Спою судьбу на бис...(с)

Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать произошедшее. Алла с ужасом смотрела на настойчиво мигающий мобильный, чувствуя, как всё внутри неприятно замерло, а сердце забилось будто бы медленнее. Она боялась отвечать на звонок, всё еще надеясь, что это просто действие наркоза, она до сих пор спит, этого не может быть на самом деле. Наученная горьким опытом, Пугачева сильно сжала длинными острыми ногтями кожу на запястье. Покрасневшее пятнышко больно покалывало. «Нет, нет, Боже мой, нет! Только не сейчас! Как же жестоко…», - умом она всё понимала, но верить не хотела до последнего. Успевший умолкнуть телефон снова ожил. Опять та же самая надпись: «Киркоров». Сердцебиение на этот раз ускорилось, и, кажется, не собиралось успокаиваться, дышать становилось трудно. Дрожащими руками Алла взяла сотовый. За прошедшее время она забыла, как с ним обращаться, а от эмоций движения были неуверенными. Вместо того чтобы ответить, она сбросила вызов. К глазам уже подступили слезы, а изо рта был готов вырваться отчаянный крик: «Не-е-ет!». Ее девочка, ее малышка, она ведь даже не увидела ее! Кто сыграл с ней такую злую шутку?! Зачем? Это ведь даже хуже, чем пережить настоящую потерю… Подсветка мобильного погасла, и Алла заметила свое отражение в темном экране. В какой-то другой ситуации она бы сказала: «Ну, здравствуй, бабушка Алла», только сейчас было не до шуток. «Ребенок… Где теперь мой ребенок?!», - она оглядывала комнату, которая мутнела и расплывалась от слёз. Обстановка была и знакомой и нет одновременно: современная мебель ее любимых цветов и расставленная так, как нравилось ей. Сквозь неясное от шока сознание Алла поняла только одно: это определенно ее жилище, и это точно не замок Галкина. Айфон снова просигналил, на сей раз оповестил о входящем SMS. Пугачева, пытаясь глубоко дышать и хоть немного успокоиться, открыла сообщение. Отправитель был все тот же. Глаза побежали по буквам, с трудом воспринимая смысл: «Почему сбрасываешь??? Что случилось??? Если ты еще спишь, перезвони мне сразу же, как проснешься! Мы уже едем из аэропорта». Прежде чем выполнить просьбу, Алла посмотрела на дату: 2 августа 2012 года. «Лучше бы я просто умерла», - подумала она, и, вернувшись к номеру Филиппа, нажала на вызов. - Алла, ну что такое? – через два длинных гудка раздался возмущенный голос. – Почему ты не берешь трубку? - Я…, - из горла вырвался низкий хриплый бас. – Я спала… Филипп говорил совсем по-другому. Она слушала его и видела перед собой уже совсем не того молодого и наивного мальчишку, с которым была еще вчера. - Ты на часы смотрела? Надо было будильник поставить. Ну, ладно, мы пока ко мне в квартиру, а к обеду приедем. Так что если ты еще что-то не успела подготовить, то у тебя есть время. - Филипп…, - Алла ровным счетом ничего не соображала. – Я ничего не… Боже мой… - Алло? Что там с тобой? – он заговорил обеспокоенно. – Алла, не молчи, с тобой все в порядке? - Всё…всё нормально, - она изо всех сил пыталась взять себя в руки. – Ты…когда приедешь? - Я же сказал, к обеду. Слушай, ты мне что-то не нравишься… Ты точно хорошо себя чувствуешь? Она не могла ничего произнести: слезы душили. Хотелось только одного, закричать ему в трубку: «Где ребенок? Где наш с тобой ребенок?!», но какая-то часть сознания еще не отключилась, не позволяя ей этого делать. - Алло? Алло? – продолжал восклицать Киркоров. - Да-да, я здесь, - с неимоверным трудом ответила Пугачева. – Не волнуйся. Приезжай. - Нет, ты точно какая-то странная, - не унимался Филипп. – Даже не интересуешься, как Вика долетела, не просишь передать ей трубку. - Что?! – одно его слово, и ее будто пронзил электрический разряд. – Что ты сказал?! Вика?! - Ну, а кто же еще? Буду думать, что ты просто еще не проснулась, в этом вся проблема. Надеюсь, что у дочки сегодня день рождения, ты еще помнишь? Алла закрыла глаза и вдруг начала смеяться сквозь слезы, крепко сжимая губы. Он сказал: «У дочки день рождения», да, он так и сказал! Ей не послышалось, она не впала в маразм. Он, наверное, встречал откуда-то их дочку. Их дочку, которой сейчас… Боже, дай памяти… исполнялось 16 лет! Сюрреализм происходящего плохо укладывался в голове, Алла боялась, что ее просто хватит удар, и этим все закончится. - Конечно, помню, - выделила она, пытаясь не выдать слез. – И как…Вика долетела? - Отлично, устала, правда, все-таки Нью-Йорк – не ближний свет. Никитка с ней отправил море подарков всем нам, так что у нее куча чемоданов, да и она себе накупила много всего. Сейчас со мной в машине, спит. Довольная, но сказала, что жить там все время не хотела бы. Еще сказала, что Никита предложил ей стать солисткой его группы, но она решила этот вопрос выяснить с нами для начала. Алла не была готова к такому количеству информации. Филипп еще что-то говорил, а она до сих пор пыталась осознать, что реальность изменилась. У них есть дочка, у них есть дочка, она никуда не исчезла, она родилась, она существует!.. Дочка, которую она не помнит. Эта мысль навела панический ужас. Сердце снова заколотилось, а руки затряслись, Пугачева схватилась за голову. - Филипп, дома расскажешь остальное, - она попыталась остановить этот словесный поток. - Хорошо, расскажу. Дома, - он сделал странный акцент на последнем слове. Соединение было сброшено, но Алла все еще держала в руках телефон. Она пыталась включить логику и начать рассуждать трезво, вспоминая, как справлялась с такой же ситуацией в первый раз. Но все было еще сложнее. «Дочка, которую я не помню», - это крутилось в голове и не давало покоя. Естественно, как можно спокойно проснуться и дальше жить, когда прошедшие 16 лет исчезли за одно мгновение. А она-то, наивная, считала, что получила возможность прожить их заново!.. И снова она вопрошала: «Что делать?! Что мне теперь делать?». Ей было всё равно, что она постарела, что пропал голос, ухудшилось здоровье – на все это было наплевать. Волновали ее только двое: её дочь и Филипп. «Телефон!», - вдруг осенило Пугачеву. Она нажала на круглую кнопку и стала вспоминать, как там устроено меню. Ей нужно было срочно посмотреть фотографии. Перед глазами замельтешили яркие картинки. Кристина, Миша, Никитка, Дэни, её маленькая внучка, которая уже успела не только родиться, но и подрасти... В период "перемещения" Аллы Кристина ещё только ждала ее. Скорее бы узнать, как назвали эту милую девчушку, копию мамы в детстве, и подержать ее на руках... Дальше шли разные дружеские посиделки, новые собаки, ее Истринский дом, сад, Филипп… Но только в компании друзей. Алла уже по одной записи в телефоне поняла, что, скорее всего, дело плохо, но пока предпочитала не думать об этом. Она листала фотографии, и вот, наконец, взгляд задержался на девушке, позирующей на фоне дома в окружении собак. Алле не приходилось сомневаться, материнское сердце четко подало сигнал. Она забыла, как увеличивать изображение, пыталась разобраться, а слезы лились буквально градом, хотелось и смеяться, и рыдать – все сразу. Алла случайно сделала какое-то движение пальцами, и фотография стала побольше. Она тут же сообразила, и потянула за края изображения. На неё смотрела абсолютно киркоровскими глазами ее взрослая дочь. Алла закрыла рот ладонью, чтобы не заплакать в голос. Ей казалось, что она сейчас сойдет с ума от накативших эмоций. У девушки были длинные пышные каштановые волосы, вьющиеся мелкими кудряшками, глаза – карие и такие же большие, как у Филиппа, но их разрез был как у Аллы. Носик – один в один мамин, такой же чуть вздернутый, губы пухленькие и чувственные, по форме - тоже папины. Овал лица, как показалось Алле в этом крайне взволнованном состоянии, достался дочери от нее. Фигурка у девушки была очень красивая, стройная, идеально женственная, но излишней худобы не наблюдалось. Алла затаила дыхание, рассматривая девушку. «Боже мой, Киркоров, какая у нас с тобой получилась дочка…», - прошептала она, с любовью глядя на фотографию. Вика счастливо улыбалась, и по выражению ее лица было сразу понятно, какой это светлый и добрый человек. Пугачева продолжила смотреть фотоальбом в телефоне: дальше было много снимков Виктории с Филиппом, и с самой Аллой – она останавливалась на них особенно внимательно, сравнивая их черты лица, и еще больше убеждаясь: внешне - папина дочка, но мимика – абсолютно мамина. У Вики было что-то от Кристины, особенно когда она опускала ресницы, а все ее эмоции, которые запечатлелись на фотографиях, проявлялись полностью по-пугачевски, до самых мелочей. Алла отложила айфон, поднялась с постели и подошла к комоду. Здесь стояли рамочки с фотографиями. Вот они с Филиппом вместе держат на руках свою кроху от силы полутора лет с пухленькими щечками и большими-большими глазами на пол-лица, вот – фотография с первого сентября – Вика с мамой и папой, белыми бантами и огромным букетом цветов, а вот просто Вика – позирует рядом с новогодней елкой, явно недавний снимок. Было еще много рамок: Вика с Кристиной, Вика с Дэни и Никитой, Вика с маленькой племянницей, Алла с новорожденной Викой возле кроватки…Но здесь не было совместных фотографий Аллы с Филиппом, где бы они были только вдвоем. Ни дня бракосочетания, ни каких-то съемок, фото с которых Киркоров так любил помещать в огромные рамки и развешивать на стенах… Не было ни одной фотографии самого Филиппа, кроме тех, семейных. Алла только в этот миг догадалась взглянуть на безымянный палец правой руки. Странно, но обручальное кольцо здесь всё еще было. Впрочем, могло ничего и не значить. Кстати, ни на одном фото Алла не увидела Максима. Она постаралась пройти мимо этой мысли, пока что некогда строить догадки. Она посмотрела на часы: 11-00. К обеду приедут Киркоров и их дочка, у которой сегодня день рождения. Надо было торопиться. Алла вытерла слезы и посмотрела на себя в настенное зеркало. В другой момент, возможно, ей бы стало грустно. Ну да, всё вернулось обратно: морщины, лишний вес, мешки под глазами, потускневшие волосы... Она открыла шкаф, быстро нашла какие-то шорты и свободную футболку, переоделась, и, прежде чем выйти из комнаты, выглянула в окно: ну да, все было правильно, она в своем доме на Истре, только спальня была оформлена несколько иначе. Яркое солнце обещало теплый и жаркий день. Алле нужно было принимать реальность как можно быстрее, и как-то адаптироваться за несколько часов. Благо, опыта в этом уже было предостаточно. Перед тем, как покинуть спальню, Алла, увидев на тумбочке свои сердечные таблетки, выпила их, на всякий случай: она еще не забыла, что и сколько ей нужно было принимать. Она вышла из комнаты и осмотрелась. Забавно было видеть свой собственный дом, который и изменился и остался прежним в одно и то же время. «Наверное, появление ребёнка как-то сказалось на выборе дизайна», - подумала Алла. С первого этажа доносилось тихое пение. Пугачева прислушалась и тут же узнала этот голос. «Люся! Она все еще со мной!». Спустившись вниз, Алла застала домработницу за приготовлением праздничного торта. - Люся, доброе утро! - Ой! – женщина схватилась за сердце. – Алла Борисовна, что вы так пугаете! - Прости, - Пугачева шагнула к ней и погладила по плечу. – Я думала, ты услышишь мои шаги. - Заработалась… Вы, кстати, что-то поздновато сегодня! Кто мне обещал вчера, что будет вместе со мной готовить? – Людмила недовольно сощурилась. Она снова выглядела такой, какой Алла помнила ее до этого скачка во времени – постаревшая, менее энергичная, но все такая же веселая. - А я что-то…проспала. - Да я уж поняла, - Люся присмотрелась к хозяйке. – Вы плакали, что ли? Глаза что-то красные и опухшие. Что у вас опять приключилось? - Все нормально, аллергия, наверное, - отмахнулась Алла: она почувствовала себя уверенно – теперь она знала, что говорить, и как оправдываться почти в любой ситуации. – Люся, я, знаешь, спросить хотела… Филипп звонил, он…они уже сюда едут. А я переживаю, у нас все готово для праздника? Во сколько там у нас гости сегодня? - Ооо, смотрю я, надо вам меньше лекарств пить, - женщина поджала губы. – Значит, так. Гости приедут к пяти, так что времени еще много. В гостиной все оформлено давно, я надеюсь, это вы помните. А подарки в комнате у Вики. Остался вот только торт и еще два вида горячего. - Да, точно, к пяти, - Алла улыбнулась и утверждающе кивнула. – Я пойду, проверю, что там с подарками, все ли на месте. Потом к тебе присоединюсь. - Ой, вот что угодно придумают, лишь бы все на Люсю свалить! – возмущалась домработница. - Люська, ты у нас просто чудо, - Алла чмокнула ее в щеку и снова вышла. Ей предстояла новая задача – отыскать комнату своей дочери. Там, за этой дверцей ее поджидали упущенные годы, пропавшие в безвременной бездне…