Сказки и сны

Этот вечер удивительно тих. Последний день октября, что открывает врата в мир мертвых настежь, возвращая прежде любимых хоть на одну ночь живым. А еще в эту Ночь можно собрать потерянные в спешке души и вернуть их небу, складывая в новые созвездия. И наконец развеять границу, что разделяет реальность, слив их воедино. Вернуть в Явь изначальный свет, пропитать всё магией. Обрушить небо на землю. Разнести действительность и начать всё заново. Нет такой вечности, которая не дышала бы разрушением и созиданием. У ночи особый вкус темного шоколада, меда и хмеля. Он кружит голову, он снимает барьеры, он делает несмолкаемыми самые заповедные желания. И тогда они начинают сбываться. Вопреки всему. Ночь Мертвых – это территория снов, это их власть, это наваждения. Что ж, да будет так. Даже Апокалипсис, которого так боятся обычные люди куда живее застывшего, будто в янтаре, бытия. Пусть оно и привычнее, и прикидывается безопасным и предсказуемым. Иду к озеру. Небо складывает звездами и облаками руны, и в них сказания запредельной бездны. Вычурная летопись всех сотворенных земель. В них непостижимое смешалось с ремеслом, и боги сравнялись с людьми, запутавшись в страстях и грезящих о странном, невыразимом словами. Так бывает, когда путают слово и Слово. Мой Ангел-Хранитель прилетал на днях, обрушив в очередной раз небо и обняв первым снегом, нежностью, недоступной поднебесью. Он наказал не бояться ничего, ибо глупо, когда терять нечего. И уставшие крылья раскрылись вновь. Когда невыносимо тошно без неба, небо приходит само, гладит по бедовой голове и зовет обратно, наделяя силой. И время не имеет значения. Вообще ничего не имеет значения, кроме бескрайнего простора, кроме друзей-ветров. И это ж надо было так навернуться в пике, и застрять на этой нелепой земле. Падший Ангел, конечно. Скорее уж рухнувший. Такое не редкость. – Ты что, на Лысую Гору еще не улетела? Можно даже не оборачиваться. Я эти насмешливые интонации распознаю в любой реальности. И в любой реальности тот, кто явился по мою душу, превращает эту реальность в комедию абсурда. По идее сейчас он и видеть меня не должен. – На Лысую Гору летают весной в Вальпургиеву Ночь. На стыке апреля и мая. А сейчас октябрь заканчивается. И Мертвые приходят к живым. На Лысой Горе разве что полтора невежественных крокодила из твоей братии с недоумением водку мешают. Инквизитор из тебя не очень. – Метла не заводится что ль? – Мне для полетов метла не нужна. И вообще я с тобой не разговариваю. Уже вторую вечность как. – Мне до Рая. Кто бы сомневался! С Инквизиторами всегда было трудно. Они вмешиваются в дела, в которых мало что смыслят, и спутывают карты. Это преодолимо, но всё равно досадно. Инквизиторы утверждают, что спасают мир от исчадий ада и их приспешников. В действительности они просто несостоявшиеся маги, в чем ни в жизнь не признаются. И за свою несостоятельность мстят выходцам из запредельного мира. Раньше пытались сжигать на кострах, призывая кого-нибудь из богов, не понимая, что огонь гораздо старше любого из тех, кого они призывают. Да и призванные боги чаще всего носили беруши и на завывания не реагировали. – Чего хочу? – всё равно ж не отвяжется так просто. И посылать бесполезно – принципиально заблудится и будет возвращаться переспрашивать маршрут. – Ничего. Так, всё, мне надоело. Распахиваю крылья и закрываюсь ими, будто плащом. Не вижу зла, в общем. Я шла к озеру, чтобы смешать потоки живой воды и мертвой, так метаморфозы в Яви спорятся быстрее. А вовсе не увязнуть в территории сна, который уже переплетен с той же Явью раньше, тратя время на юного Инквизитора. – Прикольные перья. Они горят? Типичный Инквизитор! Лишь бы кого-нибудь поджечь. Что ж, буду считать, что этот явился затем, чтобы получить крылом по морде. Будет исполнено! – Предсказуемо. Мне до Рая! Я всегда могу улететь. Что и делаю. Мчусь сквозь облака, озадачивая дозорных хмурников и путая созвездия. Понимаю, что что-то идет не так, как должно свершиться. Неважно! Сейчас уже ничего не имеет значения, кроме Игры. Сожжены все мосты, кроме Калинового. Он не горит. Смотрю на зачарованный со скуки город. Он полон скверны и затрапезных грехов. Но вот-вот уже засыплет его снег, укутает, будто в саван. И задумчивые Жнецы соберут по закоулкам потерянные души. Уже собраны в дорожную сумку лучшие из чудес. Они вплетаются в Явь, подобные нити, что ложится на канву, создавая картину из ничего. И мне навстречу летит мой Ангел. Пугающе серьезный. Вслед за ним, кутаясь в облака, мчатся души, которым давно пора в Правь. – Случилось чего? – интересуюсь я, поймав попутный ветер. – Рубеж пройден, – отзывается он. – Разве это плохо? – Нас начали видеть те, кому не стоило бы. Те, кто не хотят, чудес. Совсем забыла про этих славных ребят. Мы называем их Охотниками. Еще с первого витка сотворенного мира они только и заняты тем, что гоняются за теми, кто им непонятен, но чья сила притягательна что ли. Мы так и не поняли, чего же на самом им надо, но с досадным упорством эта братия каждый так называемый Апокалипсис начинает преследовать ангелов. И это раздражает. – Они не умеют летать, к тому же довольно медлительны, – не знаю, кого я пытаюсь успокоить: себя или Ангела. – Крылья тоже могут устать. А они того и ждут. – Вот пока они ждут – всё нормально. Ожидание не дает ничего. – Пока ждут – не мешают творить? – И не смешивают карты. Пусть ждут. А мы будем играть дальше. – Они не ждут – выжидают, – Ангел сегодня совсем уж мрачен. – Такое уже было в прошлой Вечности. – Не всем историям суждено повториться. И нет такой истории, которую нельзя было бы переписать. – А переписанная история неизбежно меняет настоящее. – А прописанное грядущее множит возможные судьбы. Ангел ухмыляется. Так-то лучше. На нас не впервой объявлена Дикая Охота. Но мы выигрываем. Потому что пока наши противники ждут, мы – действуем. И пусть разрушены мосты и сложенные со скуки сказки сгорают в закате дней, мы успеваем создать новые. И спрятаться в них, когда нужно. И это, пожалуй, как раз то, что неизменно.