Зои

      Дверь в комнату матери хлопнула, и строгий, несколько властный взгляд доктора заставил девчушек отпрянуть. Этого человека они видели не в первый раз, и с первой их встречи начали испытывать к нему нечто среднее между недоверием и благоговейным трепетом, что вполне свойственно детям их возраста, когда они видят перед собой хмурое лицо, не настроенное на шутки и игры. Который раз доктор брал под руку их отца — тот в эти моменты по обыкновению своему оглядывался на дочерей и просил их не мешать — после чего двое скрывались за дверью гостиной.       А девочки оставались ждать, не смея даже перешептываться меж собой. Слов обычно было не разобрать, но по интонациям голосов Анабел и Зои давно научились угадывать общее настроение беседы. Глухой голос отца с каждой подобной беседой в гостиной делался суше и тише, сегодня его почти не было слышно, лишь отдельные гласные звуки, которые его отчаявшимся голосом получались громче общей речи. Иногда Анабел как старшая из близнецов, а значит, самая смелая, на цыпочках подходила к двери, прикладывалась к ней ухом и пальчиком подзывала младшую — Зои. Та робко повторяла за сестрой. Дыхание в те моменты у обеих останавливалось — они были поглощены происходящим за дверью и могли только моргать друг на друга своими наивными серыми глазами, как бы общаясь.       На этот раз беседа с доктором, чьего имени ни одна из сестер не запомнила до сих пор, завершилась на удивление рано — по наблюдениям девочек минутная стрелка на их старых настенных часах успела пройти лишь от двойки до четверки, тогда, как обычно проходила, как минимум, до шестерки, а один раз даже совершила полный круг. Да, доктор с отцом всегда уходили в одно и то же время. Сейчас же девочки успели только отскочить от двери, только лишь заслышав по ту сторону скрип ножек стула об пол и размеренные, спокойные шаги — так ходил их папа. Выйдя из маленькой гостиной, доктор вновь бросил свой строгий, подозрительный взгляд на сестричек, и те с замиранием сердца поспешили опустить глаза, обе, как по команде. «Только бы не догадался».       «До свидания», — грудным голосом попрощался он с отцом. Усатый мужчина закрыл за ним дверь, у самого порога прошептав ему что-то, нервно поглядывая то на дочек, то в пол, то на лицо уходящего. Но Зои и Анабел и глаз не подняли, все еще чувствуя легкий стыд за свое крошечное детское непослушание.       Доктор ушел, в доме воцарилась полнейшая тишина — только мать изредка покашливала из родительской комнаты, в которую девочкам велено было не соваться.        — Что с мамой? — Анабел дернула отца за рукав пиджака из чесучи, когда тот проходил мимо.        — Она больна, — прикрыл глаза измученный мужчина, не взглянув на девочку, и уже хотел было просочиться в свою комнату, но вторая дочка остановила его звонким детский голоском:        — А когда она будет здорова?       Отец присел на корточки, чтобы быть ближе к светловолосым малышкам. Надув губки, обе смотрели на него, будто бы и не ожидая ответа, а просто пытаясь удержать рядом, в зоне видимости.        — Я не знаю, — честно ответил он. — Мистер Вильсон (так вот, как зовут доктора!) говорит, что ей сейчас очень-очень плохо, — распрямившись, мужчина добавил: — Не шумите, маме нужно спать.       После этого он наконец исчез в комнате, откуда слышался хриплый, смертельный кашель.       Сестрички остались стоять перед дверью, запертой секундами ранее. В воздухе звенела общая мысль: «Мы должны войти, мы должны посмотреть!», но не велено... Ослушаться приказа отца — ох, увольте, это уже было слишком. Наверное, отец мог бы гордиться воспитанием своих девочек. Наверное.        — Ей очень-очень плохо... — запоздалым эхом повторила Анабел.        — И что делать? — и без того тонкий голосок Зои прозвучал еще выше.        — Помнишь сказку, которую нам мама читала?       Зои приложила пальчик к пухлому подбородку:        — Мама много сказок читала...        — Сказка, которую она читала последней. Там был принц и старый король. Король болел, а принц искал для него лекарство, и нашел. Не помнишь?        — По-о-омню! - воодушевленно протянула вторая малышка. — И король правда-правда выздоровел, так было написано.       Детские лица горели восторгом от идеи Анабел. У Анабел никогда не бывало плохих идей — все, что водилось у нее в голове, всегда было очень мудрым. Это замечал даже отец, который редко замечал что-то, кроме своей работы. До того, как слегла его жена, конечно.        — Мама говорит, что мы умные, — сказав это, Анабел оттянула Зои за рукав и втащила ее в гостиную, чтобы не стоять под дверью спальни, обсуждая свои хитрые планы. — Помнишь, как принц достал волшебное зелье?        — Помню, - кивнула Зои. — Он ходил к колдунье, она дала ему три задания, и он...        — Мы должны найти колдунью! Принц нашел ее в лесу. Все колдуньи живут в лесу — там много места и лягушек ловить можно.        — Но папа запретил приближаться к лесу. Он сказал, там живет злой оборотень, который ест непослушных детей, — в лице Зои читался протест. В большинстве случаев она соглашалась с сестрой, они всю свою недолгую жизнь были чем-то, вроде одного целого, но не сейчас...        — Ты веришь в это? Оборотней не существует больше, их убили сто лет назад, - сложила руки на груди старшая. - Ты что, не помнишь, как мама рассказывала нам про охотников? У тебя что, плохая память?        — И ничего не плохая, — обиженно залилась краской Зои. — Я все помню.        — Тогда мы должны идти. Прямо сейчас, потому что скоро будет темно, и отец нас отругает, если мы не вернемся, пока светло, — Анабел по своему обыкновению дернула сестру за руку. Та, хоть и с неохотой, но двинулась вслед за ней.       На дворе стояла прохладная осень — самая середина, октябрь. Такая погода была хороша только для тех, кто имел на себе теплую шкурку. Девочки начали замерзать, как только отошли от дома, и Зои уже хотела повернуть назад, вернуться, но Анабел напомнила, что пальто они так не нашли, отец заперся в комнате, а их нынешнее дело очень важное. «Очень-очень». Зои вздохнула. Изо рта разреженными клубами повалил пар, давно уже малышка не наблюдала этого явления перед своим носом.       Листья зачавкали под маленькими ногами, как только девочки вышли из-за ворот, оставшись, причем, совершенно незамеченными. Они ускорили шаг — до леса стало рукой подать, оставалось лишь пройти небольшое поле, в начале сентября на котором собирали кукурузу. Девочкам в тот раз подарили по золотистому початку. Сейчас поле пустело. Солома, торчащая отовсюду, навевала откровенную скуку — каждая завядшая, влажная соломинка, покрылась уже первым, тонким инеем.       По дороге в лес сестры не могли сдержать свои руки от того, чтобы не нарвать себе мокрых травинок. На подушечках холодных пальцев иней исчезал, оставляя лишь маленькие капли в рельефе замысловатых бороздок на них. Девочки шли молча, наслаждаясь или, наоборот, испугавшись чуть слышно гудящей вокруг них природы и звона в ушах. Они впервые были одни, так далеко от всех взрослых, что их обычно окружали: няня, родители, родительские друзья и, конечно, тетушка со стороны матери, которая почти прописалась в особняке.       Лес темнел мрачным, угрожающим фоном. Летом он выглядел явно веселее, когда был зелен и полон птичьего свиста. Девочки были там не однажды и не дважды — они бывали там часто, с няней, но таким этот лес они еще не видели. Наверное, все дело в том, что заходили они с другой стороны — обходя поле, по протоптанной дорожке.        — У меня все платье мокрое, — потрогав свой подол, сказала Анабел, не ожидая никакого ответа.        — А у меня пальчики замерзли, возьми меня за руку, — захныкала Зои. — Не хочу в этот лес, там страшно.        — Папа учил нас не ныть, а ты ноешь! - Анабел редко повышала голос на сестренку, но каждый раз это помогало подчинить ту. Это снова сработало как обычно. — Мы должны пойти туда, ради мамы.       Зои только вздохнула, глядя выпученными серыми глазами на сестру.       Они вошли, деревья будто расступились — лес внезапно показался светлее, но страху от этого меньше не становилось в маленьких, но храбрых сердцах. Шаг Анабел был явно тверже сестринского, но и Зои, подбадриваемая словами старшей, старалась идти уверенно, вперед.        — Мы уже скоро ее найдем, она живет в самой чаще. А чаща уже близко, наверное, — говорила Анабел. — Не бойся, пока мы вместе, нам ничто не угрожает. Я старше, я защищу тебя.       Зои только кивала.       Они продвигались все дальше в лес, деревьев вокруг становилось больше, стволы становились толще, а кроны плотнее. Видно, солнце было редким гостем в этих местах, а, казалось бы, зашли они не так уж и далеко. Каждое новое дерево, что попадалось на глаза близнецам, было облеплено мхом плотнее предыдущего. Мхи поднимались все выше, захватывая и островки почвы вкруг толстых, местами подгнивших стволов.       Зои оглянулась назад — уже не видно было опушки, которая теперь, когда сестры продвигались все глубже и глубже, казалась даже дружелюбной. А Анабел смотрела только вперед. В конце концов, Зои схватила ручками сестру за плечо и отказалась отпускать, ссылаясь на то, что ей слишком страшно.        — И где домик? — младшая начала терять веру.        — Уже близко, мы в чаще, — бросила Анабел и снова тряхнула рукой, в надежде стряхнуть руки Зои — ей было неудобно.       Они упорно шли дальше, вздрагивая от каждой хрустнувшей под ногами ветки или звука взлетевшей недалеко птицы. Небо начинало темнеть и ветки слились по цвету с лиственными кронами высоченных деревьев. Темная дымка не давала возможности видеть дальше двух пяти метров от себя.       Вдруг Зои стала, как вкопанная, притормозив и сестру:        — Ты слышала это?        — Что «это»?        — Что-то шевельнулось рядом, там, — дрожащей рукой малышка указала вправо, и Анабел попыталась разглядеть, что там может быть, но, не увидев ровным счетом ничего, бросила на сестру самый скептичный взгляд, который могла состроить, и двинулась дальше, но уже немного быстрее.       Вокруг воцарилась тишина, только биение сердца, глухо отдававшее в уши, звучало в головах. Снова шорох. На этот раз первой остановилась Анабел, и Зои врезалась ей в спину.        — Я тоже слышала что-то... — она повернулась назад, и сестра в тот же миг переместилась обратно ей за спину.        — Шаги... - шептала на ухо сестре Зои.        — И ветки ломаются...       В темноте, среди старых стволов, определенно, что-то двигалось. Нечто такое же темное, как ночь, что-то, от чего веяло холодом и опасностью, что-то, что пугало до дрожи в коленях.       Из тени оно появилось внезапно, буквально одним прыжком, и девочки успели только с визгом отступить назад — бежать они не смогли, страх сковал их маленькие тела, сделав ноги ватными.       Обе стояли с открытыми ртами, не решаясь сделать шаг или сказать хотя бы одно слово вслух, в висках пульсировала кровь, заглушая все, вызывая бешеное головокружение. Это было похоже на ночной кошмар, будто они были в комнате, а нечто выскочило из платяного шкафа. Сестры часто представляли себе такую картину, рассказывая по ночам друг другу страшилки до тех пор, пока одна из них не засыпала.       И Оно — что-то, что выскочило из темноты, смотрело на них, тихо рыча, оскалив все свои зубы, выставляя напоказ клыки. Оно готовилось к прыжку, судя по напряжению его тела и яркому блеску озлобленных глаз. Оно было голодно, слюна блестела на зубах.       Оно сделало один крошечный шаг навстречу, но этого хватило, чтобы за мгновение Анабел и Зои смогли почувствовать свои ноги, все свое тело до кончиков обмерзших пальцев и ринуться прочь, совершенно забыв свою идею найти колдунью, достать какое-нибудь волшебное зелье, как в сказке.       В ушах свистел ветер, ветки били по глазам, хлестали по красным носам, а сзади не переставал слышаться тот самый рык, заставлявший бежать быстрее. Анабел крепко сжимала руку сестры, надрывно кричащей «Оборотень! Оборотень!», и черт знает, сколько они пробежали...       Анабел спотыкалась, вслед за ней спотыкалась и Зои, но страх был сильнее обстоятельств. Им казалось, что «оборотень» вот-вот схватит одну из них за подол порванной ветками юбки, но только лишь звуки выдавали ночного зверя рядом с ними.        — Я больше не могу-у-у! — выкрикнула вдруг Зои и немного замедлилась, но Анабел не смогла поступить так же. На бегу, почувствовав, что сестра ее тормозит, она вдруг дернула ту за руку и с ужасом поняла, что холодная, влажная рука выскользнула из ее ладони на бегу. Сзади послышался истошный крик, Анабел тоже закричала, на мгновение обернув голову и увидев тянущуюся к ней руку Зои, свалившейся и не поднявшейся. Прямо за ней она на секунду разглядела темную волчью фигуру в прыжке, но что было дальше, Анабел уже не смогла видеть. Она почувствовала, что ее ноги больше не бегут, внезапно перед ее взглядом вырос холм, который и скрыл от детских глаз все, что осталось позади. Малышка покатилась вниз, не чувствуя боли, чувствуя только концентрированный страх.