Спою судьбу на бис...(с)

За завтраком было тихо. Алла и Филипп периодически обменивались взглядами, улыбались друг другу и снова возвращались к еде. Было сложно придумать тему для разговора, особенно когда любое твое слово может сыграть против тебя и вызвать недоумение у окружающих. Она ведь даже не знает, что было вчера, какие планы строились на ближайшее будущее. Как можно было удержать в памяти события шестнадцатилетней давности? А Филипп, как заметила Пугачева, продолжал следить за ней, наблюдать, присматриваться. Наверное, она странно выглядела со стороны. Растерянный взгляд, заторможенная реакция… Немудрено, что он беспокоился. - Люся, твоя еда просто сказка, - нарушила молчание Алла, улыбнувшись домработнице, суетившейся рядом. Она действительно очень соскучилась по этому вкусу из прошлого. - Слава Богу, что не стошнило! – в своей традиционной манере ответила Людмила. – А то я теперь даже и не знаю, как вас кормить. - Люся, ну что ты говоришь, твоя еда ведь не имеет ничего общего с токсикозом, - вставился Филипп. – Не принимай на свой счет, не глупи. Алла смотрела на них обоих и вспоминала, что тогда ее действительно невероятно мучила тошнота, и не только по утрам. Сейчас все было идеально, если не считать реакцию на мысли о сигаретах. «Может, это они все считают, что я беременна, но всё уже не так? - подумалось вдруг. – Я ведь другой человек, я вообще не знаю, кто я теперь... Что, если история пошла по иному сценарию?». Алла попробовала снова представить себя курящей. Организм ответил ей незамедлительно – пришлось залпом выпить кружку чая и изо всех сил стараться думать о чем-то другом. Киркоров и Люся все еще обсуждали проблемы несовместимости ранних сроков беременности и плотной утренней еды, поэтому даже ничего не заметили. «Нет, похоже, проверок достаточно», - решила Пугачева, отставив в сторону посуду. - Хватит вам спорить, нашли, о чем поговорить! – она попробовала вести себя как можно естественнее. – Филя, что там с пресс-конференцией, от меня что-нибудь требуется? - Я уже все уладил, пока ты была в ванной, всем позвонил. Удивительно, но меня даже не мучили расспросами. Скорее всего, мы перенесем мероприятие не неделю. Организаторы всё уладят с конференц-залом и сообщат. «У меня есть неделя на адаптацию, - подумала Алла и вздохнула. – Если через семь дней я всё ещё буду здесь». - Спасибо, - это она произнесла уже вслух. – Я рада, что сегодня просто побуду дома. А ты на репетицию не вернешься? - Если честно…, - Филипп состроил виноватую гримасу. – Если честно, то хотелось бы. Но все зависит от твоего состояния. - Я в порядке! – Алла активно подхватила идею спровадить Киркорова, пока что его присутствие только сбивало ее с толку. – Езжай, правда, не подводи людей. Ты же видишь, что со мной все хорошо! - Аллочка, - Филипп дотянулся до ее ладони и крепко сжал в своей. – Пока что я вижу, что ты как будто сама не своя. Молчаливая, тихая. Мне кажется, что-то случилось, а ты как всегда не хочешь мне рассказывать. - Филя, не придумывай! – запричитала Алла. – Ты от своей заботы обо мне уже накручиваешь себе то, чего нет. Какой смысл тебе сидеть тут и смотреть на меня, когда у тебя программа, музыканты, танцоры… Ты пока что себе такого поведения позволять не должен. - О, вот теперь я тебя узнаю, - улыбнулся Киркоров. – Моя мышка пошла в атаку! - Твоя мышка в самом миролюбивом расположении духа, - Пугачева изо всех сил применяла все свои актерские способности и надеялась, что он не заметил, как она изменилась в лице, когда услышала это свое давно забытое прозвище. - Хорошо, уговорила. Но это только ради тебя, чтобы ты не возмущалась и не нервничала, - Филипп поднялся из-за стола. – Тогда я наверх, снова переодеваться, что ж поделать! Ты со мной? - Нет, я пока тут побуду… - Как пожелаешь, - он подошел к ней и чмокнул в макушку. Люся продолжала убирать со стола и как-то недоверчиво посматривала на Аллу. А та вовсю обнималась со второй своей собачкой – старушкой Кузей, которая еще во время завтрака подбежала к хозяйке и устроилась у ее ног. Кидаться к ней с радостными возгласами Алла не решилась, подождала, когда появится возможность прижать к себе мохнатую пуделиху, покинувшую их семью уже очень давно. От этих эмоций в крови явно прибавилось гормонов радости, и Пугачева уже без напряжения заговорила с Люсей: - Ты что, дуешься на меня? - Я? Нет, я не дуюсь. Я не дуюсь, я просто возмущена, что Филипп теперь считает, что это я сумасшедшая. - А должен думать, что я? – улыбнулась Алла. - Не знаю, - обиженно выдавила Люся. – Но он не верит мне, что я действительно слышала от вас такую белиберду, что и вспомнить страшно! - Так уж и страшно, ага! Ну, Люсь, перестань! Мне, может, сон такой приснился…очень реальный. Показалось, что я в будущем. А оно… оно совсем другое. Я испугалась, - по мере того, как Алла это говорила, тон ее голоса с шутливого сменился на грустный. – Ты прости меня, ладно? Что-то меня, старую больную женщину, переклинило немного. - Ну-ну, старую больную, - передразнила ее Люся. – Да что с вами поделать, прощаю я, прощаю! Пусть Филипп Бедросович думает, что хочет, это же не я его жена. - Вот спасибо, - Алла отпустила Кузю, подошла к Людмиле и раскрыла объятия. - Да что вы? – смутилась женщина, она не отличалась сентиментальностью, но подалась вперед и обняла хозяйку. - Что бы я без тебя делала, а, Люська? - Да перестаньте, что я, песни вам пишу, что ли! А по хозяйству – да это любой дурак сможет. - Песни…, - тихо повторила Пугачева и отодвинулась от Люси. – Господи… Мой голос… - Что еще такое? Что с вашим голосом? - Нет-нет, ничего! Все хорошо, Люсь! Ты работай, я не буду тебя отвлекать, - Алла вышла из комнаты, прижимая к горлу ладонь. Столько часов она уже находится в прошлом, и только сейчас поняла, что у нее ведь всё еще есть голос. Тот голос, которым она может спеть то, на что уже не была способна в свои настоящие годы. Да даже во время разговоров с Филиппом и Люсей она должна была заметить, что голос значительно выше и в нем меньше хрипотцы. Но ей просто было не до этого, а сейчас срочно хотелось проверить, насколько ее слушается голос. Все-таки, певица в ней была сильнее женщины, что бы она там ни говорила, когда прощалась со сценой. Алла зашла в гостиную и неуверенно посмотрела на рояль. Она сгорала от нетерпения ударить пальцами по клавишам и спеть что-нибудь вроде «Садов вишневых». «Дура, ты о чем думаешь вообще? Нет вещей посерьезнее? Например, дочке бы позвонила! Кристинка…она же совсем девчонка еще. Дэни еще даже в задумке нет, а Никитка… Батюшки, ему ведь всего четыре годика! Как же хочется их увидеть!». Она кинулась к телефону, но вдруг остановилась на полпути. Во-первых, она не помнила номера Кристины. Сотовые телефоны в 95-ом были чем-то вроде недосягаемой роскоши, один имелся у Филиппа, у дочери тоже, вроде как был, но Алла в этом сомневалась. Нужен был домашний номер. А во-вторых, ее осенила еще одна догадка – и еще одно потрясение за сегодня. Ее брат. Брат, которого она похоронила почти год назад, с уходом которого так долго не могла смириться. Как до нее раньше это не дошло! Рядом с телефоном они в то время всегда хранили записную книжку со всеми важными номерами. Алла отодвинула ящик тумбочки и достала оттуда знакомый блокнот. - Женька…, - прошептала она, борясь со слезами, когда в трубке раздались длинные гудки. – Женька! – а это она уже выкрикнула, когда до боли родной голос на том конце провода ответил ей. – Женечка, здравствуй! Как ты? Я…я так по тебе соскучилась! Как же это было сложно! Хотелось рыдать, то ли от радости, что брат все еще с ней, то ли от осознания того, что это все ненадолго, но, тем не менее, Алла стойко держалась, отвечая на несколько удивленный голос Евгения, явно не ожидавшего такого раннего и настолько эмоционального звонка от сестры. Они поговорили не больше пяти минут, Алла успела пригласить его с семьей в гости. Она желала этого прямо сейчас, вдруг это единственная возможность? Женька, он был так спокоен и говорил ей о своих делах, а она думала только о том, как хочет снова обнять его. Евгений поддался настойчивой сестре, и они договорились на сегодняшний вечер. Как только разговор был окончен, в гостиную спустился Филипп. - У нас будут гости, - незаметно смахнув слезы, сообщила Алла. - Да? И кто же? – Киркоров уже подбежал к ней и притянул к себе. - Женя. - Болдин, что ли? - Нет, мой брат. - О, да ты что? Ну, если ты уже пригласила, то замечательно. Я надеюсь, сумею освободиться. А почему ты вдруг решила его позвать? - Потому что нужно больше внимания уделять близким, пока они рядом, - она немного отстранилась и посмотрела ему в глаза. – Разве я неправа? - Ты всегда права, моя умная жена! Пойдем, проводишь своего работящего мужа, - Филипп взял ее за руку и повел в сторону прихожей. - Я и Кристину с Володей позову. Раз уж собираться семьей, то всем вместе, правда? Да и по Никите я уже истосковалась. - Да? Я обожаю твоего чудесного рыженького хулигана, но он же вчера у нас был! – Киркоров остановился у двери и недоуменно взглянул на жену. - Эээ…и что? – Алла стушевалась. – Разве можно пресытиться общением с детьми? - Нельзя! – кивнул Филипп. – Все правильно, привыкай-привыкай, скоро нам с тобой будет не до скуки. - Я о том же, - Алла улыбнулась, чувствуя облегчение – удалось избежать еще одной неловкой ситуации. - Вы только не носитесь с ним по дому, хорошо? А то знаю я вас, опять устроите гонки по лестнице! - Я обещаю, что буду аккуратна. Будут еще рекомендации? - Люську предупреди, она же не в курсе, что ты ужин затеяла! - Не переживай, я ей сама помогу, вместе что-нибудь приготовим. Теперь всё? - Нет. Еще кое-что, - Филипп быстро преодолел разделявшее их расстояние, и его поцелуй сразу стал таким глубоким, что Алле ничего не оставалось, кроме как отвечать. Разум постепенно затуманивался. Она прекрасно помнила его губы, можно сказать - и не забывала, ведь их с Филиппом история не закончилась штампом о разводе. Но в этом поцелуе было что-то новое. Точнее, старое. В общем, в нем было что-то особенное. Это был поцелуй мужчины, уверенного в своем счастье. Не было тоски и боли, только безграничная и безмятежная любовь. Это состояние передавалось и Алле с каждой секундой. Разгоралось желание, проснувшееся в ней с неимоверной силой, когда Филипп прижал ее к себе сильнее. Окончательно теряя контроль над собой, Алла схватилась за рубашку у него за спиной и целовала, целовала, целовала… Кружилась голова и по нарастающей ныло внизу живота. Как давно она так сильно не хотела мужчину! Как давно ее так никто не целовал! - Стоп, стоп, стоп…, - первым опомнился Филипп, с трудом прекративший начинающееся безумие. – Если…если мы так будем…продолжать, то я… никуда не уйду сегодня! «И не уходи», - подумала Алла, но сказала, переводя дыхание: - Да, нам…лучше…быть осторожнее. Поезжай скорее. - Но я запомнил, на чем мы остановились! – уходя, Филипп погрозил ей указательным пальцем. - Я тем более, - Алла послала ему воздушный поцелуй и закрыла дверь. «Прекрасно. Просто замечательно. Пугачева, ты неисправимая идиотка! Чуть не изнасиловала своего бывшего-настоящего мужа. И зачем? Чтобы сложнее было возвращаться обратно?» - Алла всё еще часто дышала, и присела на диван, чтобы успокоиться и совладать с перевозбуждением. Ей хотелось кричать от возмущения на саму себя, ведь хватило лишь пары часов в прошлом, чтобы признать: «Как же мне с ним когда-то было хорошо!».