Сон наяву

Мы дошли до госпиталя. Я вздохнула, с отвращением посмотрев на такое нелюбимое здание. Не люблю больницы. Белые стены, пустые коридоры, запах лекарств, кровь, боль и страдания. - Я пойду дальше одна. Найди Сакуру и Наруто. Я обещала зайти перед уходом. Пока, спасибо, что проводил. Саске ухмыльнулся, слегка кивнув. Неподалеку раздался яростный вопль. - Кикимора лобастая! А ну, отвали от Саске! Саске закатил глаза, а я удивленно обернулась в сторону кричащего. У стены, в купальнике с джинсами сверху, стояла Ино Яманака. - Привет, Ино, - улыбнулась я. – Давно не виделись. - Давно? – девушка недоумевала. Интересно, чего она дожидалась? - Дурочка, - шепнул Саске мне на ухо. – Тебе надо проорать: «Отвали, Ина – свинина!» - Смотрю, что ты научен, - незаметно буркнула я. Яманака очнулась. - Сакура, что ты сказала? - Э-э-э-э… Я в смысле… Отвали, Ина – свинина! - Ино, отстань. У нас свидание, - буркнул Саске. Я готова была лопнуть от смеха. Интересно, он хоть понял, что только что сказал? – Пока, нам пора, - сказал он и, схватив меня за руку, потащил в госпиталь. Я тихо умирала со смеху. Саске хлопнул дверью. - Усуратонкачи, - простонала я, сползая по стенке от невыносимого хохота. – Ты знаешь, что теперь тебе надо пригласить Сакуру на свидание? - С тобой бы я еще пошел, но с ней – фиг, - буркнул Саске. - А почему со мной? - По крайней мере, я уверен, что ты не будешь парить мне про то, как любишь меня. Это жутко раздражает. Я вздохнула. - Дурак. Я бы была на седьмом небе от счастья, если бы человек, которого я люблю, признался бы мне в любви. Чувства надо ценить, Саске. Уронишь и растопчешь – больше поднять не сможешь. Саске задумался на миг. - А у тебя есть этот человек? Которого ты любишь? – попытка сказать это как можно небрежнее провалилась с треском. - Думаю, что у тебя он тоже есть. Он у всех есть, - улыбнулась я и подошла к дежурному столику. Там сидела знакомая медсестра. - Здравствуй, Унечи – сан! Ты не подскажешь, в какой палате находится Какаши – сан? - Сакура – чан! О, и Саске – кун с тобой? – удивилась молоденькая медсестра. – Какаши очень нездоровится, но он держится. За прошедшие 8 часов ему сделали уже 5 обезболивающих уколов. Теперь он лежит под капельницей. - Это плохо, - воскликнула я. – У него хуже, чем у Наруто. Скажи, Унечи – сан, Цунадэ случайно сейчас не в госпитале? - Да, она в лаборатории. Сегодня у Какаши взяли кровь на анализ. Какаши ты сможешь найти в 43 палате, а лаборатория… - Знаю, спасибо. Я схватила Саске за руку и понеслась по лестнице в лабораторию. - Ептеж, все хуже, чем я думала. Какая у сэнсэя группа крови? - Что-то вроде АБ. - А это вообще реально? – остановилась я, с недоумением посмотрев на Саске. - Да. У Кабуто тоже такая. - Понятно. Слезы райской птицы, не учитываемый температурный режим, строение организма. Это все большие проблемы. Я не удивлена, что Цунадэ не знает, что делать. Я сама толком не знаю. Ками, хоть бы дар помог! - Дар? Ты не знаешь, что делать? Ты ведь шутишь? - Не шучу. С такими серьезными вещами не шутят. - Что-то я не вижу оптимизма. - Оптимизм? А его и нет. Я вообще в депрессии. Не знаю, что делать. Главное, не мешай. - Еще раз скажешь, чтобы я не мешал - получишь с ноги, - буркнул Саске. - Иди в попу, - огрызнулась я, распахивая дверь лаборатории. Огромный стол, разместившийся по всей немаленькой комнате, был заставлен пробирками, толокушками, завален пучками трав и цветов. Неподалеку лежала громадная книжища, исписанная вдоль и поперек. Горели спиртовки, в воздухе витал странный аромат. Вдоль стола сновали туда – сюда ниндзя медики. Я увидела Цунадэ. Хокаге вливала какой-то раствор в небольшой глиняный чайничек. Из носика появился синеватый дымок. Хокаге удовлетворенно кивнула и принялась что-то усердно толочь. «Вот она какая, Цунадэ. Одна из лучших врачей мира за работой». Я выставила Саске за дверь, закрыла ее и пошла по направлению к Цунадэ. - Цунадэ – сама! Хокаге оторвалась от работы и подняла голову. - Сакура, у тебя же сегодня выходной! Я подбежала к ней. - Какаши совсем плох, верно? - Боюсь, что да. Я уже попросила подготовить операционную. То, чем был отравлен Хатаки. Я не знаю, как определить компоненты. Это позор для Хокаге Конохи. - Что бы вы сделали, если бы узнали компоненты? - спросила я. - Я бы сделала противоядие, - странно посмотрела на меня Цунадэ. - От слез райской птицы, крови ехидны и яда мандрагоры нет противоядия, - нахмурилась я. - Что ты сказала? Кровь ехидны, слезы райской птицы и мандрагора? Сакура, как же ты их определила? Этого даже я не могу! – изумилась Хокаге. Я вздохнула, сложила печать. - Развейся! Перед Цунадэ теперь стояла я настоящая. Хокаге нахмурилась. - Ты решила вернуться? – осторожно спросила она, не сводя с меня взгляда. - Вы прекрасно знаете, что нет, Цунадэ – сама. Я должна была поговорить с вами, но… Не могу же я позволить Шиногами забрать Какаши! - Я с тобой позже разберусь, - пообещала Цунадэ. – Райские слезы, говоришь. Эт хреново. Что будем делать? - Никогда не знала биологии, - пожала я плечами. – Только у меня уверенность в том, что нам нужен лед, 18 свитков и весь мед персонал. Намечается нечто очень интересное. - Что я должна делать? – буркнула Цунадэ. - Как это ЧТО? Вы Хокаге, или я? Я с вами позже разберусь! – пообещала я ей. – А пока – попросите хотя бы перенести Хатаки в операционную, подготовить ведро льда и свитки. Пока Цунадэ давала распоряжения, я собрала волосы в хвост, вымыла руки, взяла необходимое оборудование для составления противоядия. Я понятия не имела, что делать. Я знала, как надо смешивать, что надо класть, в каком порядке и количестве, но это явно была моя первая очень серьезная операция. - Что дальше? – спросила появившаяся Хокаге. - Я полагаюсь на вас, Цунадэ – сама. Я не знаю названий многих растении и ингредиентов, но знаю, как они выглядят. Я буду руководить, а вы смешивать, хорошо? - Неужели мы будем делать противоядие? Его в природе не существует! – воскликнула удивленная тетка. - Значит, появится. Благодаря Дару я могу сделать любое противоядие, - пожала я плечами. Начнем. У нас 11 минут. - 11 минут? - Да. Через 11 минут тело учителя начнет разваливаться. - Откуда такое? – в который раз удивилась Хокаге. - Из головы! Цунадэ, начнем. - …траву Гими раздавить и смешать сок с толченым зубом вепря. Еще немного, учитель! – вздохнула я. – Надо еще добавить такое растение: у него небольшие розовые шипы и фиолетовые цветы, которые пахнут миндалем. - Ниса, - кивнула Цунадэ. - Теперь вскипятить и процедить отвар. Хокаге, у нас осталось 2 минуты. У вас есть Лунная трава и Фидами? - Но эти растения заставят постоянно спать, и заживание раны будет замедленно! - Зато будет восстановлена сердечная деятельность, спадет температура, и кровь будет насыщаться кислородом быстрее! – возразила я. - В шкафу. 47 ящик слева, 2 снизу. Я быстренько откапала эти травы и, порвав на кусочки, бросила их в кипящий отвар. Запах был потрясный. Отвар получился багровый, почти под цвет крови. Наконец, отвар был процежен. Мы с Цунадэ покинули лабораторию и, умудрившись не расквасить чайник с драгоценной жидкостью, понеслись в операционную, где кипела работа. При нашем появлении над входом зажглась красная лампочка. -Приступим, - скомандовала Цунадэ. Несколько медиков внесли в операционную Какаши. Он был без сознания. Бледный, словно мертвый, с пугающим чернеющим боком, на котором появились трещины. - Свитки! – проорала я. Передо мной, словно ковровая дорожка, проехались развернутые свитки. - Дайте кто-нибудь кунай! – снова скомандовала я, нарисовав на каждом свитке иероглиф жизни. Ко мне в руку полетел кунай. Не задумываясь, я располосовала себе руку в районе вены. Густыми красными каплями упала на пол кровь. – Медики, сколько их? – спросила я у Цунадэ. - 18. Я сделала печать. - Железное возрождение! Моя кровь, обильно стекавшая по руке, внезапно стала маленькими шариками и понеслась на пергаменты. С поразительной быстротой на них появлялись формулы и иероглифы, которые мелькали у меня в голове. Я лишь контролировала технику. Цунадэ снимала с Какаши бинты и строила барьер. Я быстро раздала каждому медику по пергаменту и люди сели в идеальный круг, положив перед собой окровавленные бумаги. В середине круга лежал Какаши. - Все готово. Люди, - обратилась я к сидящим в ожидании медикам. – Надо постараться! Мы ведь не допустим, чтобы погиб наш человек! Компенсировать потерянные участки кожи и суставов будем органическими веществами, моей кровью, смешанной с отваром, поэтому нельзя сделать ни одной ошибки! На счет три! - Цунадэ, вы мне нужны! Я без вас не справлюсь. - Что? - Пожалуйста, проконтролируйте ток крови и ее температуру. Отвар надо положить в ведро со льдом. Так же вы не могли бы подстраховать меня? - Начнем, - кивнула Цунадэ. – Раз. Три! – крикнула она. Вся операционная быстро стала похожа на стену граффити. Ее украшали иероглифы, которые выползали из свитков, обвивая тело Какаши. Цунадэ сидела с другой стороны, то и дело строя печати. Медики усердно контролировали медицинский барьер и свитки. - Давай, учитель! Потерпи! – шепнула я на ухо Какаши и, вскинув ладонь, со всего размаху вошла ею в тело Какаши, прямо около раны. Это оказалось новым ощущение. Словно это не было тело из плоти и крови, а какой-то пакет, в который засунули руку. Какаши застонал, слегка шевельнулся и, чуть приоткрыв глаза, скосился на меня. - Будет больно, - тихо сказала я ему, делая внутри него замысловатые движения ладонью. – Но ведь вы не сдадитесь, а, Какаши-сэнсэй? Это ведь не та смерть, которой мечтает умереть уважающий себя ниндзя, и уж тем более, если этот ниндзя – вы, Какаши! Учитель с трудом растянул рот в неком подобии улыбки. Даже на операции он отказался снять маску. - Рин, - прошептал он, зажмурившись на миг. - Спи, Какаши – сэнсэй, - прошептала я, поднося к его глазам свободную руку. – Тебе сниться сон, всего лишь ночной кошмар, который раствориться с утренним туманом. Я дотронулась до учителя, выпустила немного чакры. Учитель медленно закрыл глаза и… забылся беспокойным сном. Я вынула руку из его бока… Прошло два часа. Я, с трудом подавляя ненормальную головную боль, наконец, подняла голову. - Цунадэ – сама, отвар. Цунадэ быстро перекинула мне чайничек с багряной жидкостью, продолжая удерживать барьер. По всей операционной носилось огромное зеленое пламя, созданное из моей чакры. Впервые я видела настоящее Железное возрождение. - Ну, прости, Какаши, - искренне попросила я у учителя прощения. Коснуться носиком чайника до кровоточащего бока. Влить кровь Ками (так я назвала отвар) в рану. Залечить рану. Когда первая капля коснулась раны, послышалось негромкое шипение. Учитель громко и мучительно застонал. - Нимпо! Железный пламень! – крикнула я, делая печати. Когда я закончила их, пламя, ранее носившееся по операционной, собралось в одну огненную тропу и вонзилось в бок Какаши. Через минуту все было кончено: Какаши был жив и здоров. Я с облегчением вздохнула, перед тем как бухнуться на спину и немного полежать, восстанавливая дыхание. Ептеж, как же трудно быть врачом, особенно, если сердце на месте! Я встала. Красная лампочка над дверью в операционную потухла. - Отличная работа! – крикнула я собравшимся медикам. Те согласно кивали, улыбались, что-то бурно обсуждали. Я покинула операционную и подтянулась. Послышался хруст. Я хмыкнула и, приложив пальцы к вискам, выпустила чуть-чуть чакры. Головная боль медленно отходила. Я вздохнула. - Итак, ты все-таки пришла, - послышался голос позади меня. - А, - обернулась я. – Привет, Цунадэ – сама! Цунадэ стояла неподалеку от меня, уперевшись спиной в стенку. На ее лице была написана какая-то мысль, но какая – я не поняла. – Надеюсь, что вы не будете меня отчитывать? - Ты про уход из Конохи? Думаю, что я не так глупа, чтобы не понять то, что ты сказала. Однако меня удивляет, как быстро ты сдружилась с Акацками. - Хм, - посмотрела я в потолок. – Назовем это так: «Из всего плохого надо искать выгоду. Тогда все плохое станет хорошим». - Вот оно как, - хмыкнула Цунадэ. Я повернулась к ней. - Цунадэ, вы даете серьезный повод волноваться за вас. - Прости? - Что вы будете делать с Орочимару? Вы сможете его одолеть, как это сделал Третий? – спросила я, прямо посмотрев на нее. - Ну, все что не твориться – все к лучшему, - мудро изрекла Цунадэ. – Мы готовимся к войне, а время уже перешло на дни. Нас много, так же мы запросили помощи у Суногакуры. - О, - вдруг воскликнула я. – Я давно хотела спросить вас. Вот в Конохе – Хокаге, в Суне – Казекаге. Я кто тогда в Деревне Скрытого Звука? Цунадэ посмотрела на меня. На миг в ее глазах промелькнула улыбка. - Дурочка, - сказала она. – В Деревне Звука главный – Орочимару. - Точняк. Цунадэ подошла ко мне. Я стояла, запрокинув голову вверх, и смотрела в потолок. Хокаге аккуратно дотронулась до моего плеча. Я посмотрела на нее. - Ты ведь прекрасно знаешь, что знаменитая троица Санины очень похожи на команду Какаши. Только без тебя. Я – как Сакура, Джирайа – как Наруто, а Орочимару – как Саске. А теперь реши задачу: сможем ли мы победить Орочимару, если сейчас в Конохе я, Джирайа, Сакура, Наруто и Саске? - Вы бы победили, если бы все не было хуже, - почти не задумываясь, ответила я. – Кто знает, может он сначала убьет нас, нерадивых учеников, а потом вас, по одиночке. - Почему ты сказала «нас»? – нахмурилась Цунадэ. Я повернулась и пошла по коридору. Может, все не так и плохо. - Я прошу вас проследить за состоянием Хатаки Какаши. Не ставьте ему капельницы. Надеюсь, вы запомнили, как готовить противоядие. Увидимся, Цунадэ – сама, - пробурчала я, прежде чем скрыться за углом. Мигуми скакала быстро. Вскоре покажутся знакомые коричневые стены из кирпича и песка. Несколькими часами раньше… - Все, я пошла, - сказала я, появляясь за спинами своей команды. Наруто, Саске и Сакура вскочили. - Какаши – сэнсэй? - Все в порядке. Мы с Цунадэ забабахали противоядие от слез райской птицы, яда мандрагоры и крови ехидны. - Офигеть, - только и выдавила Сакура. - А что это такое? – спросил Наруто. Сакура зашипела и треснула его по голове кулаком. - Бака! – проорала она. – Они приготовили противоядие, которого не существует в природе! - Дура, мне же больно! – завопил Наруто, потирая голову. – Да, я ничего не смыслю в медицине, но это не повод меня постоянно лупить! - Прости, - как-то смутилась Сакура. - Ты поговорила с Цунадэ? – спросил Саске. - Да. Возможно, что у нас есть шанс. - У «нас»? – спросили все трое. - Давно это было. Так давно, что живущим ныне незачем знать, когда и в каких краях. Так ли все было на самом деле? Тишина – в ответ. Усмехается вечность и устало прикрывает глаза. Надоедливы люди. Разум их пытлив, но слаб и тщеславен. Силится познать недоступное и гордится, если вдруг удается приоткрыть завесу, полагая, что вот уж и тайна открылась, отступило неведение. Но ошибается часто. И без конца множит ошибки. Хмурится вечность. Ничего не поделать, однако. Ибо предписано ей иногда раскрывать любопытным пыльные тайны. Впрочем, в запасе у вечности много разных уловок. И хитростей. И ловушек. Желаете тайну? Извольте, это тайна, - пробурчала я. Затем наскоро обняла Наруто, чмокнула в широкий лоб Сакуру, ласково боднула в плечо Саске и, сделав печати, растворилась в воздухе. Моя троица стояли с разными лицами и пытались переварить сказанное. Мда. Проперло же мне так сказать! Я скакала на Мигуми. Пантера бежала быстро, беззвучно, со всей своей кошачьей грацией. Мысли в моей голове смешивались. - Ты очень волнуешься, - внезапно сказала пантера. Я улыбнулась и смущенно взъерошила волосы. - Прости. - Не надо. О чем ты думаешь? Я вздохнула и опустила голову. Ветер хлестал по щекам, солнце уже не палило, испугавшись наступления вечера. В глазах защипало. - Мигуми, - прошептала я, удивляясь слезам, неизвестно откуда взявшимся на щеках. Может, ветер? – Мне так страшно. Кошка слегка повернула ко мне голову и мазанула по мне хитрым желтым глазом. - Ты боишься Гаары? - Нет, - покачала я головой, утирая слезы рукавом. – Я боюсь себя, боюсь перемен, боюсь … Я… Настоящая Кристина в жизни не пошла бы на войну по своей воле, если бы у нее был выбор. А я… Меня как-будто что-то тянет. Я боюсь смерти… - Все боятся. - Я боюсь потерять Коноху, Цунадэ, друзей и знакомых, людей, которые там живут. Я боюсь потерять Итачи, Конан, Дайдару и остальных Акацков. Боюсь потерять тебя и… Боюсь потерять себя. Меня словно что-то грызет изнутри. В воздухе витает запах приближающейся смерти. Я уже не знаю, кто друг, кто враг. Все это… Я выдохнула, размазывая по лицу слезы. - Это все похоже на жутковатую сказку! Я в жизни не мечтала о таком приключении. Это подобно наваждению. Возможно, судьба дала мне этот шанс, чтобы я поверила в себя, обрела мудрость и опыт, научилась понимать людей. Но, Мигуми, не все сказки оканчиваются красиво, счастливым концом. Я боюсь… Я… Может быть мне надо умереть, чтобы снова жить по-человечески? Я тоскую по дому, по родителям, сестре, собаке, друзьям, по человеку, которого люблю. Я устала от слез, от бесконечной угрозы смерти, от крови, боли. Я устала делать выбор. Я устала… Я замолчала и посмотрела вдаль. Единственное, что не меняется, где бы ты не находился. Горизонт. Такой же далекий и недоступный. Такой…недоступный. Недоступный… Как это могло случиться? Нет, невозможно! Невозможно по определению. Этого не должно было произойти. Так не может быть. Однако – произошло. Однако – это есть. И никуда от этого не деться. Чертова самовлюбленная сволочь. Я, я, я!!! Не кто-то, а именно я. Кретинка, которая поверила в собственную исключительность. Возомнившая себя гением. Полагавшая, что учла все. Я. А что я? Я, выходит, отступаю? Да. Но что теперь можно сделать? Разве что-то можно сделать теперь? Они все знают. Или не все? Тем более пока… Пока – черт побери! – все складывается нормально! Действовать поэтапно. Медленно, но неумолимо. Как Итачи. И не паниковать. Я все сделаю. Аккуратно, по-человечески, без крови, боли, без лишения кого-то жизни. Я все сделаю, и моя дорога вновь будет озарена светом. Я вернусь, хоть удавитесь, а вернусь. Даже, через ваш труп, но я вернусь и все сделаю правильно. Все… Правильно… Стоять до конца, гнуть свою правду. Даже насмерть. Насмерть стоять. - Ты все еще считаешь это сном, да? – послышались бархатные нотки в голосе Мигуми. - Да. Это сон, который закончится со звоном будильника, - прошептала я. – Ты знаешь больше меня, да? Расскажи, пожалуйста. - Я не знаю. И то сомневаюсь, что рассказала бы, если бы знала. Делай выводы. - Какие выводы можно сделать, не зная ничего? – буркнула я. Мигуми улыбнулась. - Ну, ты уже сделала его. Тебе надо что-то узнать. - Морда бесстыжая, - пожурила я пантеру. Та лишь довольно зажмурилась. - А мы на месте. Деревню песка невозможно было узнать, до того она преобразилась. Радужные фонари, ленты, тихий вечер с легким, приветливым ветром тоже делали свое дело. Улицы были полны народу. Цепочки людей тянулись к самому центру Суногакуры. Туда, где находился офис Казекаге. Несмотря на то, что никто не обращал внимания на девушку, которая ехала верхом на пантере, меня поедало какое-то странное чувство беспокойства. - Мигуми, нам надо на крышу офиса. - Мы с тобой думаем одинаково, или ты научилась читать мои мысли? Я улыбнулась. - Нет, радость моя. Это потому, что мы с тобой – кошки, а кошек всегда тянет на крышу, особенно вечером. - Точняк, - улыбнулась котяра и, приготовившись, взлетела на крышу ближайшего дома. Мигуми, словно огромная черная молния, очень виртуозно и изящно прыгала с крыши на крышу, пока мы не оказались возле главного здания. Я спрыгнула с Мигуми, почесала ей за ушком. - Подожди меня здесь, хорошо? - Мне тревожно, - внезапно сказала пантера, заглянув мне в глаза. - Мне тоже. Не дрей, я скоро вернусь. Мигуми кивнула и улеглась на крыше здания, положив морду на лапы. Я собрала чакру в ступнях и начала медленно спускаться вниз по стене, с намерением достигнуть окна в кабинет Казекаге. Это мне даже начало нравиться. Чувствую себя шпионом. Не государственным, правда, но, ничуть не хуже. Опа! Вот оно, окно. Я беззвучно уселась на толстенный и прочный карниз и прислушалась, чуть выглядывая в открытое окно. В комнате Казекаге слышались чьи – то беспокойные шаги, звуки рвущейся бумаги. - Нимпо! Чощи ДОСУ! Я закрыла глаза. Эта была одна из моих новых техник. С помощью нее я могла покидать свое тело и спокойно разгуливать везде, где пожелаю, без страха быть обнаруженной. Одна проблема – не свалиться с карниза. Я вошла в комнату через окно. В кабинете была потрясная чистота и красота. Я остановилась, с недоумением наблюдая следующую картину. По кабинету, напряженно пыхтя и что-то бормоча под нос, ходил туда – сюда Канкуро. В руке он держал огромную кипу писем. Гаара сидел за столом. Перед ним лежала бумага, которую я немедленно узнала. Мое письмо. - О, смотри! – воскликнул Канкуро, вскрывая очередной конверт с письмом. Гаара возвел глаза к потолку. – О-о-о, с ума сойти! – протянул Канкуро. - Что ты там еще откапал? – безразличным, будничным тоном прошептал Гаара. - Слушай! «Гаара – сама! Поздравляю вас с Днем рожденьем! Желаю вам всего самого наилучшего! Я так восхищена вами! Каждую ночь вы мне снитесь, я мечтаю о вас и о том, как однажды…» О-о-о, - прыснул Канкуро, чуть не катаясь со смеху. – А то, что там написано дальше, тебе еще рано читать. У девушки талант на такую писанину! Я хмыкнула. Что за бред? Разве так вообще можно написать? Гаара, видно, думал так же. На моих глазах он, предварительно порвав на клочки, выбросил в мусорку целую стопку прочитанных писем. Затем вновь взял листок бумаги с моей писаниной и пробежался глазами по его содержанию. - Да, - вздохнул Канкуро. – Тебя ничем не прошибешь. Что это за письмо, которое ты читаешь со дня нашего возвращения из Конохи? Тебе же его принесла пантера той девушки, Маары? - Разве я не говорил? – буркнул Гаара. Канкуро нахмурился. - Я понимаю, что она была твоим другом, но сегодня у тебя день варенья и вся Сунна собралась тебя поздравлять. Так что заканчивай с этой писаниной, оторви задницу от кресла и пошли праздновать. Я тебя жду! – твердым, не терпящим возражений тоном, сказал старший брат, и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Гаара вздохнул и посмотрел в потолок. Нужный момент! Я перестала контролировать технику и открыла глаза. Я по-прежнему сидела на карнизе. Я уселась на окно, свесив ногу в кабинет. - Мда, Казекаге – сама. Что-то ты не выглядишь счастливым в свой день рождения, - буркнула я. Рядом со мной зашелестел песок. Гаара готовился к бою. - Ты кто такая? – с тихой угрозой прошипел парень. Я шмыгнула носом. - А ведь это письмо не мог никто взять в руки, кроме тебя, иначе бы оно сгорело, а человек, посягнувший на святую писанину – лишился бы руки. - Ками, а я то до конца отказывался верить в то, что все, рассказанное Наруто – правда, - выдавил Казекаге, встав с кресла. Я слезла с окна и принялась разглядывать кабинет. Затем, вспомнила, что у Гаары днюха. - Не парься, это все формальности. Так вот. Экх! – откашлялась я. – Конечно, я не могу говорить так же красиво, как писали тебе девушки, особенно последняя, но я скажу проще: желаю тебе быть самим собой, быть попроще, не загоняться, побольше сидеть под дождем. - Зачем? – удивился Гаара, непонимающе приподняв бровь. - Зачем? Хм. Как бы тебе объяснить. Мне помогает. Когда сидишь под дождем, можно спокойно поведать ему свои чувства и мыслях, беспокойствах и просто рассказать о своих впечатлениях. А еще – можно немного всплакнуть. Естественно, если под боком не окажется моего плеча, - хмыкнула я, развалившись в кресле Казекаге. Тот усмехнулся. - Это определенно было самым веселым пожеланием за сегодняшний день. Однако это я предоставил тебе плечо во время нашей последней встречи. - Мда, не повезло. И как только сил хватает слушать такую тягомотину? - А кто сказал, что я слушаю?