвен. — Довести тебя до кухни? — Да нет, я сама дойду. И знаешь, ее не надо искать. Она была у доктора Джима, я видела. Джим почти всегда сидит в гостиной, он там раненых принимает. — А ему ни для чего не нужны статуэтки? — спросила Гвен. — Может, он тоже их собирает? — Да нет, — Дженни махнула рукой. — Он только аптечки собирает. Так что если найдешь лекарство, неси к нему, он будет счастлив. А пока сходи, поищи его, хорошо? — Хорошо, — Гвен отошла от Дженни и заторопилась в гостиную. По правде сказать, ей хотелось бы отказаться от этого похода: рано или поздно Джим захочет есть и придет на кухню, тогда и можно будет поговорить. Но неудобно пререкаться с человеком, который не только тебя, но и собаку твою кормит. Гвен отворила дверь гостиной и застыла на пороге, увидев двоих парней, которые что-то очень бурно обсуждали. В одном из них она узнала доктора Джима. Другой был неуловимо на него похож, хотя выглядел моложе, подвижнее и тоньше в кости. — Входи уж, если открыла, — сказал он. Его голос звучал немного выше и резче, чем у Джима. — Зачем же зря кровь тратить. Стараясь не прислушиваться к чужому разговору, который ее совершенно не касался, Гвен шныряла по комнате, подбирая предмет за предметом. Однако слова все равно до нее долетали. — Мне не требуется помощь, брат. Я неплохо справлюсь и сам. — Как скажешь, конечно, но если ты просто замотаешь эту рану тряпкой — заработаешь заражение крови. — Прошу прощения, — сказала она, выхватывая стопку книг, лежащую на диване между собеседниками. Те дружно раздвинулись в стороны. Брат Джима встал с дивана и заявил: — Уж как-нибудь обойдусь без твоих советов. Наверное, пойду я к себе. Зря вообще к тебе зашел. Гвен, которая как раз нашла последний предмет — песочные часы с прилепленным к подставке паззлом, — смотрела ему вслед. — Это Джек? — спросила она, когда тот ушел. — Джек, Джек, — отозвался доктор Джим, не вставая. — Ты ранена? Или больна чем-то серьезным? Не забывай, лекарства на вес золота и крови. — Дженни сказала, у тебя есть статуэтка… — Ах, музыкант? Да, есть. Он мне совершенно ни к чему, а Дженни нужен? Бери, конечно. Он порылся в нижнем ящике буфета и достал статуэтку — скрипача. — Ты паззлы не собираешь? — Собираю, — кивнула Гвен. — Тогда вот, возьми один. — А тебе он не нужен? — уточнила она, рассматривая деталь, похожую на человечка с руками, ногами и головой. — Мне не нужен. Паззлы нужны только первые две недели, потом новой марионетке надоедает их собирать. — Мне не надоест! — немного резко сказала новая пленница. — Я собираюсь отсюда выйти как можно скорее. Джим вздохнул. — Все мы тут собирались… — задумчиво сказал он. Гвен уже не было в комнате.